Взор Талимана

– Мне больше ничего не нужно было, мама, – глядя в небо, прошептала Илая, глотая слезы. – Я всего лишь хотела освободиться, только и всего.

Девушка опустилась на колени и закрыла лицо руками, а плечи ее сотрясались от рыданий. Усталость последних дней, боль от такой несправедливости и тоска по матери, навалились разом и Илая закричала. Крик ее шел из самого сердца, полный жгучего отчаяния, осознания собственной беспомощности и холодного одиночества. Когда от крика и слез, голова разболелась, Илая легла на землю и, свернувшись калачиком, уснула.

За три дня до совета, Ваху вызвал старшую дочь к себе. В доме отца она проводила все меньше и меньше времени, прячась то в лесу, то у Мики. Этот дом, прежде принадлежал семье ее матери, после смерти которой, Илае досталась лишь ее комната. Дира выросла в ней и все обставила собственными руками, поэтому Илая ничего не хотела менять в ней. Здесь все еще хранились вещи прежней хозяйки дома, платья в сундуках, одеяло, сшитое для Илаи и много самописных книг на неизвестном языке. Девушка часто примеряла мамины наряды, которые уже были ей в пору, только они были слишком красивыми для нее. Илая редко надевала платья, очень скромные и не броские, и только по велению отца, который приходил в ярость увидев на ней брюки и высокие кожаные сапоги. В юбках очень неудобно было тренироваться с Микой, поэтому комплект одежды, девушка хранила в лесу.

Вот и сейчас, на встречу с Ваху, она отправилась в платье, как и полагалось. Она выбрала простой наряд с удобным кроем и мягким бежевым оттенком.

– Ты снова вырядилась в это тряпье! – с презрением сказал Ваху, рядом с которым стояла Лита.

Сестра Илаи была очень красивой. Однако красота ее была холодной, жесткой. Ее длинные светлые волосы спадали на плечи с обеих сторон и доходили почти до колен. Серые, пронзительные глаза достались ей от обоих родителей, а тонкие губы, сжатые в одну линию, всегда настораживали Илаю. Словно сестра все время сдерживается, что-то надежно скрывает ото всех. Кожа у Литы была белой как снег и чистой, как у младенца. Младшей дочери Ваху тоже часто доставалось от него, но отец, все же не забывал проявлять к ней любовь, хотя бы изредка, а Илая всегда была чужой. Отношения между сестрами с детства были напряженными, потому что Лита считала, что Илая ревнует и завидует, а Илая была убеждена, что сестра чересчур радовалась ее неудачам. Они никогда открыто не враждовали, но и не были близки. В юности, когда отец был жесток с обеими, Илая не раз пыталась объединиться с сестрой, но Лита так и не согласилась.

– Посмотри на свою сестру. Вот это – Дочь главы клана! А на кого похожа ты? – Илая послушно бросила взгляд на Литу и ей стало жаль сестру. Тяжелое, вручную расшитое платье с жестким удушающим воротником, сковывало движения и мешало дышать. Илая покорно склонила голову, не решаясь спорить. – Через три дня мы должны быть на совете четырех кланов и я позвал тебя, чтобы предупредить! Если ты посмеешь выкинуть какой-нибудь номер, я лишу тебя магии навсегда. На территории клана Барсов, ты забудешь про свою спесь и станешь незаметной, словно тебя и нет вовсе.

Отец говорил спокойно, но в глазах полыхало пламя презрения и недоверия к старшей дочери. Илая безошибочно узнавала этот взгляд, который стал появляться в последнее время все чаще и чаще.

– Ты немедленно пойдешь в свою комнату и начнешь сборы. Ты возьмешь ритуальный наряд и все платья, соответствующие твоему положению и статусу в клане, и даже дыханием не посмеешь опозорить меня. По возвращении домой, я свяжу твои силы снова, я принял решение. Ты все поняла?

Илая стояла перед отцом ни жива, ни мертва, собирая остатки сил, чтобы не доставить ему удовольствия своей болью, рвущейся наружу.

– Да, отец. Позвольте только отлучиться на пару часов, а потом я сразу же начну сборы, – тихо, но твердо, сказала девушка и, увидев вопросительный взгляд Ваху, уточнила. – Сегодня свадьба у моего друга Мики и я обещала быть на ней.

– Дело твое, иди. Только помни, что ты должна быть готова вовремя. – Илая знала, что отцу в общем-то все равно где и с кем она проводит время, но делала все, чтобы он думал, что это он решает чем ей заниматься.

Девушка заставила себя слегка поклониться и вышла, стараясь унять дрожь. Слова отца убили все ее надежды, но сегодня вечером, она должна взять себя в руки и не выдать своих страданий. Мика не должен знать, что Ваху уже принял решение, сегодня его день, его и Мины.

Добравшись до дома жениха, Илая выбросила все это из головы и постаралась посвятить всю себя важнейшему событию в жизни лучшего друга. Первые пару часов, женщины суетились и сновали туда-сюда, накрывая столы в шатре, возле дома. Этот шатер был просто великолепным творением магии, украшенным белыми и розовыми цветами разных видов. От шатра исходил дурманящий запах свежих бутонов, который заставлял расслабиться и наслаждаться моментом.

Родители Мики не были сильными магами, поэтому жили скромно, но честно. Семья невесты была такой же и они, объединив усилия, устроили этот праздник для своих детей.

Вечером, когда солнце скрылось за горизонт, а звезды заняли свои места на небосклоне, церемония началась. Все приглашенные на празднество встали в круг, в центре которого, находились молодожены и один из верховных магов, сочетающий их узами брака. Маленький, упитанный старичок с длинной седой бородой, мягко улыбнулся и поднял руку вверх, выбросив в воздух белый энергетический шар, который над головами гостей разделился еще на несколько подобных светил. Они зависли в воздухе, создавая мягкий, немного таинственный свет.

Мина выглядела такой нежной, такой юной и чистой, что Илая не могла отвести от нее глаз. Длинное, легкое, почти воздушное платье из магической материи, было украшено нежными цветами, на которых сидели невероятной красоты бабочки. Маленькие красавицы все время трепетали своими разноцветными крыльями, создавая впечатление, что платье живое. Мика, сиял рядом с этим прекрасным созданием, не уступая ей в простой, но чистой красоте. Когда клятвы были произнесены и союз скреплен поцелуем, бабочки взмыли вверх, оставляя невесомую невесту ее мужу. Дрожащая, трепещущая Мина была счастлива до слез и смотрела на мужа с обожанием.

Сердце Илаи ликовало и разрывалось от счастья. Редко кому так везет в поисках своей половинки, но эти двое созданы друг для друга. Девушка понимала, что в ее жизни такого не случиться. Ни один парень из ее клана никогда не попросит позволения жениться на ней, она была посмешищем и рядом с сестрой просто незаметной. Илая поняла это еще в детстве и, пожалуй, уже смирилась.

Девушка, зная, что надолго не задержится, первой подошла поздравить друзей. Сказав теплые слова им обоим, Илая уже хотела отойти в сторону, когда почувствовала легкое касание маленьких пальчиков к своей руке. Мина остановила ее и заговорила очень тихо, чтобы слышала только Илая.

– Я люблю Мику всей душой, ты знаешь. Он ввел меня в свою семью, частью которой являешься и ты. – Илая не до конца понимала, что Мина хочет ей сказать. – Мы никогда не говорили с тобой, но я видела, что ты важна для моего мужа, более того он любит тебя. Мика много лет был тебе братом, я хочу стать сестрой.

Она слышала, что в словах девушки не было ни грамма фальши, Мина говорила искренне. Илая застыла, не зная, что сказать. Она совсем не ожидала такого поворота и понятия не имела, как себя вести. Но Мина и не ждала ответа, она отпустила руку девушки и мягко улыбнулась, а потом отвернулась и продолжила принимать поздравления.

Илая немного посидела за столом и даже продержалась один танец, чтобы не расстраивать друзей, а потом, сославшись на ранний подъем, распрощалась.

Утром Илая стояла на крыльце дома Ваху и ждала, когда вся делегация соберется. Она понятия не имела, что послужило поводом для собрания совета, никто не потрудился ей рассказать, но собрание созывалось уже второй раз за последние месяцы, а это не могло не насторожить. Прежде, главы кланов собирались крайне редко, раз в десяток лет, этим и объяснялось, что до настоящего момента Илае не приходилось на них бывать. Теперь она была достаточно взрослой и в глазах остальных кланов, считалась наследницей, поэтому была обязана присутствовать на этом событии.

В этот раз, путь в земли людей лежал через знакомые тропы и безопасный мост. Делегация, сопровождавшая Ваху, была не большой, состоящей из его дочерей и пяти магов-воинов. Когда пришло время остановиться на ночлег, Илая постаралась найти место, как можно дальше от остальных, чтобы ее ночные кошмары не оказались публичными. Эта ночь не стала исключением и подарила ей все тот же сон. Илае казалось, что разум играет с ней, делая ее жизнь мучительной и тревожной.

Входили они в поселение людей, медленно и величественно, прикрыв головы капюшонами красных плащей. Это древняя традиция, сохранившаяся по сей день. Все собрания советов проходили строго по законам и соблюдая правила, установленные еще во времена Богов Талимана. В каждом клане были свои костюмы и свои обычаи, которые дополняли общие для всех правила. Илая и Лита следовали за отцом, не поднимая глаз до самого Дома Богов. Такой дом был в каждом клане, он служил для размещения участников совета. Иногда главы клана не могли договориться несколько дней, поэтому им необходим был приют. В этом здании находились только комнаты для отдыха и круглый зал для переговоров, сохраняющий равенство между кланами. Все это Илая знала из рассказов Сии, которая пересказывала девушке то, что когда-то поведала ей Дира.

Отец остановился прямо перед небольшой лестницей, ведущей в дом, на ней стояли трое. Микон, Зира и еще один мужчина средних лет, которого Илая видела впервые. Она чуть подняла глаза из под капюшона, и поразилась увиденным. Этот мужчина был удивительно красив. Красота его заключалась в мужественном благородстве и стати, а еще невероятно подкупал мягкий взгляд небесно голубых глаз. Илая не могла перестать на него смотреть, радуясь, что из-за капюшона, он не видит, как она перестает соблюдать приличия. Этот человек притягивал ее взгляд снова и снова, до тех пор пока голос Микона не вывел ее из оцепенения.

– Мы с Куртом сердечно рады приветствовать вас в наших землях, – произнес глава клана слова, которые не показались ей правдивыми. Девушка ясно слышала неприязнь человека к ее отцу и не стала его осуждать за это. Так же она поняла, что мужчина радом с Миконом, это его сын Курт. – Прошу вас пройти в дом и разместиться в отведенных вам комнатах.

– Благодарим Вас! – ответил Ваху и жестом велел дочерям следовать за ним.

Комната, что досталась Илае, была светлой и просторной, обставленной       просто и без лишнего лоска. Это было еще одним правилом подобных собраний. Покои гостей не должны отличаться друг от друга убранством, чтобы все члены совета чувствовали себя одинаково важными и значимыми. Илая сразу заперлась в своих покоях и провела в них остаток дня.

Ночью, после очередного кошмара, она подошла к окну и распахнула его, жадно глотая прохладную ночную свежесть. Девушка понимала, что долго так не выдержит, что просто сойдет с ума без сна и отдыха. Нервы были напряжены до звона в ушах, сознание мутным, а уж о внешнем виде, и вовсе, думать не хотелось.

На следующий день, когда за ней пришли, чтобы сопроводить в зал совета, Илая была полностью одета, соответственно традициям. Почему-то именно сегодня ей отчаянно захотелось соблюсти все правила и воспользоваться своей привлекательностью. Она понимала, что отец может забрать у нее магию, но лишить ее достоинства ему не под силу. Здесь, среди людей, которых она считала врагами, она не покажет себя сломленной и слабой. Илая знала, что до красоты Литы ей далеко, но решила хотя бы попытаться подчеркнуть свои достоинства, на которые ей часто указывали Сия и Мика.

Когда они встретились с отцом и сестрой в коридоре, перед дверью в зал совета, Ваху слегка оторопел, но быстро взял себя в руки, а Лита от чего-то улыбнулась, вероятно, расценив внешний вид сестры, как очередной бунт.

Все трое снова надели капюшоны и повернулись к человеку, который должен был объявить об их прибытии и озвучить имена всех троих. Это было необходимостью, потому что в промежутках между собраниями совета, главы кланов и их наследники могли поменяться. Воин раскрыл тяжелые двери, и представители клана магов вошли в зал.

– Почтенный глава клана Каллима – Ваху. Его наследница Илая и младшая дочь Лита. – После того, как прозвучали их имена, все трое разом сняли плащи и присутствующие ахнули. Илая не славилась тщеславием, но все равно осталась довольна, произведенным эффектом. Девушка поняла, что не зря старалась и сейчас выглядела не намного хуже сестры.

Платье, насыщенного зеленого цвета, обтягивающее стройную девичью фигуру, как перчатка, было расшито изумрудами и рубинами, изображавшими бабочку. Когда Илая двигалась, расширенный к низу подол заставлял крылья разноцветной красавицы порхать. Платье было очень тяжелым и неудобным, но эти взгляды, хоть и мимолетные, стоили того. К тому же, его цвет очень выгодно подчеркивал прическу, похожую на пламя заката. На висках Илая старательно заплела по две тонкие косы, а остальные волосы оставила распущенными, слегка начесав их. Еще она воспользовалась некоторыми хитростями, чтобы скрыть мертвенно бледный цвет лица и круги под глазами. Глядя утром в зеркало, Илая немного смутилась, но все же отметила, что у нее получилось то, чего она хотела. Именно такой она помнила свою мать и именно в этом платье она видела ее в последний раз.

– Ваши дочери поистине прекрасны, Ваху и мы рады приветствовать их первое появление на нашем совете. – Микон, как гостеприимный хозяин, взял слово. Илая оглядела зал и отметила про себя, что женщин, кроме нее и Литы, больше не было, а еще, что все взгляды были прикованы к ее сестре. И это понятно. Лита была точно в таком же платье, только оно было красным, и этот цвет делал ее шокирующее прекрасной. Точеная, хоть и слегка худощавая фигура, затянутая в плотную ткань, смотрелась сногсшибательно. Ее холодная красота поработила почти всех в этом зале. Почти… Только три пары глаз смотрела на Илаю и это было странно. Пока все глазели на Литу, Микон и его сын Курт не сводили с Илаи завороженных взглядов. Курт намертво вцепился в кресло отца и, казалось готов был рвануть вперед, но рука Микона мягко опустилась на кисть сына и Курт овладел собой. Илая нахмурилась, эта сцена совсем не понравилась ей, но потом она заметила еще один прожигающий взгляд и гордо подняла подбородок. Она совсем не ожидала и одновременно надеялась, что Киран увидит ее такой, гордой и сильной. Мужчина стоял с другой стороны от кресла главы своего клана и пристально смотрел на Илаю, в газах которой читался вызов. Лицо его абсолютно ничего не выражало и девушка почувствовала себя уязвленной, все, что она пыталась доказать, вмиг, стало неимоверной глупостью.

– Прошу вас занять свои места. – Голос Микона заставил Кирана вздрогнуть и будто вывел из глубокой задумчивости, в которую погрузил мужчину вид Илаи. Былая злость и уверенность в его высокомерии напомнили о себе и девушка отвела глаза, решив больше не смотреть на этого человека, чье присутствие здесь, кстати сказать, никак не могла объяснить. Ваху прошел к последнему свободному креслу, а дочери его встали позади, по обе стороны от отца. Микон продолжил. – Объявляю Совет Четырех кланов открытым!

IV

Земли Талимана поделили между собой четыре основных клана: Каллима, Барсы, Кунны и Тавры. Были, конечно, и другие народы, но они немногочисленны и достаточно обособлены. В древние времена этими землями управляли Боги, самой сильной и влиятельной из которых была Муалла, создавшая народы Каллима и Куннов, магов и чаровников. О магах Илая знала все, а вот Куннов видела впервые. Эти создания внешне были совсем как люди, однако из рассказов девушка знала, что у них была бурая кровь и два сердца, которые ее качали. Еще каким-то образом их глаза умели меняться, но точно никто не знал как. Может, это и вовсе было выдумкой. Кунны умели зачаровывать что-то или кого-то, а так же были прекрасными эмпатами, за это их называли «видящими» или «знающими». Это были очень мудрые существа, не разговорчивые и эмоционально закрытые.

В делегации Куннов было шесть человек, для простоты понимания, Илая решила мысленно называть всех людьми, исходя из внешности. Главой клана оказался очень высокий мужчина, с собранными в хвост ярко синими волосами. Одет он в расшитый золотой замысловатый наряд, ниспадающий в пол, и подпоясанный золотым широким поясом. Несмотря на яркий внешний вид, Луанос (Илая уже знала имена всех представителей кланов) выглядел внушительно. Позади него разместились пятеро его сыновей, разных возрастов и с такими же разноцветными волосами, разнообразных оттенков и длин. Немного задержавшись на них взглядом, Илая изумилась, что ее первоначальный вывод оказался неправильным. Среди них была девушка, совсем юная, из-за маленького роста и коротко стриженых волос, показавшаяся ей мальчишкой. Ее волосы были цвета бирюзы.

Сестра богини Муаллы, Каалла – покровительствовала клану Барсов, она была самой младшей из богов и самой чувственной. К ней обращались в часы скорби.

Третьим был – Тарав, бог-воин, бог-защитник. По преданиям, он создал народ Тавров и назвал их созвучным именем. Тавры обладали неимоверной физической силой и выдержкой, к тому же были прирожденными воинами и охотниками. В их жилах текла горячая кровь, дарующая им не менее горячий темперамент. Еще одной особенностью был цвет глаз – черный, у всех представителей этого народа. Глава – Руан, весь в черном одеянии, с абсолютно прямой спиной и цепким взглядом. Рядом с ним стояли два сына, очень похожие на отца. Возрастом, они оба приближались к Кирану, невольно вспомнив о котором, Илая нахмурилась.

Итого, в зале находилось пятнадцать человек, и этот день обещал стать настоящим испытанием для всех.

– Итак, все мы знаем, зачем собрались сегодня, – сказал Микон, однако Илая с ним не согласилась, но само собой, промолчала. – Думаю пора поделиться нашими наблюдениями за последние полтора месяца, сделать выводы и принять решение. Начнем с вас Руан.

По традиции тот, кто принимает совет на своих землях, становиться формальным главой предстоящего собрания. В данном случае Микон взял на себя эту ответственность. Клан Тавров, расположился по левую руку от Микона, по правую Кунны, а Каллима, оказались прямо напротив.

Руан поднялся с кресла и немного помедлил, вероятно, размышляя с чего начать.

– Еще на прошлом совете, я сообщил, что мои люди стали замечать мертвых животных в наших лесах, и неясные болезни среди скота, которые передаются людям. За это время случаи участились, и среди моего народа погибло уже около сотни человек. – Руан начал ровно и спокойно, но с каждым словом его голос становился громче и возбужденнее. Илая с удовольствием слушала его, ибо он был честен. Девушка слышала в нем заботу о своих людях и желание помочь. – Мне пришлось заставить моих людей уничтожить почти весь скот, оставив лишь птиц, которых странный мор не затронул. Мы охотимся на диких животных, но каждый раз рискуем, не зная, что именно принесет нам мясо, насыщение или смерть.

– Что с погодой в ваших землях? – спросил Микон.

– Из лесов вокруг, все чаще стал сползать густой туман, плотный и удушливый. Он не убивает, но причиняет массу неудобств. И, само собой, похолодание, о котором мы все говорили в прошлый раз. – Руан, закончив речь, опустился снова в кресло и сжал кулаки.

Микон перевел взгляд на Ваху, который не пожелал встать.

– Наших земель не коснулся мор, однако погода слишком быстро меняется. Маги народа Каллима отслеживают эти изменения и отмечают, что снег в этом году выпадет со дня на день. Холод пришел раньше на два месяца, что грозит нам полной потерей урожая. – Илая слушала отца и поражалась собственной невнимательности, слишком озабоченная своими проблемами, она не обратила внимания на такие важные вещи. – Холод и ночные заморозки пришли слишком рано, слишком резко и слишком направленно, если хотите знать мое мнение.

Что-то в голосе отца насторожило Илаю, но она не придавала этому значения, поскольку не была к нему объективна в течение долгих лет и потеряла способность читать его по голосу.

Следующим встал Луанос, он медленно, шурша подолом своего одеяния, прошел в центр зала и заговорил. Его голос приносил умиротворение и покой.

– Я и мои соплеменники, чувствуем приближение беды. Воды, у наших берегов, всегда тихие и теплые, стали беспокойными и опасными. Мы ощущаем сотрясания земли и уже один раз избежали гибели от большой волны, которая была спровоцирована этими сотрясениями. – Его голос «услышать» было невозможно. Илая пыталась прочитать этого человека, но наткнулась на пустоту, глубокую и зыбкую. Для этого разума, Илая не достаточно сильна. – Мы чувствуем, что это только начало. По настоянию наших соседей, тавров, мы выстроили магическое поле, чтобы мор не коснулся нас, но несколько мертвых, без внешних ранений, животных, мы успели обнаружить.

– Вы можете рассказать, что именно чувствуете? Что это может быть? – обеспокоенно спросил Микон.

– Это сложно описать словами. Наша сущность просто ощущает эти изменения и знает о приближении зла. Вы бы назвали это «мороз по коже», кажется так.

– Как вы думаете, это может быть магическим вмешательством в ровное течение жизни? – Руан был очень напряжен, задавая этот вопрос.

– Я не могу этого утверждать, но и исключать такую возможность было бы глупо, – не меняя интонации, произнес Луанос.

– Но магическими силами обладаете лишь вы и маги! Предположить, что кто-то из вас решил извести всех жителей Талимана – абсурд, – заметил Микон. Каждый здесь свято верил в законы Талимана, которые никто бы не осмелится нарушить.

– Это вовсе не обязательно должны быть тавры или каллиманцы! Человек тоже способен вызвать подобные изменения, используя книги и магические предметы.

– Чудовищное предположение, – вмешался Курт. Как бы этот человек не настораживал Илаю, его голос не вызывал подозрений и не был обманчив. Напротив, девушка чувствовала что-то теплое, что-то притягательное в его тембре. – Тогда, чем бы мы отличались от вас и магов, умея пользоваться заклинаниями? Я никогда не слышал, чтобы хоть одни человек пытался использовать магию и у него бы получилось.

– Справедливое замечание, наследник, однако все меняется с течением времени. Я никого ни в чем не обвиняю, просто хочу отметить, что при определенных обстоятельствах, это под силу многим, – спокойно ответил Луанос.

Ваху поднялся со своего места и примирительно поднял руки.

– Этот спор ни к чему не приведет и ни чем сейчас нам не поможет. Мы должны подвести итоги и решить, что можно сделать. – Эти слова немного удивили Илаю. Ваху сел на место, уступая Микону:

– В наших землях тоже гибнут животные и те же проблемы с погодой. Все это наша общая беда и мы вместе должны найти выход.

Еще два часа главы кланов, предлагали обособиться друг от друга, уничтожить всех подозрительных животных и еще много бесполезных идей, по сути не решающих проблему. Илая переминалась с ноги на ногу, изнемогая под тяжестью платья. Плотная ткань не позволяла телу дышать, а кожа покрылась потом и начала чесаться. Ее наряд превратил это собрание в пытку. Еще через час, Илая начала ерзать и цепляться руками за кресло отца, борясь с желанием присесть прямо на пол. Девушка нервно огляделась и заметила, что по всему залу, на стене простирается выступ, который вполне мог стать удобным сидением для нее, но Илая не могла нарушить порядок вещей и сесть без позволения.

Почувствовав на себе взгляд, она подняла глаза и заметила, как Киран отворачивается от нее и, склонившись к Микону, шепчет ему на ухо. Глава клана бросил быстрый взгляд на Илаю и Литу, и кивнул в ответ. Киран на мгновение исчез, а потом возник снова и, как ни в чем не бывало, встал позади Микона. Буквально, через минуту, в зал вошли три человека, с небольшими креслами в руках, которые они поставили рядом со всеми девушками. Дочь Луаноса, поблагодарив, тут же присела и Лита последовала ее примеру, а Илая стояла в растерянности и злилась не понятно от чего. Конечно, она устала стоять тут, как столетнее дерево и опасалась, так же как и оно покрыться мхом и грибами, но принять помощь Кирана, означало проявить слабость перед человеком, который ужасно злил ее своим высокомерием. Она понимала, что это глупое упрямство и рисковала выглядеть нелепо в глазах присутствующих, и все равно не могла уступить. Илая нутром чувствовала взгляд Кирана, ожидающего ее ответных действий и отчаянно искала выход, а потом ее осенило и она улыбнулась. Она тут же посмотрела прямо ему в глаза и демонстративно опустилась на выступ в стене, игнорируя предложенное кресло, но увидев его лицо, немного растерялась. Она готова была поспорить, что его глаза улыбались. Призрачное, слишком короткое мгновение и только глаза. Могло ведь и показаться.