Тебе меня не сломить

– Она будет со мной. В этом можешь даже не сомневаться.

– Это ей решать, – зло проговорил Максим, сверля его презрительным взглядом. – Если она сама мне скажет о том, что хочет уйти, я отпущу. Пока же, она звонит мне с просьбами о разговоре.

– Просто она еще не в курсе того, что ты уже нашел ей замену, – пожал плечами Воронов.

– Ты про эту? Расслабься, мы вместе работаем, – насмешливо кинул парень. – А Юля все равно моя и даже не смотрит в твою сторону, что бы ты ни делал.

– Мне все равно, что у вас там происходит. Все равно, что там она тебе говорит. Это все не важно. Послушай, что скажу тебе я, – без каких-либо эмоций, произнес Воронов, подходя ближе. – С этой минуты ее для тебя не существует.

– Иначе? – хмыкнул Максим, тоже шагнув к оперу. – Что ты сделаешь?

Откинув сигарету, Саша размахнулся и со всей силы ударил парня в лицо так, что из носа того хлынула кровь, после чего схватил его за руку и откинул к стене.

– Самое безобидное – это то, что у тебя найдут маленький пакетик с белым порошком, – сквозь зубы прошипел он в лицо Максиму, который предпринял попытку ударить его, но тут же получил под дых и согнулся пополам.

– С*ка, – прохрипел парень, сплевывая кровь на землю. – Ты ничего не сделаешь.

– Проверим? – спокойно поинтересовался Воронов, за шкирку поднимая его с пола и прижимая к стене. – Ты даже не представляешь, на что я способен.

– Убьешь? – хрипло спросил Макс, уже заранее зная ответ.

– Убью, даже не сомневайся, – серьезно сказал Саша и занес кулак перед его лицом, но тот изловчился и ударил первым, попав оперу в подбородок. Воронов отскочил в сторону и снова с размаху приложил парня так, что тот отлетел обратно к стене и, грохнувшись головой о железную трубу, проходящую вдоль дома, медленно сполз на землю.

Подойдя ближе, Саша склонился над Максом, который не подавал признаков жизни, и, присев на корточки, тряхнул его за плечо. Тот с трудом разлепил глаза и взглянул на него затуманенным взглядом.

– Ты все понял?

Парень ничего не ответил, медленно дотронулся до своей головы и с удивлением увидел на пальцах кровь. Саша тоже опустил взгляд на его руки и нахмурился.

– Скорую тебе вызвать? – помолчав, предложил он, доставая из кармана телефон.

– Не надо, – прохрипел Максим, подняв на него глаза, полные ненависти.

– Ну, смотри, – хмыкнул Воронов. – Впрочем, действительно, какая скорая? Там блондинка уже заждалась, – и, развернувшись, пошел прочь.

***

Под утро Юля все же забылась поверхностным беспокойным сном, а открыв глаза, увидела, что стрелки часов уже перевалили за полдень. Наспех умывшись и переодевшись, она заварила кофе и принялась ждать прихода Максима. Однако ни в половине первого, ни в час дня он так и не появился. Девушка постоянно смотрела на дисплей, проверяя, работает ли мобильник, и даже несколько раз подняла трубку городского телефона, но и тот и другой исправно работали. Он решил не приходить? Но ведь обещал же! Все еще дуется и хочет заставить ее побегать за ним?

Помедлив, она набрала номер парня – абонент вне зоны. На смену раздражению в душу стала закрадываться тревога. Прошло еще несколько часов, но по-прежнему ничего не изменилось. Макс так и не появился, его телефон был вне зоны доступа, а домашний номер не отвечал.

Юля не находила себе места, бродя по квартире с мобильником в руке. Телефонный звонок раздался уже ближе к шести. Номер был незнакомым, но, сняв трубку, девушка узнала мать Макса.

– Максим в больнице, – сообщила женщина каким-то несвойственным ей хриплым голосом. – Вечером его избили возле клуба. У него сотрясение.

– Господи! – вцепившись в трубку, Юля медленно опустилась на стул. – Какая больница?

– Первая городская, – ответила та и, немного помолчав, добавила: – Только он просил тебя не приезжать.

– Что? Почему? – Юля не сразу уловила смысл.

– Я не знаю, – всхлипнув, произнесла женщина сдавленным голосом. – Он так сказал, – в следующий момент кто-то обратился к ней, и та повесила трубку.

В больницу оказалось не так-то просто прорваться ввиду позднего часа, и Юля прибегла к единственному действенному методу – бордовой корочке. Она представилась следователем, и сонный охранник пропустил ее внутрь, а в приемном покое назвали этаж и номер палаты. Та находилась в самом начале отделения, и Юле даже не пришлось идти через пост медсестры, иначе вопросов было не избежать.

Мама Максима спала, сидя на стуле, рядом с кроватью сына. Голова парня была перебинтована, бледное лицо, капельницы в венах. Девушка застыла на пороге, не в силах пошевелиться, к горлу подкатил комок, на глазах выступили слезы.

– Не нужно было приезжать, – проснувшись от ее шагов, прошептала женщина. – Он слаб совсем, встанет на ноги, тогда и поговорите.

В этот момент парень открыл глаза и посмотрел на Юлю мутным взглядом. Едва сдерживая слезы, девушка медленно подошла ближе и опустилась на край кровати.

– Макс, скажи мне, что случилось, – она попыталась взять его за руку, но парень отодвинул ее в сторону. – Как это произошло?

– Мент твой поговорить приходил, – медленно, с трудом выговаривая каждое слово, выдавил он из себя.

– Мент? Какой мент, Максим? – растерянно переспросила Юля и осеклась, ошеломленная внезапной догадкой. – Воронов?!

– Что же он так скачет вокруг тебя, если у вас ничего не было? – помолчав, внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил парень с усмешкой.

В следующий миг в палату вошла медсестра со шприцем в руке и, непонимающе уставившись на девушку, попросила ее немедленно покинуть помещение. Следом за ней появился лечащий врач, проходивший мимо и услышавший шум. На негнущихся ногах, опираясь о стену, Юля медленно вышла в коридор. В голове все смешалось, мыслей было слишком много, чтобы уцепиться хоть за одну.

Воронов… Сколько же он еще будет к ней лезть?

Вчерашние события все еще были свежи в памяти. Она отказала ему, вырвалась, убежала, и он отправился к Максу. Он не собирается оставлять ее в покое. И с этим нужно что-то делать. Плевать на его должность, на его власть в данном районе и прикрывание со стороны начальника. Для Главка он никто. Она пойдет к следователю, напишет заявление. Но сначала нужно съездить в клуб, узнать, как все произошло.

Часы показывали восемь вечера, и в клубе, как обычно в это время, было полно народу. Быстро пройдя через зал, Юля направилась к барной стойке. Увидев ее, бармен отставил в сторону шейкер, в котором смешивал очередной коктейль, и подошел ближе.

– Как Макс? – спросил он, глядя на нее с сочувствием.

– В больнице, – растерянно ответила девушка. – Кость, ты был здесь вчера? Ты знаешь, как это произошло?

– Да, был. Все как обычно. Программу провел, попросил, чтобы я выпить ему налил. Потом… Он с парнем каким-то разговаривал, здесь, у бара. Ты у Маринки спроси, она рядом стояла, может, слышала что, – он огляделся по сторонам, высматривая одну из танцовщиц, что обычно всю программу зажигала зрителей на сцене, и осекся, словно сказал что-то лишнее. – Потом они на улицу ушли. Кстати, этот парень уже приходил как-то, не так давно. Вы даже вроде знакомы.

– Высокий, темноволосый, да? – тихо проговорила Юля, уже наперед предугадывая ответ.

– Ну да вроде, – кивнул бармен.

– И что было дальше? – помолчав, спросила девушка, нервно теребя ремешок сумочки, перекинутой через плечо.

– Кто-то из охраны покурить вышел, а он там лежит, за углом, без сознания, – ответил парень и замолчал, глядя на нее. – Скорую вызвали.

Народ у бара уже начал возмущаться и, попрощавшись, Юля отошла от барной стойки, медленно направилась к выходу.

Значит, все-таки Воронов…

Выйдя на улицу, она прошла вдоль клуба и завернула за угол. По словам бармена, все произошло именно здесь. Свет фонарей практически не освещал этот участок, тут не было подъездов, так что жители обычно заходили во двор с другой стороны. Место темное и безлюдное. Возможно, опер выбирал его заранее.

На город уже опустились сумерки. День выдался таким жарким, что, несмотря на наступивший вечер, воздух по-прежнему был раскален. Ей ничего не оставалось, как вернуться домой, чтобы все обдумать, а завтра снова попытаться поговорить с Максимом.

Юля даже не успела отойти от клуба, как ощутила, что мобильник в сумке завибрировал. Еще по дороге в палату она на всякий случай отключила звук и забыла включить его обратно. На дисплее высветился номер Макса. Остановившись, девушка поспешно нажала кнопку принятия вызова.

– Макс…

– Он умер, Юля, он умер! – услышала она срывающийся голос его матери. – Кровоизлияние!

– Что?! Макс?! Нет… Не может быть, – ошарашенно пробормотала девушка. – Я же… только час назад… Как же так?! … Как?!

Прислонившись спиной к стене дома, Юля медленно сползла на асфальт, еще не успевший остыть после дневной жары. Где-то вдалеке раздалось перекатистое ворчание грозовых облаков, постепенно сгущающихся над городом, но она ничего не слышала. Картинка окружающего мира застыла, словно кто-то невидимой рукой нажал на паузу.

Глава 14

Юля ворвалась в кабинет опера, громко хлопнув дверью. Воронов, одетый по форме, сидел за столом, заполняя журнал.

– Стучаться не учили? – он медленно поднял голову, окинул девушку стальным взглядом, и губы дрогнули в усмешке. – Что, соскучилась уже по мне?

Она смотрела на него с ненавистью, сжав пальцы в кулачки. Быстро пересекла кабинет и, остановившись возле стола, одним движением руки скинула на пол все бумаги, находящиеся там.

– Ты что себе позволяешь?! – Воронов вскочил резко, так, что стул с грохотом упал на пол.

– Это ведь был ты! – прокричала Юля ему в лицо. – Я это знаю!

Он стоял в двух шагах от нее и смотрел прямо в глаза. Без страха, без сожаления.

– Ах, вот оно что, – хмыкнул парень, криво усмехнувшись. – «Лошару» своего пожалела.

Юля едва не задохнулась от этих слов. Как так можно?! Он не человек! Нет, он дьявол во плоти! Но это не значит, что его поступки должны оставаться безнаказанными!

– Ты ответишь за это! – размахнувшись, она хлестко ударила его по щеке ладонью.

Воронов с силой перехватил ее запястье и резким движением притянул к себе.

– Я никому не позволю так себя вести со мной, поняла? – сквозь зубы процедил он, больно сжимая ей руку. – И ты не исключение.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Одного взгляда в его холодные глаза было достаточно, чтобы понять: для него не существует правил и границ, а все преграды – лишь несущественные помехи на пути к достижению целей. Он пытается подстроить окружающий мир под свои желания, и ему это удается. Но только не с ней. Она не позволит себя сломать. Только не ему. И они оба это знали.

– Ты играешь жизнями людей! Однажды эта игра обернется против тебя, – зло, в отчаянии прошептала Юля, не отводя от него взгляда. В ее глазах заблестели слезы.

Губы Воронова изогнулись в хищном оскале.

– Волков бояться, в лес не ходить, – усмехнулся он, дословно повторив брошенную не так давно ею фразу.

Неожиданно выпустив руку девушки, он без слов направился к двери и, провернув в замке ключ, убрал его в карман брюк. Не обращая никакого внимания на ее недоуменный взгляд, на ходу снял и кинул в сторону форменный галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке.

Юля застыла на месте, не в силах пошевелиться. Он не посмеет. Не здесь. Там, за дверью дежурный, кто-то из следаков. Однако вопреки всем ее надеждам, Воронов медленно приблизился к ней, остановился напротив, обводя красноречивым, насмешливым взглядом.

– Открой дверь, – как можно спокойнее сказала девушка, невольно делая шаг назад.

Саша лишь покачал головой и двинулся вперед, к ней. Юля отступила еще, наткнулась спиной на стену. Внутри медленно нарастал страх: она была зажата в угол, с одной стороны которого стоял шкаф с угловым стеллажом, с другой – путь ей преграждал опер.

– Если ты сейчас же не откроешь дверь, я закричу, – предупредила девушка, безуспешно пытаясь не запаниковать от того, что Воронов неумолимо приближался.

– Кричи, – безразлично согласился опер и, помолчав, глядя ей прямо в глаза, спросил: – Ну, скажи мне, зачем тебе такой слабак, который не способен постоять за свою девушку, а? Да и не особо он пытался. Ты еще не поняла, что не нужна ему? Хотя и он тебе тоже. Ты же его не любишь.

– Не тебе об этом судить! – с ненавистью выпалила Юля, вернув ему прямой взгляд. – Ты… Ты не знаешь, что такое любовь, и вряд ли когда-нибудь узнаешь. Такие, как ты, не любят! – добавила презрительно: – Я никогда бы не смогла тебя полюбить! Никогда, слышишь!

– А я и не прошу о любви, – сквозь зубы выдавил Саша и, взяв ее за подбородок, потянул к себе.

– Какой же ты ублюдок! – увернувшись от его руки и сильнее вжимаясь в стену, кинула ему в лицо девушка.

– Даже не представляешь какой, – прошептал он, наклоняясь к ее уху. – И я всегда получаю то, что хочу. Неважно какой ценой.

От его дыхания, опалившего шею, внутри все застыло, замерло. В голове билась отчаянная мысль, что нужно что-то делать: кричать, звать на помощь, но крик застрял где-то в горле. Даже если она закричит, придет ли ей кто-нибудь на помощь? Районный отдел полиции – это маленький мирок, где все друг с другом тесно связаны. Пойдет ли кто-то против Воронова?

На стеллаже красовалась бронзовая статуэтка в форме орла, видимо, подаренная к какому-то празднику. Юля обратила на нее внимание еще в пятницу. Можно было попробовать дотянуться…

– Даже не думай, – проследив за ее взглядом, серьезно заметил Воронов. Провел пальцами по волосам, спускаясь к груди, добавил насмешливо: – Давай по-хорошему. Сама разденешься?

– Ты серьезно?! – ошеломленно глядя на него, произнесла девушка, услышав свой голос словно со стороны, далекий, чужой.

Ничего не ответив, Саша взялся за пуговицы на ее рубашке и медленно расстегнул одну, потянулся к следующей. Вцепившись в наглые руки, Юля резко их скинула.

– Воронов, прекрати! – в голосе отчетливо зазвучали истерические нотки, внутри все задрожало от страха. Тело стало непослушным, совсем как в архиве.

Насмешка исчезла из глаз опера. Появилась жесткость и непреклонная решимость идти до конца, отчего стало еще страшнее.

– Убери руки, – спокойно, без каких-либо эмоций приказал он, уже двумя руками расстегивая пуговицы и совершенно не реагируя на очередное сопротивление с ее стороны. Лишь упрямо поджал губы, молча убирая девичьи пальцы. Слабые попытки оттолкнуть его были пустыми, но уже начинали раздражать.

– Нет… Пожалуйста! – голос дрогнул. Юля вновь вцепилась в эти руки, теперь уже ногтями, оставив небольшие царапины, и когда его хватка чуть ослабла, рванула их в сторону, резко скидывая с себя. Одна из пуговиц оторвалась и, со стуком упав на пол, покатилась под шкаф.

Саша остановился, поднял глаза на девушку. Эта бесполезная схватка могла длиться еще долго, но в любом случае закончится счетом в его пользу. Теперь ей никуда не деться, как бы она ни пыталась сопротивляться. Ему даже физическую силу не придется применять, настолько неравными были их возможности в данный момент.

– Руки… убери, – медленно и четко выговаривая каждое слово, все так же спокойно произнес он, снова берясь за пуговицы на ее одежде.

Всего два слова, но от них как будто кровь остановилась в венах – ему все равно, и он уверен в своей безнаказанности!

– Не хочешь по-хорошему, значит, будет так, – на лице не дрогнул ни один мускул. Лишь усмешка легла на губы, как всегда, никак не меняя холодное выражение глаз.

Особенно ни на что не надеясь, Юля все же предприняла попытку оттолкнуть парня, думая лишь о том, чтобы добежать до двери, попробовать поднять шум. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как Воронов перегородил ей путь и, резко схватив за предплечье, дернул на себя, а затем сильно толкнул на диван. Юля упала на спину. Парень остановился рядом, не сводя с нее насмешливых глаз, неторопливо расстегнул ремень на брюках.

– Далеко собралась? – ухмыльнулся он, когда она попыталась отползти на другой конец дивана, и, схватив за щиколотку, рывком притянул обратно. Не давая опомниться, навалился сверху. – Лучше не зли меня!

Юля с ужасом ощутила на себе его жадные руки, безжалостно задирающие юбку на бедрах. Застежка от часов больно царапнула кожу.

– Не трогай меня! – задыхаясь, выкрикнула она и, кое-как изловчившись, со всей силы вцепилась ему ногтями в щеку.

– Ну, все! Сама напросилась! – перехватив ее ладонь, он сгреб и вторую руку, которой она пыталась его оттолкнуть, и, подняв обе над головой девушки, крепко прижал запястья к дивану. – Просить будешь, чтобы я поскорее закончил!

Нависая над Юлей, он лишал ее малейшего шанса освободиться. Его руки больно сжимали запястья, глаза были совсем близко, а на губах играла холодная усмешка. Она чувствовала, что вот-вот задохнется под тяжестью его тела. Сил хватало лишь на то, чтобы жадно ловить ртом воздух. Осознавала, что он уже не остановится, и она ничего не сможет сделать. И дальше злить его бессильными попытками сопротивления было страшно. Если он так спокойно убил, то и с ней может сделать все что угодно! Он не отступит, не добившись своего! Не сегодня, так завтра. Не здесь, так в любом другом месте. Как бы это абсурдно ни звучало, может, было проще сдаться сейчас, просто смириться, перетерпеть, а потом забыть, чем жить и бояться каждого шороха за спиной, малейшей тени в подъезде или даже в собственной квартире? Девушка чувствовала себя безвольной куклой в руках этого парня, последние силы бороться оставили ее.

Воронов вошел в нее мощным толчком, в одну секунду разделив ее жизнь на «до» и «после». Выполняя обещание, действовал жестко. Специально останавливался в нужный момент, чтобы продлить эту пытку подольше.

Грубые, резкие движения не принесли ничего, кроме боли, лезвием ножа отдающей внизу живота. Оставив тщетные порывы освободиться, Юля отвернулась, лишь бы не видеть его довольного лица и мерзкой ухмылки. Терпя боль, кусала губы, ощущая во рту солоноватый привкус крови, совсем как в тот день, когда Воронов впервые целовал ее разбитыми губами. Старалась сдержать плач, рвущийся из груди.

– Ну, нет, так не пойдет, – продолжая сжимать запястья одной рукой, другой Саша взял ее за подбородок и повернул к себе, заставляя смотреть в глаза. Его взгляд затуманился от желания. Царапина на щеке, оставленная ею, саднила. Эта отметина останется надолго, вопросов не оберешься. И эти мысли распаляли его еще больше, заставляя двигаться напористо и грубо. Наконец-то он получил то, чего так долго хотел!

Наклонившись к губам девушки и захватив их своими, он принялся увлеченно, страстно ее целовать.

Юля зажмурилась, чувствуя, как горячие, соленые слезы бегут по щекам, скатываясь к шее и исчезая где-то в локонах волос. Время остановилось. Остались только невыносимые ритмичные удары тяжелого тела, словно током бьющие до самых нервов. Она судорожно всхлипнула. И не вырваться никак. Эта мука никогда не закончится!

Отпустив ее онемевшие запястья, парень переместил руки ей на плечи, наспех расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке, отодвинул в сторону чашечку бюстгальтера, захватил в ладонь ее грудь. Ближе к разрядке спустился к бедрам, крепко сжимая их и не давая отстраниться, делая проникновения еще более глубокими и болезненными.

Наконец он медленно поднялся с дивана, застегнул брюки. Взял со стола пачку сигарет и, вытащив одну, чиркнул зажигалкой. Кабинет наполнился запахом табачного дыма. Подойдя к окну, раскрыл створку, впуская в помещение вечерний воздух. Там, на улице, по-прежнему горели фонари, по дороге за пределами ОМВД проносились машины. И мир остался таким же, как и полчаса назад.

Едва Воронов поднялся, Юля тут же отползла на другой край дивана, пытаясь натянуть юбку на самые колени, поджала ноги. Тело била нервная дрожь, мышцы затекли, внутри все горело и пульсировало. Руки онемели настолько, что с трудом двигались, а на запястьях отчетливо красовались бордовые отметины от его сильных пальцев. По щекам бежали слезы и, как она не смахивала их, они выступали вновь.

– Лучше бы сама согласилась, – серьезно заметил Саша, глядя на нее. Затянулся сигаретой и, медленно выпустив дым, добавил: – Не ревела бы сейчас.

Его голос словно вывел ее из оцепенения. Юля вытерла глаза, как-то отстраненно подумав о том, что тушь, наверное, размазалась по всему лицу. Медленно спустив ноги на пол, с трудом попала в туфли. Поднялась с дивана, чувствуя, как кружится голова и слабеют колени. Одернула юбку как можно ниже, дрожащими пальцами застегнула пуговицы, стараясь не смотреть в сторону опера. Казалось, стоит встретиться с ним взглядом, и она просто потеряет сознание.

К глазам вновь подступили слезы, но девушка мысленно запретила себе плакать. Не здесь. Не при нем. Все могло быть гораздо хуже. Он мог потребовать от нее каких-то ответных действий. Мог сделать это в извращенной форме. Мог мучить долгое время, нарочно оттягивая финал, или, того хуже, не ограничиться одним разом. Мог избить за то, что разодрала ему щеку. Он много чего мог, но, к счастью, не стал делать.

Юля медленно направилась к двери, лихорадочно думая о том, как выйдет, если та закрыта, а ключ у Воронова. А если он не откроет? Если не выпустит ее? Снова начнет раздевать, и все повторится по новой? Нет, этого она уже не выдержит, сердце просто разорвется на части!

И словно в подтверждение ее страхам, парень в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив ее за руку, развернул лицом к себе. Юля подняла на него глаза, взглянув так, будто видела впервые, и тут же отвела взгляд в сторону.

– Обиделась? – с усмешкой поинтересовался он, кивнув на ее запястья с красными следами от его хватки, провел рукой по царапине на своей щеке. – Ну, уж, извини… Ты мне тоже всю морду разукрасила. Сама виновата, я предупреждал.

– Открой, – тихо попросила девушка, боясь смотреть на него, будучи не в силах встречаться с его холодным, насмешливым взглядом.

– Уверена? Может, дубль два? – он протянул руку, провел пальцами по волосам, убирая с лица выбившуюся прядь. – Будешь хорошей девочкой, и все будет по-другому. Обещаю, тебе понравится.

– Я тебя ненавижу, – только и смогла прошептать она, с трудом сдерживая слезы.

– Я знаю, – усмехнулся Воронов. – Можешь заявление написать. Проводить до дежурки?

Юля молча покачала головой.

Саша достал из кармана ключ, покрутил его в руках, не спеша открывать дверь. Она была совсем близко, маленькая и хрупкая, едва стоявшая на ногах. Испуганная, заплаканная, с растрепавшимися волосами и красными отпечатками от его рук на запястьях, она все равно оставалась красавицей. Даже сейчас он хотел ее. Снова.

– А ведь все могло быть иначе, – сказал парень совершенно серьезно. – Я бы все для тебя сделал. Подарил такие отношения, о которых ты и не мечтала.

Юля вновь подняла на него глаза.

– Открой… дверь, – твердо, на дрожащем выдохе, по слогам произнесла она.

Воронов усмехнулся и, немного помедлив, открыл замок, распахнул перед девушкой дверь. Вернувшись за стол, он опустился в кресло, достал из пачки еще одну сигарету и, прикурив, откинул голову назад. По карнизу застучал дождь, сначала едва слышно, затем все сильнее и сильнее, громыхнул гром.

Саша провел рукой по свежей царапине на щеке. Мысль о том, что эту отметину оставила она, доставляла наслаждение. Трофей, который какое-то время до заживления, будет напоминать ему о сегодняшнем вечере и о его триумфе. Хотя он и так вряд ли когда-нибудь об этом забудет. Никогда он еще не брал женщин силой, они сами готовы были раздвинуть ноги перед ним: одни – откровенно за его деньги, другие – в надежде на продолжительные отношения с далекими планами. И ни одна не смогла заинтересовать его всерьез, ни одну не хотелось добиваться до конца, не замечая преград и действуя столь безрассудно и жестоко. Так было впервые. И впервые мысли о ком-то не исчезали даже после осуществления желаемого.

Эта девчонка сводила его с ума. Она не была похожа на других, ей не нужны были ни его деньги, ни отношения с ним, и он сам был ей не нужен. Зато она готова разорвать его за каждую царапинку никчемного «лошары», который так легко поверил в измену своей девушки и тут же переметнулся к какой-то клубной потаскушке. Возможно, любовь, действительно, слепа? Интересно, что тот сделал такого особенного для нее, чем заслужил ее любовь?

Неожиданно Саша поймал себя на мысли, что завидует ее парню. Кто когда-нибудь вот так беспокоился о нем? Кто обрабатывал раны и бегал в больницу с апельсинами? Только мама и Вика. Почему-то вдруг отчаянно захотелось, чтобы появилась та, которая станет бояться за него так же, как Юля – за своего «лошару». А еще сильнее хотелось, чтобы это была именно она. Однако здесь уже ничего не попишешь. После всего, что сегодня случилось, никогда уже ничего не будет между ними. Со всей своей силой здесь он бессилен. Такую не сломаешь. Даже ему не удалось. Хотя он старался действовать грубо, чтобы она молила о пощаде, понимал, что ей больно, видел, как слезы бежали по щекам. Только она все равно не проронила ни стона, лишь до крови искусала губы. Вот же выдержка. Упрямая, вздорная девчонка, которая никак не хотела ему поддаваться. И даже заполучив ее тело, он до конца не чувствовал себя победителем.