Досчитай до десяти

Утром, Кристина ждала, что Влад заглянет в их отделение, но он не зашел. В окно сестринской, она увидела, как он садится в машину, и уезжает. В субботу, заведующий отделением не должен работать.

–Понравился?– Спросила, входящая в комнату, тетя Даша, санитарка.

–Понравился,– просто ответила Кристина.

–Говорят, он бабник, но никто и никогда не видел его с женщиной, и, тем более, с сослуживицей. Красив, подлец…

–Красив,– зачем-то повторила Кристина. – Дарья Ивановна, а у меня есть шанс ему понравиться?

Тетя Даша внимательно посмотрела на Кристину, вздохнула, а потом произнесла:

–Ты уже ему понравилась, все заметили, как вы смотрели друг на друга, когда он Марусеньку принес. Только, будь осторожнее, в больнице никуда не спрячешься, все и всё быстро узнают. Расстанетесь, потом душа изболится…

Кристина стояла, прислонившись к стене, смотрела, как тает ночной, белый и чистый снег. И ее уверенность, что с Владом может все получиться, таяла вместе с этим снегом. На секунду, ей показалось, что она вот-вот заплачет, но ей удалось проглотить подступившие слезы. Посмотрев на тетю Дашу, она сказала:

–Да, наверное, будет больно, поэтому, я сама не сделаю первый шаг.

–И правильно, если захочет, сам придет… Не волнуйся, девочка, все в этой жизни все равно будет правильно…

Тетя Даша погладила Кристину по плечу, вышла из сестринской. Оторвавшись от стены, Кристина побрела по палатам, к своим больным.

Глава шестая. Влад.

Владик был желанным и долгожданным ребенком. Его родители ждали его рождения долгих семь лет. Когда родился маленький Владик, у него было все самое лучшее. Игрушки, одежда, детский садик. Папа гордился любыми, даже самыми незначительными достижениями сына. Все свободное время они проводили вместе. Папа– кадровый офицер был высоким и красивым, стройным и спортивным. И Владик очень хотел быть на него похожим. Он усердно занимался спортом, и старался хорошо учиться. Много читал, выполнял любую работу по дому, потому, что так всегда делал папа. Отец боготворил мать, был всегда поддержкой и опорой, и никогда не показывал свои слабости. Поэтому, когда он внезапно заболел, для всех это было полной неожиданностью. Для всех, кроме врачей, которые проводили ежегодную комиссию, и самого Вадима Александровича. Он знал, что у него развивается неизлечимая болезнь. Но не хотел, чтоб кто-то был в курсе. Поэтому, максимально избегал лечения. Ему оставалось всего полгода до выхода на пенсию, и он, надеялся дотянуть.

И не дотянул. Стоя у гроба, четырнадцатилетний Владик поклялся себе, что во-первых, обязательно станет врачом, а во-вторых, что никогда не будет обманывать своих пациентов, и всегда будет настаивать на лечении, если есть хоть сотая доля вероятности выздороветь.

С этого момента из лексикона Владика, Влада, а в последствии, Владислава Вадимовича, не исчезали слова: «я вам помогу», «могу я помочь вам?», «я сделаю все возможное». За эти фразы, его считали подхалимом, но ему было наплевать. Он знал, что это не подхалимство, а жизненный принцип. Принцип, сделать все возможное и, порой, невозможное, чтоб помочь человеку.

Он стал хирургом. Прекрасным хирургом. Закончив военно-медицинский институт, он побывал в нескольких «горячих» точках, заслужил погоны майора в тридцать три года, и переехал в провинциальный город, чтоб работать в военном госпитале.

Женщины были в его жизни всегда. Много и разные. Иногда они задерживались надолго, иногда только на ночь. Он не переживал из-за расставаний. И не мучился угрызениями совести, когда изменял жене. Только в этом он не был похож на своего отца. Папа всегда был верен маме. По крайней мере, Влад так думал. Он ничего не предпринимал для того, чтоб обладать женщиной. Они сами не упускали возможность быть с ним. И Влад не отказывал. Он был красив, уверен в себе, умен и обаятелен, и его хватало на всех, кто в нем нуждался. Но привязываться, привыкать, это было не про него.

Главной женщиной в его жизни была медицина, а точнее, ее величество хирургия. Когда он шел на операцию, он никого не замечал вокруг. Поэтому, сам был очень удивлен, когда обратил внимание на медсестру, которая помогала ему одеваться перед операцией. Невысокая, спокойная, нет, не безразличная, выполняя свою рутинную работу, а именно, спокойная. Четкие движения, и сочувствие к пациенту. И желание помочь. Наверное, это желание Влад уловил чисто интуитивно. Ведь он сам испытывал те же чувства. Ему нужно было сосредоточиться, а он смотрел в ее глаза над маской, и пытался вспомнить, как она выглядит, ведь он уже видел ее раньше. И тут, в его голове будто сложился пазл. Маленькая девочка с большими, любопытными глазами. Молодая темноволосая испуганная женщина, которая принимает маленькую девочку из его рук и прижимает к себе. Слегка опущенные веки, дрожащие ресницы, легкая улыбка «спасибо». Точно, это же медсестра, которая берет на работу дочку, потому, что ее, наверное, не с кем оставить. Влад в зеркале поймал ее взгляд. Через отражение они смотрели друг на друга. Влад заговорил первым. А потом пригласил ее на кофе. И, наверное, впервые, женщина пришла просто выпить с ним кофе, а не заняться сексом. Даже не намекнула. Ночью он спал один в своем кабинете, а утром уехал домой, даже не зайдя в соседнее отделение.

Глава седьмая. Весна.

Кристина любила весну. Вместе с обновлением природы, она чувствовала и свое, внутреннее обновление. Ее радовал каждый лучик солнца, и первый весенний дождь, и молодые листочки, и робкая травка. Ее не раздражали лужи, не раздражал ветер, и, внезапные заморозки. Она любила весну за возможность снять тяжелые бесформенные вещи, надеть легкое красивое пальтишко, сапожки на изящной шпильке, за распущенные волосы, за веснушки на личике Маруси. За журчащие ручейки, в которых она, в детстве всегда пускала бумажные кораблики. Вместе с бабушкой. Весной Кристина познакомилась со Славиком, весной родилась Маруся, весной Кристина пила кофе, сидя на подоконнике, и мечтала о будущем. Она сама была, как весна.

Роман ненавидел весну. Его жесткий характер не выносил лужи и слякоть. Зимние метели были ему больше по душе. Зимой он рассекал снежную равнину на снегоходе, поднимая за собой вихри снега. Зимой он охотился, часами стоял на номере, в белом защитном костюме, ожидая зверя. Зимой он сверлил лунки, и рыбачил. Весна растапливала лед, делая его опасным. Весна закрывала охотничий сезон. Весна развозила грязь по дорогам, и, белоснежный мерседес Романа, покрывался слоем омерзительной коричневой жижи. Ему приходилось выходить в чистой обуви в грязные лужи. Погода менялась, и Роман не мог найти комфортную температуру в своем доме. Дождь, мокрый снег, ветер, пыль раздражали Романа. Весной он становился вспыльчивым и злым. Именно весной у него был самый продуктивный период в работе. Ему нужно было выместить свое раздражение. Все равно на кого. И его клиенты были идеальными жертвами.

Влад воспринимал весну просто как время года. Его не раздражала грязь и слякоть, но и не восхищало припекавшее солнце, и первая зелень. Зимой его не злили морозы, и не вызывали щенячий восторг снегопады. Летом он не изнывал от жары, и не переживал из-за холодных дней. Осень. Только осень вызывала в нем настоящие чувства. Он любил гулять по лесу в теплый безветренный день, слушая, как шуршат листья под его сапогами. Нравилось сидеть на берегу реки, от поверхности которой поднимался туман, наполняя воздух сыростью. Нравилось неожиданно вздрагивать от резкого крика птиц, клином улетающих на юг. И первые заморозки, и затяжные осенние дожди. И снег, робкий и беззащитный в начале, и уверенный и тяжелый в конце ноября. Осень навевала на Влада грусть и возвращала в детство. Осенью не стало его отца.

В тот год, в последний февральский день всю ночь шел снег. Крупные хлопья плотно закрывали тротуары, дороги, машины, деревья, превращая все вокруг в абстрактную картину, под названием: белое безмолвие. Да, именно снег гасил все звуки, делая ночь непроницаемой.

Кристина смотрела на него и удивлялась, что зима решила сделать вот такой красивый последний аккорд.

Лежа на диване в своем кабинете, глядя на белые хлопья через незанавешенное окно, Влад думал о медсестре, которая, наверное, единственная, рассмотрела в нем человека, а не просто смазливого мужика.

Стоя с сигаретой в руках у раскрытого окна, Роман радовался, что зима не сдает свои позиции. Что еще доставит ему удовольствие катанием на снегоходе, и ощущением чистоты и свободы.

В ночь с двадцать восьмого февраля на первое марта, шел снег. И никто не мог предположить, что с этим снегом, наступали кардинальные изменения в жизни.

Утром, Влад вышел из своего отделения, и, проходя мимо хирургии, хотел было зайти, но не стал. Не может эта медсестра быть другой. Просто он не дал ей возможности его соблазнить. Ничего, еще немного, и она сама придет к нему в ночное дежурство, и все произойдет. Как всегда. Влад сел в машину, и, неожиданно для себя, понял, что его задело то, что Кристина не пыталась его соблазнить. А еще он понял, что он сам хочет эту женщину.

Кристина смотрела в окно, как Влад садится в машину и уезжает. Она понимала, что ей понравился этот мужчина. Нет, она не будет строить с ним планов на будущее, тем более, тетя Даша сказала, что он бабник. Но он такой хорошенький! У него такая улыбка! Такие глаза! Разве можно это забыть!? Наверное, можно себя заставить, но Кристина не хотела его забывать. И в глубине ее души все равно теплилась надежда на счастье.

Роман проснулся субботним утром удивительно умиротворенным и счастливым. Он провел рукой по кровати, нет, он снова спал один, тогда почему же он так счастлив? Ах, да, ночью шел снег. Его любимый снег. Снова земля и мир вокруг становились чистыми и непорочными. Не то, что эти люди, с которыми ему приходилось работать. Роман раздвинул плотные шторы, распахнул окно, впуская морозный воздух, который сразу же заполнил комнату. Рука потянулась к пачке сигарет, но Роман откинул ее. Ему не хотелось курить. Ему хотелось, чтоб сейчас в комнату зашла женщина, чтоб подошла, обняла его за плечи, и позвала завтракать. Чтоб сидеть на кухне и пить ароматный кофе с гренками. Чтоб было тепло и уютно.

Он вдохнул свежий воздух, взял сигареты, закрыл окно, и пошел на кухню варить кофе. И, наверное, впервые в жизни, он надеялся, что весна принесет в его жизнь кардинальные перемены.

Глава восьмая. Неожиданность.

В понедельник Кристина, как обычно, собрала Марусю в садик, отвезла ее, и направилась на работу. Как всегда, опаздывая, она нервно всматривалась в дорогу, стоя на остановке. Неожиданно, у обочины остановилась машина. Кристина даже не обратила на нее внимания, а лишь раздраженно подумала, что теперь, если подойдет ее автобус, ей придется проталкиваться сквозь толпу, чтоб попасть в него. Машина не уезжала, и из нее никто не выходил. Потом, открылась пассажирская дверь, и раздался мужской голос:

–Кристина, садитесь.

Кристина наклонила голову, и увидела Влада.

Влад ехал на работу в плотном потоке машин. Мысли лениво шевелились в мозгу, пока не оформились в одну: он хотел увидеть ту медсестру. Хорошенькая. Влад улыбнулся. Хорошенькая. Кстати, а как ее зовут? Вот это да, даже не мог вспомнить. Он посмотрел по сторонам. И вдруг, проезжая мимо остановки, заметил знакомый силуэт. Точно, это была та самая медсестра. Влад подъехал к обочине. Девушка мельком взглянула на машину, и снова уставилась на дорогу, в ожидании автобуса. Влад злился на себя за то, что захотел подвезти девушку, и не мог вспомнить ее имя. Он прикрыл глаза, и решил, что, если сейчас не вспомнит, как ее зовут, он поедет дальше один. И вдруг, перед глазами мелькнул ее бейдж. Резаева Кристина Андреевна, медицинская сестра. Он перегнулся через пассажирское сиденье, открыл дверцу, и произнес:

–Кристина, садитесь.

Девушка наклонила голову, и их взгляды встретились. Она смущенно улыбнулась:

–Я?

–Конечно, вы!

Кристина нырнула в теплое нутро автомобиля.

–Здравствуйте,– улыбнулась Кристина.

–Мы разве не перешли на «ты»?– улыбнулся в ответ Влад. От этой улыбки у Кристины потеплело в груди.

–Перешли, просто я еще не привыкла.

–А ты давно работаешь в больнице?

–Да, я просто была в декрете.

–С кем дочка?

–В садике. Вот, отвезла ее, теперь опаздываю.

–Не опоздаем, не переживай.

Они помолчали. Госпиталь был уже совсем близко, и Кристина спросила:

–Наверное, мне стоит выйти где-то здесь?

–Почему?– удивился Влад.

–Ну, чтоб не было потом ненужных разговоров, которые могут тебя скомпромитировать.

Влад искоса посмотрел на нее, потом пожал плечами и сказал:

–Ну, если тебе так будет удобней.

–Я просто не хочу, чтоб у тебя были неприятности.

–Не будут.

Он решительно заехал в ворота. Остановился на парковке. Возникла неловкая пауза. Кристина открыла дверцу:

–Спасибо, что подвез, хоть на работу не опоздала.

–Не за что, рад, что помог.

Кристина вышла, и пошла, нет, полетела, к себе в отделение. Зайдя в сестринскую, она наткнулась на удивленные взгляды тети Даши и Алины, медсестры, которая сегодня была с ней в смене. Алина была моложе Кристины на пять лет, ее муж занимал высокую должность и был старше ее на пятнадцать лет. Алина ни в чем не нуждалась, а на работу ходила для удовольствия. Хотя, к своим обязанностям относилась достаточно посредственно, без особого энтузиазма. Зато, она была в курсе всех отношений, которые возникали в больнице. Ночами, она тихонько изменяла мужу с симпатичными пациентами, которые уже готовились к выписке. Поговаривали, что она переспала с некоторыми врачами, но никто ее никогда не поймал на месте преступления. Кристина спокойно относилась к ней. А Алина, несмотря на свою расчетливость и цинизм, с сочувствием относилась к Кристине. Правда, иногда цинизм брал верх над сочувствием. И тогда Алина говорила гадости Кристине.

–Смотрю, решила Беляева соблазнить?– проговорила Алина.

–Нет, еще не решила, – вздохнула Кристина, снимая пальто.

–Да ладно, неужели? Утром приехали вместе, и ты будешь утверждать, что ничего не было?

Кристина задумалась, ей не хотелось обсуждать свои чувства и высказывать мысли, поэтому она невозмутимо ответила:

–Думай что хочешь…– Кристина надела халат, налила себе кофе, сделала большой глоток. Алина посмотрела на нее, а потом сказала:

–Да он ни одной юбки не пропускает, и ты туда же.

Кристина упорно молчала и пила кофе. Алина нервно покачивала носком ноги, потом встала и, повернувшись к Кристине, сказала:

–А давай поспорим? Он переспит со мной после первой встречи.

Кристина молчала. Ей был неприятен этот разговор. И она не хотела обсуждать Влада с Алиной. Ее пальцы с силой сжали чашку с горячим кофе, пальцы обожгла раскаленная керамика. Самое обидное, что Влад действительно мог бы с легкостью переспать с Алиной. Не случайно же про него ходят разговоры, что он бабник, и не пропускает ни одной юбки. Кристина снова глотнула кофе. Сердце заныло.

–Чего молчишь? В ком ты не уверена? В себе, или в нем?

–В тебе, – неожиданно даже для себя, ответила Кристина.– В тебе, потому, что в этой жизни есть вещи, которые не поддаются твоему расчету. И цинизму. Есть человечность и искренность, и доверие, и внимание, и любовь, и нежность. А не только баллы за каждого, с которым ты планируешь тупо переспать.

Алина смотрела на Кристину с изумлением. Кроткая и, всегда неизменно вежливая Кристина, вдруг, показала зубы. Неужели, ей действительно так сильно понравился этот врач? Алина поймала на себе металлический взгляд карих, нет почти черных глаз Кристины. От этого взгляда ей стало холодно. Она даже поежилась. В сестринской возникла тяжелая пауза. Не отрывая взгляд от лица Алины, Кристина сделала еще глоток. Почему-то в ее голове пронеслась мысль, что она будет бороться за этого мужчину. И приложит все мыслимые и немыслимые усилия, чтоб он был с ней. И не важно, сколько у него было женщин. Немного выдохнув, Алина поставила чашку на стол, и произнесла:

–Да ладно, Кристин, не переживай ты так, ты ему нравишься, это все сразу заметили. Просто, он женат, и реальный бабник.

В сестринской снова повисла тишина, вдруг, Алина подпрыгнула на месте, подскочила к Кристине, схватила ее за руку и с жаром зашептала:

–А представляешь, он ради тебя оставит жену и дочь, и женится на тебе? Представляешь, вы будете жить под одной крышей, ты родишь ему сыночка и вы будете счастливы!?

Кристина изумленно смотрела на Алину, а она просто читала ее мысли! Неужели на лице Кристины так явно все видно? Еще секунда, и она была готова поверить во весь этот бред, так искренне и правдиво девушка рисовала ее тайные мечты.

–Теть Даш, а вы здесь точно чай пили? Больше ничего?– указывая на Алину, спросила Кристина, чтоб как-то разрядить обстановку, и увести разговор в другое русло. Тетя Даша громко рассмеялась, Кристина тоже не выдержала, и закатилась громким и заливистым смехом. Алина обиженно смотрела на них, встала с коленок, отряхнула халат, и сказала:

–Чего вы смеетесь? Я же серьезно!

Смех прервался неожиданно, за их спинами открылась дверь. Обернувшись, они увидели стоящего на пороге Влада.

–Кристина Андреевна, можно вас на минуту?

Щеки Кристины вспыхнули, он сделала шаг навстречу Владу, он отступил назад, держа перед ней открытую дверь. В коридоре он молча направился в кабинет заведующего. Кристине ничего не оставалось, как идти за ним. Зайдя в кабинет заведующего, Кристина с удивлением обнаружила, что он пуст. Она удивленно посмотрела на Влада.

–Николай Викторович сейчас придет.

–Ясно, – произнесла Кристина

–А ты что подумала?– с легкой улыбкой спросил Влад.

–Ничего,– ответила Кристина, справившись с волнением. Дверь открылась, вошел Николай Викторович. Высокий, грузный, с неизменной одышкой и, немного грустными глазами. Он посмотрел на Кристину, махнул взглядом на стул. Кристина села у стола, Влад опустился на старенький диванчик.

–Вот что, Резаева, тут урология просит тебя у них поработать, там у них какой-то аврал, понимаешь, поэтому господин Беляев хочет решить свои проблемы, создав таковые нам. Отпустить тебя насовсем к ним я не могу. И не хочу. Заставить тебя подрабатывать в ночь, тоже не могу. Могу только попросить помочь коллегам. Что скажешь?– Николай Викторович уставился на Кристину уставшим взглядом. По его щеке катилась капелька пота, застревая в морщинках. Кристина понимала, что он не хочет ее отпускать, но есть производственная необходимость, и, потом, Влад сам захотел, чтоб она работала у него. Сам! Разве она может ему отказать? Но что делать с Марусей?

–Я не против помочь коллегам, но мне не с кем оставлять ребенка, и Владислав Вадимович в курсе этой проблемы.

Николай Викторович вопросительно посмотрел на Влада. Невозмутимо глядя на Кристину, Влад неторопливо произнес:

–Девочку можно брать с собой на работу. Я понимаю, что это противоречит всем правилам больницы, но я беру ответственность на себя.

–Я постараюсь решить этот вопрос, чтоб ни у кого не было неприятностей,– пообещала Кристина.

–Хорошо,– вздохнул Николай Викторович, – иди, работай.

Кристина вышла. Влад поднялся с дивана, протягивая руку Николаю Викторовичу, произнес:

–Спасибо за помощь, у меня реально полный аврал с сотрудниками.

–Не за что. Тебе с ней будет удобно работать. Она очень ответственная и аккуратная. Только не «заездий» ее. Жаль девчонку, крутится как белка в колесе, на себя времени вообще не остается.

–У нее есть мужчина?– Неожиданно для себя спросил Влад. И сам испугался своего вопроса, как будто выдал себя.

–Не знаю, я никогда не слышал о мужчинах в ее жизни. Никогда ее никто не встречал, не провожал. Или нет никого, или скрывает хорошо. Если действительно никого нет, то совсем жаль. Хорошая девочка.

Николай Викторович задумчиво посмотрел в окно.

– У тебя-то как дела? Как дома?

Влад поморщился. Как дома? Никак. Жена, которая всегда недовольна его присутствием, взрослая дочь, с непомерными требованиями. Как дома? Хотелось однажды открыть дверь, и начать все с чистого листа. Влад много раз в своей жизни пожалел, что женился в восемнадцать лет, а в девятнадцать у него уже родилась дочь. Он любил свою девочку, но работа и учеба отнимали много времени, и он так редко был с ней. Она стала для него почти чужой. И каждый раз приходя домой, он оказывался в чужом, даже враждебном мире. Если бы не женщины, которые периодически возникали на его жизненном горизонте, было бы совсем тошно.

–Да нормально все дома,– произнес Влад. – Терпимо,– он улыбнулся. Николай Викторович улыбнулся в ответ. Он понимал, что Беляев позвал к себе Кристину Резаеву не только из-за ее высокого профессионализма и ответственности. Просто она понравилась ему.

Глава девятая. Будни.

Первое дежурство в урологии для Кристины было тяжелым. Привезли пациента после дорожно-транспортного происшествия. Состояние пациента было стабильно тяжелым, и врачи боролись за его жизнь несколько часов. Объединенными усилиями им удалось стабилизировать его состояние и после операции, переведя пациента в палату интенсивной терапии, врачи, наконец, могли немного отдохнуть. Кристина буквально валилась с ног от усталости. Наладив все приборы в реанимации, она присела на свободную койку. Веки сразу стали тяжелыми. Кристина на секунду прикрыла глаза, и тут же провалилась в сон.

Проснулась она от того, что кто-то качал ее за плечо. Она открыла глаза и увидела перед собой незнакомого молодого человека.

–Извините, вы не могли бы перелечь на другую кровать? Мне нужно осмотреть аппарат.

Кристина села на кровати. Голова гудела. Она протерла глаза, собрала волосы в пучок, встала, поправила халат. Посмотрела на молодого человека, который спокойно стоял напротив, ожидая, пока она выйдет.

–Тяжелая ночь?– Сочувственно спросил он.

–Да уж! Погоди, а я тебя знаю: ты же наш инженер?

–Да, а вы, кажется, работаете в хирургии?

–Работаю…

–Перевелись сюда? Здесь лучше?

–Нет, подрабатываю,– Кристина поморщилась, потерла виски.

–Ясно, скоро конец дежурства, дома отдохнете…

–Постараюсь,– улыбнулась Кристина. Улыбка получилась усталой и тусклой. Поймав взгляд инженера, она смутилась. На халате расстегнулась лишняя верхняя пуговица, и молодой человек, как ни старался, смотрел в ложбинку на груди. Кристина застегнула пуговицу, обошла кровать и направилась в сестринскую. Проходя по коридору, она мельком взглянула на дверь кабинета Влада. Дверь была приоткрыта. Кристина тихонько подошла и посмотрела в щель. Влад спал. Переборов нестерпимое желание зайти в кабинет, Кристина закрыла дверь и побрела по коридору.

Если бы она обернулась, она бы увидела, как прислонившись виском к дверному косяку, ей вслед смотрел Клим. Тот самый инженер, который еще минуту назад не мог отвести взгляд от ее груди. Вздохнув, он вернулся в палату интенсивной терапии, чтоб проверить работу аппарата. Снова он не смог ничего сказать ей. Этой неприступной и красивой молодой женщине, которая влекла его к себе, как влечет бабочку огонь. Каждый раз он обещал себе, что обязательно с ней заговорит. И при встрече, снова молчал. Или говорил ничего не значащие вещи, про которые она тут же забывала, даже не вдаваясь в их смысл. Иногда, когда в больницу приходила новая аппаратура, он обучал медсестер работать на ней, она всегда внимательно слушала, изредка записывая что-то в маленький блокнот. Он смотрел на нее, и когда их взгляды встречались, он забывал слова, краснел, опускал голову, переводил взгляд на кого-нибудь другого. Нет, конечно, они встречались, разговаривали, но он хотел не таких встреч, не таких разговоров. Удивительно, что совершенно неожиданно для себя он понял, что она ему очень нравится. Нет, это не было с первого взгляда. Просто однажды, он вдруг почувствовал, как бьется его сердце, от того, что эта женщина стоит рядом. От ее улыбки, от усталых после дежурства глаз, от запаха ее тела. Это было очень странно, ведь он знал, что она старше него и у нее есть ребенок, но, почему-то в какой-то момент, это стало так незначительно, так неважно, что желание быть рядом с этой женщиной пересилило все барьеры. Все, кроме главного: он не знал, как подойти к ней, и просто пригласить куда-нибудь на чашечку кофе. И сегодня, когда Клим зашел в палату, и увидел Кристину, спящую на больничной койке, он снова растерялся. Он стоял и смотрел на ее спокойное во сне лицо, на волосы, разметавшиеся по простыне, на ее стройные ноги. Ему хотелось сесть рядом с ней на кровать, гладить по волосам, вдыхать ее запах. А вместо этого, он потряс ее за плечо, чтоб она перешла на другую кровать. Она встала, протерла глаза, собрала волосы в хвост, и даже не вспомнила его имени, а потом, она заметила его взгляд, устремленный в ложбинку на груди, и ушла. А он стоял и смотрел ей вслед. Как слегка шатающейся походкой, его мечта уходит по коридору прочь от него.