Затерянные в России, или Записки маленькой беженки

Затерянные в России, или Записки маленькой беженки

Часть I

ВЗОРВАННЫЙ РАЙ

О, если бы открыть глаза, неожиданно, вдруг и понять: все, что теперь, лишь дурной сон. Но сквозь дыхание лет я отчетливо слышу слова. Они летят вслед моему белому автобусу. Охрипший, кричал мой город голосами тысяч людей. Но, корчась в муках, высеченная каждым словом душа не переставала любить его.

По камушку выложена дорога к дому. Нет ей конца, нет меры моей смертной любви к ДОМУ.

1990 г., лето

***

Скоро наша жизнь изменится. Сегодня дядя Эльдар срубил мой любимый тополь. Он собрался переделывать голубятню в мастерскую и тополь ему мешал. Я помню его с детства. Кажется, протянешь руку, и вот уже ветки. А когда я была маленькая, то думала, что если разбежаться и прыгнуть с балкона, то обязательно приземлишься на него. Многие не любят тополя из-за пуха. А мне он очень даже нравится. Летом он, такой легкий и мягкий, всегда залетает в наши окна. Стоит сесть обедать на балконе, как в тарелке уже несколько пушинок. Крыши гаражей, асфальт, трава – всюду белый пух, будто снег. Они убили мой любимый тополь. Больше не будет пуха, все довольны, а мне хочется плакать. А как же птички? Если голубятню уничтожат, где им жить?

***

Уже неделю мама с бабушкой не едят сливочное масло, а бутерброды делают с вареньем. Говорят, что так вкуснее. Но я уже достаточно взрослая и сразу догадалась: они экономят масло, чтобы мне больше хватило. Другие продукты закончились. В магазинах давно все по карточкам, а прилавки пустые стоят. Странно, но в кино людям всегда есть что достать из холодильника. Неужели актерам приходится жевать резиновый сыр и колбасу?

***

Вчера я чуть со страху не умерла. Посреди ночи к нам кто-то пришел. Сначала раз позвонили, потом еще. Бабушка смотрит в глазок – никого, спрашивает – молчат. Только легли, снова звонок. Подходим – площадка пустая. Я такое только в кино видела. Я зарылась под одеяло, лежу и дрожу. Зубы сами собой стучали. Куда прятаться, если дверь выбьют? А когда кулаком бить начали, бабушка громко около двери сказала, что милицию вызывает. Мы потихоньку, чтобы на площадке не услышали, дверь железным прутом перегородили и старый унитаз придвинули. Но спать все равно было страшно. Даже сейчас сердце колотится, как сумасшедшее.

***

Сегодня навещали прабабушку Таню. Пока мама с бабушкой прибирались на могиле и раскладывали цветы, я гуляла. Боженька, наверное, очень сердится на меня, но это так скучно сидеть на скамеечке перед надгробием и разговаривать с могилой. Будто покойник тебя слышит. Я знаю, что там, в земле закопан гроб, а в нем скелет. А душа давно улетела на небо.

Я очень люблю прабабушку Таню. Она была красивой, с голубыми глазами и белыми волосами, как ангел, совсем не похожа на нас. Мама рассказывала, что бабушка родилась в России, в городе Саратове, была богатой купчихой, а потом их семья обеднела. Кроме моей бабушки у нее было еще много детей, но почти все они умерли. Меня назвали в ее честь, а она не дожила до моего рождения. Это все что я знаю. У меня даже нет с ней общих тем. Я гуляла по дорожкам, рвала цветы и тут вижу: у нескольких могил кресты пополам сломаны. Кто-то снял плиты и выбросил за ограду. Вся земля вокруг перерыта и разбросана. Что можно искать в могилах? Я смогла разобрать только две фамилии Саркисян и Аванесов. Армяне. Мама сказала, что еразы поступают так со всеми армянскими могилами. Не понимаю, ведь поссорились живые люди, при чем же здесь мертвецы? Я не стала волновать маму с бабушкой, но там было еще кое-что. Я видела кости. По-моему, они были настоящие. Я сначала испугалась. Но крови на них не видно. Те, кто сделал это, очень злые люди. А еще они, наверное, никого не хоронили. И не любили.

***

Я не знаю, кто эти еразы. Мама сказала, азербайджанцы, которые приехали из карабахских и ереванских деревень. Русского языка они не знают. Значит, где-то у них есть свои дома, дети и могилы родителей. Зачем тогда им наши дома? Зачем они ломают кресты на кладбищах и разбрасывают кости? Они привезли с собой овец и коров и по городу водят. А у подъездов теперь огороды. Везде такая грязь, я недавно видела двух крыс, одну рядом с нашей детской поликлиникой, а другая пробегала мимо Дома правительства.

***

Скоро они запретят нам дышать! Эти проклятые еразы выгнали бабулю из булочной. Сказали, что все порядочные женщины вечерами дома сидят. Что ни один муж в такое время жену в магазин не отпустит. «А раз ты пришла сама, значит или твой муж армянин или сама ты армянское отродье». Так прямо и сказали. Там были сплошь мужчины, они обступили бабушку, а один даже хотел ее ударить. И тогда она не выдержала и стала стыдить их на азербайджанском языке, а потом ушла. Моя бабуля очень смелая, по магазинам и на почту ходит сама, маму не пускает. Потому что «молодую обидеть может всякий, а старуху никто не тронет». Сейчас она плачет. Говорит, думала, что ее убьют и мы останемся «круглые сироты».

***

Мне, как старосте класса, пионервожатая поручила делать стенгазету. Написать статьи и стихи я смогу, но рисовать на огромном ватманском листе… Хорошо, что у меня есть друзья. Главным художником я назначила Сашку. Он рисует лучше всех в классе, а если еще и подключит свою старшую сестру… И потом, он не смог мне отказать. Мне тоже есть кого попросить о помощи. Мама всегда рядом. Мы с ней такого насочиняем. Завтра у нас редколлегия. Собираемся у меня дома, будем обдумывать содержание газеты. Состав, как всегда, прежний: Маринка, Ольга, Сашка и я. Вовка и Нарминка тоже обещали зайти, но это еще под вопросом.

***

Одна с Пилом больше не пойду. Сейчас, пока мама жарила котлеты, мы с ним гуляли. На улице почти никого не было. Все-таки утро еще. Идем обычным маршрутом, а тут дядька какой-то появился. И все за нами. Я за угол и он, я на другую сторону и он туда же. Не знаю, куда прятаться. Забежали с Пилотиком в какой-то двор, а там тоже пусто. Он подошел ко мне, стал спрашивать, как меня зовут, где я живу. Я, правда, половину не поняла, он очень плохо говорил по-русски. А потом присел на корточки, схватил меня за ногу и по колготкам гладит. А я говорю, меня мама домой зовет, и машу рукой в сторону чужого балкона. Он еще что-то говорил, какая я хорошая и симпатичная, звал куда-то. Ногу мою не отпускал. Я подумала, если зайду в подъезд, мне дверь никто не откроет, лучше бежать. Тогда я вырвалась и побежала к булочной. Там всегда людей много. Я бежала, не оглядываясь, боялась останавливаться. Он, наверное, отстал. Хорошо, что к нашему дому его не привела. Маме не скажу, а то ругаться станет.

***

В соседнем доме сегодня убили одного дедушку. Никто его не защитил. Он был очень старенький, всегда один ходил, с палочкой и какой-то тряпочной сумкой. Я смотрела в окно, ждала, когда мои с базара придут, и все видела. Их человек 6 было. Они его на балконе били палкой и ругались по-азербайджански. А потом стали наружу выталкивать. Деда плакал, просил отпустить. Тогда они по затылку его ударили. И он перестал плакать. Двое подняли его на руки и перекинули через балкон. Я этих дядей не запомнила. Когда дедушка упал, они стали смотреть по сторонам. Я испугалась, что меня увидят, и села на пол. Сижу и на часы смотрю. Потом до дивана доползла и там сидела. Бабушка говорит, что нас тоже могут поджечь или убить. За то, что наш дедуля армянин. Мамочка, когда вернулась, сказала, что тот незнакомый деда тоже армянин был. Сказала, он еще на дороге лежит.

***

Сейчас 4 утра, лежу под одеялом с фонариком и пишу. Мама тоже не спит, никто во дворе не спит. Всех разбудил грохот. По нашей улице только что проехали настоящие танки. Большие, блестящие, с гусеницами и пушками. Мы проснулись от жуткого шума и скрежета железа. В других домах тоже зажгли свет. Только-только начало светать, но дома и деревья за окном уже видны. Я ждала, когда они проедут, а они все катились и катились. Раньше я видела их по телевизору. Мама сказала, что боятся нечего, это русские солдаты. Они пришли, чтобы охранять наше спокойствие. Значит, надо радоваться. Но бабушка почему-то все равно плачет, говорит, «дожили до войны». Неужели они будут стрелять из своих пушек по домам? Наш дом старый и очень крепкий. Я думаю, он выдержит. А вдруг они попадут в чье-нибудь окно? Спать не могу, глаза не закрываются. Вдруг они снова начнут греметь? Мама с бабушкой уже притихли. Притворяются, что спят. Они взрослые, им, наверное, стыдно быть трусихами.

***

С самого утра по телевизору передают траурную музыку. Центральные каналы отключили. А в перерывах между музыкой – последние Бакинские новости. Говорят, Россия ввела к нам войска. А сегодня звонили наши родственники и сказали маме, что ее двоюродный брат пошел ночью на баррикады и не вернулся. Убили. Оказывается, азербайджанские патриоты решили войска остановить. Говорят, беспрепятственно танки дошли до Нагорной улицы, а дальше их встретила толпа. Люди вышли из домов и встали стеной, не хотели танки пропускать. Стариков не было, одна молодежь да матери с портретами детей. А у солдат был приказ не останавливаться. Вот и передавили всех. Разве можно так запросто людей давить? Ни за что?

***

А у нас новый учитель английского языка. Прежняя англичанка уволилась и уехала в Минводы, и на наш класс обрушилась благодать в виде нашего квадратного завуча по хозяйственной части. Он и по-русски с трудом разговаривает, больше кричит и руками машет, чем говорит. Наверное, поэтому ему больше доверяют косяки в кабинетах чинить и гвозди забивать. Раньше он целыми днями по школе с молотком слонялся, а теперь английский преподает. Мы чуть со смеху не умерли, когда он на первом уроке заставил нас переписать в тетради колонку английских слов: стол, доска, карта и т.д. Мы эти слова еще год назад наизусть знали, а он говорит: «Чтобы к концу урока все слова перевели и заучили. Приду и всех спрошу». Потом он ушел. Может, в учительской полка обвалилась или доска упала. В общем, не было его долго. Вернулся за 10 минут до конца урока и, как обещал, всех по очереди вызвал к доске и спросил. Каждый наш ответ он сверял со словарем. И так уже 4 урока. А если ему не нравится чье-то произношение, он снижает оценку на один балл. Мы между собой шутим, что теперь у нас есть урок смеха.

***

Сегодня ко мне снова придет Саша. Мы с ним репетируем наши роли в школьном спектакле. Я играю принцессу, а он по тексту должен объясняться мне в любви. Жалко, что не наяву. Мама говорит, что он маленького роста. Но разве все дело в росте? Он такой умный и очень веселый. Он знает тысячу анекдотов и всегда меня смешит. Мы с ним целый год сидели за одной партой, и он ни разу меня не стукнул. Мы даже не ссорились. Он списывал у меня русский, а я у него сложные задачи по математике. А еще он так красиво рисует. У меня уже целая коллекция его рисунков. Интересно, а я ему нравлюсь или нет? Мы с Маринкой из-за него чуть не разругались. Она все время вокруг него вертится и улыбается. Конечно, она такая красивая, рыженькая, с веснушками, и выше меня к тому же. Нет, он мой друг, он гуляет со мной и моей собакой по вечерам. И мы будем играть в спектакле.

***

Меня сегодня в первый раз выгнали из класса. Такое унижение. У нас был урок музыки, последний. Я сижу в среднем ряду за второй партой. А сзади меня Дхейхун. Он меня на каждом уроке донимает: то за косичку дернет, то списать попросит. А тут ему приспичило о чем-то меня спрашивать. Я говорю: «Отстань. Будет звонок, все тебе скажу». А он не унимается. Вообще-то я на уроках не разговариваю, но должна же была я ему ответить. И тут меня как ошпарила. Учительница говорит: «Бадалова и Абдуллаев, прекратите болтать». А я ей отвечаю: «Мы не болтаем». Прошло несколько минут, он опять начал меня теребить, тогда я повернулась и врезала ему учебником по голове. Тут такое началось. Она на меня как закричит: «Бадалова, вон из класса!». Но ведь это нечестно, не я начала. Я так ей и сказала. Сказала, что никуда не пойду. Тогда она подошла и забрала мой портфель, говорит, заберешь после уроков. Тогда я поднялась и сама из класса вышла, без разрешения. До сих пор удивляюсь, как только решилась. Все в классе ахнули: первая отличница нарушила дисциплину. Не знаю, как другие, но я считаю, что свое мнение надо отстаивать. С одноклассником, с учителем, с мамой. Если кто-то поступает несправедливо, нельзя с этим соглашаться. Вышла я в коридор и думаю, не пойду за портфелем. Не хотела я перед ней унижаться. И вдруг вспомнила, что забыла на стуле свою кофту. Я бы вернулась в класс, нельзя же домой идти без кофты. Но тут прозвенел звонок, и Ольга вынесла мне мою кофту. Так здорово, что она догадалась. А потом все наши пошли домой. Музычка тоже вышла с моим портфелем и направилась в учительскую. Я потихоньку за ней. Она пробыла там недолго, минут десять и снова куда-то исчезла. А портфель мой оставила. Нехорошо, конечно, без разрешения старших брать вещи, но ведь это все-таки мой портфель. Я зашла, поздоровалась с нашей учительницей математики и незаметно забрала портфель. Дома я, конечно, никому ни о чем не рассказала. Зачем позориться? Что теперь будет? Она ведь на следующей уроке меня перед всем классом отчитывать станет. Ну и пусть, ну и пусть. Пусть даже двойку мне поставит. Я не боюсь.

***

Кто-то ночью сжег армянскую церковь. Мы сегодня ездили в универмаг и как раз проходили мимо нее. От здания остались только стены. Все черное, обгоревшее, крыша еле держится. Мама говорит, раньше там, внутри, было красиво: иконы, свечи, и все в золоте. Теперь армянам негде будет встречаться с Богом. Правда, их в Баку почти не осталось. А кто еще не уехал, прячутся.

А у нас в школе начались каникулы. Сегодня отменили все уроки. Мы подходим с мамой и девчонками к школе, а вдоль дороги танки стоят и солдат полно. Я по телевизору слышала, что военные пришли в наш город «для защиты русского и армянского населения». Кого они будут защищать? Уже и армян никого не осталось. Мальчишки наши по танкам лазают, говорят, занятий не будет. Мне тоже очень хотелось заглянуть внутрь, но мама никогда бы мне не разрешила. Тут из дверей выглянул наш завуч Валерий Петрович. Он был сам на себя не похож, лицо белое, а глаза опухшие и красные. Он плакал. Я еще никогда не видела плачущего мужчину. Он всегда был такой строгий, никому не улыбался и таскал хулиганов за уши. Мы боимся его даже больше, чем Забелину (директор школы). Что такое заставило его, нашего железного дровосека, заплакать? Он сказал, что школу временно отдали под жилье для солдат, что они будут спать в спортзале и кушать в буфете. Когда приходить в школу, он сам не знает. Говорит, «позвоните на днях».

***

По дому уже три дня ходят еразы и воинствующие азербайджанцы. Это местный народный фронт, у каждого на голове красные повязки. Их несколько человек, а предводитель – наш новый сосед. Они стучатся во все двери. Ищут армян. Если узнают, что азербайджанец не выгнал свою жену-армянку, а прячет ее где-нибудь, могут убить обоих. Как хорошо, что дедушка успел уехать. Азербайджанцы без конца упрекают русских, говорят: «Вы едите наш хлеб и ходите на нашей земле».

К нам тоже приходили. Бабушка на лестничную площадку вышла и говорит: «Чего вам надо? Мой муж давно в России». А сосед ей отвечает: «Про мужа я знаю. А где твой младший дочь? Он мне нужен». Я поняла, он про мою тетю спрашивал. Она родная дочь дедушки и наполовину армянка. Бабушка ему сказала, что она тоже уехала, но он не поверил. Стоит и ухмыляется: «Нет, не уехаль. Я знаю». Тетя моя давно с нами не жила, по знакомым скиталась, но из Баку уезжать не хотела. Откуда еразы обо всем знают. Теперь будут каждый день ходить. Мама с бабушкой сняли с петель кухонную дверь и на ночь к входной двери приставляют. А то спать очень страшно. Мои боятся, что нас поджечь могут.

***

Только что читали дедушкино письмо. Он опять просит нас «повременить с отъездом». Говорит, что в Рязани, а особенно в поселке, где он теперь живет много пьющих и наркоманов, пьют и курят даже женщины. А мужчины бывают такие пьяные, что часто не доходят до дома и лежат на улице или в подъездах. Дедушка пишет, что мы никогда не сможем привыкнуть к этому. Он не хочет, чтобы Татуля то есть я)росла среди пьяниц и наркоманов. Лучше нам остаться в Баку и ждать мирной жизни. Дедушка не знает, что нам все время угрожают и по ночам стучатся в дверь. Мы решили ему об этом не писать. Бабушка еще не успела ему сообщить о покупателях на нашу квартиру. Мне кажется, уж лучше нам уехать, лучше жить с пьющими мужчинами и курящими женщинами, чем ждать, когда квартиру подожгут или взорвут. И потом не может быть, чтобы все пили. Дедушка, наверное, преувеличивает. Просто он очень любит нас и волнуется.

***

Погибли наши цветочки, погибли все саженцы. Мы так долго ухаживали и поливали ростки на нашем пришкольном участке, ждали, когда они поднимутся, а вчера вечером набежали мальчишки из общежития напротив и все вытоптали. Интересно, у них там, в Карабахе и Ереване, не учили бережно относиться к растениям? Прямо табун какой-то. Наши еще не знают. Это только мы с мамой видели. Мы гуляли с Пилотиком недалеко от школы, слышим, крики, топот. А это они несутся, как ненормальные. Это нам еще повезло, что они нас не заметили. В последний раз, когда мы гуляли в школьном дворе, они увидели, чтобы с собакой, повисли на ограде и начали улюлюкать. Натуральные гиббоны. А несколько человек взяли в руки камни и давай стрелять в Пилотика. Но мы были далеко, так что никто не попал. Тогда трое перелезли через ограду и побежали к нам. И я спустила Пилота. Что было! Загляденье! Он хоть и не кусается, но лает звонко и бегает очень быстро. Эти трусы едва ноги унесли, перепрыгнули обратно и давай опять обезьянничать. Так что нам пришлось уйти.

***

Живем как на войне. Кругом танки. Нашим мальчишкам уже не разрешают на них залезать, гонят. Солдаты такие строгие. Подходить к ним нельзя. Сидят на крыше танка и бутерброды жуют. А сами тощие. Бабуля их очень жалеет. Она ходит их кормить к скверу. В первый раз я с ней была. Она подошла, а солдат ее спрашивает: «Женщина, что вы хотите?». А бабушка говорит: «Я вам поесть принесла. Мальчики, не бойтесь. Вы же голодные тут. А у меня все домашнее». Один из них заулыбался, но как-то недоверчиво: «Положите на парапет и отойдите. Мы сами возьмем». Мы отошли, тогда он спустился и взял сверток. Интересно, чего они нас боятся? Сами на танках, дула вон какие огромные, а мы безоружные.

***

Наш класс разделился на русских и азербайджанцев. Сашка с Азером с первого класса лучшими друзьями были, а теперь только «привет-привет». Сашкина мать ему даже фамилию сменила на русскую. Он у нас теперь не армянин, а русский стал. Над ним весь класс смеется, говорят, наш Саша вышел замуж. А он краснеет и молчит. Странно как-то получается, мы учимся вместе с первого класса и никогда не знали, что у нас есть национальности. И что дружить нужно по национальности: армянин с армянином, русский с русским, азербайджанец с азербайджанцем. Я вот только не понимаю, с кем дружить мне? Мама у меня русская, а папа азербайджанец, а дедушка армянин. Выходит, с кем бы я ни дружила, обязательно, кто-нибудь обидится. Одна моя подружка, азербайджанка, раньше всегда с нами гуляла, и в гости меня звала, и ко мне на день рождения приходила, а как волнения в городе начались, сразу переметнулась к другим девочкам. Теперь она только с чистокровными азербайджанками дружит. Хорошо, что мы с Ольгой и Маринкой практически одной национальности, нам не к кому перебегать. Кроме нас, русских в классе почти никого и не осталось.

***

Сегодня у нас на уроке литературы случилось такое! Несколько дней назад мы писали изложение, и Тамара Андреевна должна была объявить оценки. Сначала она раздала нам тетради с нашими изложениями, а потом вдруг заявила, что половина четверок и пятерок «липовые». Она сказала, что администрация заставляет учителей ставить хорошие оценки беженцам из Нагорного Карабаха и вообще всем приезжим детям. Если кто-то откажется, его выгонят из школы. Мы все были в шоке. А Тамара Андреевна посмотрела на наших новеньких и так прямо им говорит: «Учтите, оценки, которые я вам ставлю, условные, на самом деле вы не знаете мой предмет даже на «три». Я хочу, чтобы вы это знали». Я заглянула в раскрытую тетрадь Чичяк: все ее изложение было исчеркано красной ручкой, а внизу стояла «четверка». Всем нашим Тамара ставила «четыре» за одну или две пропущенные запятые, а тут такое… После ее слов новенькие прижухли и до конца урока боялись лишний раз вздохнуть. Хорошо, что хотя бы у Тамары хватило смелости нам об этом рассказать. Остальные учителя молча завышают еразам оценки.

***

Вчера ночью наша соседка тетя Лида улетела в Америку. Она даже квартиру продать сумела. Нашу квартиру соседи предлагали купить за полцены. Мама говорит, поживиться хотят на чужом несчастье. Тетя Лида сначала всех родственников своих отправила, а сама до последнего осаду держала. Она очень богатая была. Ценности и ковры из дома по ночам вывозила. А перед отъездом еразы ей несколько раз дверь выломать пытались. Не смогли – железная дверь. Тогда они на лестничной площадке дежурить стали. Чтобы уехать, ей пришлось нанять машину с подъемником. Водитель корзинку к окну поднял, она и вылезла. А еразы и не догадались. Повезло ей. А другую нашу соседку-армянку прямо в аэропорту поймали. У нее муж азербайджанец, но он ее не отдал народному фронту. Когда все события начались, он ее решил потихоньку из Баку отправить. Только еразы всё равно узнали и приехали за ними в аэропорт. Они мужу сказали, мол, уходи, тебя никто не тронет, а он не согласился. Тогда они жену у него на глазах палками до смерти забили.

***

В школе ходят слухи, что наша Тамара Андреевна уезжает. А с нами даже не попрощалась! Мы сегодня ее на лестнице встретили. Такая грустная была, нас не узнала. Смотрела куда-то через нас, как сквозь стекло. Тамара Андреевна всегда ставила нам оценки справедливо, и всех новеньких, еразов, заставляла учить русский язык. Они пока в самом хвосте плетутся, с двойки на тройку перескакивают. Раньше наш класс был самый умный, а из-за них мы страшно отстали. Даже каких-то «в-эшек» хвалят чаще. С понедельника нам присылают новую русичку Ларису Николаевну.

***

Мы с мамой чуть с ума не сошли от волнения. Бабушка уехала на базар и три часа не возвращалась. Чего только мы ни передумали. Мама уже собиралась идти ее искать. Оказалось, по всему Баку автобусы останавливают и документы проверяют. Еразы входят в салон и смотрят, кто едет. Если лицо пассажира не нравится, его силой вытаскивают на улицу и разбираются. Ну, наша бабуля в обиду себя не даст. Она так по-азербайджански «чешет», что еразам и не снилось. Любого пристыдить может.

***

Как нам и обещали, пришла новая училка. Молодая, но вредная, как старуха Шапокляк. Перед еразами лебезит, а всем русским нарочно оценки занижает. Меня пока не трогает, придраться не к чему. Наши новенькие уже обжились и почувствовали себя очень уверенно. По-русски ни бум-бум, ни к одному слову нужный падеж подставить на могут, а выступают на уроках, будто первые отличники класса. Меня это начинает раздражать. Чем мы хуже их? За что они получают «пятерки»?

***

Наша квартира как проходной двор. Приходят незнакомые люди, осматривают все, даже в туалет заглядывают. Я уже не верю, что мы уедем. Бабушка нашла одних покупателей, но они оказались плохими людьми. Хотели взорвать нас. Пришли вчера двое и у каждого по большой спортивной сумке. Мы думали, там деньги. Они прошли в гостиную, сели и как грохнут сумки об пол. Будто кирпичи. Один, который был повыше, так плохо-плохо по-русски заговорил: «Сейчас мы тебя взрывать будем. Мы знаем, твой муж – армяшка. Где ты его прячешь? Все армяне уехали, а ты что не боишься? Мы здесь хозяин. Давай квартира бесплатно и убирайся, а то взрывать будем». Он так смешно коверкал слова, я чуть не расхохоталась. Потом они с бабушкой стали по-азербайджански говорить, я не смогла ничего разобрать. А мама потихоньку вышла из комнаты и говорит мне: «Открой входную дверь и стой на площадке. Если что случится, беги на улицу и зови на помощь». Не пойму, мы уже у себя дома, чего бояться? Постояла немножко, потом опять вернулась. А они все не унимаются, бабушка плачет и по-азербайджански о чем-то их просит, мама руки ломает. Я думаю, звать уже или еще ничего не случилось. Хорошо соседка, баба Надя, постучалась, что-то спросить. Они вдруг сразу поднялись, забрали свои сумки и ушли.

***

Сегодня у нас во дворе встретила Сашку. Иду мусор выбрасывать, а он мне навстречу. Сказал, что их семья тоже уезжает, кажется, в Пятигорск к родственникам. И улыбнулся как-то странно, загадочно. Надо было у него адрес взять, да я с этим ведром. Может, увидимся еще.