Джастин

Всю следующую неделю Джастин появлялся дома только ради того, чтобы переодеться. Ева изумлялась реакции матери. Внешне она выглядела спокойной, даже чересчур сдержанной. Но Ева чувствовала за наигранной собранностью напряжение. И больше всего раздражало, что мама точно так же, как Джастин, стала скрывать свои истинные эмоции. Еве даже померещилось, что мама начала потакать сыну.

Начались рабочие сутки, и все разбежались, кто, куда был вынужден. Только миссис Свуит оставалась в своей спальне. Она не имела работы, кроме той, что находилась по дому или той, что была ей мила. Сейчас она сидела на кровати и что-то вышивала. В безграничном спокойствии находилось ее лицо, но внутри она переживала за сына и обдумывала недавний разговор с дочерью. Погруженная в себя, она, конечно, не слышала, как затворилась парадная дверь, и в дом вошел Джастин.

Только минутная стрелка больших часов, висевших на стене за телевизором, успела сделать усилие вправо и указать на половину одиннадцатого, как захлопнулась входная дверь, что-то прошуршало в холле, и оранжевые штаны стали неслышно подниматься по белоснежной лестнице, скрывая кончики носков Джастина. Наверху он остановился и задумался, прислушиваясь к чему-то. Когда он покусывал губу, к нему приходило много мыслей, которые непременно стоило использовать. И вот одна из таких мыслей посетила Джастина за этим занятием, и он решил вернуться в гостиную и свернуть в кухню.

Джастин был голоден, но, конечно, ничего лучше, чем чай с печеньем и булочками, он есть не стал. Он насладился мягкой слоеной булочкой с джемом, неспешна, съел круглую булочку с вареной сгущенкой, закусил все это парой печеньиц и запил горячим чаем. После трапезы он немного посидел, разложив на столе руки в разные стороны, потом потянулся, зевнул и встал, собираясь уйти в свою комнату.

Повернувшись к двери, он вздрогнул от неожиданности. В кухню вошла мама и решительно приблизилась к сыну, придержав его рукой, чтобы тот не вздумал уйти. Это не было на нее похоже, и сын насторожился. Миссис Свуит неслышно присела за стол, сложив белые ладони у себя на коленях. Она напряженно выдохнула, потом посмотрела на сына и сделалась несчастной. Джастин разглядел это и хотел возразить, вылепив понимающее лицо. Но ее глаза переполнились такой тревогой, увидев которую Джастин опешил. Он никогда еще не видел маму подавленной. Это его расстроило.

Миссис Свуит резко подняла правую ладонь, предостерегая сына отговариваться. Джастин смиренно сел.

– Дорогой, сколько сейчас времени? – нежно начала миссис Свуит.

Джастин растерялся, но ответил:

– Начало двенадцатого.

– То есть тебя не было дома почти сутки… опять. За это время, где ты успел побывать?

Джастин промолчал. Ему вдруг стало не по себе, ответ был очевидным и неприятным для матери.

– Молчишь? Что ж, я понимаю. Я тоже любила гулять с друзьями. В свободное время.

– Все не так! – резко отозвался сын.

– Хорошо.

Внезапно миссис Свуит твердо добавила:

– Тогда как?

Миссис Свуит не могла понять, почему ее сын так бездумно относился к себе, к своему будущему, и вообще задумывался ли он о будущем? Она знала, что это было связано с глубокой раной в его сердце, но считала не разумным портить из-за этого жизнь. Ей очень хотелось снова стать частичкой внутреннего мира сына, частичкой его жизни, чтобы иметь возможность помогать ему, но Джастин напрочь исключил кого бы то ни было из глубин своих переживаний.

– Мой милый, в жизни всякое случается… но…

– Мам, – Джастин забеспокоился и передернулся, но миссис Свуит продолжила.

– Тебе не в чем себя винить…

– Перестань! – отводя взгляд, нервно настоял сын.

Разговор грозился вылиться в очередное нравоучение.

Почему бы матери не заняться чем-нибудь другим? Хотя бы обед пусть приготовит. Скоро ведь вернется Ева, ее надо покормить. Или нет, она слишком самостоятельная, чтобы кормиться с чужой помощью! Джастин отвлекся, чтобы не слушать, что говорила мама.

– Джастин! – Джастин снова повернулся к матери. – Я только хочу сказать, что мы готовы помочь тебе разобраться с любыми трудностями. Мы, близкие люди. Мы любим тебя! – настойчиво давила она.

Наступила напряженная пауза. Джастин глубоко задумался, но он вовсе не собирался рассказывать матери свои мысли. А миссис Свуит уже начала беспокоиться, что зря затеяла разговор. В глазах сына отражалась печаль, но о чем он грустил? Он молчал, терзая мамину душу. Через пару секунд открылась входная дверь, и вошла Ева. Она быстро поняла, что брат дома, услышав, как он шаркнул ногой в кухне (только он шаркал ногами!) и, не разувшись, пошла туда. К ее удивлению, помимо брата, в кухне находилась мама. Все окружение, их позы и взгляды, и даже заряженный воздух, подсказали Еве, что происходило. Она не смогла сдержаться и, желая помочь матери, быстро влилась в ситуацию, громко выпалив:

– Ты опять гулял всю ночь! В школе, конечно же, не был! Да? Да! Вот скажи, Джастин, тебе что, нравится всем нервы трепать? Чем ты только ночью занимаешься? – быстро и очень рассерженно проговорила сестра.

– Отвали, – очень спокойно и медленно ответил брат.

На этом разговору пришел конец. Джастин даже облегченно выдохнул.

– Ева! Джастин! – вмешалась мама. – Прекратите!

Своей эмоциональностью Ева нарушила ход беседы, которая, в надеждах миссис Свуит, привела бы сына к тому, чтобы он поделился своими чувствами с ней. Так казалось миссис Свуит, но не Джастину. Для него сестра только поспособствовала скорому окончанию пустословия.

– А тебе не интересно, что делает твой сын по ночам? И почему он не ходит в школу? У него ведь экзамены на носу! Он сможет их сдать? – начиная осознавать свою оплошность, продолжала Ева. – А ты, Джастин! Ты – эгоист!

Джастин удивился, но не подал виду. Он не понимал, почему его так назвали, считая, что сделал все, чтобы за него не переживали. Однако, оскорбление его задело.

Уже несколько дней он думал над обзывательствами в свой адрес. Сестра постоянно упрекала его в невежестве или эгоистичности. Он был согласен с тем, что проводил много времени вне дома, развлекаясь с друзьями. Но разве это признак раздутого эго? Когда Ева совершала очередной поход по магазинам, она тоже выступала в роли эгоистки? Или просто отдыхала? Все, что Джастин делал, по его собственному убеждению, так это обходил неприятности стороной, стараясь освободить семью от ненужных переживаний. Иногда он, конечно, попадал в затруднительные ситуации, но самостоятельно из них выбирался. Никаких поводов для беспокойств. Никаких намеков на необдуманные поступки. С прошлого лета с риском было покончено. Единственное, от чего Джастин не был застрахован, так это от спортивных травм. Но они, к несчастью, были неотъемлемой частью тренировок и изучения новых сложных трюков. Хотя и в этом Джастин не видел ничего страшного. Так что, по его мнению, Ева впустую тратила свои силы на ругань.

Так казалось ему, но не сестре.

Ева думала, что брат нарочно травмировался, даже откровенно калечился, занимаясь спортом. Хорошо, конечно, что он оставил при себе хоть одну достойную уважения привычку, но из-за нее же возникало много проблем. Джастин частенько безнаказанно пропускал школу потому, что не мог передвигаться из-за ушибов, или, в лучшем случае, был крайне вымотан, настолько, что не собирался обременять себя занятиями. А когда Джастин отсиживался дома, на радость матери он оставался целым и невредимым. Ева была уверена, что истиной причиной его капризов служила беспросветная меланхолия, периодически поглощающая брата. И это ее нервировало.

Ева, как и мать, искренне хотела, чтобы Джастин снова стал прежним: целеустремленным, энергичным и сильным.

– И все-таки, ты эгоист, – повторила она, взглянув на брата очень сердито и строго.

– Ладно, – произнесла миссис Свуит, поднимаясь со стула, – видимо, разговор зашел в тупик. Оставим это пока.

– Мам, – истошно произнес Джастин, – пойми, тебе не за что волноваться. У меня все в порядке. Ты самая лучшая мама в мире… – он не договорил, потому что на эту фразу сразу же отреагировала Ева.

– Ага, не подмазывайся!

– Отвали, – опять очень спокойно произнес Джастин и подтолкнул сестру. Но он так и не договорил. Не сказал, что любил маму и хотел, чтобы она прекратила грустить. Только посмотрел ей в глаза и ушел.

Для Джастина день промчался незаметно: немыслимо гибко расположившись на диване (правая нога обнимала спинку, левая – ложилась на пол, руки обвивали шею, а туловище проваливалось в сидение), он целый день проспал. А потом снова наступил вечер такого же дня, какой был вчера, позавчера и поза-позавчера…

В таком ритме проходили все дни. Это были обычные будни, и они мало чем отличались друг от друга, не были ни интересными, ни скучными, ни новыми. Джастин растрачивал свою жизнь впустую. И так существовала вся семья Свуит, в плотной дымке, в густом тумане с неясными силуэтами будущего.

глава 2. В прошлом году

Прошлый год выдался не менее трудным, чем два предыдущих. Джастин никого не слушал и все делал по-своему. А миссис Свуит от этого не находила себе места, она пыталась придумать что-нибудь, что бы заставило сына услышать ее, и это ей не удавалось. Приближалось время летних каникул, заканчивался учебный год, и Джастина лишь благодаря влиянию миссис Свуит перевели на следующую ступень обучения. Уже два года сын был недоступен для нее, а решение проблемы не приходило. Наверное, самым правильным, что на тот момент могла придумать миссис Свуит, было именно то, что она и придумала.

Почти каждым летом она отправляла детей в какое-нибудь увлекательное путешествие по городам и странам. Но, когда Джастин с огромными усилиями закончил учебный год и не собирался ничего менять в своей жизни, миссис Свуит сама решила изменить стратегию, выбрав вместо расслабляющего курорта поездку в необычное место, где ее сыну непременно пришлось бы мобилизоваться. С большим трудом она заставила себя отправить детей туда, где жизнь наверняка должна была показаться другой: не такой простой, как в привычном цивилизованном мире, но обязательно новой и интересной. Разумеется, по мнению миссис Свуит. И там обязательно должно было случиться нечто такое, что заставило бы сына посмотреть на жизнь с другой стороны, отвлечься от проблем и восполнить запас растраченной энергии. В планах все это должно было вызвать в Джастине изменения, от которых сын воспрянул бы духом. И таким необычным местом оказалось простое деревенское поселение, в котором жила двоюродная бабушка миссис Свуит, помнящая Джастина и Еву еще совсем крохами.

Деревня находилась на западе от Лландриндо Уэллс, далеко от городских традиций и правил, и она жила своей жизнью. Прежде Джастину доводилось бывать только на фермах. Много дней он проводил на ферме своего друга, и знал некоторые особенности жизни загородом. Но в деревню его не отправляли, во всяком случае, он этого не помнил. Миссис Свуит решила, что подобная смена обстановки вполне могла благоприятно повлиять на детей, даже на Еву, к которой не было претензий.

План казался идеальным во всех мелочах. Убежденность в пользе от проведенного загородом времени, в отдалении от привычного образа жизни, в одиночестве и без постоянного контроля, заставила миссис Свуит незамедлительно покинуть детей, как только они вылезли из машины и остались, ошарашенные, стоять перед калиткой возле старенького покосившегося дома.

Был конец июня. Погода стояла жаркая, воздух нагревался так, что, казалось, пространство плавилось от изнеможения. Удушливый ветер не приносил облегчения, он был слишком теплым и сухим. Травы и кусты размякли, словно сварившись в горячем пару. Деревья вяло покачивались, распространяя удушающий фимиам знойного лета. Из-за многообразия запахов с непривычки даже кружилась голова. От обилия насекомых на коже выступал зуд.

В напряженном молчании Джастин и Ева остались втроем с миссис Хоем, славной и доброй старушкой. Не успев толком с вечера разглядеть обстановку, утром им выпала замечательная возможность. Дети проснулись в темной душной комнате, заставленной старой мебелью, с одним заколоченным окном и вторым – наглухо закрытым и завешенным грязным тюлем. Еву подобная обстановка смущала, но она была довольна здешней природой: роскошными древесными кронами, пышными кустарниками, красочными цветами, чистым воздухом и ярким светом теплого солнца. А вот Джастин охарактеризовал это место емким словом – дыра. Их оставили посреди пустоты. Именно это определение казалось Джастину подходящим для желтой пустоши полей и зеленой строгости лесов, окружающих поселение. Да и дом был каким-то очень маленьким, грязного серо-зеленого цвета, с покосившейся крышей, старыми потрескавшимися рамами, огражденный гнилым забором. И стоял он среди пары таких же домов, как тогда показалось Джастину, пустых и несчастных.

Весь первый день в деревне Джастин провалялся в кровати, обдумывая свое положение. Никакого достойного объяснения тому, почему его сюда сослали, он не нашел и погрузился в полное отчаяние. Он хотел поругаться с сестрой и обвинить ее в этой поездке, но не смог и слова сказать, лежа без сил и глядя в кривой желтый потолок. Его глаза долго привыкали к полумраку после городских освещений, но, когда привыкли, он их закрыл от отвращения. Все в комнате его раздражало: уродливые стены, протекший потолок, старая мебель, косые подоконники, отрывающиеся обои, потрескавшаяся краска, расколотое на три неровные части и заново склеенное зеркало. Все это наводило на мысль, что он в аду, и лучше бы он затаился где-нибудь в тоннелях подземки, остался бы в городе, и жил на улице, покуда мамину голову не оставила эта глупая затея. Ева весь день подходила к нему и тыкала в живот, и, если он переворачивался, в бока и в спину, приговаривая:

– Вставай, олух, помоги хоть чем-нибудь бабушке!

Джастин не мог ответить грубо, потому что на это не было сил. Он пролежал так до самой ночи без движений и без слов, обратившись в себя и оторвавшись от мира. Пытаясь понять, как мама смогла предать его и отправить в глушь, Джастин невольно вспомнил последний год своей жизни. Ясно, что ссылка стала наказанием за неуспеваемость. Хуже убийственной скуки, предстоящей медленно свести Джастина с ума, была только занудливая трель сестрицы. Ее однообразное подначивание коробило сознание Джастина, вяло борющееся с реальностью. Сопротивляться не было смысла. Бой был проигран до того, как о нем объявили. Если бы мама предупредила, чем закончится невинная поездка загород, Джастин бы несомненно слинял. Лучше бы он проторчал на ферме Стива, среди вони и мух, выстраивая трамплины и катаясь на маунтине, чем гнил в тюрьме без решеток. Никакой надежды на благоприятный исход. Полное разочарование в жизни. Если уж родная мать решила избавиться от детей (даже от Евы), думал Джастин, чего следовало ожидать от недалекой старушенции в убогой деревушке? Погруженный в безнадежность, Джастин провалялся весь день и уснул глубокой ночью.

Утро выдалось теплое, солнечное, дул свежий ветер, трава выпрямилась, деревья величественно вытянули ветви, птицы пели с невероятным удовольствием – ночью прошел дождь! В таком триумфальном настроении прибывала вся природа. Подхватив кусочек триумфа, проснулась и Ева. Она безмятежно потянулась, покосилась на соседнюю кровать, где спал Джастин, вздохнула и вышла из комнаты, блаженно потирая глаза. В конце концов, если брат хотел утопать в тоске, его дело, пусть утопал бы себе на здоровье. Кому от этого хуже? Пожалуй, здесь не лазурный берег и не тропический лес, не горные вершины и не лабиринт из небоскребов, но поводов для паники не было. Ева всегда старалась здраво оценить ситуацию. Она во всем искала положительные стороны. К примеру, она могла наслаждаться тишиной, пока брат-олух отлеживался в кровати и никому не мешал.

Джастин проснулся от скрипа затворившейся двери, приподнялся на локти и, вспомнив, где находился, опрокинул затылок обратно на подушку. Он пролежал еще несколько минут с закрытыми глазами, надеясь, что кошмар развеется, и Джастин окажется дома, но чуда не произошло.

– Вот черт! – произнес он, проведя рукой по лицу.

Он нехотя встал, натянул серые широкие джинсы, нащупал на кровати белую рубашку и застегнул всего несколько пуговиц, после чего безвольно опустил руки, не желавшие слушаться. Он с трудом втиснулся в зашнурованные кеды, поправил руками волосы и вышел из комнаты предельно недовольный.

– Ба?! – он открыл дверь в кухню, но ничего не увидел. – На свете экономишь? – проворчал он.

Ответа не последовало, и Джастин вошел в комнату, которая одновременно приходилась и столовой, и гостиной, и комнатой отдыха, и всем, чем только можно. На столе он увидел кружку горячего чая и сразу потянулся за ней. Когда чай был почти выпит, в комнату вошла Ева и раздраженно крикнула:

– Болван! Для тебя что ли налито? – она вырвала кружку, расплескав остатки Джастину на руки, и удалилась в кухню.

Джастин скорчил отвратительное лицо, силясь высказать недовольство, но смолчал. Обтерев руки о джинсы, он обреченно понял, как сильно влип. Вернуться в город не представлялось возможным даже при сильном желании. Денег не оставили, мобильники отняли. Когда прошлым утром Джастин попытался отыскать свой телефон, он нигде его не обнаружил. Порывшись в вещах сестры, не нашел и ее мобильник. Обманут, брошен и забыт. И самое печальное, что здесь совершенно нечего делать. Ну, чем можно занять себя вдали от цивилизации?

Чтобы не гнить в душном доме, больше похожем на пристанище беспризорников, он решил прогуляться и попытаться найти хоть что-нибудь, что может его развлечь. Он прошел по темному коридору, наткнулся на дверь, чуть не врезавшись в нее лбом. Вслепую отворил ее и нащупал на стене выключатель. Загорелся слабый свет, и Джастин увидел лестницу, по которой позавчера с трудом забирался наверх. Ступени были узкими и кривыми, их края стоптанными и скользкими, а перила, ограждающие левый бок – тонкими и покосившимися. Джастин осторожно спустился, опираясь на стену с правой стороны, всю треснутую и обшарпанную. На последней ступеньке он поскользнулся и почти упал, но вовремя схватился за перила, которые тут же разъехались.

– Вот блин, – проворчал он себе под нос.

Осторожно продвигаясь вперед, он нащупал маленький ржавый замочек на входной двери, отворил засов и с силой открыл дверь. В глаза ударил яркий свет. Джастин незамедлительно заслонил лицо рукой и зажмурился. Он ощутил себя обитателем ночи, ошибочно выползшим из своей норы днем. Глаза с непривычки заболели. Хмурясь от солнца, он неторопливо изучил территорию. Как и прежде дом показался старым и некрасивым, забор сгнившим, а двор убогим. От безысходности Джастин вздохнул. Со вздохом в тело проникло тепло, и, чуть погодя, Джастин переоценил ситуацию.

Хотя бы погода оказалась на его стороне, так что он решил осмотреть окрестности, в надежде успокоиться и найти хоть что-нибудь примечательное. Он шагал медленно, но уверенно, и со стороны мог показаться вполне довольным собой. Вокруг рисовались деревья, кусты, травы, цветы, – и все это благоухало, покачиваясь от легкого ветерка. На старые и кривые дома Джастин не обращал внимания, он просто не смотрел на них, отводя взгляд к какому-нибудь мелкому цветочку или камушку. Он шел, сложив руки в карманы, непричесанный, зажатый в себе от недовольства, шел человеком совершенно другого мира, далекого от здешней размеренности. В большом городе всегда было суетливо. Даже если Джастин сам не участвовал в событиях, а только наблюдал за ними, он все равно чувствовал себя причастным к ним. Не важно, через что он наблюдал: через окно, сидя в парке на лавке, или за монитором компьютера, – там постоянно что-то происходило. А здесь? Джастин отчаянно искал хоть что-нибудь, что зацепило бы его взгляд. От полного безделья становилось невыносимо. Мучительно передвигать ногами под палящим солнцем, болезненно вдыхать горячий воздух, тошнотворно видеть вокруг себя одинаковый пейзаж. Оказаться в тюрьме без обозначенных границ, хуже, чем сидеть взаперти дома. Джастин отказывался верить в то, что мама решилась на столь жесткие меры в наказании. Возможно, путешествие он и не заслужил, но почему нельзя было оставить его дома? В привычной обстановке. Наказала бы за отметки отсутствием отдыха. Или привычную обстановку Джастин тоже не заслужил? Он мучил себя вопросами и медленно продвигался вперед.

Он подумал, что мама специально выдернула его из уютной раковины, в которую Джастин, по ее мнению, себя заточил, чтобы он очнулся. Вышел из спячки. Ведь именно так о нем думали родные, что Джастин провалился в небытие, погряз в своем мире, отстранился от общества. И даже когда он выходил на улицу, чтобы наладить отношения с этим самым обществом, его все равно считали разбитым и унылым. Как часто говорила Ева, он напоминал ей живой труп, без эмоций и желаний. А когда Джастин проявлял интерес к спорту или друзьям, его обвиняли в бестолковости. В общем, чего от него хотели добиться, он искренне не понимал, так же, как не понимал способы, которыми его доставали. Он пытался наладить свою жизнь сам, и ему было гораздо проще делать это в городе. Как привести себя в чувства здесь, он не имел ни малейшего понятия.

Джастин поник. Вроде, погода стояла хорошая, можно было кататься на скейте, так нет. Ни связки асфальтированных дорог, ни скейта. Уныние и отчаяние, припекаемые солнцем, превращались в равнодушие. Джастин медленно брел по улице и даже не заметил, как покинул пределы деревни. Скучный пейзаж из густого леса и засеянных полей вдруг заблестел переливами вдалеке. Поначалу Джастин не обратил на это внимания. Он неохотно дотащился до границы, где трава переходила в яркий горячий песок, инстинктивно остановился и задумался. В опустевшую голову с трудом проникал внешний шум. Глаза безвольно уставились в одну точку, как будто Джастин медитировал. Через силу он заставил себя осмотреться и только тогда увидел пляж. Стояла возня, отовсюду летели брызги, доносились звонкие голоса, и ласковый шелест деревьев сопровождал все действо сладкой мелодией теплого ветра. Вода задорно блестела на солнце, и где-то в лесу случайная птица подхватывала тонкую музыку всплесков волн и смеха. Внезапно Джастин услышал все это и остолбенел.

Деревня оказалась не такой уж безлюдной и пустой. Доносящиеся голоса врезались в голову, шелест листвы стал невыносимо громким, всплески разлетелись с дребезгом разбитого стекла, от количества красок перед глазами поплыло. Джастин зажмурился, оценивая, как лучше использовать увиденное.

«Значит так, мне нужно взбодриться».

Быстро перебрав в голове причины ссылки, Джастин снова пришел к выводу, что мама надеялась растормошить сына, отвлечь его, занять голову чем-то принципиально новым, отличным от городских забот. Жаль только, она не понимала, что проблемы везде одинаковые. Впрочем, контингент представился необычный.

Джастин придумал, как себя развлечь.

Он осмотрелся и приметил нескольких неприятных типов, двух парней нормальной наружности и около десяти девчонок. Он слегка потянул уголок губы вверх и стал вглядываться внимательнее. По телу прошла приятная дрожь, план действий развернулся в его голове. Джастин решил, что «своим» он тут никогда не станет, поэтому не стоило даже пытаться завести приятные знакомства. В общем, и не хотелось ни с кем знакомиться. Самое милое дело – подраться, чтобы хоть немного прийти в чувства. Джастин нашел для себя верный способ, как развеять скуку!

Он дошел до воды. И хоть никто не обратил на него внимания, это ничуть его не задело. Все естественно, ведь сейчас он был тенью хищника, выбирающего жертву. Но зацепиться оказалось не за что. Все были слишком заняты собой. И Джастин продолжил наблюдать.

Парни, все заметно старше Джастина, крича от удовольствия, прыгали с крутого отвеса. Девчонки же в основном залезали в воду осторожно, опасаясь ее прохладной колкости. И лишь одна, яркая и выразительная, стройная, черноволосая девушка, – рванула в воду с отвеса и растворилась в ней на минуту. Вынырнула она далеко от берега и игриво поманила к себе парней. Ребята попытались ее догнать, но никто не поспел. Она с легкостью уходила от каждого нелепого преследователя. Они выдыхались и возвращались на берег ни с чем. В шутливой схватке она оставалась неоспоримой победительницей. Она заплывала так далеко, что превращалась в точку, и снова возвращалась на берег. Снова ее никто не мог догнать. Наблюдать эту картину было забавно. Но вскоре девушке надоело плавать в гордом одиночестве, и она вышла на берег, окатив брызгами каждого проигравшего. Она не смеялась, но по лицу было видно, что внутри испытывала удовлетворение.

Наконец, она посмотрела в сторону Джастина, словно уже видела его раньше, и он тоже был одним из тех парней, которые не поспевали за ней в воде. Она прошла мимо, оглядев его большими черными глазами. Эти глаза заметили Джастина с самого начала, как он пришел, но они выжидали подходящего момента, чтобы Джастин тоже заметил их. Джастин понял это, как только заглянул в них. Девушка прошла мимо и присела в тени крепкого дуба на мягкой траве, прикрыв ноги полотенцем. Джастин улыбнулся и повернул голову в ее сторону. «А вот и приманка!» – радостно подумал он.