О, если я забуду тебя, Иерусалим

Шуламита Чепела

О, если я забуду тебя, Иерусалим

На реках Вавилонских

(Пс. 137 (1) У рек Вавилона, там сидели мы и плакали, вспоминая Сион1. (2) На ивах, посреди него, повесили мы наши арфы. (3) Ибо там пленившие нас требовали от нас песнопений, а издевавшиеся над нами – веселья: «Спойте нам из песен Сиона!». (4) Как нам петь песнь Б-га на земле чужой? (5) Если забуду тебя, о Иерусалим, – да онемеет десница моя! (6) Да прилипнет язык мой к нёбу, если не буду помнить тебя, если не вознесу Иерусалим во главу веселья моего!)

На реках незнакомых в далеком Вавилоне

Сидели мы и плакали, тоскуя о Сионе.

На вербах Вавилонских развесили тимпаны.

Святых песней Сионских не петь перед врагами.

Как песню петь Господню среди земли чужой?

Веселие бесплодно – далеко город мой.

О, если я забуду тебя, Иерусалим,

Пусть языка лишусь я, пусть стану я немым,

И во главе веселья, своей мечтой томим,

Я вечно буду ставить тебя, Иерусалим!

На берегах знакомых, засыпанных снегами,

Мы о забытом доме не плачем вечерами.

И арфы, и тимпаны на вербах не висят,

Уже привычной стала враждебная земля,

Мы песнь поем Господню в знакомом Вавилоне,

И только звуки арфы тоскуют о Сионе.

Но, если я забуду тебя, Иерусалим,

Пусть языка лишусь я, пусть стану я немым,

И во главе веселья, своей мечтой томим,

Я вечно буду ставить тебя, Иерусалим!

Несколько слов в защиту балбесов

(Балбесами, «Балабесим» – называли в средние века евреев, которые вместо изучения Торы занимались торговлей или науками)

Еврейские балбесы – на что же вы годны,

Великого Израиля заблудшие сыны?

Забросившие слово, закон и мудрецов,

Забывшие основы религии отцов,

Эйнштейны и Спинозы, зачем же вы нужны,

Завистливые слезы сынов любой страны.

Забывшие когда-то галаху и талмуд –

Они не знают страха, их не смущает труд.

Они в любой науке победам не чужды,

В свои забрали руки правления бразды.

Чтоб плыли пароходы, ветвился интернет,

Чтоб прочие народы на все нашли ответ,

Чтоб не стоял на месте изменчивый прогресс,

Чтоб люди не теряли к евреям интерес!

Серьезный господин

Серьезный господин, еврей,

С большим научным томом,

Что написал за много дней,

Сидел однажды дома.

Из школы прибежал сынок,

И говорит, сияя -

«Я на вопрос ответить смог,

Я очень много знаю,

Спросил учитель про богов –

Кто знает что про это.

И я ответить был готов,

Нет от меня секрета.

Я в умной книге прочитал

Про всех богов на свете,

И я один про это знал,

А все молчали дети!»

Встал с места своего еврей,

Пришел к двери открытой,

Он осмотрел подъезд скорей,

Сурово и сердито.

Сказал серьезный господин,

Захлопывая двери -

«Сынок, запомни – Бог один!

И мы в него не верим…»

Пришли мне Израильского лета кусочек

Пришли мне Израильского лета кусочек –

Я где-нибудь тайный найду уголочек,

И там я открою посылочку эту,

И выпущу капли зари и рассвета,

Цветок из Кармеля, и просто травинку,

Прозрачную каплю- ночную росинку,

И баночку солнца, и камень Святыни,

И несколько тонких песчинок пустыни,

Коробочку неба лазурного цвета…

Пришли мне кусочек Израильского лета!

Мы не пришиваем звезды к рукавам

Мы не пришиваем звезды к рукавам.

Не живем в кварталах, забранных стеною.

Мы не ждем в затылок пули по ночам,

Нежно сберегаемы мудрою страною.…

Только в спину сосед шипит,

Что еще не пришла пора,

Что пока погуляет жид,

А как свистнут, тогда – Ура!!!

И тогда Россию спасем

Только скажут нам – бей жидов,

И тогда уж будет погром,

А сейчас пока – будь готов!

А пока – случайный кулак

Мимоходом летит в лицо,

Заживет, конечно, синяк,

И – привыкнешь, в конце концов…

Мы страну чужую, как свою лелеем,

С трепетной любовью, с нежностью к словам.

Мы не ждем удара.

Мы не ждать умеем!

Мы не пришиваем звезды к рукавам…

Аидише мама

В тот день моего сынишку,

Мальчишечку чернобрового

Поймали на улице парни,

Бандиты бритоголовые.

Швырнули его на землю

И били его ногами,

Топтали его безжалостно

Тяжелыми сапогами,

Крича, что уполномочены

Российским святым народом

В лице его разобраться

С проклятым еврейским родом.

Он чудом живым остался

За пару минут до смерти.

И видела вся деревня,

И мимо прошла, поверьте.

Бандитов бритоголовых

Закон призывал к ответу.

Деревня о них грустила,

Ругала меня за это.

Что бедным невинным мальчикам

Я юную жизнь поломала,

Проклятой еврейской матерью

Деревня меня называла…

Я не знаю, откуда

Явилось ко мне это слово.

От деда, погибшего в пламени

Сталинских лагерей, и

Или от духа,

От голоса Бога живого –

Избитое и растоптанное,

Странное слово – еврей.

Чтобы жили потомки

Без страха и слез от волненья

Порожденного цепью

Антисемитских уз,

Наши прадеды в землю

Закапывали свое иудейство –

А теперь тот поляк,

Этот русский, а этот француз.

Как рыдали они,

Расставаясь с единственным Богом,

Ради призрачной жизни

Предав завещанье отцов,

И шагали – НИКТО,

По растоптанным жизни дорогам,

Позабывшие Тору, закон, и наследье

Пророческих слов.

Мы – потомки НИКТО.

Полукровками вечными жили.

Непонятные люди,

С непонятной, ничейной судьбой.

Но у дочки моей,

Русской дочки с глазами Рахили,

Есть мечта –

Возвратиться навеки к Сиону, домой.

Этот дом нас не ждет.

Столько дел,

И ему мы чужие.

Мы и здесь не нужны.

Вечно ищем туманную цель.

Мы приходим к тебе.

Все молитвы и слезы ночные

Мы приносим сегодня тебе.

Отзовись, Исраэль!

Полуеврейская семья

Давно в Руси Великой жили

Мой русский дед, мой дед еврей.

Страну великую любили,

Друзьями были – не разлей.

О светлом будущем мечтали,

И, новым веяньям верны,

Потомков браком сочетали,

Презрев законы старины.

Так родился в Руси Мятежной

Дворян потомок и жидов,

Мальчишка ласковый и нежный,

Отрада дедушкиных снов.

Но пыльный ветер революций

В Руси бунтующей шумел.

Взметнулись вихри контрибуций,

Погромов, взрывов, темных дел.

Пришлось ответить – все едино

Перед толпою подлецов

Кому за деда – дворянина,

Кому за предков, за жидов.

И до него дошли однажды,

За все ответил он один –

Веселый, добрый и отважный

Поэт, еврей и дворянин…

Но всё – ж живет в Руси безликой

Полуеврейская семья,

И помнят о расправе дикой,

И учат внуков сыновья.

Они не верят обещаньям,

И ждут, что, может быть, опять

За деда – русского еврея

Придется внукам отвечать…

Мой маленький сын

Мой маленький сын не дает мне покою,

Щебечет, теребит, зовет за собою.

Вопросы, вопросы – зачем, почему,

На все не успею ответить ему.

На то ты и мама, как хочешь – успей.

Растет любопытным мальчишка – еврей.

Решает извечный еврейский вопрос:

Кем был он по – правде, Младенец – Христос?

И что нам поставили люди в вину?

За что убивали евреев в войну?

Как в детской головке вместится ответ?

Еврею – малютке всего то 6 лет…

Я той земле отдам любовь и славу

Я той земле отдам любовь и славу.

Пред той землей в волнении склонюсь.

Оставь себе березы и дубравы,

И отпусти меня, святая Русь.

Я святости твоей ищу начало,

А нахожу язычество и тьму.

Такого я нигде не повстречала,

И я тебя вовеки не пойму.

Ты чуждым детям матерью не стала,

Лишь проросла средь них своей травой.

Прости, что я не о тебе мечтала,

Что я носила в сердце дом иной.

Там, далеко, мой берег незнакомый.

Я с гласом крови спорить не берусь.

В последний раз овей лесной истомой,

И отпусти меня, святая Русь.

.

Перед сном

Дай нам с миром отойти ко сну

И назавтра к жизни пробуди,

Наполняя миром тишину

Ты в шатер покоя нас введи.

Нас советом мудрым наставляй

Среди трудных завтрашних путей,

Как детей своих оберегай,

Осеняя святостью Своей.

Вот, не дремлет и не спит

Бог – Израиля хранитель,

Он рукой своей творит

Безопасную обитель.

Будь благословен, о Адонай,

Царь земли Израиля живой,

Сладким сном глаза мои смежай,

Наполняя веки дремотой.

Этой ночью помыслы и сны

Станут пусть угодными Тебе,

Совершенством ложе осени,

В милости Своей не ослабей.

Вот, не дремлет и не спит

Бог – Израиля хранитель,

Он рукой Своей творит

Безопасную обитель.

Хана (для тех, кто празднует Хануку)

К чему у женщины любовь всего сильней?

У Ханы семь мальчишек, сыновей,

Семь капель крови, семь живых сердец,

Как бы гордился – был бы жив отец!

Погиб отец – что толку слезы лить.

Одной несладко сыновей растить.

Но что рыдать одной среди дорог?

Помогут люди – и поможет Бог.

Пусть трудно было – это все вчера.

Стояли друг – за друга, как гора,

Учили Тору, вместе в поле шли,

И младшего побаловать могли,

Соседи любовались, и порой

Хвалили Хану – ты у нас герой.

Таких парней ты вырастить смогла!

А Хана в храм дары свои несла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.