Мне разорвать бы круг…

О шрамах сердца

Приоткрывая душу,

Обнажая,

Сердечное биение даря.

Так просто напугать,

Не понимая,

Что шрамы сердца

Не украсили тебя.

На дворе осень 2017 года.

Сейчас интересно вспоминать свою подростковую наивность, а порой и откровенную глупость. В той советской Москве мы были открыты миру, хулиганисты и беззаботны. Мы носили странные одежды – микс из ношенного старшими братьями-сёстрами, самостоятельно сшитого по выкройкам журнала «Бурда» и купленного по случаю. Мы слушали затёртые, «зажёванные» кассетные записи на тяжёлых магнитолах, сидя у подъездов своих домов или под навесами соседнего детского сада. Мы совершали глупости, влюблялись, дрались и искали смысл жизни в книгах, фильмах, спорах и вине. Мы были такими. Я была такой.

В 2010 году я написала:

«Мне было 19. В сентябре я рассталась со своим, как сейчас говорят, бойфрендом. Я страдала и ждала его звонка до 15 декабря. Я тогда себе рубеж поставила. Обревелась, похудела, но ждала. И вот прошёл рубеж. Я запретила себе страдать. Некоторые так умеют. Мы с подружкой собирались отмечать Новый год в узком девичьем кругу: я, она и её соседка по коммуналке. Но днём 31 декабря соседка стала собираться к своему кавалеру в компанию молодых ребят. Были наши долгие с ней препирательства и переговоры. В итоге, мы поехали с ней.

И вот уж скоро Новый 1990! Год, как сейчас помню, белой лошади по китайскому календарю. Мороз за тридцать. Спальный район Москвы. Я с подружкой выбираюсь из такси в босоножках, украшенных мишурой, в белом непышном свадебном платье с разрезом спереди на одной ноге до верха чулочка (у той самой соседки позаимствовала платье), в самодельной «диадеме» из проволоки и той же мишуры, с наброшенным на плечи пальто. Мы идём вдоль нужного нам дома в поисках записанного на бумажке подъезда. Нам навстречу идут двое ребят: один – полный огромный азиат, другой – худой с рельефной мускулатурой в майке-алкоголичке, в наброшенном на плечи пальто из шинельки. Он пьёт из горла вино и кричит куда-то вверх: «Ну и где они?», – то есть мы. Это был он. И я в тот же вечер поняла, что он моя любовь и судьба. Может, ошиблась? Нет. Я не жалею прошлого, мне жаль настоящего.»

P.S.:

Мы прожили вместе двадцать два с половиной года. Они были наполнены интересными и добрыми событиями. Мы вместе преодолели многие сложности. Мы выросли и «встали на ноги» вместе, со студенчества до зрелости в возрасте сорока с лишним лет. У нас родились прекрасные дети. Мы были красивой, дружной семьей. Во всяком случае, мне так казалось. А после настал период отдаления. Это незаметный и медленный процесс, как снежная лавина, имеет период накопления, срыва и стремительного нарастания разрушительной мощи. К определённому моменту я подспудно уже чувствовала, что распад неотвратимым. Я любила, а потому надеялась на лучшее. И всё же телефонная фраза мужа: «Я ухожу», – прозвучала набатом. Целый год или всего год мне потребовался для восстановления после такого потрясения. Как тонкие матовые плёнки, рывками снимаемые слой за слоем с очков, исчезали иллюзии, уходила боль и возвращалось мерное дыхание. Так я научилась снова жить. Жить с улыбкой на лице, с любовью в сердце и счастьем в глазах.

Сегодня я перебираю стихи и письма. Странно их читать. Мне давно уже не больно, а скорее, страшно смотреть на меня ту. Несколько лет как из моего лексикона ушло слово «ненавижу». Да и тогда оно появилось вследствие боли, как гной на ране. И от понимания страдательных причин каждого злого слова и всякой недоброй мысли той меня хочется защитить ту себя, как-то обнадёжить, дать сил и веры в то лучшее, что даёт это преодоление боли. Но именно такое «слепое» прохождение всех жизненных невзгод создало меня сегодняшнюю. Конечно же, мне, может, ещё не раз придётся столкнуться с проблемами, но пройденный отрезок жизни дал мне сил, опыта и веры во Всевышнего, в себя и мир, что пронизан светом, добром и счастьем. Всё в жизни не случайно, всё даётся для чего-то. Кто-то справляется, кто-то не совсем, но шанс есть у каждого.

Я не очень понимаю, могут ли помочь знания о чужой боли, душевной или физической, боли в каждом вдохе и шаге, боли с каждым движением, перенести свою собственную. Это как видеть несущего тяжёлый груз. Не очень-то понимаешь, сможешь тоже справиться или нет. Иногда есть чёткая уверенность, мне такое не под силу. Или, наоборот, есть уверенность, что сможешь. Но когда на тебя наваливаются события жизни мешками с песком, только тут и узнаёшь, сможешь ли снести это и получится ли так же достойно, как вышло у других. Наверное, не зря сравнивают с крестом жизненные испытания, которые надо преодолеть каждому. Всем нам нести свой крест на свою Голгофу.

Но всё же. Мне лично помогли рассказы и примеры других. Я вчитывалась в судьбы женщин с куда более сложными проблемами и говорила себе: «Таська, ты сможешь!»

А сейчас, когда выкарабкалась, я делюсь с другими историями из своей жизни. Когда-то они заставляли меня плакать, мне казалось, что жизнь раздавит меня, но всё преодолимо. Даже более того, мир становится ярче после тусклых и холодных дней. В пасмурный день и в ночной темноте надо помнить о Солнце.

Вот и сейчас я перечитываю свою будущую книгу. Редактирую и параллельно вчитываюсь, окунаясь в пережитое. Что-то кажется глупым, что-то слишком откровенным или недобрым. И всё-таки это было. Я так чувствовала тогда. Значит, пусть останутся неизменными некоторые слова, что сегодня мне кажутся злыми.

В этой книге собраны стихи, отрывки из писем (в большинстве своём так и не отправленных адресату) и из личных записей, которые помогали мне разобраться в себе в самые сложные моменты.

Молитва

Как не любить, когда истома?

Как не желать, когда горишь?

И если страсть тебе знакома,

Ты милого благословишь.

Даруй счастие ему, Господи!

Как различить добро с притворством?

Как разгадать в любви подвох?

И, вызнав правду, стать добрее,

Простить, забыть… Глубокий вдох.

Даруй просветления нам, Господи!

Как верить, если боль знакома?

Как помнить, если страшно знать?

И если сердце успокоить,

Поможет мне лишь благодать…

Даруй мне смерть, о Господи!

«Жуть! Я тухну! Надо срочно что-то менять! И менять серьёзно! Моё семейное счастье окутано человеческим одиночеством. Я говорю сама с собой. Испытывая массу переживаний, накапливая их, самостоятельно их же решаю и созидаю новые. Жизнь уходит и проходит мимо.»

«Разве я такая должна быть? Это он меня такой сделал? Это я себя такой сделала! Когда простила в первый раз. Я хочу быть другой. Желанной… Просто сильно боюсь, что не получится.»

Не безупречна…

Не бесконечно сильная… Устала…

В бездействии, в мыслительном процессе.

Наперекор всем внутренним уставам

Сама себя расплющиваю в прессе.

Не безнадёжно слабая… Собраться!

Мне надо жить и двигаться вперёд.

В ночи заставить спать и днём подняться

Над болью. Вверх по жизни лестничный пролёт.

Не безрассудно смелая… Опасно!

И неизвестность… Домыслы, догадки…

Надежда… Забываю беспристрастность.

Из страха сдохнуть от любовной лихорадки.

Не безоглядно верую… Сомненья…

И кодекс чести с Господом трактую.

Я отступаю… Слабости мгновенья…

«Прости, молю, прими меня такую»

«Я слишком люблю тебя, и эта моя слабость не даёт мне сил быть жёстче в своих законных требованиях. Я из раза в раз обнаруживаю обман, объясняюсь с тобой, верю тебе, и снова натыкаюсь на обман. Я сама тебя оправдываю…»

Дынно-арбузное

Мякоть арбузная огненно-спелая,

Сок ручейками и семечки стаями.

Ну почему я такая не смелая?

Где пограничные столбики «я» и «мы»?

Время бесстыдное, скибочки ровные,

Жизнь секторами и счастие вехами.

Сладкие приторно, больно багровые.

Сны наполняют мысли под веками.

Я – это разная, чувственно-долгая,

Нервом закрытая, сердцем распахнута.

Сахарно-мягкая, дынно-арбузная,

С коркою твёрдой, наотмашь разбитая.

Мне ведь не поздно и не заказано.

Я опасаюсь, и слово забытое

В памяти вспыхнуло, мною не сказано.

Корки арбузные, блюдечко липкое…

Летать

Гроза всё яростней и ярче.

Глаза к стеклу – и не дышать.

В раскатах растворяясь дальних,

Как будто учишься летать.

Так осенью в листве багряной

Запомнить небо, точно знать:

Ничто не вечно, мир без края -

Раскинуть руки и летать.

Сверкает туча, мир грохочет

Восторг – и тяжело стоять.

Ещё чуть-чуть – и всё затихнет.

Я знаю: я смогу летать!

О ритуалах

В ритуалах ацтеков сила:

Вырываешь сердце заживо.

И за что тебя любила?

Доверяла зачем важное?

«Наверное, это нечестно оставаться твоей женой. Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ. <…> Только заметь, я не злюсь, я давно простила всё. Но уложить это в голове не могу. Это и показывает то, насколько мы разные и далёкие друг другу.»

Недоверие

Осторожность и память о боли -

Это то, что есть между нами.

И не вылечить это любовью.

Мы не верим в подобное сами.

Я на стрёме, как пёс с гостями.

Смс-ки, звонки тревожат.

И холодной водой, горстями…

Продолжаться так долго не может.

Мне легко с тобой в расставании.

Раньше сильно боялась разлуки.

И в разрушенном я состоянии,

Если ты у меня от скуки.

Вот опять в истерике мечешься:

От покоя к страстям и назад.

И снотворным горьким лечишься,

Взяв свободу ты ей же не рад.

Вместе нам уже невозможно.

Врозь и легче, а всё ещё страшно.

Отчего с тобой так тревожно?

Я не верю тебе. Это важно!

«Всегда противно знать, что человек, которому верил, предавал. <…> Так вот, мне, естественно, страшно узнать всё. Я, конечно же, надеюсь на твою порядочность, честность, надёжность и боюсь, что твои «скелеты» окажутся мне не по плечу. <…> От правды, возможно, будет ещё хуже, но я не могу остановиться, мой вагон уже катится по склону. Я не могу ждать ещё несколько лет, месяцев, недель… Возможно, я сама размажу себя этим желанием знать, но я вижу, чувствую ложь и медленно разрушаюсь.»

В доверии

В доверии растрёпанная честь,

Уже предательству подставленный висок,

Не искупаемое, глупое, как месть,

На грани смерти, что почти на волосок.

В доверии беспомощность щенка,

Кутёнка в центре площади вокзальной.

Неожидание укуса иль пинка,

Ничтожность среди массы социальной.

В доверии уступка, шаг назад,

В своём распятии распахнутые руки,

Спокойное признание преград,

Согласие на боль и обещанья муки.

В доверии спасительная весть,

Мечта о жизни в ожидании чуда.

Вся суть вещей, усвоенная здесь,

Как бумеранг примчит из ниоткуда.

В доверии лишь трепет и любовь,

Ранимость сердца и безбашенность решений,

И всё же, доверяя вновь и вновь,

Находим к счастью путь сквозь боль прощений.

«Я женщина, я однолюб, я жадина, я хочу, требую и настаиваю на истинной, единственной, исключительной, неповторимой любви твоей ко мне без дубликатов и параллелей. <…> Без притворства, недосказанностей, лукавства и вложения иных смыслов в «Я тебя люблю». Эти слова только для меня и только с исконным смыслом.»

О решениях

Всегда решает, кто любим:

Когда уйти, когда остаться.

Это не значит издеваться:

Влюблённый более раним.

Не любима

Да к чёрту всё!

Плевать, что не любима.

Я так устала,

Но тебе простила

Твои измены

И разбитые мечты.

Героем сказки

Для меня был ты.

Да к чёрту всё!

Мартини – и ко сну,

Хотя я рано

Точно не засну.

Одной не холодно.

Бывает неуютно.

Я свет гашу.

Жду встречи обоюдной.

«Мне кажется, что ты не замечаешь, что мы сейчас далеки как никогда. Я часто думаю о неправильности мучить и тебя и себя, потому молчу и надеюсь, что моё недоверие пройдёт со временем. Как уходит боль, пережитая много лет назад. Но пока… Мы вместе потому, что дети ещё не выросли.»

Моё спасение

А волосы в волне кружатся,

Песчинками искрится дно.

Мне хочется к нему прижаться,

Ища спасение своё.

И проникает солнца свет

Сквозь толщу пенной синевы -

Беззвучных водорослей балет

И рыб волшебной красоты.

Здесь, под водой, покой и тишь.

Прозрачна тень, и мысли нить

Меня не хочет отпустить:

«Останься, бесполезно жить».

Я улыбаюсь в ожидании

Отдохновения тепла,

Но сердце вдруг тоска сжимает:

«Меня же ждут, я не одна».

Мои три маленьких сердечка

Сильнее доменной печи,

Огнём безудержным и вечным

Отмаливают в три свечи

Мою запутанную жизнь,

Поступки, помыслы, слова

И поднимать готовы ввысь

Меня, при том, что не права.

Пусть волосы в волне кружатся,

Песчинками искрится дно.

Мне надо срочно выбираться,

Прижать спасение своё.

О важном

Мой поцелуй с утра лишь детям.

За это точно я в ответе.

Всё остальное – суета.

Они со мной – я не одна.

Посильное

Я теперь быть сильной обязана,

Уставать не имею права:

Я детьми по горло завязана,

Вот она – многодетная мама.

Мои самые замечательные

Этих слёз не должны увидеть,

В своём времени мечтательном

Их себе не позволю обидеть.

Я, как птица, гнездо охраняючи,

Заклевать готова любого

И порвать злодея играючи

За детёныша дорогого.

Но ещё мне надо стремиться,

Направление выбрав верное,

Как в гостиницу поселиться,

В состояние спокойное, мерное.

Я обязана стать сильнее,

На раздумья прав не осталось,

Выбирать в пути, что главнее:

Мои дети или усталость.

Векторами судьба расчерчена:

Где-то пир, а где-то поминки.

Выбирая, всегда будь уверена:

Все дороги придут к развилке.

И конечно же, верь неизбежному:

Так Господь, разбираясь в судьбе,

Посылает каждому грешному

Только крест, что по силе тебе.

Ничья

Ты ничей, и я ничья.

То не проигрыш – ничья.

Мы свободны, и, как птицы,

Опускаются ресницы.

Слёзы высохли у нас,

Чистый блеск красивых глаз.

Так свободно дышит ночь.

Пусть цветёт красотка дочь.

Нашей радости презент.

То любви подарок, свет.

Для неё есть ты и я,

Радость, дружная семья.

Просто ты живёшь не с нами.

К ней приходишь ты с цветами.

В парк уходите гулять.

Нечего уже менять.

У неё хороший папа,

И красавицею мама.

Все малышку обожают,

Никогда не обижают.

Я иль ты её навек

Главный в мире человек?

То не важно, тут ничья.

Ты её, её и я.

Наивная молитва

Моя мольба к Тебе наивна:

Оберегай моих детей.

Я тоже буду не пассивна,

Но я на уровне людей.

Тебе же верю я открыто.

Пусть не прилежно, но молюсь.

И Слово Божье не забыто.

Увижу храм – перекрещусь.

Прости грехи мои мирские.

Прости, помилуй, видишь Сам.

Я, как лодчонка, средь стихии

К спасительным Твоим брегам

Причалить жажду непременно,

Пасть ниц и умолять хочу:

Прикрой от горя милосердно

Моих детей, мою родню.

«Ничего страшного: я тихо сплю под своим одеялом, и мы ходим в ванну по очереди, тапки врозь и всё такое, и такая тихая дружная семейно-соседская жизнь. Полная свобода для обоих в рамках приличия перед детьми, родственниками и знакомыми.»

Мы снова…

Мы снова спим в одной постели.

Ты был мне мужем. Но одна…

Затем другая… Мир наш рушил.

И страсть, и деньги – ерунда…

Любовь… Как странно. Я не знаю.

Теперь обида, боль, тоска,

Сочувствие и пониманье.

Ты вроде муж, а я жена…

Любовь ко мне как к части дома:

К плите, к дивану иль к столу, -

Привычна, правильна, знакома.

Такую роль я не приму.

Всё знаю, помню и ревную.

Уже ль прошло? Уже ль плевать?

Теперь себя не понимаю.

Я ж не сестра тебе, не мать.

Я женщина и быть любимой,

Единственной, одной хочу,

Желанной и необходимой.

Но отпускаю ль я? Прощу?

Зачем мы спим в одной постели?

На расстоянье, как на «Вы»,

Не вычеркнуть «тебя прельщали»,

Без тонкой связи, без любви.

«Я не знаю, что мне ещё делать, кроме как взывать к тебе. У меня нет никаких приемлемых мною, достойных, порядочных и честных возможностей влиять, знать и проверять, кроме как любить тебя, говорить с тобой, чувствовать тебя, переживать за тебя и страдать от непонимания и нежелания уступить мне в этой мелочи.»

Переговоры

Набор. Звонок. И снова сброс.

Зеркально. Яростно. Безумно.

Ответ – порез, вопрос – укол.

Напрасно. Бешено. Паскудно.

Слова. Предлоги. Междометья.

То выпад, то скачок назад.

Заноза в горле. Боль под сердцем.

И снова выпад. Вновь удар.

Уколы. Ссадины. Порезы.

Душа в надрыв и пальцы в дрожь.

Бессмысленны и бесполезны.

Тебе и мне в награду – ложь.

«Сегодня мне плохо оттого, что я люблю тебя. Хочу влюбиться в кого-нибудь, уйти в загул, упасть в поток страсти, чувствовать себя желанной. Чтоб не чувствовать боли из-за любви к тебе, не ревновать, не подозревать, быть вне этого бесконечного круга переживаний.»

Паутина

В паутине душа и тело,

И роса сверкает на ней.

И какое твоё дело,

С кем сегодня мне веселей.

Ни отчёта тебе, ни письма,

Ни желания освобождения.

В паутине запуталась я

Из намёков и вожделений.

Нить тонка и крепка, знаю.

Но идёт не к твоим рукам.

Для других сердце играет,

И другому его отдам.

Полюбуйся: сверкают капли,

В паутине душа и тело.

Не поймёшь ты, навряд ли.

Да и какое тебе дело?

Абсолютно преданная

Хорошая, беззаветно любящая, всё прощающая, принимающая тебя любым, преданная собака – это большая редкость.

И необязательно её любить хозяину, главное – сильно не обижать.

Повоет, если уйдёшь надолго, но ведь вернёшься, отругаешь за ободранную в тоске дверь, а она хвостом виляет и облизывает руку, а позволишь – и нос лизнёт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.