Вкус вишнёвой лжи. 1 часть

– Да. Тридцать восемь, – с тяжёлым вздохом заваливается на кровать.

– Таблетки пил? – смахиваю со стула грязную одежду и сажусь на него.

– Ага. Толку от них… Лучше не стало.

– Ира сказала, что это может быть из-за заражения… – Костя лежит на спине, свесив ногу с кровати, и смотрит из-под наполовину прикрытых век. – Повязку хоть менял?

Цокает, прикрывает веки.

– Чё ты как моя мать? – ещё и недоволен. – Забыл. Не до этого было.

– Ну, ты даёшь, Назар! – возмущаюсь я.

– Да чё?

– А ничё!

Замолкаю и смотрю в окно, где за неплотно задвинутыми шторами виднеется соседний дом, а там на балконе какая-то девчонка в широкой рубашке выкуривает сигарету. Вот, к ней выходит парень, что-то говорит, и они вместе уходят в квартиру.

– Уговорил Иру прийти, осмотреть рану. Так что вечером сгоняю за ней. Ты ж ведь всё равно к врачам не пойдёшь…

– Блин, Стас, – он приподнимается на локте. – Сдурел? Нельзя ей сюда.

Пытается подняться, но, видимо, кровь ударяет в голову и заставляет парня прикрыть веки. Я шикаю, встаю со стула и силком укладываю Костяна обратно на кровать.

– Сдохнуть хочешь? – злюсь. – Скажи спасибо, что она вообще согласилась.

Поднимаю его футболку и морщусь. Повязка почему-то грязная, местами пропитана кровью и чем-то жёлтым. Даже не хочу спрашивать, что Назар вчера делал.

Костя морщится, когда я приподнимаю бинты. А теперь приходит и моя очередь кривиться: зашитая рана покраснела, а кожа вокруг шва опухла. Тут явно само собой ничего не пройдёт, нужна профессиональная помощь.

Но ведь Назар баран, в больницу не сунется…

– Я звоню Ире, – уверенно говорю я.

Костя не возражает.

Набираю номер и подношу мобильник к уху. Гудки раздражают, девушка отвечает не сразу, но, хвала всевышнему, вообще берёт трубу.

– Ну, чего опять? – её голос приглушён и раздражён.

– Всё фигово, – смотрю на друга. – Я у Назарова, он тут помирает.

Она вздыхает и несколько секунд думает.

– Что там с раной?

– Покраснела, вздулась. Не очень выглядит.

– Кровь идёт?

– Нет.

Молчание.

– Короче, возьми перекись водорода, можно «Фурацилин» развести. Промой рану. Дальше обработай область вокруг неё йодом или зелёнкой. И повязку наложи, – говорит девушка. – Вечером заберёшь меня, посмотрю, насколько всё плохо. Пока этого должно хватить.

– Ладно, спасибо.

– Мне пора, пока.

Она поспешно сбрасывает вызов, а я смотрю на Назарова и кривлюсь. Ну, что ж. Настало время поиграть в доктора. Не так я себе подобные игры представлял…

Ложь 18. Ира

Моя работа номер два: кафешка под названием «Пир Духа». Смешное, неправда ли? Я работаю в «Пир Духе». Пирдухе…

Название под стать заведению. Начальник тот ещё деспот, постоянно орёт на всех и матерится. Один прокол, и можешь собирать вещички. Персонал – идиоты полнейшие. На кухне творится настоящий балаган: уборщики помогают с готовкой, повара отдраивают помещения, и все орут, ссорятся, матерятся словно на базаре. А вот владельца боятся – слово лишнее при нём сказать не могут. Зато за спиной…

Я подрабатываю официанткой. Весь день бегаю от столика к столику, принимаю заказы и пытаюсь не нахамить особо наглым клиентам, которых, поверьте мне, хватает. Чувствую себя бешеной белкой в колесе, которая напилась кофеина и теперь не может остановиться.

Этот безумный день заканчивается быстро, не то что в аниме-магазине, где приходится часами сидеть и ждать покупателей, изнывая от скуки и ненавидя стрелку на часах, которая дьявольски медленно нарезает круги. Если занят делом, совсем не замечаешь времени, а в этом месте и присесть-то некогда. Обслужи столик, прими заказ, подмени, отнеси, прибери, чего без дела стоишь, зря плачу что ли?

После смены я забираю деньги за прошлую неделю и счастливая-довольная прощаюсь со своими горе-коллегами. Осталось только заскочить в аптеку и прикупить бабуле лекарств. И ещё Назаров… Чёрт бы его побрал.

Когда выхожу из кафешки, Стас уже дожидается у входа. Парень стоит, облокотившись на байк, и роется в телефоне, с кем-то переписываясь. Его чёрные растрёпанные волосы неряшливо торчат в разные стороны, из-под кожаной куртки на шее выглядывает татуировка. Заметив меня, парень блокирует экран и прячет мобильник.

– Привет, – улыбается.

– Привет, – осматриваю мотоцикл. Блестит, засранец, словно новенький. Чёрный, красивый, мощный. – Как Назаров?

Стас пожимает плечом.

– Сделал всё, как ты сказала, но температура не спадает, – качает головой.

– Не всё же тебе сразу, – бурчу я. – Главное, рану обработали. Если гноя нет, значит, всё куда лучше, чем я думаю. Ладно, поехали. Мне ещё потом надо в аптеку и домой, лекарства отвезти.

Стас кивает и протягивает запасной шлем – чёрный словно тьма, и я решительно надеваю его, прячась от окружающего мира. Надев шлем, парень седлает байк, снимает его с подножки и заводит двигатель. Ждёт, когда я соизволю присоединиться.

Поправив рюкзак, неумело запрыгиваю на мотоцикл и осторожно обнимаю Стаса за талию. Ни разу не каталась на байках, но, думаю, в этом нет ничего страшного.

Мотоцикл ревёт будто дикий зверь и срывается с места. Мне приходится прижаться к Стасу, чтобы не свалиться с железного коня. Руки сильнее обнимают парня за талию – его спина крепкая и напряжённая словно сделана из камня, и мне вдруг становится невероятно спокойно, даже несмотря на то, что сердце разрывается из-за адреналина.

Мы мчимся по дороге, обгоняя автомобили, виляем между ними, оставляя позади недовольно-сигналящих водителей. Поток ветра набрасывается будто течение непослушной реки, но я прячусь за спиной Стаса. Руки леденеют, пальцы перестают слушаться. И лишь рёв двигателя сопровождает нашу поездку будто преданное животное.

Наконец мы добираемся до моего района и едем в сторону дома Кости. К этому моменту я уже перестаю чувствовать тело – оно задеревенело, стало твёрдым и неподвижным как статуя.

Мотоцикл сбавляет скорость и сворачивает к жилым зданиям, вскоре окончательно останавливаясь. Стас глушит мотор, упирается ногой в землю и снимает шлем. Мне же требуется время, чтобы сообразить, что мы приехали.

С трудом оторвав руки от талии парня, снимаю шлем и, облегчённо вздохнув, слезаю с байка.

– Транспорт для самоубийц, – замечаю я, и Стас коротко смеётся.

Он забирает у меня шлем, спрыгивает со своего железного коня и кивает, чтобы я следовала за ним.

Обычный жилой квартал старых пятиэтажных домов, детская площадка, на которой резвятся и кричат школьники, припаркованные машины в стороне, с окон глазеют вышедшие на балкон жильцы. Ничего интересного, в моём дворе точно такая же атмосфера.

Догоняю парня и следую за ним в сторону подъезда. Домофон вырван и висит на парочке проводов, двери распахнуты. Лифта нет. Мы поднимается по лестнице на третий этаж, подходим к ближней двери и останавливаемся. Стас достаёт ключи, собираясь отпереть преграду, но, прежде чем сделать это, поворачивается ко мне.

– Только это… У него мать дома. Так что особо не кричи на счёт ранения и всё такое, – просит парень.

Киваю. Щёлкает замок, и дверь открывается. В коридоре останавливаемся, чтобы разуться, – здесь полутемно и пахнет жареной рыбой. Сбоку вешалка для курток, маленькая тумбочка у зеркала, разбросанная обувь на пороге. Напротив закрытая дверь, слева, очевидно, кухня, а справа ещё парочка запертых комнат. Здесь тихо и как-то странно, будто в этой квартире живёт старый умирающий человек, который вот-вот должен покинуть этот мир.

Мы направляемся направо к самой дальней двери – Стас открывает её и заходит первым, я же неуверенно прохожу следом. Комната небольшая, захламленная. Вещи валяются везде, где только можно. Да… Уборка здесь точно не помешает.

Назаров лежит слева на небольшой узкой кровати и, скорее всего, спит. Его брови нахмурены, лицо красное, дыхание глубокое и тяжёлое.

– Давно в отключке?

– Пару часов, – предполагает Стас. – Я уходил, он ещё продолжал скалиться, чтобы я тебя не приводил сюда.

Ничего не отвечаю, нависая над Назаровым, прикладываю костяшки пальцев ко лбу, проверяя температуру. Горячий…

Отодвинув одеяло, которым накрыт парень, смотрю на повязку. Бинты новые, чистые, видно, что Стас хорошо постарался. Замечаю на тумбочке перекись, йод, зелёнку и почти наполовину пустую бутылку водки. Даже не хочу спрашивать, пили её или же использовали для дезинфекции.

Скользнув взглядом по напряжённому лицу Кости, снимаю рюкзак, бросаю его на пол и присаживаюсь на корточки рядом с кроватью.

– Дай ножницы, придётся бинты разрезать. Слишком плотно замотал, – говорю я.

Стас осматривается. Находит лишь спустя пару минут под кучей одежды, которую Костя свалил на стол. Снова бросив взгляд на лицо Назарова, осторожно разрезаю бинты и отодвигаю в сторону, раскрывая рану.

Она покраснела и немного опухла, как и говорил Стас. По краям измазана зелёнкой.

– Запаха нет, гноя тоже, – тихо говорю я. – За раной нужен уход, а не просто забинтовал и жди, пока заживёт.

Замечаю на полу у кровати старые грязные бинты.

– Что он вообще с ними делал? – не понимаю я.

– Чёрт его знает, – Стас садится на стул. – Как обычно шлялся по подворотням, махался кулаками и выяснял отношения. Чем ещё он может заниматься?

– Повязку надо каждый день менять. Обрабатывать рану антисептиками. Я не знаю, какой именно подойдёт, нужно в аптеке спросить, – говорю я. – И постельный режим. Рану не мочить, не тревожить, а то долго заживать будет. Температуру надо сбить… Слушай, – шумно вздыхаю и поворачиваюсь к Стасу. – Я не врач. Ему нужно в больницу, и ты это прекрасно знаешь. Если жар не спадёт, а рана начнёт гноиться, то без врача никак.

– Да знаю я, – бурчит парень. – Но Костян не пойдёт туда. В этом проблема. Вся надежда на тебя…

Вот влезла же на свою голову.

– Ладно, сделаю, что в моих силах, но, если будет хуже, поведёшь к врачу. И мне плевать, кого вы там грохнули, отправили в кому или обокрали, – Стас послушно кивает, потупив взгляд. – Сейчас идёшь в аптеку и спрашиваешь какую-нибудь мазь от воспаления. И заодно прихвати мне лекарств, я тебе дам денег и рецепт.

– Хорошо, – снова кивает, поднимаясь на ноги.

Хмурюсь, смотря на Назарова. Его грудь вздымается, дыхание шумное и хриплое. Может, он просто заболел? И никакая это не инфекция? Потому что, единственное, что я в силах сделать, – это обработать рану и наложить повязку.

Надо спросить у Элли, есть ли у неё знакомые врачи, которые смогут помочь нам и при этом не засветить в официальных бумагах. Чёртов Назаров! Почему именно я должна разгребать его проблемы?..

Ложь 19. Ира

Господи, что я здесь делаю? Почему сижу на коленях в комнате Кости Назарова перед его кроватью и смотрю на зашитую воспалившуюся рану. Никогда не сталкивалась с такими порезами, поэтому понятия не имею, что нужно делать. Может быть, это естественный процесс заживления? Просто немного распухла из-за того, что парень вчера шлялся чёрт знает где.

На поверхности гноя нет, никаких признаков. Возможно, он внутри раны, но для этого нужно разрезать шов и заново всё обрабатывать, потом зашивать…

Что, если я сделаю только хуже?

Смотрю на напряжённое лицо Кости – парень всё ещё спит – хмурюсь, несколько секунд вслушиваюсь в голоса за стенкой, а, когда те смолкают, достаю сотовый и звоню Элли.

Гудки острыми клинками вонзаются в сердце, я потираю лицо, чтобы избавиться от волнения, но оно с каждой секундой лишь нарастает.

– Да, дорогая, – голос Элли сбивает с толку.

Я забываю, зачем вообще звоню, но лицо Назарова тут же возвращает воспоминания.

– У тебя есть знакомый врач, который может помочь без официальных документов? – с ходу спрашиваю я.

– Врач? Что-то случилось? – испуганно лепечет подруга. – С тобой всё в порядке?

Прикрываю глаза, выжидаю пару секунд.

– Да, я в порядке. Моему другу нужна помощь, но он не может пойти в больницу. Нужно, чтобы его осмотрели и помогли, но без лишнего шума, чтобы никто ничего не узнал.

Слышу, как девушка задумчиво мурлычет, о чём-то думая. Несколько секунд молчания перерастают в настоящую вечность.

– Думаю, смогу помочь, – наконец отвечает Элли. – Пришлю знакомого доктора, он сделает всё без лишних вопросов, но ему нужно будет заплатить. В прочем, это не проблема. Я ему позвоню, а ты пока пришли адрес, куда нужно приехать.

– Хорошо. Спасибо, – облегчённо вздыхаю. – Только платить не надо, сама справлюсь. Главное, чтобы он просто посмотрел и сказал, что делать…

– Ира, – перебивает меня блондинка. – Я всё сделаю. Просто положись на меня. Зачем ещё нужны подруги? Тем более, это пустяки.

За что я люблю Макееву, так это за то, что она не задаёт лишних вопросов. Надо – сделает. Зачем, почему – ей совсем не важно. Если и станет любопытствовать, то потом, когда всё закончится. К тому же не так часто я её о чём-то прошу. Да и Элли прекрасно знает, если я звоню ей в поисках помощи, то дела совсем плохи.

– Ладно, ладно, – тихо бормочу я. – Просто пришли этого врача и…

Чьи-то пальцы хватают меня за руку, которой я прижимаю сотовый к уху, и сжимают запястье. Я вздрагиваю, замолкая, и встревоженно смотрю на Костю. Его веки наполовину прикрыты, уголки губ опущены, взгляд такой холодный словно осуждающий. Как много он успел услышать?

Забыв про подругу, сбрасываю вызов, выпутываюсь из хватки Назарова.

– Где Стас? – сипло спрашивает парень.

– В аптеку пошёл.

– Чё ты там про врача говорила? – он пытается приподняться на локте, но я силой возвращаю его обратно. – Нормально всё со мной…

Кривится, шумно вздыхает, прикрывая глаза.

Поджав губы, хватаю с тумбочки градусник, стряхиваю, протягиваю Косте.

– Меряй. И не рыпайся. Если у тебя заражение, то можешь сразу завещание писать.

– Я же сказал, – злится, но градусник принимает, неохотно засунув под мышку.

– Не переживай, всё будет анонимно. Элли пришлёт своего врача, так что никто ничего не узнает…

Вспомнив, что нужно отправить подруге сообщение, возвращаюсь к мобильнику. Так, а, собственно, где мы сейчас находимся?

– Какой у тебя адрес? – выжидающе смотрю на парня, но тот не горит желанием отвечать.

– Мне не нужна ничья помощь, – скалится Назаров. – Особенно от твоей подружки. И вообще, я говорил Стасу, чтобы он не звал тебя. Могла бы и не приезжать…

– А ты мог бы не портить асфальт перед моим подъездом, – раздражаюсь. – И кстати… – беру свой рюкзак, который лежит рядом на полу, и достаю книгу. – Оставь себе.

Кладу вещь на кровать у ног парня, демонстративно вздёрнув нос. Раз Назаров воротится от помощи, то и я откажусь от его подарков.

Костя цокает языком, шумно вздыхает. Уже собираюсь подняться на ноги, чтобы присесть на стул или же, возможно, вообще покинуть квартиру (хотя у Стаса мои деньги на лекарства, так что без них всё равно нельзя уходить), но вдруг слышу, как поворачивается дверная ручка. Поспешно прикрыв одеялом рану Кости, оборачиваюсь как раз в тот момент, когда в комнату просовывается женская голова.

– Костя… – её голос хриплый и тихий словно у немощной старухи, хотя, по сути, ей не больше пятидесяти.

Редкие грязные волосы собраны в небрежный маленький хвостик, и непонятно, какого они цвета: то ли русые, то ли светло-каштановые; лицо бледное, осунувшееся, большие синяки под глазами, губы потрескавшиеся, лишь глаза такие же как у Кости – синие.

Выглядит женщина так, будто уже неделю не вылезает из запоя.

– О, – замечает меня и дёргается назад, но, видимо, решив, что это некрасиво, возвращается обратно. – Не знала, что у нас гости…

– Ма, – Назар пытается встать, но я снова нажимаю на его плечо.

– Здрасте, – приветливо улыбаюсь, поднимаясь на ноги. – Я Ира. Подруга Кости. Пришла проведать его.

Женщина нервно осматривает комнату, наверное, думая, что здесь бардак и некрасиво приглашать гостей в такой беспорядок. Её веки подрагивают, пальцы сильно сжимают край двери. Такое чувство, что она вот-вот сбежит, лишь бы не видеть посторонних людей.

– Я Анна… Анна Алексеевна… – рассеянно кривится, словно упустив нить разговора или же пытаясь вспомнить собственное имя. – Надо, наверное, чай поставить… А у нас холодильник пустой… – неуверенно бормочет женщина.

– Ма, иди в комнату, я сам разберусь, – раздражается Костя.

Снова предпринимает попытку встать, но падает обратно на подушку.

– Не стоит, Анна Алексеевна, – продолжаю улыбаться. – Всё в порядке. Скоро Стас вернётся, принесёт лекарства для Кости, а я пока присмотрю за ним. Вы лучше отдыхай, я сама со всем справлюсь. Может быть, это Вам чай сделать? Могу что-нибудь приготовить, или в магазин сходить…

– О, нет-нет, дорогая, – качает головой. – Я лучше пойду… К себе. Если что, зовите.

Она нервно улыбается и закрывает дверь. Отлично, дело сделано. Главное, больше говорить, всё равно ведь откажутся от помощи, а, если и согласятся, то ничего страшного.

Костя шумно вздыхает – медлю, а после отхожу от кровати и присаживаюсь на стул.

– Она после аварии такая? – догадываюсь я, вспоминая рассказ Стаса.

Парень неуверенно пожимает плечом. Видимо, поэтому он не хотел, чтобы я сюда приходила. Стыдится матери и того, что с ней случилось. Не хочет, чтобы его жалели. Или осуждали. Она у него как страшная тайна, которую никому нельзя рассказывать.

– У неё депрессия, фобии. Из квартиры вообще не выходит, людей избегает. Левая рука из-за травмы отказала. Психоз там какой-то, фиг её разберёт, – бурчит парень. – С кратковременной памятью проблемы. Она через пять минут забудет о твоём существовании.

Грустно потупив взгляд, неуверенно поправляю кофточку.

– Она хоть живая, – тихо говорю я.

Костя косится в мою сторону, собирается что-то сказать, но передумывает.

Назаров достаёт градусник и поджимает губы.

– Тридцать семь и восемь. Уже меньше. Это ведь хорошо?

– Да, – киваю. – Но врач не помешает, так что говори адрес, если не хочешь, чтобы я пошла и рассказала твоей маме, что тебя пырнули ножом и ты умираешь.

Костя кривится, медлит. Шмыгает носом, а потом всё-таки называет район, улицу, дом и номер квартиры. Я поспешно отправляю полученную информацию Элли и облегчённо вздыхаю. Что ж, остаётся только ждать. На большее мы не способны.

Ложь 20. Стас

– Да, любовь моя, – кое-как отвечаю на звонок Элли, выходя из аптеки.

Не хочу разговаривать с ней – в голове сейчас один Назаров, которому нужно принести лекарства, иначе он коньки отбросит. Жопой чую, что в этой раз сухим из воды точно не выкарабкается. Вроде, взрослый человек, двадцать один год, а ведёт себя как придурок. Я в свои семнадцать (почти восемнадцать) мыслю гораздо адекватнее.

– Чем занимаешься? – невинно интересуется девушка.

Чёт мне не нравится её тон, по любому сейчас какой-то подох выскочит.

– Да в городе, – отмахиваюсь. Быстро иду в сторону дома Костяна. – Увидеться хотела? Я немного занят.

– А чем занят? – её голос такой, будто Элли скучающе рассматривает свой маникюр.

Вот же пристала… Не люблю я врать человеку, который мне небезразличен, но и рассказывать правду тоже не вариант. Да и что я скажу? Иду домой к Назарову, который умирает из-за ножевого ранения, а Ира пытается его спасти? Тот ещё мыльный сериал.

– Другу помогаю. У него тут проблемы, попросил разобраться, – вру и не краснею.

– А Ира с тобой? – докапывается Элли.

Всё внутри замирает. Ну, здрасте, приехали. Про Ирку-то то она как узнала? Следит что ли за мной? Машинально осматриваюсь по сторонам, ища подозрительных людей.

– А почему она должна быть со мной? – делаю удивлённый голос.

– Она просила твой номер, – безмятежно тянет блондинка. – Да и звонила сейчас, просила, чтобы я прислала врача. Говорит, что её друг болен. Вот я и подумала, мало ли, с тобой что случилось.

Твою мать. Они что реально привлекли Элли с доктором? Это же безрассудство. Как они могли это сделать, не посоветовавшись со мной?! Что за самодеятельность!

– Да нет, всё со мной в порядке, – выдавливаю. – Она просто звонила на счёт Назарова. Мы с ней не пересекались.

– А, ну, понятно, – оживляется. – Тогда не буду отвлекать. Пока.

Отключается, прежде чем я успеваю попрощаться. Чуть не попался! Как она вообще пришла к логическому выводу, что утренний звонок Иры выльется к тому, что мне нужен будет врач?

Но проблема в другом. Этот самый доктор явится в квартиру Костяна с минуты на минуту. А это может вылиться в ужасные последствия.

Спрятав сотовый в карман, ускоряюсь. Минут за пять добираюсь до дома Назарова, поднимаюсь на нужный этаж и отпираю дверь.

Здесь тихо, прохладно и пахнет сигаретами. Ментоловыми – такие курит мать Назарова, когда дико нервничает.

Скидываю обувь, почти бесшумно прохожу к комнате Кости, открываю дверь и замираю. Ирка сидит на стуле, друг всё ещё в постели, проснулся. Окно открыто. Странно попахивает только что оборванным разговором.

– Кто из вас додумался позвонить Элли и вызвать врача? – с упрёком смотрю на девушку, следом на парня. Прикрываю за собой дверь.

– Логично предположить, что я, – признаётся Ира.

Шумно вздыхаю.

– Ты забыла, что Костяну нельзя светиться? Не только Элли втянула, ещё и ставишь нас под угрозу. Может, нам сразу в полицию пойти?

– Стас, – Назар пытается перебить меня, но я даже не смотрю в его сторону.

– Ты хоть думаешь своей башкой, что делаешь?!

Она прикрывает лицо рукой, трёт будто только проснулась.

– Ты совсем двинулся? – спокойно спрашивает Ира. – Косте нужна помощь. Ты больше печёшься о его свободе или жизни? Хватит из ничего трагедию делать. Врач проверенный, сделает всё без шума. Ему нужно только заплатить. Ты вообще-то мог сам до этого додуматься, а не дёргать меня.

Пыл остывает, и я поджимаю губы.

– Я оказала ему первую помощь, сделала всё, что в моих силах. Уж извини, что моя самодеятельность привела ко всему этому. Я не врач, и даже не медсестра. Вообще не обязана вам помогать в этом дерьме. И трогать его рану я больше не собираюсь, понял? Лекарства купил?

– Купил, – бурчу, протягивая пакет.

Назар коротко смеётся, морщится.

– Тебя только что уделали, Стасян, – хрипит парень, я лишь бросаю предостерегающий взгляд.

Ира забирает пакет, достаёт оттуда лекарства. Те, что для Назарова, кладёт на тумбочку, свои прячет в рюкзак.

– Врач приедет примерно через час, так что для начала нужны деньги, – уверенно говорит девушка.

– Деньги – не проблема, – отвечаю. – Мне только с карты снять. С собой налички нет.

– Тогда – вперёд.

Киваю, мысленно кривлюсь и выхожу из комнаты. Ну, и девка. С ней лучше не спорить, а то загрызёт. А с виду такая милая…

***

Через час и десять минут появляется врач. Мама Кости начинает шуметь в своей комнате – не удивлюсь, если прямо сейчас баррикадирует дверь, чтобы никто не смог добраться до неё. Мужчина с чемоданчиком проходит вглубь квартиры, осматривается, оценивает ситуацию в комнате, затем смотрит на Назарова. Тот в ответ скептично морщится.

– Так, и что у вас здесь случилось?

Его идеально уложенные тёмные волосы больше подходят для актёра или же модели, но никак не для врача. Аккуратная щетина, карие глаза.

– Ножевое ранение, – Ира поднимается на ноги. – Я вчера зашила рану, но сегодня у него поднялась температура.

Его даже не смущает фраза «зашила рану», которую произносит школьница. Мужчина ставит чемодан на пол рядом с кроватью, закатывает рукава и без лишних вопросов принимается за осмотр. Мы стоим в стороне и ждём окончательного приговора.

– Как именно Вы зашивали рану? – интересуется врач.

– Шёлковые нитки прокипятила, иглу накалила, плюс ещё спирт, – неуверенно бормочет та.

Молчание. Открывает чемодан, достаёт ножницы, начинает снимать швы. Морщусь, бросая взгляд на рану. Через несколько секунд мужчина снова подаёт голос.

– Болит сильно?

– Терпимо, – Назар.

Ну-ну, у тебя же болевой порог высокий. Хоть живьём кожу снимай, мало что почувствуешь.

– Гноя внутри нет, но рана слегка воспалена, – констатирует врач. – С должным уходом всё пройдёт быстро. Я её обработаю, наложу шов, выпишу мази. Если появится гной или станет ещё хуже, то звоните, я оставлю свою визитку.

– Спасибо, – Ира опережает меня. – А как быть с температурой?

– Вколю жаропонижающее…

А потом мужчина принимается за лечение: химичит с раной, делает местный наркоз, зашивает.

– На первое время – постельный режим, чтобы шов не разошёлся. Менять повязку каждый день, рану обрабатывать этими лекарствами, – достаёт из чемодана визитку и бумажку с ручкой. Что-то записывает. Этот врач настолько крут, что у него даже почерк идеальный. – Воспаление скоро должно сойти, главное хорошо ухаживать за раной. Организм молодой, крепкий, всё заживёт быстро.