Успей оглянуться!

Голодный Тантяна молча разрезал острым ножом жирный хошхонок на куски и принялся уплетать. Когда он закончил и утер побелевшие от застывшего жира губы, Бабжи-Барас просил:

– Вкусный хошхонок, Тантяна?.. Ты… ты проглотил хошхонок полосатой собаки, теперь ты сильнее его! – И, захохотав, Бабжи-Барас чуть не упал в снег, за ним внезапно захохотал Хонтоли, потом спохватились сотники, весть полетела от костра к костру, и вскоре вся равнина заливалась хохотом.

– А хошхонок был вкусным, ахэ! – проговорил ошеломленный Тантяна, и вдруг, закрыв рот руками, отбежал от костра. Его вырвало. Отдышавшись и утерев губы, Тантяна упрямо повторил:

– Ахэ, хошхонок был вкусным!

– Ладно, ладно… Вперед не отставай от своих, – похлопал по плечу брата Бабжи-Барас.

Темнело, охотники несли к кострам валежник.

Рано утром Бабжи-Бараса растолкал встрепвоженный Хонтли.

– Ахэ, дозорные слушали землю Кто-то скачет.

Было холодно|, вокруг чадили костры, поодаль стояли заиндевевшие кони. И вдруг тишину взорвали громкие крики:

– Бальжинг-хатан убивсают! Они убьют Бальжин-хатан! Убью-юют…22

– На курень напали сологуты… Они убью-юют хатан…

Забряцало оружие, узды. Люди стали быстро седлать коней. Кричали прискакавшие – дозорный и двое гонцов из куреня.

–Бабжи, на курень напали солонгуты. Три сотни не могт их сдержать! – прокричал первый гонец, подскакивая к Бабжи-Барасу, – тысяча Мажи-хана обложила курень!

Воины были уже в седлах, кони в нетерпении гарцевали. Бабжи-Барас крикнул, взлетая в седло подведенного гнедого коня:

– Сотня Жаргала остается здесь. Остальные – за мной!

Взвились и хлестнули по лицам жесткие гривы, вздрогнула степь под тысячами копыт, поднялась снежная летящая пыль… За три харана от куреня воины привычно разбились на два крыла и стали накатываться лавой, сгибавшую в клинок молодого месяца. Ветер нес клочья дыма и запахи горелой кошмы.

Курень горел. Раздавались крики и вопли людей, мычание коров, дико ржали кони. Многие юрты были смяты и опрокинуты. Дым стлался над землей и поднимался к синеющему небу. Вдали, за сопками, клубились снежные облака…

– Бабжи-ахэ, пощадите. Я не виноват. Нас было мало, совсем мало! – клялся в юрте молодой сотник Баир, оставленный с двумя сотнями в курене. – Они пришли за Бальжин-хатан. Кто-то им передал, что все на охоте… Наш шаман не смог вызвать на врагов злых духов!

– Оставь в покое бедного шамана!.. Сколько воинов ты потерял? – тихо спросил Бабжи-Барас.

– Около шести десятков. Остальные в погоне. Я сразу отправил за вами гонцов. Но солонгуты, как только захватили Бальжин-хатан, отступили! – Тонкие черты лица воина закаменели.

– Они убили ее?

– Да… Отрубили ей голову, – поник молодой начальник. – Пощадите, Бабжи-ахэ. Клянусь, небом, мы не виноваты!

– Отправь самых быстрых гонцов и верни посланных в погоню. Они могут попасть в засаду! – быстро проговорил Бабжи-Барас, снимая тяжелую меховую шубу.

Когда воин вернулся в юрту, Бабжи-Барас положил ему на плечо и опалил горячим взглядом потемневших рысьих глаз.

– Никто не виноват, Баир, но стрелу позора я сломаю наю твоей головой. Ты еще молод, впереди у тебя много схваток. Если ты не останешься волком, как прародитель всех монголов, то станешь собакой или бараном. Помни об этой стреле до самой смерти.

– Я устал быть волком, – тихо прошгептал воин, вздрогнув. Он обнажил голову и встал на колени у горящего очага. Бабжи-Брас вытащил из его колчана стрелу и с треском сломал ее над головой воина. Бросив обломки в очаг, он быстро вышел из юрты.

Люди тушили огонь, ставили юрты, собирали разбежавшийся скот… Странный этот Баир. “Я устал быть волком!” Он храбро сражался с хамниганами, они наполнили их телами ложбины у Нэршу-гола. Но люди говорили, что Баир охотно встречается с хамниганами и даже охотится с ними. Устал… Попробовал бы он ходить в походы в большом войске хана! Большую стаю наемников Мажи-хана отправил свекр хатан, солонгутский хан Бубэй бэйли. Наемникам нужна была только хатан. Или ее голова. Интересно, сколько Бубэй бэйли заплатит за эту голову Мажи-хану и его стае?

Все хотят вернуть хори-тумэтов обратно, в Халху. В Халхе не кончаются войны волков, там много стай! Говорят, в старину стаи тоже нападали друг на друга, пока Чингисхан, перебив непокорных, не собрал всех в одну огромную стаю. Он не любил гордых, которые своим непокорством приносят беду всему живому, а потому не пожалел даже собственного брата! Наверное в государстве великого Чингиса была порядок, и никто не убивал друг друга…

Все рухнуло после смерти Даян-хана,23 огромная стая снова разбилась на маленькие стаи. Некого стало грабить вдали от родины – накинулись друг на друга. Правильно говорил старый шаман Бургэт о том, что сила связывает и не дает человеку счастья и в конце концов убивает его… В Ара-Халхе жили предки хори-тумэтов, на берегах Онона родился Чингисхан. Здесь нет волчьих стай, кроме их самих. Наверное, теперь будут охотиться за его головой. Как теперь жить без хатан? Кто будет править хори-тумэтами?

– Наверное, во мне течет старая кровь, и я тоже устал быть волком… Зачем надо было отцу и сыну ругаться из-за хатан? Мужчинам не стоило бы ссориться из-за баб. Это недостойно и опасно! – печально прошептал Бабжи-Барас, смотря на трупы убитых воинов, которые ровными рядами были положены на кошму. Мягкие снежинки падали на их скуластые лица и не таяли…

3. ПЛОХИЕ ВЕСТИ. КОСТРЫ В СТЕПИ.

Дули ветры, воздух наливался влажными запахами ветоши и хвои, туманно дымились дали. По степи носилась соловая лошадь без седока, на гриве и сползавшем седле запеклась кровь, она призывно ржала и волочила за собой повода.

Лошадь остановилась у береги реки и, осторожно ступая тонкими ногами на серый ноздреватый лед, начала переходить. Она отпрянула назад, когда до берега оставалось совсем немного: лед под ней треснул и провалился. Хлынула, зашумев, холодная темная вода. Обезумевшая лошадь отчаянно пыталась выпрыгнуть, вместе с льдинами, с ржанием и шумом, окуналась в запенившуюся воду, иногда голова ее на мгновение уходила под воду и снова взмывала вверх. Вдруг она отчаянно рванулась всем телом вперед, выпрыгнула из воды, и толстый лед у берега выдержал… Сбивая ноги, израненная лошадь выбралась на землю и, отфыркиваясь, шумно встряхивая всем телом, ликующе заржала. Солнце заливало реку и степь теплом и сиянием, а в тальниках, покрытых бледным налетом зелени, неумолчно щебетали птицы, на пригорках синели первые подснежники.

На Ононе буйствовала весна!

– Ахэ, плохие вести! – встревоженно выпалил Хонтоли, входя в юрту, даже не поприветствовав и не сняв саблю. Полог круглого свода юрты был полуоткинут, в треножнике тлел под сизым пеплом аргал, дым поднимался к голубевшему между крестовинами свода небу. Бабжи-Барас сидел на мягких изюбриных шкурах, накинув на плечи плотную черную субу.24

– Шесть лет после убийства хатан не было плохих вестей… Что случилось? – проворчал он, пододвигая к брату тэбшэ с холдным мясом. Раскосые черные глаза на крупном продолговатом лице вопросительно взглянули на вошедшего. Тот уклонился от взгляда и тихо сказал:

– Старый разбойник Дошхон собрал семь десятков лихих людей и перебил наших, ходивших в набег… Я виноват, ахэ!

– Всех! – привстал Бабжи-Барас.

– Всех! Наши гнали от Хухэ Ула три косяка лошадей, отбив у баргутов. Дошхон обложил их во время ночевки. Прибежала только соловая лошадь Мэргэна…

– Да, Мэргэн был храбрым воином. И соловая у него была умница, – задумчиво, как бы оцепенев, проговорил Бабжи-Барас и вдруг, взорвавшись выстрелом, страшно ударил могучим кулаком в лицо брата. Треснул коротконогий столик, звякнули наплечники и сабля. Хонтоли рухнул возле горевшего очага.

– Сколько раз я тебе говорил – меньше сотни нельзя отправлять в набег! Два десятка мужчин потеряли из-за твоей глупой башки! Нет, это не Дошхон, которого ты до сих пор убить не можешь, устроил засаду! В твоей глупой и надменной башке засада! – кричал Бабжи-Барас, лицо его побурело и исказилось от гнева, зеленоватые глаза полыхали желтым огнем, он потрясал сжатыми кулаками над головой брата.

– Ахэ, пощадите! – поднял руку Хонтоли, из ушей иноса его текла кровь. Он вдруг тряхнул большой головой и встал на колени.

– Убейте меня, ахэ!

Воин у входа насторожился. Люди в курене начали прислушиваться. потом встревожились и зашумели. В большой юрте раздавались крики братьев.

– Отойдите все! – закричал перепуганный стражник, беря наперевес копья и испуганно оглядываясь… Мужчины и женщины остановились, потом неохотно разбрелись по юртам.

– Что еще? – гневным шепотом спросил Бабжи-Барас.

– Ахэ! Наши с того берега сообщают, что тумэтский хан отправил из Хухэ Хото тумэн воинов. К началу лета тумэты будут в Онона! Они побили даже маньчжурского тайцзуна! А чахарский Лыгдэн-хан собрал три тумэна воинов, но тумэты разбили их!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ара Халха – территория Забайкалья.

2

Малгай – шапка из шкуры животного.

3

Барас – барс. Шолмос – оборотень.

4

Тулум – кожаный мешк.

5

Курень – стойбище средневековых монголов, чаще всего по родам.

6

Хатан – княгиня.

7

Хухэ Хото – столица тумэтского Алтан-хана, ныне – центр Внутренней Монголии в Китае. Харул – караул. Караул – производное от харул.

8

Хамниганы – тунгусы, эвенки. Уляты, гунэ – племена хамниганов, жившие вдоль рек Нерча (Нэршу-гол), Борзя, Ага, Онон, Шилка… Хори-тумэты вытеснили хамниганов из их кочевий. Частью хамниганы обурятились, позже – обрусели.

9

Олбоки – подушки, тюфяки дл сидений.

10

Эзэн – хозяин, владыка, дух сильной личности. Шаманисты верят, что эзэны есть везде, все в мире имеет своего хозяина.

11

Анда – названный брат.

12

Ахэ – обращение к старшему, (здесь) старший брат.

13

Батыр – богатырь

14

Борса – нарезанное повдоль сушенное мясо.

15

Харан – видимость, расстояние равное примерно мили.

16

Сартаулы – мусульмане.

17

Ургэн – Аргунь.

18

Тумэн – десять тысяч, дивизия.

19

Тобши, газарши – ведущие, люди, отвечающие за порядок во время облавной охоты.

20

Уленши – мастерская, которая была в распоряжении шамана.

21

Хошохонок – вывернутая, очищенная и сваренная прямая кишка животногол.

22

Монгольское звуыание глагола “убьют” – алаха. Отсюда – Алханай. Это одна из версий возникновения названия горы.

23

Даян-хан, Баты Мунко-хан – последний хан, который на короткое время сумел объединить монгольские племена, вновь наладить дипломатические и торговые связи с Китаем, Тибетом и другими странами. Все попытки последующих ханов были напрасными. Тогда Алтан-хан обратился к буддизму, который и усмирил монголов. Цивилизованный Китай, веками защищавшийся от соседей – язычников-варваров, всячески пытался привить им основы религиозности, посылая учителей-лам.

24

Суба – шерстяная накидка, бурка.