Кащеиха, или Как Лида искала счастье

– Лида! Лида! Просыпайся!

Открыв глаза, девушка увидела склонившуюся над ней растрепанную бабушку в длинной ночной сорочке и от неожиданности громко вскрикнула.

– Да что же это такое… – бабушка вразвалочку потопала из комнаты. – Это уже нечто невозможное.

Лида пыталась нащупать телефон, лежащий на полу. «Вот черт! Опять забыла переставить», – она поднялась с кровати, включила торшер и присела на стул, потирая виски. Голова страшно гудела, сердце колотилось в груди, и она потянулась к стакану с водой, стоящему на компьютерном столике. Ей и так было нехорошо, а теперь разбудив бабушку, к плохому самочувствию чувство вины прибавило ей и дурное настроение.

– Лида, надо что-то с этим делать, так дальше нельзя, давай позвоню тете Зое, в прошлый раз она так хорошо поставила тебя на ноги.

– Я забыла будильник переставить, извини, что разбудила, – пробурчала внучка в ответ, помешивая утренний чай.

– А я не про будильник. Я про тебя. Про тебя и про твое здоровье. Надо что-то делать, будильники ничего не решат.

– Я к психотерапевту записалась, завтра пойду, первый сеанс. Хочу попробовать.

Лида знала, что бабушка против таких методов улучшения своего здоровья, и собиралась скрыть свой поход. Но разговор начался, и сейчас она сообщила информацию, как аргумент, чтобы избежать посещений бабушкиной подруги. После назначенных Зоей Михайловной препаратов от бессонницы, у нее было жуткое состояние, плюс ко всему весь этап лечения сообщался и обсуждался в мельчайших подробностях, что было самым неприятным. Подруги вместе собирались на кухне, где громко открывались все врачебные тайны.

– Да сходи хоть куда-нибудь, – этой фразой бабушка закончила короткий утренний разговор и поднялась из-за стола.

Лида сама находилась в состоянии неуверенности в правильности своего будущего поступка и не верила никаким психотерапевтам и психологам, но деваться уже было некуда, действительно, давно возникла необходимость что-то предпринимать. Ночные кошмары и страшные сны уже вымотали все силы. На работе пока не было нареканий, Лида не опаздывала, на новой должности все получалось, на лице тоже особо не отражались ночные страдания, но так могло длиться не бесконечно, она прекрасно это понимала.

Однажды Лида уже проходила курс у психолога. Как только эта штатная единица появилась на бывшей работе, она отправилась решить накопившиеся проблемы. Одной из больных тем было некоторое недопонимание с бабушкой, и она хотела непременно разобраться в этом вопросе.

У психолога ей понравилось: приятная женщина средних лет очень внимательно ее слушала, сочувственно кивала, расспрашивала о различных ситуациях, и Лиде показалась, что ей становится гораздо легче. На сеансах психолог рассказала ей много интересного и посоветовала поговорить с бабушкой «по душам» и рассказать той все наболевшее.

Ободрившаяся Лида так и сделала. Она усадила бабушку, рассказала о терапии и бодро, в подробностях, советы и рекомендации по восстановлению хороших отношений. Бабушка спокойно и внимательно слушала. Она, вообще, всегда так слушала. Она не склонна была к истерикам, слезам, говорила всегда ровно и спокойно, а между словами у нее всегда находились одинаковые крошечные паузы, словно знак пробела на клавиатуре.

– Лида, а какие у нас проблемы? – внимательно выслушав рассказ внучки, спросила бабушка.

– Ба, ну чего ты начинаешь? Прекрасно знаешь, какие у меня проблемы, мы же вместе живем, значит, каким-то образом ты на меня влияешь, просто давай поговорим, зачем ты делаешь вид, что ничего не поняла?

– Я не знаю, Лида, какие у нас проблемы, поэтому спрашиваю.

– Психолог сказал, что меня, возможно, недолюбили в детстве, мне не хватило родительской ласки, и все мои проблемы растут от этого.

– И как мы будем это решать?

– Ну…

– Лида. Я не сомневаюсь, что твой новый кумир поведала тебе массу интересного, и теперь тебе не с кем поделиться, но при чем здесь я?

– Я просто хочу, чтобы ты мне помогла, что здесь такого? Можно меня послушать?

– Можно, только мне кажется, нам уже поздно обниматься. Ты выросла, Лида, давным-давно. Может, ты заглянешь в свой паспорт и уточнишь когда? При этом мне кажется, что для объятий и ласки у тебя должен быть мужчина, а не я. А если у тебя не хватает ума заводить себе нормальных мужчин, я опять же ни при чем. Ты идешь не в том направлении, Лида.

Бабушка спокойно стала приподниматься из-за кухонного стола, за которым они сели беседовать. Она всегда так делала: просто вставала из-за стола, когда не хотела больше продолжать общение. Передвигалась она также как и говорила: плавно, спокойно и без суеты. Лиду это просто бесило. Эта несвойственная ей спокойная манера всегда страшно раздражала. От бабушки всегда веяло холодом и равнодушием, словно у нее не было эмоций, не было движения, все всегда делалось так размеренно, как у специального робота.

Лида никогда не понимала бабушку, хотя за очень многое она была ей благодарна. Родители разошлись, когда ей стукнуло двенадцать, причем они почти одновременно нашли замену друг другу. Оба родителя после развода уехали в противоположных направлениях по разным далеким городам, и вопрос о дочери как-то даже не стоял. Мама и папа с такой скоростью поспешили сжечь мосты и начать новую жизнь, что словно испарились в один миг, будто Лиды и не существовало. Само собой так получилось, что девочка осталась проживать в квартире вместе с бабушкой. Ту тоже никто не спросил, только двукратно хлопнула дверь, и они остались вдвоем.

Дальше все пошло как-то само собой. Бабушка не жаловалась, никогда не говорила плохо о родителях и занималась воспитанием девочки. Она работала, но вместе с тем регулярно ходила на родительские собрания, делала с внучкой уроки, готовила еду, стирала, убирала, никогда не наказывала Лиду и даже не повышала на нее голос, но теплых взаимоотношений между ними никогда не было. Как будто все делалось для «галочки», потому что так сложилось, так пришлось. Она все делала как надо и как обычно, все ровно, спокойно, без суеты и раздражения. В этом спокойствии чувствовалось еле уловимое равнодушие, а в глазах родной бабушки всегда был холод. Даже не холод, а лед. Этот недвижимый, стальной и ровный бабушкин взгляд… Он будто замораживал девочку изнутри.

Со временем ситуация не изменилась. Повзрослев, Лида также не понимала бабушку, а та будто не понимала ее. Они словно прибыли из разных миров и разговаривали на разных языках. Они не стали ближе и роднее. Этот лед, это равнодушное, ровное и спокойное отношение, какая-то постоянная назидательная манера разговора и издевка в голосе…

Лида взорвалась:

– Ты меня вообще слышишь? Почему тебе неинтересно, что со мной происходит?! Я тебе родная внучка, а не чужая девочка!

– Я прекрасно это помню, только ты уже давно не маленькая девочка, Лида. Может, не надо было свою дочь отдавать в спортивный интернат, и у тебя нашлись бы сейчас другие дела? Ты тратишь свою энергию непонятно куда. Прекрасно, что ты посещаешь психолога, который посоветовал тебе найти человека, с кем можно было бы обниматься и высказываться, но очень странно, что ты решила, что это должна быть бабушка. Мне некогда было с тобой обниматься. Когда твои родители разъехались, после работы мне приходилось делать с тобой уроки, вместо других интересных занятий.

Лида разнервничалась. Каждый разговор с бабушкой, любое выяснение отношения, каждый спор заканчивался всегда не в ее пользу. У той всегда находились подходящие и значимые аргументы, всегда правильные и верные, и самым раздражающим для Лиды являлось то, что всегда получалось так, что бабушка и в самом деле была права. Это для девушки являлось самым сложным. Она понимала, что выглядит как-то по-детски, по-дурацки, со своими пустыми претензиями и причудами. Лида начинала винить себя, раздражалась сильнее и еще больше страдала от внутреннего одиночества. Иногда ей хотелось, чтобы бабушка была человеком более простым, может быть, даже обладающим какими-то серьезными недостатками, тогда, возможно, она стала бы какой-то более живой, более родной и близкой, и тогда можно было бы подойти к ней, пожаловаться, поплакать, получить поддержку и успокоиться.

Хотя бабушка бывала обычной, простой и веселой, но только с другими. В общении с посторонними и приятелями, она совершенно не походила на благородную девицу дворянских кровей, а иногда даже ругалась матом, причем очень виртуозно. Она делала это так уверенно, что слышать нецензурную брань из уст женщины за шестьдесят было как-то очень естественно. Еще бабушку окружало много приятельниц и даже поклонников, в общении с другими она была живой и непринужденной.

Лида вспомнила, как к бабушке пришла небольшая компания поздравить с днем рождения. Как только перед гостями отворили дверь, бабушка будто переменилась, словно щелкнувший замок входной двери был волшебным щелчком, превратившим ледяную снежную женщину в очаровательную хохотушку. Весь вечер за столом с гостями она весело смеялась, рассказывала истории и байки вместе с гостями, перемешивая их матерными выражениями. Причем почему-то разговаривала она очень бойко. Лиде постоянно казалось, что на кухне находятся только посторонние люди, а ее бабушка куда-то вышла за хлебом, оставив гостей одних за накрытым столом. Прислушавшись, девушка даже не распознавала доносящийся голос, тот звучал с непривычными для нее нотками нежности и тепла.

Выглядывая из комнаты, Лида видела танцующую с гостями бабушку, а позднее, выпроваживая припозднившихся визитеров, та даже запела какую-то песню, поглаживая по голове мужчину-коллегу. Все улыбались, бабушка всегда выглядела очень естественно в этих необычных проявлениях. Она умела ладить с людьми, и те любили ее в ответ. От чужих, посторонних, соседей, родственников и знакомых Лида всегда слышала исключительно положительные слова в адрес бабушки, и это злило ее еще больше. «Ну, конечно… Анна Егоровна сама подняла внучку на ноги!», – только и произносилось вокруг. Но только для других бабушка была вот такой ласковой и нежной, с Лидой какие загадочные кнопки выключались, та становилась строгой, собранной и серьезной. Эти перевоплощения доводили Лиду до белого каления, злили ее. Она пыталась разговаривать с бабушкой, что-то расспросить у нее, но та делала вид, что не понимает о чем идет речь и ставила внучку на место. И вроде не говорила что-то очень грубо или жестко, но в каждой фразе был тот самый ледяной холод.

– Ну почему ты меня не любишь! – Лида вдруг разрыдалась от какой-то безысходности и тоски, и договорила фразу, уже всхлипывая.

– Лида, я смотрю, детское представление не закончено? – бабушка присела обратно на стул.

Спокойная и ровная, как всегда, она равнодушно сложила руки на столе, как это делают первоклассники, и молча подняла глаза на внучку. Лида понимала, что должна что-то сказать, но весомых аргументов не было. Она снова походила на глупую истеричку, но внутри столько накипело, что нужно было говорить хоть что-то. Лида собралась и сказала:

– Да, я помню, сколько мне лет, и я давно сама мама, но ты же знаешь, что творится с моим здоровьем, мне нужно что-то решать. Пусть это будет психолог, пусть это будет кто угодно. Я всего лишь поделилась с тобой информацией, – девушка набрала воздуха и продолжила: – Да у меня не в порядке с личной жизнью, у меня не ладится с мужчинами…

– А у кого она в порядке? Я тоже, как ты знаешь, разведена, – спокойно вставила фразу бабушка и слегка недоуменно повела бровью.

Лида опять почувствовала себя круглой дурой и попыталась перейти на другую тему:

– Ну, вот ты со мной не соглашалась, а психолог мне сказала, что нужно было поменять имя, если мне так некомфортно!

– Лида, а кто тебе не давал поменять имя? Твоя дурная привычка сваливать на других свое безделье меня всегда настораживает. У тебя нет своего мнения? Как ты там хотела зваться – Марфушенькой? Так что мешало?

Собственное имя было для Лиды еще одной проблемой, оно категорически ей не нравилось с самого детства. Со временем ничего не поменялось, а наоборот, инициалы вызывали еще большее раздражение. Причем тут бабушка тоже сыграла свою роль: именно она настояла, чтобы так назвали внучку. Лида слышала это в беседе родителей между собой и знала, что мама хотела назвать ее Машенькой, но, не выдержав натиск со стороны свекрови, уступила.

Свое имя казалось Лиде каким-то взрослым и неподходящим. Ей всегда нравилось другое имя – Яна. Так звали девочку из соседнего дома – ее яркую, веселую, бойкую подружку. Все мальчики, которые нравились Лиде, рано или поздно становились Янкиными поклонниками. Повзрослев, обладательница красивого имени также оставалась популярной среди противоположного пола, и на сегодняшний день пребывала который раз в очередном удачном браке с очередным интересным и обеспеченным мужем.

Когда Лида повзрослела и сама вышла замуж, вместе с фамилией она хотела официально поменять и имя. Но тяжелая беременность, а потом хлопоты с дочкой, отодвинули это желание на второстепенный план. И когда спустя время, уже после развода с мужем, она возвращала себе девичью фамилии и оформляла документы, все-таки решилась заодно поменять и имя. Ей казалось, что это моментально изменит что-то в ее жизни самым непостижимым образом. Лида уже получила все необходимые консультации по этому вопросу и почти в самый последний момент рассказала об этом бабушке. Она не могла этого не сделать, они все вместе проживали в одной квартире, были семьей, и не поставить ту в известность девушка не могла.

– Ба, я документы завтра отдаю на оформление.

– Хорошо.

– Но я еще тебе хотела сказать, что буду менять имя.

– Все-таки решила стать Марфой, как мама хотела?

– Ба, ну какой Марфой, мама хотела Машей.

– А это не одно и то же?

– Нет, Маша – это Мария, а Марфа – это другое имя.

– Мария, так Мария, меняй, если так решила.

– Да я не на Марию хочу поменять?

– А на кого?

– Яна. Я буду Яна.

– Как эта *лядь?

– Какая еще *лядь? – Лида медленно повторила матерное слово.

– Из семнадцатого дома, подружка твоя. Странные у тебя кумиры, Лида. Но если так хочется быть похожей на нее, меняй. Почему у тебя такая склонность к чужому? Янка бы никогда не взяла чужое имя, потому что она другая, она сильная, ей не нужно быть ни на кого похожей. Это другие хотят походить на нее, вот ты, например. И ты не станешь такой как она, даже если поменяешь имя. Ну, если ты хочешь попытаться, почему нет. Она сильная твоя Янка, хоть и *лядь. Попытайся, вдруг получится. Может, хоть с мужиками наладится.

– Да причем здесь она! – Лиду зацепила бабушкина речь. – Мне просто это имя всегда нравилось!

– Да, меняй-меняй, чего шуметь? Я же говорю, вдруг чего наладится.

Бабушка спокойно пошагала в свою комнату.

– Просто у меня имя какое-то несовременное!

– Лида, дело не в имени, тебе нужно заменить что-то в своей голове. Меня вот назвали мои родители Анной, я живу с моим именем и не интересуюсь его своевременностью. Взрослые люди ищут проблемы внутри, а не снаружи.

Тогда Лида так и не изменила свои данные. Бабушка испортила ей настрой на это долгожданное мероприятие, девушка металась, обдумывала, сомневалась и, в конце концов, настроение на момент подачи бумаг у нее уже так испортилось, что она решила ничего не предпринимать.

– Да что ты опять про Марфушеньку?? Я же другое имя хотела!

– А-а, да, вспомнила. Какое имя будет на сей раз, кто новый кумир?

– Да я ничего не меняю! Я просто говорю тебе, что психолог сказала, что это очень распространенный случай, когда человеку некомфортно со своим именем. Это значит, что существует внутренний дисбаланс, имя и сам человек это очень тесно взаимосвязанные понятия, которые должны быть гармоничными.

– Лида. Ты меня не перестаешь удивлять. Столько лет прошло, ты продолжаешь талдычить про смену имени. Неужели нечем заняться? Кстати, Варя звонила?

Варей звали дочку Лиды и по «совместительству» правнучку бабушки. Девочка с детства занималась гимнастикой и подавала большие надежды в спорте. Она училась в специализированном интернате, а на выходные приезжала домой.

– Да, под праздники их раньше с учебы отпускают, завтра поеду за ней.

– Лида, а почему же ты меня не предупредила? Мне нужно приготовиться!

Бабушка сразу повязала фартук и потянулась к холодильнику, чтобы приготовить для правнучки какое-то блюдо.

– Ба, мы не договорили вообще-то.

– Говори, я тебя слушаю. С именем и объятиями разобрались, что дальше?

С момента посещения психолога прошло уже пять лет. За это время уже много изменилось, но здоровье Лиды не пришло в норму, а ночные кошмары все увеличивали свое «качество» и количество. Медицина, традиционная и нетрадиционная, не помогала. Лида мучилась с проблемами сна. Это очень мешало ее жизни. Она почти каждый день вставала с постели уставшая и обессилевшая. Недавнему повышению на работе это тоже не способствовало. Для новой должности необходимо было усвоить большое количество сложного материала, приобрести новые навыки, наладить отношения с коллективом подчиненных. Усталость давала о себе знать, да еще и эти сны…

Будильник на ее часах выставлялся на ежечасные звонки, и многократное ночное пробуждение тоже не способствовало бодрому состоянию, но только это помогало ей вырваться из кошмарных сновидений.

Подруга Наташа, зная ее проблемы, уговорила ее обратиться к отличному, по ее словам, психотерапевту, владеющим какими-то новомодными и продвинутыми техниками и работающим вроде бы как раз по ее теме. На следующий день после разговора с бабушкой Лида отправилась к специалисту.

* * *

– Проходите, пожалуйста, – чей-то голос вернул ее в реальность приемной из глубокой задумчивости.

Лида подняла голову и сразу вспомнила все известные ей фильмы, в которых герои влюблялись в своего психоаналитика. Она сразу поняла, почему Наташа очень уклончиво отвечала на вопросы о личности врача.

Он был какой-то необычный. Крепкий, высокий и вроде бы не самый красивый мужчина, встретившийся на ее пути, но от него как-то сразу «снесло крышу». Лида привстала с кресла и как будто потерялась в пространстве и времени, она глядела только на вышедшего из кабинета мужчину и не понимала – кто она и где.

– Вы ко мне записаны на 15:30? Лидия?

Девушка закивала.

Войдя в кабинет, Лида сразу же забыла причину своего появления. За предыдущие дни она набросала список вопросов, которые собиралась задать специалисту, а в частности, решилась на обсуждение темы отношений с бывшим женатым любовником, кошмарных сновидений, ну и собиралась обсудить разногласия с бабушкой. Но теперь она смотрела только на сидящего перед ней в широком кресле мужчину, и единственным вопросом, который ее сейчас интересовал, было его семейное положение.

Лида ничего не поняла и запомнила из того, что он ей говорил. Никаких тем она с ним не обсудила, вопросов не задавала, а единственным ее желанием было только противоположное тому, зачем она пришла. Ей хотелось только одного: показаться ему абсолютно здоровым человеком безо всяких проблем, забежавшим к нему на прием исключительно из праздного любопытства.

Мужчина что-то спрашивал, она что-то отвечала, в голове прокручивая мысли, как она выглядит в его глазах. Лида все время пыталась рассмотреть себя в отражении полированной панели стены. Мужчина был прямо перед ней – обворожительный и привлекательный. Она не могла охарактеризовать его подробно: цвет волос, глаз, она просто провалилась в какое-то пространство и там пребывала крайне счастливой. Сидя в удобном кресле, ее предшествующая жизнь показалась ей сразу скучной и однообразной, а самым полезным в ней она видела только сегодняшнее знакомство.

– В какой день вам удобно?

– А?..

– Лида, на какую дату вас записать на повторный прием?

Девушка с трудом выбрала следующую дату, не совсем понимая, что это за день недели, месяц, год и, вообще, тысячелетие. Рабочий это день или выходной, ее тоже не интересовало, главное, чтобы он существовал этот день, и необходимо было его запомнить.

Дату записал сам специалист на небольшом красивом листочке и протянул ее девушке.

– Буду рад вас видеть, приходите, до встречи, – и он улыбнулся, глядя девушке в глаза, и аккуратно приветственным жестом слегка коснулся ее ладони.

Лида пришла в себя только через некоторое время. Она сидела в небольшом парке рядом с больницей, на территории которой располагался кабинет психотерапевта. Ее распирали изнутри какие-то противоречивые чувства: новый интерес к жизни, смешанное любопытство и еще неясное ощущение какой-то щемящей тоски. То ли оттого, что она не успела ничего понять и рассмотреть, как следует этого привлекательного мужчину, то ли оттого, что теперь у нее в голове звучало огромное множество вопросов, на которых у нее пока не было ответа.

Придя домой, она сразу набрала Наташу, которая посоветовала сходить ей на прием. Та сразу защебетала:

– Привет, подруга, как дела? Представляешь, я все-таки купила себе то темное платье в клетку… – радостно делилась новостью девушка, но Лида ее перебила:

– Наташ, ты что-нибудь про него знаешь?

– Про кого??

– Ну про него… Про врача, Наташ…

– О-о, а я и не поняла про кого ты, – засмеялась подруга. – Ну чего, ты ходила? И чего там, рассказывай!

– А ты про него что-нибудь знаешь?

– А что такое? Что с голосом?

– Да нормально все, просто хотела у тебя узнать, может, знаешь чего…

– Так я ж у него не была, это девчонки у нас ходили на работе, они теперь там все только про него и говорят.

– Почему говорят? – Лиде очень не понравилась информация о большом количестве девчонок, и то, что они о нем говорят.

– Ой, да уже задолбали с этим Костей, толпой там к нему шастают, все рассказывают, какой он замечательный специалист, ну и такое все прочее. А тебе он как? Понравился?

– Его Костя зовут?

– Ты чего, мать? Не запомнила имя своего аналитика? – Наташа засмеялась. – Девчонки там по нему с ума сходят, а ты даже имя не запомнила. Слушай, надо мне к нему сходить, что там за чудо чудное.

Лиду почему-то это очень разозлило. Она неясно понимала, что именно, но ей очень не хотелось, чтобы подруга пошла к Константину на прием. Она вдруг вспомнила, что Наташа – это современная, стройная, эффектная и молодая женщина, и какое-то неприятное чувство ревности странно кольнуло ее изнутри своим раздражающим свойством. Она сразу забыла, что подруга пребывает в законном браке, совсем недавно вышла из второго декрета, прекрасно чувствует себя рядом с мужем и, вообще, это именно она настояла на ее походе к Константину. Все это почему-то не имело теперь никакого значения: Наташа вызывала только какую-то еле уловимую и непонятную неприязнь. Лиду так это все разозлило, что, несмотря на огромный интерес к персоне своего доктора, она с подругой резко распрощалась.

Отключившись, она вспомнила, что не задала Наташе самый главный вопрос о семейном положении своего нового врача. Лида разнервничалась еще больше и теперь не знала, как поступить: она сослалась на срочное дело и звонить повторно ей не хотелось. Она решила, что не будет перезванивать, но буквально через несколько минут, не справившись с любопытством, набрала текстовое сообщение: «Ты не знаешь, он женат?». Наташа всегда находилась с телефоном в руках, и сразу пикнул ответ: «Не-а». А через секунду подруга еще дописала: «А он и вправду так хорош? Все, решила, я тоже пойду!». Лида разозлилась еще больше. Но через минуту успокоилась: внутри поселилась тайна, какая-то загадка и новый интерес к жизни, она ощущала себя по-другому, незнакомо и непонятно.

– Лида, как прошло исцеление? – бабушка заглянула в комнату и встала на пороге.

Она практически никогда не проходила дальше порога внучкиной комнаты, некая интеллигентность сквозила в этом поступке, но для Лиды вот это «невхождение» всегда означало только одно – «мне тут неинтересно и нечего делать».

– Все хорошо, – девушке совсем не хотелось делиться своим новым знакомством и выслушивать последующие холодные комментарии.

Нельзя было назвать слова бабушки какими-то особо жесткими, но они всегда звучали неприятно. Лида даже не понимала почему, но она почти всегда сразу отчитывалась на любой бабушкин вопрос, хотя очень часто не хотела делиться собственными событиями. Бабушка как будто являлась ее главной начальницей, и все выбалтывать получалось как-то само собой.

– А что ты подразумеваешь под словом «хорошо» в данном случае? Ты рассказала специалисту о своих проблемах со сном и всеми вытекающими их этого последствиях?

– Нет, сегодня мы просто разговаривали.

– И сколько стоит просто поговорить? – бабушка никогда не лезла в финансовые дела внучки и тут же сразу перевела разговор: – Неважно сколько это стоит – важен результат, может, было логичным начать с самого главного? Есть проблема, ее надо решать?