Восход некроманта

– Звучит как-то наивно.

– Хорошо.

Норонин встал и неспешно направился к выходу. Аврелиан метнулся за ним и преградил выход.

– Я согласен!

Алхимик улыбнулся.

Они последовали в единственное здание с башней во всем городе. Это было старое кирпичное сооружение в четыре этажа, из центра которого выходила круглая башня, довольно низкая. Строение было приземистым, с немногочисленными окнами, выкрашенное в кислотно-зеленый цвет, кое-где пестревший серыми пятнами отвалившейся краски. Над входом гордо красовался герб гильдии алхимиков – медный хамелеон в хрустальной колбе. Аврелиан слегка замешкал у дверей, залюбовавшись реалистичным глазом животного, будто испытующе смотревшим на него. Норонин поторопил юношу, и они вместе вошли в просторное помещение со спертым воздухом и парой старых кресел. Алхимик жестом указал Аврелиану сесть, а сам пошел в одну из дверей.

В душе юноши чувства боролись за место в его разуме. Боль утраты ленивой лавиной покрывала его память, нашептывая ему суеверный страх перед непочтительностью к умершим. Под лавиной взрывались радость новых начинаний, из-за которых юноша изучал каждый миллиметр окружающего пространства. Он всматривался в каждую трещинку старой стены, но едва ли мог ее вспомнить через мгновение. За этим занятием он не заметил, как Норонин вернулся вместе с другим пожилым человеком примерно тех же лет, что и сам алхимик, который с любопытством рассматривал новоприбывшего. Аврелиан вскочил и поздоровался:

– Хороший день!

– Определенно хороший, – ответил незнакомец. – Так что ж, ты собираешься заниматься алхимией? Похвально. Мне тебя очень хорошо зарекомендовали. В бессилии и без навыков создать зелье, даже если самое простое… Ты определенно способный.

– Спасибо, – юноша посмотрел в пол, изредка приподнимая глаза. – Но разве это так уж сложно было? Просто я следовал указаниям.

– Возможно. Может, тебе и повезло. Но твоя внимательность точно была похвальной, не вздумай спорить. Впрочем, мы тебя еще проверим, вернее, твоя учеба тебя проверит. Пойдем, запишем тебя.

Два алхимика пошли в другую дверь, и Аврелиан последовал за ними. За ней были коридоры, такие же старые и неухоженные, но чистые. Они пришли в кабинет со старой мебелью и давящим низким потолком, на который, видимо, пожалели краски. Норонин не вошел с ними, так что юноша остался с незнакомцем один на один.

– Вот что, – начал алхимик с ниоткуда взявшейся серьезностью, быстро выбрасывая изо рта слова. – Учеба у нас требует первого взноса в пять серебряных. У тебя имеется? – Аврелиан кивнул и вынул из кармана кошелек, откуда извлек монеты и положил их на стол. – Очень хорошо. Я Онторлиан, наместник гильдии в этом регионе. Учить тебя будет твой друг. Все книги и реагенты будешь получать от него. Стипендии и зарплаты у нас нет, придется продавать свои наработки людям города. Твой успех зависит только от тебя. Будешь усердно стараться и хорошо сдавать экзамены на повышение степени, то может быть, лет через пять, займешь мое место. Будешь лениться – до конца жизни останешься учеником и будешь влачить жалкое существование. В целом все. Вступаешь?

На несколько мгновений Аврелиан засомневался, но за неимением иного решительно кивнул.

– Имя и фамилия?

– Аврелиан Витанский.

Онторлиан записал его имя в большой коричневый журнал и кивнул на дверь.

– Поздравляю! – улыбнулся Норонин вышедшему юноше.

Тем же днем юношу поселили в небольшой келье с кроватью да столом. Норонин взял с собой фолиант, и, усевшись с юношей за стол, раскрыл его на первой странице. Множество непонятных закорючек сильно смутили Аврелиана, а Норонин вздохнул:

– Читать ты, как я понимаю, тоже не умеешь? – Аврелиан кивнул. – Эх, ладно. Начнем с алфавита…

Дни стали незаметно сменять друг друга. Аврелиан всеми силами старался забыться в учебе, потому ловил каждое слово своего наставника. Каждый день Норонин приходил к нему в келью, взяв с собой тот или иной реагент для зелий, и подробно рассказывал об их свойствах. Юноша сидел, не разгибая спины, и до луны корпел над эликсирами, параллельно вызубривая алфавит, очень опасаясь забыть какую-либо букву. Скоро, когда уже боли в спине перестали быть лишь мимолетным утренним воспоминанием о долгой ночи, а стали серьезной проблемой, молодой алхимик уже вовсю читал учебные тексты, и его навыки стали расти, как некогда росло его горе. Тогда же старый алхимик спросил его, не хочет ли он выйти в свет и познакомиться наконец с согильдийцами.

Это предложение потрясло юношу. Аврелиан ни разу об этом не задумывался. Конечно, он выходил несколько раз из своей комнатушки.... Или нет? С уверенностью на этот вопрос он ответить не мог, ведь еду ему за его деньги покупал Норонин, и особых поводов выходить у него не было. Однако ехидная улыбка старого наставника, к которой он так привык, обезоружила его сомнения, и молодой алхимик согласился. Норонин сказал ему быть готовым вечером и оставил юношу наедине с эликсирами. В груди налилась тяжесть, он уже не мог сосредоточиться на учебе, отчего ни одно зелье у него не получалось, и, когда одна из склянок с громким хлопком взорвалась прямо в его руках, он смирился и просто стал ожидать вечера.

Наконец вечер наступил. Аврелиан надел саму чистую из двух своих мантий и осторожно приоткрыл дверь своей кельи. Старые коридоры были пусты, и юноше ничего не оставалось, как самому пойти искать людей. Все же Аврелиан признал, что не выходил из комнаты за все время обучения, поскольку заблудиться он смог буквально за пару минут, и стал судорожно носиться по зданию в поисках хоть какого-то выхода, пока не услышал гул голосов парой этажей выше и не направился на него. С каждым шагом гул все нарастал, и к тому моменту, как юноша добрался до крупного обеденного зала, ему стало страшно. Но вот перед ним появилась исцарапанные, с трудом держащиеся на петлях двойные двери общего обеденного зала. Аврелиан медленно приоткрыл их и заглянул внутрь. По следам от пыли на полу было понятно, что некогда множество столов стояли стройными рядами по всей площади зала, но теперь это походило скорее на воспоминание. Все же это был главный праздник Империи Грифонов, День Восхода Человека, сотни лет назад ознаменовавший конец ужасной гражданской войны. И добропорядочные алхимики всех возрастов праздновали как полагается. Все что-то друг другу кричали, разливали выпивку собственного производства, иногда перебрасываясь некоторыми взрывающимися склянками, отчего столов каждые несколько минут становилось все меньше. В запахе гари, пота и спирта кто-то, заваленный грудой досок, вдруг запел песню победы, и в зале все стали собираться в шеренги, взявшись друг с другом за плечи, и принялись изображать марш на месте, отчего пол затрясся как при землетрясении. Аврелиан лишь осторожно прислонился к стене и смотрел на это безумие, не в силах к нему присоединиться, с одной лишь надеждой, что его никто случайно не убьет. Проносившиеся мимо отупевшие лица совершенно не побуждали его выпить что-либо, а те немногие, что решали обратиться к юноше, очень быстро теряли интерес и возвращались к ожесточенным спорам о великом. Аврелиан подождал, пока пройдут еще три импровизированных марша, после чего ушел обратно к себе, с легким чувством опустошенности.

На следующий день Норонин не стал ничего говорить об этом, и тему выхода Аврелиана в общество пока оставили. Молодой алхимик снова погрузился с головой в учебу, скоро ему принесли полноценный алхимический стол: очень сложное сооружение с крутящимися при помощи десятка рычагов частями столешницы, несколькими горелками разной мощности и кучей колб. Целую неделю Аврелиан потратил только на то, чтобы выучить, какая часть как работает, и даже после этого хитрый механизм отказывался быть послушным в его руках. Однако он тренировался, больше ему уже не требовался ежедневый приход наставника, книги стали его лучшими друзьями. Его отчужденность и стремление удачно совместились, и молодой алхимик, когда возникала нужда в напарнике при изготовлении зелья, изобретал способ, как сделать его в одиночку. Норонин только хвалил юношу за изобретательность, и даже помог Аврелиану получить пару патентов, иными словами, заработать на этом.

И это было очень кстати, ведь запас денег из Контанто стремительно кончался из-за естественных нужд, да и за реагенты ему выставляли счет в конце каждого месяца. И все же Аврелиану пришлось признать, что выбора у него нет и ему придется идти на рынок. Он спросил у своего учителя, какие зелья лучше продаются, запасся ими и направился на улицу.

Лин встретил юного алхимика легким ветерком и слепящим солнцем. Юноша встал неподалеку от гильдии, уселся на лавку, достал зелья и вмиг покрылся потом. К нему подошла пожилая женщина в недорогих одеждах, и быстро спросила ртом с половиной зубов:

– Чем торгуешь?

– А, э, у…

– Ясно. Есть что от головы?

– Да-да, сейчас.

Аврелиан тут же полез в свою сумку и извлек нужный эликсир. Женщина бросила ему десять медяков и тут же прильнула к бутыли, после чего направилась дальше по своим делам.

«Так, вроде бы все не так страшно», – подумал юноша.

Однако к нему долго не подходили. Прохожие изредка бросали взгляд на незадачливого торговца, но не останавливались возле него. Под вечер к нему подошел еще один покупатель, парень с заговорщическим взглядом, и купил себе зелье бодрости за половину серебряной. Так Аврелиан и ушел практически со всем, с чем прибыл. В келье его встретил Норонин, вместо приветствия спросивший:

– Ну, как тебе опыт торговца?

– Так себе, – Аврелиан не смотрел на наставника и сразу взялся за очередное зелье. – Я думал, будет как-то проще.

– Ты думал, что самое сложное – это изготовить зелье? – наставник громко засмеялся. – Нет, мой мальчик, продажа – это куда более сложное искусство, и требует большой изобретательности.

– Блеск и треск! Я-то наивно полагал, что учусь алхимии, а не уличной торговле!

– Такова жизнь. Да и никто же не заставляет тебя всю жизнь торговать на улице, ты вполне можешь найти себе добрых друзей и помощников, что будут делать за тебя эту работу.

Аврелиан сдавленно зашипел, и у него дернулся палец, отчего колба на столе опрокинулась и упала ему на штаны, которые тотчас загорелись. Юноша сорвал их и побежал на поиски воды. Когда он ее нашел и прибежал обратно, огня уже не было, хотя штанам было еще гореть и гореть. Аврелиан вопросительно глянул на улыбающегося наставника.

– Магия, мой мальчик, магия.

– А если серьезно?

– А я разве несерьезно? Аврелиан, ты видел своими глазами дракона, и после этого еще сомневаешься в существовании магии?

Юноша озадачился. Он всеми силами старался избегать мыслей о Контанто, но на ум все равно пришел их лекарь, загорелый мужчина, лечивший его односельчан простым наложением рук. Однако всю жизнь Аврелиан считал магию чем-то недоступным для простых людей, эдаким чудом, дарованным от рождения, и то, что пускай и опытный, но обычный алхимик так может, очень удивляло.

– Но, как?..

– Просто немного учебы. Огненная магия – просто навык и не более.

– То есть Вы можете сжечь целый дом, например? – спросил он, впившись в лоб Норонина вылезающими из орбит глазами.

– Ну нет, ты уж загнул. Я тебе не маг Конклава. Я лишь научился крайне полезному минимуму. Например, сейчас я забыл про спички и щелчком зажигаю свечи и горелки. Да и от таких вот пожаров тоже спасает.

– А меня можете научить?!

– Тебя? Я? Нет уж, уволь. Понимаешь, магию нельзя выучить по книгам, тебе нужен полноценный учитель.

– Но Вы же умеете что-то! Просто помогите мне начать.

– Аврелиан, если ты захочешь стать кузнецом, пойдешь ли ты в ученики к подмастерью, что только неделю как впервые взял в руки молот? С магией все еще сложнее, тебе сперва нужно войти в определенное состояние, а я слишком мало знаю, чтобы даже описать его. Я же лет десять назад научился разжигать щелчком свечи, и только этим и пользовался.

– А где мне найти учителя? Вы можете меня с ним познакомить?

– Увы, у нас Конклав не обитает, в западной империи зона влияния нашей гильдии. Конечно, у меня есть такие знакомые, но они слишком далеко.

– А что за Конклав?

– Ну… это что-то вроде гильдии магов, только не вздумай их так называть в присутствии одного из них, если не хочешь получить молнией в лицо. Понимаешь, в древней гражданской войне, Войне Ткачей, Конклав играл роль главной силы повстанцев, поэтому они терпеть не могут, когда к их прошлому относятся так непочтительно.

– И что, у меня нет совершенно никаких возможностей?

– Почему же? Возможно, здесь будет проезжающий маг, на западном побережье же сейчас война, и он, возможно, возьмет тебя в ученики. Да и первые маги были самоучками, что не помешало им стать владыками мира. Но хватит лирики, ты учись давай!

Аврелиан вернулся в привычное русло. С каждым днем его навыки алхимика росли, но теперь его не отпускала мысль о магии. По ночам он упорно старался разжечь свечу силой мысли, но она всегда оставалась неизменной, так что Аврелиан проваливался в сон огорченный и бессильный. Иногда он пытался вернуться к разговору об этом, но Норонин был непреклонен.

Выходы в повседневную жизнь стоили Аврелиану сильных головных болей. На своей лавочке он порой просто сидел, уставившись в голубое небо, надолго забыв об окружающем мире, просто тонув в гуле города. Подходили к нему лишь некоторые старики, которым просто было нужно то или иное лекарство, стоившее сущую мелочь, прочие же люди миновали юного алхимика. Аврелиан иногда наблюдал за своими согильдийцами, очень упорно лезшими к прохожим с целью наживы, чем сильно раздражали юношу, но к концу дня их кошельки звенели громче и приятнее его, потому после он их по нескольку дней не видел. Ему же приходилось каждый день выходить и пытаться продать хоть что-то.

Он сильно исхудал и побледнел из-за экономии на еде, чтобы продолжать свое обучение, его взгляд потух окончательно. Если бы его поставили за черной ширмой с маленьким прямоугольным вырезом для глаз, то по ним можно было решить, что за ней стоит древний старик. Некоторые зелья он стал сам пить, чтобы как-то держаться в форме, но чувство голода, ставшее его верным спутником, не давало толком насладиться этим. Норонин был единственным, кто старался поддерживать несчастного юношу, но никак не мог придумать, как спасти его от скорби, наплывавшей на него каждую минуту, когда он не был занят. Он решил, что юношу надо перевести в другое отделение гильдии, о чем ему и сообщил, но юный алхимик отказался.

А гильдия, тем временем, занималась производством боевых зелий для войны на западном побережье, в последние несколько месяцев разгоревшейся из-за набегов заморских захватчиков. Из-за политических интриг на севере и на востоке Империя Грифонов не могла дать им достойный отпор, так что безопасная линия, условно ограничивающая зону вторжения, медленно расширялась вглубь материка.

Хотя Лин и был очень далеко от столицы, люди все равно стремились перебраться ближе к ней, поэтому слабые попытки Аврелиана продать зелья все чаще стали заканчиваться ничем. В конце очередного дня, когда юноша не смог продать вообще ни единой колбы, он направился в комнатку Норонина, но обнаружил его не в одиночестве. Алхимик сидел в кресле рядом с мужчиной со спокойным голосом и прямым взглядом, без малейшего изъяна на коже. Тот был одет в белый плащ с парой голубых линий вдоль всей его длины. Юноша сразу развернулся, чтобы уйти, но наставник его остановил:

– Постой! Считай, что тебе очень повезло.

– В каком смысле?

– Помнишь, ты магии хотел учиться? Так вот, этот уважаемых господин – один из моих старых друзей-целителей, – незнакомец кивнул. – Пообщайтесь.

Норонин тут же встал и быстро вышел из комнаты, оставив Аврелиана наедине со своим другом.

– Вечно он так, – начал мужчина. – Сохраняет горячность крови даже в своем возрасте. Я – Текотек.

– Аврелиан. Я думаю, нам не стоит об этом говорить. В смысле, о магии, я сомневаюсь, что из этого что-то получится.

– Само собой. Это Норонину вечно неймется что-нибудь исправить и прочее, и прочее. Мне он говорил, что ты сильно увлекся этой темой.

– Ну, да, было такое. Но это так, стихийное. Знаете, интересно было, когда узнал, но сейчас я успокоился.

– Ага, понятно. Нравится тебе алхимия?

– Ну да, конечно. Я целыми днями стою за алхимическим столом, творю всякое разное.

– И много изобрел?

– Ну, некоторые сложные зелья научился варить в одиночестве, недавно случайно создал зелье, подавляющее запахи, хотя оказалось, что я просто про рецепт не знал. Потихоньку познаю эту науку.

– И как ощущения?

– Ну, так. Спина немного побаливает, и я все время немного уставший, но в целом я доволен.

– Подойди сюда.

Текотек жестом поманил юношу, а затем положил на его спину руки. Сперва Аврелиан дернулся от неожиданности, но его тело словно прилипло к рукам мага. Затем по его телу прошла волна боли, ему казалось, что его рвут на части изнутри тысячи маленьких жучков. Юноша громко застонал, но очень скоро все прошло. Он сильно вспотел и тяжело задышал. Он посмотрел на мага и обнаружил, что как будто стал выше ростом.

– Что Вы сделали?!

– Подлечил мышцы твоей спины и немного прочистил позвоночник от соли. Извини, не удержался, профессия вынуждает.

– Я же не просил! С какого перепуга Вы полезли не в свое дело?

– Я же говорю, профессия такая. Если хочешь, могу вернуть, как было.

– Обойдетесь. Я пошел!

Аврелиан развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Его живот словно наполнился едкой кислотой, глаза впивались в облезшие стены, словно те были его злейшими врагами. В тот момент ему одновременно страстно хотелось встретиться с учителем, но также ему было немного страшно за старика, вернее за то, что разозленный юноша с ним может сделать, потому он поскорее вошел в свою келью и заперся. Аврелиан сел за стол и принялся истошно стучать по столешнице до тех пор, пока не смог достаточно успокоиться, после чего выпил снотворное и лег в постель.

Обычно его сон был очень беспокойным, несмотря на любые алхимические средства, но эту ночь он проспал как убитый, а утром воскрес в одно мгновение. Крайне удивленный, он вновь пошел на рынок со своим ассортиментом.

– А ты сегодня здорово выглядишь, милок, – сказала ему женщина, каждую неделю покупавшая у него средство от головной боли. – Али свои зелья замечательные сам пить начал?

– Да вроде нет. Проснулся сегодня удачно.

– Ну, здорово. Мне бы как обычно, чтоб голова не болела.

– Пожалуйста, – Аврелиан протянул ей колбу и взял с ее рук монеты.

– Видать, так до конца дней и буду все тратить на свою несчастную голову. Прощай, милок!

– Прощайте. Алхимические зелья и эликсиры для военных и личных целей! Не проходим мимо, покупаем, покупаем! – кричал он уже в сторону улиц.

Аврелиан тут же поразился своему выпаду. До этого ему казалось чем-то невозможным обратиться к толпе, а сейчас он даже не подумал об этом страхе. Несколько прохожих, часто видевших его, с нескрываемым любопытством подошли к так внезапно изменившемуся юноше. Аврелиан все списал на секретное чудо-зелье, что вот-вот будет выпущено в массы, и принялся расхваливать прочие свои товары. В этот день он заработал на свои потребности в несколько раз быстрее, чем обычно, но так загорелся процессом, что до заката не думал уходить. Лишь когда в домах стали затухать огни, он все же покинул свою лавочку и пошел в здание гильдии. По пути он встретил Норонина, упорно делавшего вид, будто он спешит по важным делам, но все же тот поздоровался:

– Привет! Как успехи?

– Отлично, сегодня я неплохо заработал. А Вы как?

– Неплохо, но у меня дела, извини.

И он пошел дальше. Аврелиан пожал плечами и пошел обратно в комнату. Там он вновь засел за древние манускрипты, но впервые за долгое время испытал от этого скуку, отчего встал и пошел на свежий воздух.

Это была его первая полноценная прогулка после случая похорон. Он наконец-то насладился сумерками, немногие фонари теперь не вызывали в нем ассоциаций с горелкой, теперь в них он видел глаза ночного покоя, мирное потрескивание огней в закоптевших стеклах вызывало в нем желание посидеть у костра в глухом лесу. На улице уже почти не было людей, от их уставших лиц сердце юноши сжималось в мимолетной жалости. На стене одного из домов он увидел повисшего молодого согильдийца, который тихо шептал что-то в едва приоткрытое окно. Аврелиан вспомнил, что он молод, когда его кольнула легкая зависть от этой сцены. Он порадовался, что не видел той счастливицы, а то мало ли, что произошло бы. Миновав пару переулков, он услышал жалобное мяуканье откуда-то сверху: котенок застрял на дереве. Юноша усмехнулся и полез его спасать. Он решил не пить зелье ловкости, потому лез немного неловко и медленно. Затерявшись среди ветвей, он ласково позвал испуганного малыша, и тот отзывался удивленным «мяу». Юноша взял его за шкирку, но неудачно поставил ногу и свалился с ним на землю. Котенок потерся о его лицо лбом и лизнул в щеку, после чего убежал. Аврелиан продолжил лежать на земле и засмеялся.

– Не буду строить из себя дурачка. Надо поблагодарить этого мага за все это.

Решительный юноша не сразу направился домой. Еще некоторое время он смотрел на звезды, в их хитром рисунке он искал тайные знаки, которые все равно не мог объяснить, но наслаждался самим мысленным действием. Жизнь так резко вернулась в тело молодого алхимика, что ему хотелось запеть. Он припомнил слова из песни с недавнего празднования, и тихо замычал себе под нос:

«У падшего дракона

Нет такого слова,

Что победит людей

И радость их идей!

Мы с гордостью стояли,

За близких погибали,

Чтоб крикнули уста:

«Грифон летит, ура!»

И тут же рассмеялся. Ему так захотелось поскорее восполнить все, что он пропустил за последние полгода, скорее поговорить ни о чем со своими ровесниками, да и не только с ними, что у него закружилась голова. Он вскочил и побежал в свою уютную комнатку, чтобы поскорее насладиться скорым пробуждением и новым счастьем. Он чуть не выбил свою дверь, обронил одну из книг, когда хватал свое зелье для сна, бросился в кровать и мгновенно уснул.

Наутро он направился к Норонину. Алхимик был один, и он тщательно строчил какие-то бумаги.

– А, Аврелиан! – от скрипа двери он поднял голову. – Извини, я сейчас занят. Тебе что?

– Я просто искал того мага, что мне спину вылечил. Хотел его поблагодарить.

– Так он же вчера уехал. Проклятие, – Норонин так сильно хлопнул себя по лбу, что тот покраснел, – забыл тебе сказать.

– Что? Куда?

– На запад. Там же война идет, и, разумеется, маги там нужны как воздух. Он здесь был только проездом.

Аврелиан на мгновение нахмурил брови, но быстро взял себя в руки.

– И, кстати, я тоже должен буду уехать, из-за нее же. Меня зачем-то вызывают в Терт. В столичном отделении про меня вдруг вспомнили и вызвали.

– Час от часу не легче, – ответил юноша, разворачиваясь.

Вечером он провожал Норонина, шедшего в парадном зеленом плаще с золотым грифоном на груди, неся на руках тяжелый ящик с бумагами и бутылками. Долгого прощания не выдалось, старый алхимик очень торопился и лишь пожелал юноше удачи. Аврелиан стоял и махал ему рукой, покуда его экипаж не скрылся за чертой города. Некоторое время юноша грустил, сидя на старой скрипучей лавке под большим деревом. Он думал об уходе из его жизни очередного замечательного человека, и серый купол одиночества над его головой снова стал омрачать его лоб. Но потом он услышал мяуканье над собой и улыбнулся. Он полез за очередным котенком, и, пока поднимался, решил начать наслаждаться жизнью.

Последующие дни Аврелиан старался провести по полной. Он наконец-то познакомился с молодыми согильдийцами, которых раньше он лишь изредка замечал в коридорах да на улице. Из разговоров с ними он понял, что за полгода обучения успел перегнать многих занимавшихся по три-четыре года, так что он счел справедливой возможность взять нечто вроде небольшого отпуска. Он все еще испытывал некоторые сложности с тем, чтобы завести друзей, но ежевечерние попойки в трактирах помогали скорее преодолеть это препятствие, когда те не заканчивались драками.

С источниками заработка же все становилось сложнее с каждым днем, поскольку люди упорно продолжали уезжать на восток, а проезжающие через город имперские подразделения своим видом еще сильнее подстрекали их. В конце концов это коснулось и гильдии, когда в один день к ним нагрянул статный мужчина в парадной лиловой форме и объявил о наборе добровольцев в армию императора. Хотя он и говорил о добровольцах, все так или иначе понимали, что это единственный для всех вариант, ведь Лин стал слишком пустым местом. Вскоре большая часть гильдии записалась в армию, и молодые люди уселись в тесные дилижансы и двинулись на запад.