Исповедь нелегала

С этого момента в жизни Айбека появилась одна большая цель – стать богатым. Теперь он все время мечтал о роскошном доме с бассейном и красивой большой машине. Он даже представлял себя сидящим за рулем и чувствовал запах кожаных сидений. До этого он, конечно, представлял свою жизнь обеспеченной, но никогда всерьез не задумывался о больших деньгах, как в книгах, которые он читал или фильмах, которые смотрел. Все это казалось ему сюжетом из другого мира, другой жизни, в которую ему никогда не попасть. Книги Фицджеральда и голливудские сказки о деньгах – лишь только яркие картинки в юном воображении Айбека. Но теперь он захотел этой жизни, захотел денег, вечеринок, красивых девушек, спортивных машин и путешествий.

Пока он бежал к дому, злясь на себя, чувствуя себя униженным и вытирая предательские слезы, у него в голове рождался план, как стать богатым. Что мог обычный сельский парень, который живет в глуши далеко от столицы? Он видел только один путь заработать большие деньги.

В ауле была семья, уважаемые люди, благодаря своему богатству и немаленькому хозяйству. Жили они в большом, занимающим второе место по своим размерам после дома Каныкей, добротном доме с мансардой и небольшим балкончиком, на котором вечерами глава семейства сидел с пиалой чая, любуясь закатом. Старшие сыновья работали за границей и раз в месяц присылали деньги своим родным, они частенько отправляли свои фотографии с улыбающимися лицами на фоне красивых мест, и отец с гордостью показывал их всем соседям, рассказывая о радостях жизни своих детей. Отец семейства Нишан, так его звали, был человеком грамотным и образованным. Он выучился в Москве, потом работал в столице, но к старости решил уехать от суеты и вернулся на свою малую родину. У него, как у человека ученого, была большая библиотека с разнообразием книг и журналов. Именно у него Айбек часто брал разные книги и проглатывал их залпом, подолгу осмысливая каждый сюжет и переживая каждую историю, как свою собственную. Как-то после тяжелого дня работы (он целый день собирал сено для скота, а потом рубил дрова для печи) Айбек зашел в дом соседа, чтобы отдать книгу, которую брал пару недель назад, и заодно обратился с вопросом к хозяину дома.

– Нишан-байке11, как вы отправили детей за границу? – без предисловий начал он.

– Легко, – ответил тот, жестом приглашая Айбека присесть и протягивая ему вазочку с барбарисками. – У меня друг работает в городе в фирме, которая отправляет наших на заработки.

– А можно обратиться к вашему другу? – спросил Айбек, скрестив пальцы.

– Конечно, – ответил тот, с прищуром глядя на парня, – только это денег стоит, у тебя столько нет.

– Я заработаю! Я поеду в город, поработаю на базаре и заработаю, – с воодушевлением сказал Айбек, – вы только скажите своему другу, чтобы он поискал мне работу пока. Я обязательно добуду денег. – Он уже было вскочил, намереваясь выйти, но его окликнул Нишан.

– Айбек, – сказал он, глядя на него немигающим взглядом, – ты хороший парень, может, не будешь оставлять мать? Здесь тоже можно зарабатывать. Зачем тебе заграница, там нечего делать, можешь мне поверить, уж я-то знаю.

– Можно, но столько заработать не получится, – ответил он.

– Столько – это сколько? На что тебе нужны деньги?

Айбек не хотел рассказывать истинную причину своего желания заработать, и уже было хотел вежливо уйти, но отсутствие в его жизни мужского внимания и отцовской поддержки заставили его остаться. Очень сильным было желание получить настоящий совет взрослого мужчины, наставление или просто одобрение. Он набрал в грудь воздух и сказал.

– Я хочу быть богатым, ездить на крутой машине, жить в шикарном доме с бассейном и жениться на любой, на какой захочу.

Нишан долго смотрел на него, ничего не говорил и не улыбался, потом тяжело вздохнул и сказал:

– Понимаю, все этого хотят, но на тебе мать и две сестры, ты единственный мужчина в доме, жениться сейчас слишком рано, и ты сам еще не готов к семейной жизни. Ты можешь выучиться и работать по специальности, зарабатывать хорошие деньги, а потом с божьей помощью и женишься. Ты подумай, я тебя не отговариваю, просто советую хорошенько все обдумать, – он встал и, приобняв парня за плечи, проводил до порога.

– Я не передумаю, Нишан-байке, помогите мне уехать, а я в долгу не останусь, – уверенно сказал Айбек.

– Хорошо,– пожал плечами тот, – если ты решил, то так тому и быть, ты сам принимаешь решение и несешь ответственность за свою жизнь. – Мужчина проводил парня немигающим взглядом и с глубоким вздохом вернулся в дом.

В город из села ездила только одна маршрутка и то один раз в две недели поздним вечером. Решив для себя уехать в город и взяв координаты фирмы, в которой работал друг Нишана-байке, Айбек стал подрабатывать у соседей в тайне от матери, чтобы собрать денег на дорогу. Он колол дрова и косил сено, пас овец и резал баранов, получая за это гроши. На его желание уехать в город мать отреагировала очень плохо, она устроила ему сильную взбучку за его глупые мечты и категорически запретила даже думать о поездке, вместо этого приказала готовиться к поступлению в вуз и больше на эту тему даже не захотела говорить. Упрямство юности порой приводит нас к большим проблемам во взрослой жизни. Поэтому мы так часто мечтаем вернутся во времена своего становления и исправить все ошибки, совершенные нами по глупости. Айбек не стал спорить с матерью и не стал больше говорить об этом, но продолжал зарабатывать, стараясь не попасться. Пока он усердно трудился, по деревне разлетелась новость о свадьбе Каныкей. Жених должен был приехать за невестой и, проведя той12 для местной родни и соседей, увезти Каныкей в город, где будет проведена еще одна свадьба, но теперь только для городских друзей и коллег.

В день, когда вся древня стояла на ушах, и все готовились к празднику, Айбек старательно убирал сарай соседа-пастуха, который посулил ему за эту работу целых двадцать сом. Парень старался не думать о Каныкей и, собрав всю волю в кулак, поборол желание побежать и хотя бы краешком глаза подглядеть, как будут забирать красавицу. Только когда он управился со своей работой, немного отдохнул и выпил стакан молока, предложенного женой пастуха, он, собравшись с силами, отправился знакомой дорогой к дому любимой. Вся улица была украшена яркими шариками и лентами. Самые уважаемые жители в нарядных пиджаках и платьях собрались возле ворот дома главы сельской управы. Мамы Айбека в числе приглашенных не было, поэтому парень украдкой прошмыгнул к большому дереву, растущему напротив дома, легко вскарабкался на верхушку и уселся на самую толстую ветку, выбрав самый лучший вид на все происходящее внизу. По округе разносился аромат свежеваренного шорпо13 и горячих боорсоков14, из дома Каныкей то и дело выбегали молодые келинки15, нагруженные тарелками с разнообразными сластями и салатами. Хозяева дома накрыли большие столы во дворе, а многочисленные помощники расставляли посуду и приборы для уважаемых гостей. Свадебные традиции кыргызов отличались богатым застольем и многодневными хождениями по родственникам. Конечно, обязательным атрибутом был и калым, который давали за невесту, и в зависимости от состояния невесты и жениха он мог быть как чисто номинальным, так и достигать целого состояния. Традиционно родители девочек брали калым с жениха скотом, продуктами либо драгоценностями. Если жених сватался к богатой невесте и не мог дать запрашиваемое, то родители были вправе не отдать за соискателя свою дочь. В древние времена часто случалось, что молодые люди только ради того, чтобы жениться, уходили на войну, или находили не менее рискованные способы, чтобы заработать денег. В случае Каныкей сомнений не было, что богач из города даст ее родителям солидный откуп еще и потому, что отец девушки тоже был не последним человеком на местном уровне.

Айбек с горечью смотрел на все приготовления. Он прекрасно понимал, что изменить хоть что-либо было не в его власти, но от осознания своей беспомощности и ничтожества ему становилось плохо. Он понимал, что это последний раз, когда он видит свою любимую такой, какой он ее знает, в следующий раз, когда они встретятся, она уже будет замужней женщиной. Конечно, в своих фантазиях он видел ее еще красивей, он знал, что городская жизнь обязательно оставит свой след на всем облике Каныкей. А это означало, что сейчас единственный момент, чтобы насладиться ее красотой и невинностью в последний раз. Он искал глазами то самое окно их дома, в котором, как он думал, тетушки, как куры кудахтали над ней, одевая в красивое платье и укладывая ее божественные волосы в прическу. Гости приехали поздно, и вечер начался с наступлением сумерек. Жених привез с собой всю свою семью, и они заехали в село на семи машинах под громкие сигналы клаксонов и звуки музыки, доносившейся из окон авто. Родственники и соседи Каныкей встречали их у входа в дом, церемонно провожая гостей внутрь. Горожане отличались от местных своим поведением и видом, они были одеты в современную одежду, некоторые женщины были в брюках и не носили платков. Более молодые с отвращением осматривались по сторонам, закрывая носы и шушукаясь между собой, рассматривали соседских эжешек, которые на их фоне выглядели смешно и бедно. Односельчане тоже во все глаза рассматривали приезжих, в глазах самых знаменитых сплетниц аула читались осуждение и злость, когда они пристально разглядывали женщин, одетых в брюки. Конечно, жители поселка не были дикарями и знали, что женщины давно носят и джинсы, и брюки, но себе они такого никогда не позволяли. Считалось, что женщина всегда должна носить только женскую одежду, которая прикрывает коленки, а еще лучше – лодыжки. Ношение платка было не обязательным, но также говорило о целомудрии и порядочности замужней женщины. Городские дамы были аккуратно причесаны или носили короткие стрижки, что также вызвало у местных повышенный интерес.

Вся толпа вместе с гостями и приглашенными соседями вошла во двор и стала усаживаться за накрытые столы. Началось застолье. В мусульманских семьях спиртное было запрещено, но семья Каныкей религиозной не была, поэтому на столах стояли водка и вино. Через час обжорства и возлияний гости стали более раскрепощенными и послышались звуки песен и громкий смех. Приглашенный баянист стал неистово играть на своем допотопном баяне и громко подпевать самому себе. Самые смелые и пьяные выдвинулись танцевать, а молодежь пошла бродить по окрестностям. Полчаса такого перерыва, и настал момент, когда должны были вывести невесту. Сердце Айбека замерло, он схватился за ветку со всей силой, на которую был способен, и от напряжения у него покраснели глаза и онемели конечности. Он ждал этого момента и терпеливо слушал все доносившиеся до него разговоры и шутки. Стемнело, и вокруг зажглись лампы, специально установленные для сегодняшнего вечера, и двор, и весь дом Каныкей засветились красивым желтым цветом. На втором этаже распахнулись занавески, и Айбек увидел красивое лицо своей возлюбленной, которая полностью одетая и собранная стояла у окна, мгновение и их глаза встретились. От страха, что его обнаружили, Айбек резко отпрянул назад, зацепившись ногой за торчащий сук. Из раны пошла кровь, капая вниз на землю, но у парня не было сил оторвать взгляд от красавицы Каныкей, и он остался на дереве, наблюдая, как девушка, кривя губы, отвернулась от окна и пошла вниз к супругу и новым родственникам.

Она была прекрасна, украшенное национальными атрибутами простое белое платье сидело на ней, как на царице. Ее руки были увешаны серебряными браслетами, а с мочек ушей свисали красивейшие длинные серьги с кораллами. Волосы ей собрали и вплели в них красивые национальные цепи из серебра, которые переливались в свете фонарей. Она появилась перед гостями во всем своем великолепии, и это был ее звездный час! Всеобщие возгласы и восхищение можно было потрогать руками, настолько плотными и сильными они были. Айбек смотрел, как она, опустив голову, не смея поднять глаз, садится на краешек стула в центре стола, и как огромная рука ее новоиспеченного мужа накрывает ее тонкую ладонь. От его прикосновения она вздрогнула и краем глаза посмотрела на супруга, он же в ответ не удостоил ее своим вниманием, а только по-хозяйски держал за руку, словно нашкодившего щенка.

Все. Дальше пялиться на весь этот спектакль у Айбека не было сил. Он аккуратно слез с дерева и, хромая, нога страшно саднила, отправился домой, не задерживаясь нигде, и не обращая внимания на царившую вокруг атмосферу веселья и праздника. Парень знал, что завтра его ждет очередной день тяжелой работы, и так некстати раненная нога беспокоила его на этот момент больше, чем что-либо другое. Он не позволял мыслям подбираться к запретной отныне для него Каныкей и с мужественностью, которой позавидовал бы даже самый сильный тридцатилетний мужчина, сдерживал себя изо всех сил.

Айбек уже все для себя решил и ничто не заставило бы его отказаться от своих планов. Ни красавица любимая, ни упрямство матери не смогли бы сломить его решимость! Даже несмотря на риск разочаровать и причинить сильную боль любимой маме, прекрасно помня историю своего отца, который бросил их, уехал в город и даже ни разу не спросил, как они живут, он все же поступит так, как хочет. Он был уверен, что в конечном итоге мама его простит, потому что он вернется богачом.

Наконец наступил тот день, когда парень насчитал достаточное количество денег на первое время и на дорогу. Он написал маме душевную записку, в которой обещал вернуться победителем и попросил прощения за то, что ослушался. Дождавшись темноты, когда все домашние уснут и село погрузится в ночную тишину, он тихо взял заранее приготовленный мешочек с запасной одеждой и отправился покорять мир.

Так сельский медалист–отличник оказался в столице на местном рынке. Ошский базар славился на весь Кыргызстан своими размерами и большим разнообразием работы для всех желающих. Со всех регионов республики на этот базар стекались молодые и не очень люди, желающие заработать и обосноваться в столице. Те, у кого в городе были родственники, напрямую ехали к ним, и с их помощью устраивались на места с хорошей зарплатой, а тот, кто знакомых в столице не имел, вынужден был начинать свой путь с базаров и рынков. У Айбека не было родственников в городе, у него вообще никого не было кроме мамы и сестренок, своего отца он в расчет не брал, и поэтому мысль обратиться к нему, даже не пришла ему в голову. Как только он вышел на автовокзале и огляделся по сторонам, он испытал странное чувство одиночества и собственного ничтожества. Все вокруг шумело и кричало, все куда-то спешили и были безразличны к одинокому парню с китайским пакетом в руках. Не позволяя себе бояться и не пуская в душу сожаление, он прямиком отправился на базар, и уже в тот же день ему удалось заработать свои первые деньги. Жители Бишкека по старой привычке и по восточным традициям все еще ходили на рынки, с удовольствием торгуясь и выбирая нужное из огромного разнообразия товаров. Поэтому на базаре всегда было людно, и всегда была нужна пара сильных мужских рук.

Он от зари до зари таскал тяжести и разгружал грузовики, выполнял поручения и соглашался на любую работу, за которую платили. Каждую заработанную монету он откладывал в свой потайной мешочек и жил, отказывая себе даже в самых маленьких удовольствиях. Он знал, что рано или поздно у него будет все, о чем он мечтает, но пока он должен усердно трудиться.

Время шло, и слякотная зима постепенно начала сдавать свои позиции. Весна в Бишкек приходила значительно позже, чем в его родной деревне, и из-за слякоти и ветра парню часто приходилось страдать от боли в горле и насморка. Работая с температурой и трясясь от озноба, Айбек вспоминал свою деревню, где он мог уже в самом начале марта бегать по холмам и греться на солнышке, срывая ярко-желтые одуванчики. Пока весь мир еще спал под толстым одеялом снега, эти солнечные цветы уже радовали глаз мальчугана. Айбек с тоской думал о родном крае и, глядя на всепоглощающую серость, окружавшую его в столице, душой он мысленно летел в родные края. В мечтах он представлял теплое весеннее солнце и легкий горный ветерок, ласково обдувающий его челку. В то время в Айбеке проснулась огромная любовь к родной деревне, только теперь, когда у него было с чем сравнить, он увидел разницу между их незамысловатой, но правильной жизнью и равнодушием большого города, где каждый человек был друг другу, если не врагом, то уж точно не другом. В городе он столкнулся с поразившим его безразличием горожан к бедам и неприятностям других людей. У себя дома, в случае возникновения сложной ситуации или неожиданного горя, вся деревня дружно собиралась и оказывала посильную помощь нуждающимся. Здесь, как заметил Айбек, даже друзья порой оставались равнодушными к бедам приятелей. За этот год парень многое узнал и понял. Чем больше он узнавал мир, тем сильнее начинал ценить искренность и доброту, честность и уважение, так прославляемые в его любимых книгах.

Если ему случалось работать на богатеньких покупателей, таская доверху груженую тачку купленными ими продуктами, он нередко чувствовал себя униженным. Он старался быть приятным для клиентов и дружелюбно улыбался, но бездушные горожане зачастую просто проходили мимо, нередко встречались и такие, которые откровенно выражали свое недовольство, всем своим видом выказывая пренебрежение и отвращение.

Все его старания понравиться и проявить доброту были напрасны, потому что в городе Айбек столкнулся с еще одним неприятным явлением, которое больно задевало его. В Кыргызстане часто встречается ненависть по региональному происхождению. Айбек приехал с южного региона и очень часто сталкивался с откровенным хамством по отношению к себе со стороны представителей северных регионов страны. В обществе гуляло мнение о хитрости и коварстве всех южан, но сам Айбек никогда не понимал и не видел большой разницы между собой и остальными. Он всех считал кыргызами и еще долго не мог понять, за что его ненавидят. Его коллеги, молодые ребята с базара, делились на кучки и никогда друг с другом не соприкасались. Южане жили и работали в одной части рынка, северяне в другой. Пару раз парню пришлось столкнуться с враждебно настроенными клиентами, которые, прежде чем взять его на работу, спрашивали из какого он региона и, услышав название села, грубо отталкивали, не желая нанимать. Что бы ни послужило причиной подобного разделения, Айбек так никогда и не смог понять, почему одна нация, люди с одним прошлым, ненавидят друг друга из-за места рождения. Даже несмотря на то, что Кыргызстан – маленькая страна, но даже здесь существует множество разногласий и противоречий между различными регионами. Южная часть страны приближена к Узбекистану, от этого остальные считали жителей этого региона больше узбеками, нежели кыргызами. Северная часть тоже делилась между собой, здесь различали Нарынскую область, соседствующую с Китаем, Иссык-Кульскую и Таласскую, близкие к Казахстану. Даже языку были свойственны региональные особенности, поэтому южанина можно было легко отличить от таласца, а чуйского не перепутать с представителем Нарына. Все эти разногласия между людьми одной нации Айбек считал глупостью, поэтому на вопрос «откуда ты?» всегда отвечал: «Из гордого Кыргызстана», стараясь пресечь попытку вызвать в нем ненависть к кыргызам из других регионов, ведь он упрямо считал всех родными братьями.

В работе без сна и отдыха незаметно для самого Айбека прошел год. Иногда в редкие минуты свободы он прогуливался по городу, заглядывая в яркие витрины магазинов, или рассматривая сидящих в дорогих ресторанах людей. Подсознательно он желал увидеть Каныкей, весело смеющуюся, в окружении большого количества друзей. Но понимал, что в таком большом городе встретить ее шансов нет.

Как и многие, кто работает на базарах, Айбек жил в большом сарае, который вмещал в себя до тридцати человек. Все парни, с которыми он жил, с радостью брались за любую работу, но чаще всего таскали тяжело груженные тачки по всему базару, получая за это небольшие деньги, которые тут же пропивали или проедали. Многие ребята не выдерживали и уезжали домой в родные села, кого-то портил город, и они начинали много пить, постепенно становясь либо наркоманами, либо алкоголиками. Айбек так и не завел себе друзей, к нему все относились как к белой вороне, но уважали за трудолюбие и целеустремленность. Он был одним из тех немногих, которые не отдыхали, давая себе на сон только несколько часов. Айбек знал, чего хочет, поэтому шел к своей цели, не размениваясь на мелкие удовольствия.

Наконец, в один из самых прекрасных дней в его жизни, как он сам тогда думал, он насчитал у себя ту самую сумму, необходимую для осуществления его мечты. Он собрал свои вещи, уложил все в небольшой пластиковый пакет и отправился на фирму к знакомому Нишана-байке. Мужчина ему не понравился, потому что уж больно высокомерно и с явным пренебрежением говорил с Айбеком. На вид ему можно было дать лет сорок или чуть больше, он был невысокого роста, с узкими хитрыми глазками и козлиной бородкой. Мужчина был верующим, носил топушку16 и четки в руках. Он встретил Айбека в небольшом офисе, сплошь увешанном плакатами с красивыми видами и фотографиями с разных стран мира.

– Нишан говорил мне, что ты хочешь работать? – спросил он, не отрывая взгляда от бумаг.

– Да, я собрал нужную сумму и могу ехать.

– Хорошо, но сначала надо подготовить все бумаги. Тебе есть, где жить?

– Нет, я жил на базаре, – честно ответил парень.

– Порешаем тогда, – сказал мужчина и в первый раз посмотрел Айбеку прямо в глаза.

Заполнив все необходимые документы и отдав все заработанное на какие-то сборы, Айбек и еще трое молодых парней оказались в небольшом доме рядом с аэропортом «Манас», где они должны были дожидаться дня, когда полетят в большой мир. Дом этот стоял далеко от трассы, он был окружен со всех сторон камышом, который завывал по ночам, навевая тоску и грусть. Парни держались особняком и почти не разговаривали с Айбеком, обращаясь к нему только по необходимости. Пока ребята были в этом доме, их просили помочь по хозяйству, они чистили бараньи шкуры, сушили их, а потом стригли и пачками грузили в грузовики. Денег за это не платили, но зато кормили и выделили комнату с кроватями. Так прошел месяц, но ребята не возмущались, им обещали, что вот-вот они вылетят, только надо оформить еще кое-какие документы.

Все-таки этот день настал, и парни сидели в кресле большого самолета. Стюардессы с зализанными волосами приторно-ласково улыбались, переполненные глубоким омерзением и ненавистью. Айбек не хотел думать о плохом, он старался ничего не замечать, и чтобы не расстраиваться, закрыл глаза и стал представлять картинку счастливого будущего. Он знал, что летит навстречу своей мечте и вот–вот жизнь одарит его всеми благами, осыпая, словно из рога изобилия. Аэропорт и самолеты, которые он видел за окном иллюминатора, произвели на него сильное впечатление. Парень послушно пристегнулся и с волнением стал ждать взлета. Наконец взлетели, и сквозь толстое стекло он попрощался с родиной, мысленно обещая вернуться богатым. Весь полет он фантазировал, представляя, как едет на огромном джипе с открытыми окнами, из которых гремит иностранная музыка, заглушая уличный шум. Представил, как победоносно вернется домой через пару лет с большим чемоданом денег, вытащит ключи от нового дома и подарит их матери. Посадит всех в машину и увезет в светлое будущее. Айбек не вставал с места на протяжении всего пути, не вызывал стюардессу и не просил попить, он просто мечтал и предвкушал свою новую жизнь. Даже завораживающий вид из иллюминатора не смог вырвать его из картин великого завтра. Самолет приземлился в аэропорту Москвы, и у парней оставалось только сорок минут на то, чтобы добежать до своего терминала и сесть в другой самолет, который доставит их до места назначения.

Чехия

– Вот оно, – подумал Айбек, выходя из здания аэропорта. Он вдохнул полной грудью, пытаясь вместить в себя, как можно больше, чужестранного кислорода. – С этого места начинается мое триумфальное восхождение.

Все вокруг казалось ему блестящим и великолепным. Он рассматривал людей, считая их счастливчиками, потому что родились в таком красивом городе. Айбеку казалось, что люди, которые живут в Европе, счастливые уже только потому, что там родились и живут.

Ребят встретил в аэропорту угрюмый мужчина небольшого роста с изрядным брюшком, слегка напоминающий дикого кабана. У него торчали нижние клыки, слегка выступая за губу, а от одежды исходил неприятный запах застарелого пота. Мужчина первым делом забрал у них паспорта и сложил их в свою небольшую борсетку. Он жестом указал им на машину, в которую они дружно вскарабкались, а сам сел за руль. Ребята именно вскарабкались, потому что машина была грязным фермерским пикапом для перевозки скота. По бокам всюду были следы засохшей крови и куски тухлого мяса, на полу была постелена пленка, явно не первой свежести, она как бы защищала ноги от густой вонючей жижи на дне кузова. Не обращая внимания на запах и бардак, окружавший их, они с любопытством и доверием осматривались по сторонам, восторгаясь потоками машин и красивыми зданиями. Вот они едут по большому и длинному мосту, а вот уже проезжают по маленькой улочке, сплошь усыпанной мини-магазинчиками с нарядными витринами. Они пересекли реку и вчетвером высунулись за бортик, чтобы, как можно лучше, рассмотреть паромы и корабли, стоящие на реке. Из одного длинного-предлинного парома в три яруса на всю округу громыхала музыка, люди на нем танцевали и что-то громко кричали, чокаясь бокалами и не переставая двигаться.