bannerbanner
Восстание Ника. H εξέγερση Νικα
Восстание Ника. H εξέγερση Νικα

Полная версия

Восстание Ника. H εξέγερση Νικα

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

– Господи, помилуй нас грешных! Свободу притесняют! Хочу спросить тех, кто говорит, что всем правит бог: откуда такая не справедливость?

– Бог не ведает зла, – снова невпопад сказал мандатор.

– Бог не ведает зла? – удивлённо-радостно воскликнул Зенон. – А кто тот, кто причиняет мне зло? Философ или монах пусть разъяснит мне!

– Клеветники и богохульники, когда же вы замолчите? – разразилась гневом кафизма.

Зенон поклонился закрытым дверям, но в его поклоне не было почтения, а, скорее, шутовство:

– Чтобы почтить твоё величество, молчу, хотя и против желания, трижды августейший, – в голосе его послышалась злоба. – Всё, всё знаю, но умолкаю. Спасайся, правосудие, тебе здесь нечего делать! Перейду в другую веру и стану иудеем! Видит Бог, лучше быть язычником-эллином, чем ортодоксальным венетом!

– Это зависть к нам! – кричали венеты.

– Было бы чему завидовать! – отвечали прасины. – Нищеброды, лентяи, кровососы! Будь прокляты зрители, что здесь останутся!

Прасины с руганью и великим шумом двинулись к выходу, покидая ипподром и тем самым нанося оскорбление своему василевсу.


3


В ложе василевса царила тишина и растерянность. Кроме василевса в ложе находились его жена Феодора, его советник по налогам и префект Востока Иоанн Каппадокиец, полководец Велизарий с женой Антониной, близкой подругой Феодоры и главный казначей Нарсес. И, естественно, слуги, служанки и сотня Иоанна Армянина – личная гвардия василевса.

Юстиниану сорок восемь лет, небольшого роста, склонный к полноте, имел римский профиль, то есть нос с горбинкой, что считалось красивым и благородным, с большими залысинами на лбу, в светлых волосах была мало заметна седина, усы скрывали шрам на верхней губе, полученный в молодости.

Слева от трона василевса расположилась его жена – красавица Феодора. Ей тридцать два года, небольшого роста,она обладает правильными греческими чертами лица, смуглой матовой кожей, матовыми чёрными волосами,строгим взглядом карих глаз. Занятия акробатикой в юности не прошли даром: под тонкой нежной кожей скрывались стальные мышцы, а в её мягких и плавных движениях угадывалась сила. На голове платок. Он подвязан так, чтобы в волосах была видна тонкая изящная золотая диадема. Поверх платка, как и положено замужней женщине, был одет мафорий – накидка из дорогого китайского шёлка – пурпурного цвета с золотой каймой и золотыми звёздами по полю. Мафорий спереди перекрещивался и завязывался сзади, а нижний край доставал почти до земли. На Феодоре четыре туники разного цвета и разной длины с длинными рукавами, одеты так, чтобы было видно, что их именно четыре.

Молодой главнокомандующий империи полководец Флавий Велизарий, стройный высокий блондин, длинноносый, голубоглазый, в нём чувствовалась кровь северных варваров, невзирая на чисто римское имя.

Его жена Антонина на два года старше, пухленькая, белолицая, русоволосая и кареглазая. Она одета почти так же, как и василиса, только на ней три туники и мафорий голубого цвета, цвета Богородицы, но с золотой каймой и звёздами. Всё чуть скромней и диадемы не было. Императрица не любила, что бы кто-то в чём-то был лучше её. Подруга подругой, но Феодора дама мстительная. Дочь наездника константинопольского ипподрома, Антонина была склонна к риску и всяческим авантюрам.

Иоанн Каппадокиец черноволосый, поросший волосами по телу, с тяжёлым взглядом тёмных глаз, производил впечатление человека не далёкого. Но это было не так. Ум у него был, как и у василевса – хитрый и изворотливый. Но не оратор. Он лучше писал, чем говорил.

Главный казначей Юстиниана пятидесяти четырёхлетний евнух Нарсес, худощавый армянин с грустными умными глазами, одет был более чем скромно. Ему ничего не надо было. Отроком, попав в рабство, был оскоплён. За эти годы он своим умом, сам того нехотя, достиг самых высших высот при дворе, которых только может достичь евнух.

Затянувшеюся паузу нарушила Феодора:

– Какой вздор вы наговорили прасинам, друзья мои, – августа обвела присутствующих холодным взглядом. – Они пришли кроткими и смирными, с нижайше и вполне справедливой просьбой, а ушли злые и готовые к бунту! Почему ты, августейший муж мой, не проронил ни слова в этом разговоре с прасинами?

– Негоже василевсу пререкаться с подданными.

– Тебя всё равно никто не видел.

– Не важно, – ответил Юстиниан, теребя лорум, тонкий длинный шёлковый шарф, обмотанный вокруг тела поверх одежды и украшенный золотом и драгоценными камнями, один из знаков императорской власти.

– Хорошо, цезарь мой, пусть будет так, – согласилась Феодора. – Теперь, я думаю, надо схватить этих старшин прасинов.

– Зачем? – удивился василевс. – Что они нарушили? Разговаривать с императором священное право жителей империи. За что их наказывать?

– Кто говорит: «Наказывать»? Посадить в тюрьму дней на десять. Пусть остынут. А потом выпустить, можно даже наградить.

– Удивительные вещи ты говоришь, жена. Зачем всё это?

– Что бы избежать не нужной крови. Назревает бунт! Его лучше сразу пресечь!

– Законы они не нарушали и сажать их не за что.

– Пока – да. Но если они взбунтуются, то будет за что. Ты сейчас разбираешься с «римским правом», копаешься в этих пергаментах. Так?

– Так. Надо навести порядок в судебной системе и вообще в законах. Тем более что это мне легко сделать: латынь мой родной язык.

– Так может, ты найдёшь какой-нибудь закон о предотвращении беспорядков? А Капподакиец тебе любезно поможет. Так, Янис.

– Если светлейший прикажет, – пробасил Иоанн Каппадокиец.

– А обвинять в убийстве прасинов прасинов же и обзывать их висельниками приказа не требовалось! А зачем ты, Флавий, грозился отрубить им головы? Прославленному войну такими словами бросаться нельзя.

– Моя любимая августа, – примирительно, но твёрдо сказал Юстиниан, – возможно, ты в чём-то и права. Но закона, о котором ты спрашиваешь, не существует. Согласно «римскому праву»: никого нельзя судить за намерения! И с этим я полностью согласен. Но я прикажу префекту Евдемону более тщательно и беспристрастно разбирать дела как прасинов, так и венетов. Правосудие есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право.

– Мы должны исходить из государственной необходимости, автократор.

– Нет, августа, мы должны руководствоваться верховенством закона.

– Это надо было делать раньше, цезарь, а не обвинять во всём прасинов и не отнимать у них имущество исходя из государственной необходимости.

– Разве было что-то не по закону? По закону ли мы действовали, Янис? – спросил Юстиниан Иоанна Каппадокийца.

– Мы действовали строго по закону, автократор – с почтением ответил Капподакиец.

– Вот! Мы всегда действуем по закону, моя дорогая.

– Если действуя по закону, удастся избежать крови, я буду только рада.


В тот день, после окончания скачек начались ожесточённые драки между венетами и прасинами. Префект города Евдемон, получив указ беспристрастно разбирать дела, как венетов, так и прасинов, приказал страже пресекать драки и доставлять нарушителей порядка впреторию не разбирая к какому диму принадлежит человек. Спафарии, в том числе и Колоподий, разошлись со своими отрядами по Городу.


В доме Зенона, ближе к вечеру, Костас поведал отцу о вчерашнем разговоре с Элпис.

Зенон задумался:

– Что ж, всё может быть, – сказал он. – Времена настали, прости Господи, всё продаётся, всё покупается. Да, Калоподий мог договориться с Янисом Каппадокийцем, о возврате дочери Аврикия части имущества, как православной христианке. Каппадокиец найдёт какой-нибудь закон. И это имущество перейдёт Калаподию в качестве приданного, если его сын на ней женится. А Каппадокиец получить денег в качестве подарка от Калоподия.

– И что же нам делать?

– Молиться. Господь милостив.

– А кроме молитвы.

– Можно бы было предложить ему отступного. Дать ему торговое судно или даже три.

– И что он с ними будет делать?

– Богатеть, – пожал плечами Зенон.

– Что он в этом понимает мореходстве?

– А что он понимает в хлебопекарне или в оптовой торговле мукой? Погубит всё дело. Уметь грабить и уметь торговать не одно и то же. А Калоподий не умеет ни того ни другого. Кто такой спафарий? Начальник над стражниками. Что они умеют? Людей хватать по приказу префекта, да у дверей стоять. Должность не прибыльная. Но взятки они вымогать умеют. Ну и прочие дела прокручивать. Деньги, конечно, скапливаются, старость прожить можно, если сын поможет. Только вот, сын ростом не вышел. Не берут его в охрану. Что ж опять горшками торговать, как дед Калоподия? И дочерей замуж выдавать надо. Вот и крутиться спафарий.

Костас не успел ответить, как на улице послышался шум и раздался громкий голос:

– Ей, Кокорас, выходи! Надо отвечать за свои деяния! Дружеская встреча на ножах! Что может быть прекрасней!

Перед домом стоял Прокл сын Оригена и пятеро его друзей.

– Извини, отец – сказал Костас, схватил плащ и выскочил на улицу.

– Каких деяний? Что ты несёшь, Алогос? – Костас назвал Прокла уличной кличкой.

– А кто убил Тавроса?

– Откуда мне знать?

– Ты!

– Я? Да ты пьян, Алогос!

– Это все знают!

– Все знают, но никто не видел, – рассмеялся Костас.

На порог дома вышли Зенон, его жена Агапэ и Элпис.

– Господь всё видит и всё знает! – возразил Прокл.

– Знает, но ничего не скажет!

– Скажет! Мой кинжал будет его словом. Вначале было слово, и слово было Бог, и Бог был слово!

– Не будем терять времени, Алогос.

Юноши выхватили кинжалы и намотали плащи на левые руки. Причём у прасина плащ был синий, а у венета – зелёный. Только на сапогах под коленями на них были правильные повязки: у одного зелёные, у другого синие. Они закружились друг напротив друга, выискивая момент для удара.

– Только без крика и визга, – предупредил Зенон женщин, – это может навредить ему.

Юноши делали ложные броски, отскакивали назад, вперёд, в стороны, надеясь, что противник ошибётся и ему можно будет нанести смертельный удар.

Но случилось самое страшное: появился спафарий Калоподий.

– Молодые люди, – сказал он, – кинжалы на землю. Будете сопротивляться – применим мечи.

И воины спафария обнажили мечи. Агапэ и Элпис застыли от ужаса.

– Спафарий … – начал, было, Зенон.

Калоподий отрицательно покачал головой:

– Бесполезно, кир Зенон. Это приказ префекта Евдемона, а ему приказал сам василевс! Ничего сделать нельзя. Молитесь!

– Но можно взять других!

– Нельзя, – сказал Калоподий и отвернулся от Зенона.

Забрали всех: и Костаса, и Прокла, и друзей Прокла. Зенон послал рабов проследить за судьбой задержанных спафарием.

Утром рабы доложили, что друзей Прокла отпустили.


4


Префект города Евдемон выполнил приказ василевса на совесть и даже больше, то есть проявил полную объективность по расследованию беспорядков в городе. Он опросил свидетелей, ночью организовал суд, который вынес справедливый смертный приговор, как говорили, виновных в убийствах.Приговор вынесли двум зелёным, двум синим, одному красному и одному белому, а так же для счастливого числа – семь – добавил одного раба-гунна за то, что у него причёска такая же, как и у стасиотов-венетов и хозяин его к тому же небыл неизвестен, а пристраивать его куда-то надо было. Четырёх их них суд присудил к отсечению головы, а трём – Костасу, Проклу и рабу-гунну – к повешению.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2