«Морской» бронепоезд

Контр-адмирал строго посмотрел на Чернышковского.

– Ясно.

– Сейчас и здесь, на станции, со складов, загружаете полные вагоны снарядами, патронами, провизией, ну и так далее. Вы немаленький и расшифровывать, что брать я вам не буду. Просто там, на фронте, сейчас, напряжённая ситуация с боеприпасами. А так, вы приедете уже готовые к бою. Чем сразу усилите оборону. А эшелоны с боеприпасами на днях подойдут. Я обещаю.

– Я понял, товарищ контр-адмирал. Разберусь. Наша конкретная задача на данном этапе?

– Бронепоезду №10 «За Родину!» предписывается усилить противовоздушную оборону Азова и всего участка фронта. А также, уничтожать все десанты противника, которые фашисты высаживают на берега Дона и Таганрогского залива. Бои сейчас, на этих рубежах, идут не шуточные. Нашей авиации почти нет. Вот фрицы и летают безнаказанно, в нашем небе. И вам, Михаил Ильич, задание выпало не из лёгких. Гитлер, изо всех сил, рвётся к Ростову-на-Дону, к Батайску. А это, ворота на Кавказ! Небо нужно закрыть. Полностью конечно не закроете, но с таким вооружением, сможете хотя бы их сдерживать и наносить им большой урон в боевой технике.

– Я вас понял, товарищ контр-адмирал. Сделаем всё, что в наших силах. Разрешите приступить к погрузке? – Чернышковский оторвал взгляд от карты и посмотрел на Горшкова.

– Удачи вам! – попрощался контр-адмирал, складывая карту, – Сейчас, начальник станции, Аркадий Константинович, поможет вам с погрузкой. Если что, то сразу звоните мне. Я разберусь. Ваш бронепоезд, со своей мощью нужен на фронте, а не обивать пороги кабинетов!

– Есть. А…

Контр-адмирал остановился, обернулся.

– Все необходимые документы и распоряжения, он уже получил.

– Ясно. Вопросов больше не имею.

Контр-адмирал на прощанье кивнул головой и шагнул за порог кабинета, не прикрывая за собой дверь.

– Теперь куда, товарищ контр-адмирал? – спросил подполковник.

– В штаб! – отозвался Горшков. – Чёрт! Чуть не забыл. Давай в Ейск… – окончание фразы Михаил Ильич уже не слышал.

Штабные офицеры двинулись следом. Буквально через секунду, в свой кабинет, вошёл начальник станции Аркадий Константинович. Он был взволнован, растерян и немного испуган, и периодически оглядывался по сторонам. С улицы донёсся звук заведённого автомобильного двигателя, хлопнули дверцы, и постепенно гул двигателя удалился, растворяясь в дали. Контр-адмирал укатил на служебном авто.

Михаил Чернышковский внимательно осмотрел начальника станции.

– Ну что, хозяин медной горы, показывай свои закрома! – Михаил по-дружески хлопнул по плечу уже немолодого, круглого, как шарик, мужчину. – Время не ждёт!

Глава 9. Склады. Ст. Приморско-Ахтарская

Михаил Чернышковский, в сопровождении начальника станции, прошествовал через весь перрон к складам. Аркадий Константинович затрясся, как лист на ветру. Михаилу это показалось подозрительным. Но он, не подал виду, но решил на всякий случай усилить патрули вокруг бронепоезда.

– Аркадий Константинович, да перестаньте вы трястись как липка на ветру! Большое начальство, уже уехало! Или вы, может, меня боитесь?

– Нет. Не вас! – ответил Аркадий Константинович.

– Ну и, слава Богу!

– Это вам, привычно. А меня, до сих пор трясёт. Как глянет, своим взглядом коршуна…

– Да-а, взгляд у него тяжёлый! – тут он увидел старшин и окликнул их, – Главстаршина Белый! Старшина Загон! Живо расставить усиленные патрули вокруг бронепоезда! – тихо себе под нос, – Тут ещё и погода не к чёрту… – потом громко продолжил, поёживаясь от очередного порыва ветра, – И четыре, по периметру. И зенитчиков, на крышу!

Главстаршина и старшина козырнули, живо побежали выполнять приказ командира. И уже через минуту, патрули по три человека разошлись в разные стороны от бронепоезда.

Михаил, провожая взглядом расходившиеся в стороны патрули, продолжи разговор с начальником станции:

– А вы привыкайте, Аркадий Константинович. Тут уж, ничего не поделаешь, – ответил Михаил начальнику станции, – теперь, так всё время будет. Одно большое начальство приезжает, другое уезжает. Война. Будь она неладна…

Начальник станции остановился около гидранта, переводя дыхание, не то от быстрой ходьбы, не то от страха, не то от ветра. Шумно выдохнул и указал на него пальцем, сказал:

– Вот здесь, можете воды набрать. В первом ангаре, топливо. Берите сколько нужно…

Михаил Чернышковский с прищуром огляделся по сторонам, увидел машинистов Кононова и Петрова, без дела стоявших чуть в стороне от паровоза и куривших самокрутки, махнул им рукой. Те, живо потушили и спешно подошли к командиру.

– Вот вода, там в первом ангаре топливо! – Михаил отдал приказ. – Заправьте под завязку. Как для себя!

– Так точно! – отзывались хором Кононов и Петров.

Начальник станции, рукой показал вправо, где стояло отдельно большое складское строение.

- В этом ангаре, склад с продовольствием. Там кладовщица Аглая. Она уже в курсе. Скажите, кто, какое подразделение, она всё зафиксирует, а вы потом распишитесь…

- Кладовщица Аглая. Кладовщица-то симпатичная? Чаем угостит? – но начальник станции никак не отреагировал на шутку. Михаил вздохнул и продолжил, – Распишусь… Куда ж я денусь…

Командир оценивающе посмотрел на расстояние до склада. Потом посмотрел на начальника станции. Вопрос напрашивался сам собой, но Аркадий Константинович его опередил с ответом.

– Там, два грузчика. Оба, мужчины пожилые… Сами понимаете, людей не хватает… – развёл он руками, – Все, на фронт рвутся! А работать, кто будет? Старики, да дети?

– Щетинин! – позвал он комсорга, стоящего на ступеньках вагона бронепоезда и ловившего ртом, то и дело, срывающиеся с неба снежинки. Но услышав голос командира, тут же сделал вид, что спускается по ступенькам. – Бери десяток… Нет, лучше двадцать человек и вперёд, на загрузку продовольствия!

– Слушаюсь! – ответил комсорг Щетинин, ловя ртом большую снежинку.

– Что, в жопе детство заиграло?! Бегом, я сказал! – строго прикрикнул Михаил и сам улыбнулся, тихо вздыхая, – Эх, молодость… Время, в которое уже нельзя вернуться…

Щетин побежал в бронепоезд.

Начальник станции, ничего этого не видел. Он прошёл чуть вперёд и остановился. За ним проследовал и Чернышковский.

– Аркадий Константинович, по-моему, остались боеприпасы.

– Да. Да-да. Это во-он те, крайние склады. Вон! – он указал пальцем вдаль. – Там, вооружённая охрана. Вот им и предъявите распоряжение контр-адмирала… – и протянул старшему лейтенанту листок.

Михаил Чернышковский поморщился, понимая, что расстояние неблизкое. Раза в два дальше, чем до продуктового склада.

– А случаем у те… – берёт протянутую ему бумагу, – у вас, случайно, машины свободной нет?

– Откуда! – развёл он руками.

Михаил Чернышковский спрашивает с надеждой в голосе:

– Что, даже, нет ни одной, плохенькой подводы?!

– Я же говорю! – начальник станции немного нервно отвечает. – Всё забрали… На нужды фронта! Правда, обещали вернуть… Но что-то, я этим обещаниям, не верю. Не-е! Я, без претензий. Я же понимаю, война. Нехватка транспорта.

– Ну-ну.

Михаил Ильич, ещё раз поморщился. Ему очень не нравилось расположение складов. Получается, что приходится задействовать почти весь экипаж бронепоезда. А разъединять вагоны, ему никто не даст. Да и он сам, на это не пойдёт.

Мимо спешно проходил комиссар, к нему подбежал, припадая на правую ногу, пожилой человек в путейской форме и в шапке ушанке. То и дело, придерживая её от сильных порывов ветра.

– Борис Зиновьевич! – обратился старик к Хавину, – Борис Зиновьевич! Я, посмотрел все печки в поезде. Исправил недоделки. Теперь, все греют нормально. Личному составу будет тепло.

– Захар Семёнович, огромное вам спасибо! И благодарность от всего черноморского флота! – искренне поблагодарил Борис печника.

– Да ладно. Чего уж там. Вы сынки, главное фашиста крепко бейте. У меня, два сына погибли, в июле сорок первого… Отомстите за них. Я бы сам пошёл, но ноги уже плохо слушаются…

– Борис Зиновьевич! – позвал Чернышковский комиссара. – Срочно подойдите ко мне!

- Я вам обещаю! А теперь, простите меня, Захар Семёнович, начальство срочно зовёт. Ещё раз, большое вам спасибо!

– Да что уж… тут… а как жешь…

Старичок понимающе, несколько раз, кивнул головой, и уже неспешно, прихрамывая поковылял дальше по своим делам.

Комиссар, быстро подошёл к командиру бронепоезда.

- Там это… Личный состав жаловался, что печки в вагонах плохо греют, дымят… Вот, я нашёл человека, и он всё исправил. Заводские недоделки были…

- Это хорошо. Борис… – удовлетворённо кивнул головой Михаил, – Теперь, бери особо мёрзнущих и аккуратных, да выносливых и вперёд на загрузку боеприпасов. Вот распоряжение контр-адмирала. Склады, вон те! Крайние! И что б мне, комар носа не подточил! И дополнительную охрану выставь!

Начальник станции одобрительно закивал головой.

– Да, именно те.

– Ого! – удивлённо воскликнул комиссар, – Далековато будет! А…

– Нет! – строго ответил Чернышковский. – И машин нет! И подвод нет!

– Мне, правда, вам нечем помочь, – с сожалением в голосе произнёс Аркадий Константинович глядя на комиссара.

– Ясно. На себе, так на себе… – потирая шею, ответил Борис.

И комиссар Хавин, молча и быстро удалился выполнять поручение, мысленно ругая, начальника станции, за нежелание помочь в погрузке.

Михаил Чернышковский оглянулся по сторонам. Кругом закипела работа. Дело спорилось. Но что-то ему не давало покоя. Он всё чаще и чаще ловил себя на том, что стал оглядываться по сторонам, как будто, ему кто-то смотрит в спину, через прицел винтовки.

– Извините, я вам больше не нужен? Я могу идти? – окликнул Чернышковского начальник станции.

Михаил, вырванный из своих размышлений, ответил немного отрешённо:

– А?! Да… Да, да. Можете идти, Аркадий Константинович. Спасибо.

Он проводил начальника станции задумчивым взглядом до самых дверей железнодорожной станции.

– Чем ты так напуган… – едва шевеля губами, произнёс старший лейтенант.

Где-то из-за складов послышался гул двигателя грузового автомобиля и быстро стих. Михаил Чернышковский, думая о том, как всё не организованно на складах, и что не так с начальником станции, не обратил на это внимания.

Глава 10. В это же время за складами

За продуктовым складом, у глухого торца здания, остановилась крытая полуторка. Из кабины вышел молодой человек, внешне очень похожий на воришку «щипача», в кепке и блатной походкой. Он осмотрелся по сторонам. Играючи, пнул камешек. Потом прогулялся по глухому переулку. Дошёл до угла склада и как бы невзначай выглянул из-за него. Там, стоял один из патрулей с бронепоезда. Парень, так же играючи, вернулся к полуторке, откинул полог и шёпотом произнёс:

– За углом, трое патрульных. Вооружены. На путях стоит бронепоезд. Остальной экипаж занимается погрузкой боеприпасов и провизии. Серьёзная охрана, только около складов с боеприпасами.

Ему ответили из темноты кузова:

– Отлично. Контр-адмирала не взяли, так бронепоездом потешим себя. Вы трое, убрать патруль.

Из-под брезента выскочили трое диверсантов, одетых под простых советских людей. Они огляделись по сторонам и направились в сторону продуктового склада, где стоял вооружённый патруль. Один выглянул из-за угла.

Патруль стоял на том же месте, и матросы между собой переговаривались.

– Пошли, до кустов сходим? – предложил первый патрульный невысокого роста.

– Чёго тама делать? – отозвался второй, широкоплечий парень, прикуривая папироску и прячась от порыва ветра.

– Да я, до ветру схожу. А то тут, как-то неудобно. Люди кругом. А заодно и посмотрим, что там за машина гудела.

– Ну чёго, с тобой, делать?! – затягиваясь, отозвался второй матрос, – Пошли, коль так невмоготу.

- Идите! – заговорил третий патрульный, кутаясь в бушлат. – Я отсюда за вами посмотрю. Здесь в затишке постою чуток, отогреюсь. А то замёрз, как цуцик на ветру.

– Вот, тля зелёная, компания ядрёная, досталась! – улыбаясь и шутя, произнёс, – Один ссыкун, второй мерзляк! И кто, вас во флот взял… Эх!

Матросы поравнялись с кустами, как из густых ветвей им в грудь ударили ножи. Третий патрульный увидел, как оседают товарищи, вскинул винтовку, но нож, молниеносно брошенный третьим диверсантом, попал ему точно в сердце. Диверсант, успел подскочить и поймать винтовку, до того, как она лязгнула бы о камень. Тела убитых, быстро и осторожно, перенесли в кусты и положили рядом. Диверсанты, выполнив задание, вернулись к машине, стоявшей по-прежнему за складом. Там шла беседа. Старший группы, вёл разговор с остальными членами диверсионной группы.

– Так. У нас, был приказ, – говорил командир группы, – взять или уничтожить адмирала. Но! Это задание, сорвано, по независящим от нас обстоятельствам. Проклятые советы! Здесь всё, через жопу!

Он стукнул кулаком о ладонь. Взял себя в руки и продолжил:

– Я, сейчас пойду и поговорю с нашим «другом», с глазу на глаз! Из-за которого, мы не выполнили задание! И вправлю ему мозги. А вы, – он окинул строгим взглядом своих подчинённых, – занимайте позиции и открывайте огонь по бронепоезду. Я, этим краснопузым, покажу, как нужно Родину любить! Наша задача, захватить бронепоезд. Всем ясно?

– Командир, ты уверен в своём решении? – отозвался ещё один член группы, мужчина средних лет и большим опытом за плечами. – Их много. Нас мало. Можем не справиться. К тому же…

– Но и мы, тоже не пальцем деланы! – повысил голос командир группы, и зло посмотрел на говорившего человека. – Разве не так? Внезапность, наш козырь! Видишь, они все заняты и без оружия.

– А как же, патрули? – не унимался тот.

– К чёрту патрули! – командир немецкой диверсионной группы практически кричал. – К чёрту разведку! Отставить разговоры. Выполнять приказ!

Собеседник, зная жёсткий характер командира группы, в ответ, лишь кивнул головой, взял МП40 и выпрыгнул из кузова. Остальные диверсанты, последовали его примеру, брали оружие в руки и стали готовиться к бою.

Глава 11. На перроне

Михаил Чернышковский ходил по перрону и следил за погрузкой боеприпасов. Вот он развернулся и неторопливо пошёл к продовольственному складу. Там, так же работа кипела полным ходом. И вскоре можно было трогаться. Единственное, что оставалось узнать, и это его беспокоило сильнее всего, насколько затянется ручная погрузка боеприпасов. Думая обо всём сразу, Михаил отошёл в сторону от склада, оказавшись между двумя строениями. Подул сильный, пронизывающий ветер. Он поёжился и посмотрел на небо. Погода портилась. Небо заволокли тяжёлые чёрные тучи. Мелкий снежок, опять начавший срываться с них, подгоняемый ветром нёсся всё дальше и дальше, превращаясь в позёмку. Как он любил такую погоду! Когда можно, спокойно побродить в одиночестве по пустынным улицам любимой Одессы… Да, холодно и ветрено… Люди, прячутся в домах от ветра и снега… Ты один… Бредёшь по пустынным улочкам… Размышляешь о том, о сём… И так спокойно…

Мимо пробежал матрос, держась за штаны, прерывая его воспоминания.

– Сосыка, ты куда это?! Отлыниваешь? – удивлённо и строго спросил Чернышковский.

Сосыка отвечает на бегу:

– Ни как нет, товарищ старший лейтенант! Простите, я не отлыниваю. Чой-то, живот прихватило! А до кустов ближе, чем до гальюна!

– Верно. Но смотри там, – улыбаясь, предупредил он матроса, – хозяйство себе не отморозь!

Сосыка добегает до кустов и кричит в ответ:

– Не-е! Такое добро, ещё мне нужно!

Чернышковский отвернулся. Но краем глаза успел уловить, неловкое движение матроса, как будто он покачнулся и упал. Или просто присел? Михаил повернулся. Никого.

Михаил Чернышковский произнёс мысль вслух:

– Показалось… Наверное, уже в кустах засел. Надо же было такому случиться… И чего, он такого съел? Вроде, все ели с одного котла… И повар у нас, отличный…

Не успел Михаил закончить свою мысль, как из-за кустов, и ещё десятка мест открыли огонь по бронепоезду и его экипажу больше десяти стволов. Все, кто был на перроне, живо упали на землю. И командир тоже. Сюрприз оказался неожиданным и весьма неприятным. Прежде чем личный состав бронепоезда укрылся от огня нападавших, несколько человек погибло, и ещё несколько получили ранения.

Михаил Чернышковский громко отдал приказ:

– Всем приготовиться к бою!

Глава 12. Здание ст. Приморско-Ахтарская

В опустевшее здание, через чёрный ход, вошёл мужчина. Было видно, что он знает куда идти. Незнакомец, в шапке и стёганке на овечьем меху, свернул налево, и, пройдя по коридору до двери, с табличкой «Начальник станции», с силой распахнул её.

Начальник станции, завидев гостя, в дверях своего кабинета, вздрогнул и испуганно воскликнул:

– Ты?!

– Я.

– Ты как здесь?!

– Да вот, пришёл к своему двоюродному братцу, чтобы посмотреть в его брехливые глаза! – гость, плотно закрыл за собой дверь и запер её на щеколду. – Ты, братец, нас предал! А предательства, я не прощаю! Наверное, горбатого, могила исправит?!

– Я не понимаю…

– Машина, которую ты, сволочь, нам дал, сломалась! Не знаешь почему? Не твоих ли рук, это дело?

– Я тебя не понимаю… – выпучив глаза на круглом и побелевшем от страха лице, отвечал Аркадий Константинович.

– Это ты, гнида, подстроил так, чтобы мы не смогли добраться до адмирала? – диверсант подошёл к столу и навис над начальником станции. – Дав нам, заведомо неисправную машину? А? Отвечай краснобрюхий братец! Иначе, я тебя по стенке размажу! Деньги взял, а работу не выполнил?! А, сука?! Мы из-за тебя, не выполнили задание. Еще легавые крутились рядом. Носа, не могли высунуть! Что, сука, хочешь, на двух стульях усидеть?!

Начальник станции заёрзал на стуле, отрицательно мотая головой и бурчал, едва не плача:

- Я тут, вообще не причём… Я всё сделал, как ты говорил… просил… И, машину тебе дал… Прошу, не убивай меня! И про контр-адмирала рассказал… Я прошу тебя! Я тебе, ещё пригожусь…

– Аркаша, ты жалок… Как, впрочем, и все ваши советы…

Через окно, донеслась стрельба. На станции шёл бой. Начальник станции встрепенулся, надеясь на спасение.

– Не дёргайся! Там, – диверсант, кивнул в сторону окна, – всё идёт по плану. И вообще, забудь про задание и контр-адмирала! Ты, лучше, мне вот что скажи, – он подошёл вплотную к своему двоюродному брату, – как тебе, Аркаша, при красных живётся? Совесть не мучает?

Аркадий Константинович отвечает, трясясь от страха, и нервно перебирая пальцами:

– Нормально… Хорошо… Митяй, если тебе нужны деньги… Ты, только скажи, они есть! Я дам… Много дам! Ради Христа, не стреляй! Вот… Вот, начальником станции стал… Ты, зря не встал на нашу сторону… И отец, тоже зря…

Диверсант взорвался от злости и негодования, скопившейся у него за эти многие годы.

– Ты, батю моего, сука красная, не трогай! Руки грязные! – его лицо побагровело от злости. – Он, настоящим казаком был! Царю, Вере и Отечеству служил! Тебя с сёстрами приютил, когда твой батько погиб, а матушка умерла при родах. Не то, что ты, продажная сволочь! И не купился, на ваши псевдонародные ценности! Ты что, и вправду думал, что тебе землю дадут, свободу?! Дак у тебя и так было земли полным-полно! И свободы через край! Ты, братка, ленивым и трусливым рос! Ни шашкой махать, ни на коня вскочить… А, на земле, братец, трудиться надо! Ручками своими нужно всё делать! – Митяй, выставил руки вперёд с раскрытыми ладонями вверх. – Всё бы вам большевикам, с коммунистами, работать поменьше, а денег и власти побольше! Продажные, ленивые, сиксоты! Одним словом, жиды! Сука…

При этих словах, он так сильно махнул пистолетом, что начальник станции думал, что это его смерть пришла, побледнел и покрылся холодной испариной. А за окном, разгорелся настоящий бой. Бронепоезд не остался в долгу. Он ответил мощным огнём. Но диверсанта, это обстоятельство никак не волновало. На его лице, не дрогнул ни один мускул. Он знал, зачем сюда пришёл, и пока не выполнит задуманное, не уйдёт! И плевать ему на задание! На стрельбу! На бронепоезд! На фашистов!

– Так какую тебе, Ленин со Сталиным, землю обещали?! Батькину? Дедову? Ты что, не видишь, что все никчёмыши, вроде тебя, стали председателями колхозов, начальниками, коммунистами, парторгами, комсоргами! И ты, ты-ы, – он ткнул в брата пистолетом в толстую шею, – теперь горбатишь на них! За их, сука, и-их, скудную зарплату! Казаков истребили, пуская по стране реки крови! Крестьянство загнали в рабство! Вот, твоя, советская власть! Вот, её истинное лицо! Это ради неё, ты продал моего батю и всю мою семью?! Ради, этого светлого, советского будущего?! Что бы вольные казаки, превратились в рабов, гнущих спину на жидов? Ты этого, так яростно желал? Я тебя спрашиваю, тварь ты пузатая!

Начальник станции отрицательно покачал головой. Он тужился что-то сказать, но язык, от страха прилип к нёбу. В глотке пересохло, и из его рта лишь изредка вырывались не членораздельные звуки.

Митяй с презрением:

– Мычишь, как дохлое теля… Аж противно! Фу! Лучше бы ты, так мычал, когда батю в ЧК сдавал! – при этом, дал смачную оплеуху своему двоюродному братцу. – Ненавижу!

Митя отошёл от стола. Не спеша прошёлся по кабинету. Остановился у окна и совершенно не прячась, посмотрел через стекло на улицу. Но смотрел он не на своих товарищей, что вели бой с экипажем бронепоезда, а на небо, на тучи, на ветер, несший миллионы мелких снежинок…

– Я, не за фрицев! – он видел, как бронепоезд открыл шквальный огонь по диверсантам, но на его лице не дрогнул ни один мускул, ему было плевать на тех людей, что с ним пришли, он чётко знал, зачем вернулся и чего хочет. – И Родину, не предавал! Единственным моим желанием, было, попасть на свою Родину. Я вернулся. Вернулся на землю своих славных предков! Без Родины, тяжело жить… Здесь, прадеды мои захоронены. Здесь, я сделал, первый свой шаг. Здесь, впервые сел на коня… Шашку, впервые, взял в руки… Да тебе, гнида продажная, этого всего не понять! Здесь корни мои! Правда, ты-ы вот, гнилой оказался…

Аркадий немного справился с мандражом и спросил, потирая место удара:

– А… а, зачем ты… тогда пришёл? Разве, ты не с немцами заодно?

– Да. Я прошёл подготовку в диверсионной школе! Я их ненавижу! И тех, кто пришли со мной, тоже ненавижу! Они предатели! Предали свою Родину! Они меня бояться, как лютого зверя, думают, что я, настолько люблю фашистов и выслуживаюсь перед ними! Не-ет! Ошибаются и те, и другие! Немцы, это враги моей Родины! Вторые, те, что со мной пришли, это предатели!

– Тогда… Тогда, зачем ты здесь?

– Посмотреть тебе в глаза! Да поквитаться с тобой, за свою родню.

Митя сурово посмотрел на двоюродного брата. Тот вжался в стул и ещё больше покрылся испариной, не смотря на холод в кабинете.

– Ты-ы, убил моего отца! А он крестил тебя! Ты, убил мою мать! Ты, убил моих братьев и сестёр! Что эти недоросли тебе сделали? Отобрал всё наше имущество. Это за то, что мы тебя приютили? Я с маленькой сестрой Маришкой на руках, едва ноги унёс, от твоих дружков краснопузых! А детей-то за что убивали? А? Тебе, было этого мало?! Так ты, сука, ещё и мою невесту, себе в жёны взял! Ничего, нигде не треснуло?! Какие вы жалкие и подлые людишки, революционеры! Завидуете всем, кто лучше вас живёт, кто умнее вас, кто трудолюбивее вас! А любовью к стране и желанием помочь народу, прикрываетесь! Да вся ваша власть, стоит на трёх китах – властолюбие, зависть и алчность! Я тебя, и таких как ты, не-на-вижу! И никогда не прощу! Слышишь? Не прощу! – он скинул руку с пистолетом. – Горите в аду! Твари краснопузые! Вы, уничтожили весь цвет нации! Вы, паразиты! Вы, паразиты общества! Правильно говорил Столыпин, жечь вас надо было, калёным железом, ещё тогда в 1905! Всех жечь!

Глава 13. Около бронепоезда

В первые несколько секунд со стороны бронепоезда не было ни единого выстрела. Но очухавшись, вооружённые патрули вступили в бой. Они со всех сторон стали стягиваться к месту нападения и открыли ответный огонь по диверсантам.

Михаил Чернышковский, громко кричал:

– Окружай диверсантов! Заходи им с тыла!

С бронепоезда ударили два пулемёта. В ответ стрельба не прекратилась. Но была уже более хаотичной и неприцельной.