Перчатка Соломона

– Ты не знаешь, что носишь на руке? Позволь взглянуть.

Блондин, вероятно, не ожидавший такой просьбы, на несколько мгновений замер, словно решаясь на что-то. Затем медленно и осторожно, с видимой неохотой, поднял левую руку и уже поднес, было, ее к правой, намереваясь снять перстень, когда друг остановил его, отрицательно мотнув головой.

– Не снимай. Покажи так.

Вздох, полный облегчения, против воли сорвался с губ молодого человека и он, действуя уже куда как более уверенно, вытянул правую руку, демонстрируя собеседнику упомянутое украшение. Гилберт немного склонился, внимательнее вглядываясь в сапфир, венчающий перстень и, удовлетворенно кивнув, вновь вернулся к прерванному занятию, стирая кровь с плеча приятеля и пациента в одном лице.

– Да, так и есть, – спокойно произнес он, заметив, что Шон ожидает вердикта, – Тот самый сапфир, – и, вновь возвращаясь к прерванному занятию, продолжил, – Я читал об этом камне. По свидетельствам, он дарит своему обладателю совершенную неуязвимость… – Гилберт усмехнулся и, покачав головой, отложил окровавленную салфетку в сторону, беря на удивление присутствующую в коробке с медикаментами хирургическую иглу. Придирчиво осмотрел ее, взял находящуюся тут же нить и, хмурясь, с откровенным подозрением воззрился на до крайности задумчивого приятеля.

– Признайся, ты зашивал себе раны сам?

Шон не стал спорить. Когда-то давно, когда различного происхождения повреждения были для него практически привычным делом, он и в самом деле приноровился лечить их сам, вплоть до хирургических действий такого вида.

– Приходилось, – равнодушно откликнулся он и пожал плечами, как бы говоря, что не видит в этом действии ничего ужасного или сверхчеловеческого, – Ты не отвлекайся. Что там насчет неуязвимости, которую якобы дарит колечко? – он мельком глянул на собственное плечо и усмехнулся. На неуязвимость это как-то похоже не было.

– Вот именно, что якобы, – Диксон, несколько недовольный тем, как равнодушно собеседник отмахнулся от, на его взгляд, куда как более серьезной темы, тяжело вздохнул, продевая нитку в иголку и продолжая рассказывать, – Как оказалось на практике, сапфир не дарит неуязвимость, зато способен исцелить человеческое тело от любой болезни, будь то насморк или порез ножом. Как я понимаю, на огнестрельные ранения это тоже распространяется. Радуйся, что нам не пришлось извлекать пулю… – речь свою молодой человек завершил аккуратным протыканием кожи на краю раны иглой. Шон, абсолютно такого не ждавший, непроизвольно дернулся и зашипел сквозь сжатые зубы, словно рассерженный кот.

Гилберт, моментально остановившись, позволил себе усмехнуться уголком губ.

– Ты же зашивал себе раны. Вообще, как правило, это делается с местной анестезией…

– Значит, все-таки надо было выпить, – все еще сквозь сжатые зубы выговорил блондин и, изо всех сил пытаясь справиться с болью, медленно, натужно выдохнул воздух.

– Это не та анестезия, – Дикс, пытаясь сдержать улыбку, на несколько мгновений закусил губу. Ситуация его определенно забавляла.

– Попытайся как-нибудь отвлечься, – продолжал он, ухитряясь сохранить серьезный тон, не допуская в голос и тени улыбки, – Переключи внимание на что-то еще…

– Тогда закончи сказочку про сапфир, – Шон медленно втянул носом воздух и также неспешно его выдохнул, – Она ведь не завершена, я верно понимаю? Ты говорил, он дарует неуязвимость… – он хмыкнул и вновь покосился на собственное плечо.

– Я говорил – «по свидетельствам», – Гилберт еле заметно усмехнулся и, оставив бесплодные попытки отыскать взглядом что-нибудь обезболивающее, поморщился, неуверенно осведомляясь, – Готов?

Рэдзеро кивнул, предпочитая не тратить слов. Терпеть боль он умел, но говорить в такие моменты желания у него как-то не возникало, поэтому и сейчас он предпочел предоставить право вести монолог своему персональному врачу. Тот, впрочем, не растерялся.

– Итак, я сказал, что по свидетельствам, а считай – по слухам, сапфир дарует своему хозяину неуязвимость. Но слухи, как мы можем видеть, лгут… – голос его лился, будто журчание спокойного ручейка и Шон, увлекаемый им, и в самом деле отвлекался от продолжения неприятной операции. Диксон тем временем рассказывал.

– Когда я наткнулся на упоминание об этом камне, мне стало интересно, какова же правда. Я стал изучать этот вопрос, перерыл немалое количество книг, ибо далеко не везде была сохранена память об исцеляющем сапфире, но наконец нашел то, что полагаю достаточно правдоподобным. Итак, сапфир не дарует неуязвимости. Не дарует он и бессмертия, как то явствовало из некоторых источников, он просто лечит, отсюда и его название. Он, как я уже говорил, может вылечить любую болезнь, поразившую физическое тело его владельца и, в качестве некоторого бонуса, наделяет хозяина невероятной удачей. Если взглянуть на тебя, то можно смело сказать, что это так и есть, – Гилберт прервался, стирая выступившие на коже пациента капли крови. Тот, пользуясь небольшим перерывом, хмыкнул.

– То есть, ты полагаешь меня до крайности удачливым?

– А разве нет? – Диксон вскинул брови, вновь возвращаясь к прерванному занятию, – Взять хотя бы нынешнюю ситуацию. В тебя стреляли, но тебя едва задело, к тому же рядом оказался друг, который обладает хирургическими навыками и способен зашить твою рану… Хотя есть еще кое-что о сапфире, но я не уверен, что это имеет прямое отношение к твоему перстню.

Шон поморщился, ощущая необходимость задать вопрос, и с некоторым усилием выдавил из себя:

– Что?

Гилберт выдержал театральную паузу и, радуясь, что его миссия по зашиванию огнестрельной раны уже подходит к концу, медленно и весомо проговорил:

– «Кровь и сапфир откроют ее» – так значилось на полях одной из книг, что я читал. Я не знаю, о какой крови идет речь и что она, вкупе с камнем должна открыть, но… Твой сапфир мне напомнил ключ, – он затянул нить, отрезал ее остаток ножницами и устало опустил руки, – Все. Молодец, вытерпел.

– А что мне оставалось делать? – отстраненно отозвался молодой человек, внимательно изучая собственный перстень, – Я никогда не думал о нем… так. Для меня это всегда было не более, чем украшение.

Гилберт улыбнулся и, отойдя к раковине, принялся мыть руки.

– Это и есть украшение, просто более полезное, чем ты предполагал. Ладно. Сейчас уже довольно поздно, мне надо идти… Но кажется, я еще не отблагодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь, – он выключил воду и, вытирая руки висящим рядом с раковиной полотенцем, обернулся к собеседнику, – Что ты хотел узнать от меня, Шон?

Рэдзеро, отвлекшись от созерцания кольца, с интересом поднял голову. Он уже потерял надежду добиться от старого друга необходимой информации, да и жизнь ему спасал, совершенно не задумываясь о благодарности за это, но отказываться от последней не спешил.

– Я хотел узнать, что тебе известно… – медленно вымолвил он, – О фирме «Гало» и о ее владельце.

– Ну, положим, ее владельца ты собственноручно уложил на больничную койку, – Гилберт позволил себе легкую ухмылку, скрещивая руки на груди, – И, судя по тому, что пришел ко мне, результатов это не принесло.

– Галейн крепкий орешек, – хмыкнул в ответ блондин, – Парой ударов его не расколешь. К тому же…

– Ты переборщил с транквилизатором, – молодой человек слегка приподнял брови, как бы подталкивая собеседника к согласию. Тот, не видя смысла оспаривать очевидное, кивнул, но произнес при этом совсем не то, что можно было бы ожидать.

– Ты и об этом знаешь.

– Я знаю многое, – Диксон резким движением опустил руки и, сделав шаг вперед, присел рядом с другом на бортик ванны, оказываясь в весьма выгодном, с врачебной точки зрения, положении, чтобы наблюдать за раной на плече подопечного, – И рассказать тебе, что ты просишь – малая плата за то, что сделал ты. Но пойми меня правильно, Шон, я хотел бы помочь тебе, но… не хочу помогать Тресу. Тем более, что я прекрасно понимаю, в чем тут его интерес.

Рэдзеро вздохнул и, немного повернувшись к приятелю, пристально вгляделся в его лицо.

– Ты будешь помогать не ему, а мне, Дикс. К тому же, я не настаиваю на этой помощи, ты сам предложил рассказать, – в льдисто-голубых глазах при этих словах заискрилась откровенная насмешка. Шон не продолжил фразу, не прибавил к сказанному ни слова, но Гилберт, некогда привыкший угадывать его мысли, моментально отгадал то, что скрывалось под его последней тирадой.

– Тогда не буду тянуть, – скупо улыбнулся он в ответ, отвечая на то, что не было произнесено, – Сказал бы, что надеюсь, что Галейну это не повредит, коль скоро он не кажется плохим человеком, но после сегодняшнего… – он вздохнул, закусил на несколько секунд губу и, качнув головой, наконец приступил к повествованию, – Итак… Все началось некоторое количество лет назад, когда один амбициозный молодой человек, скопив некоторую, относительно крупную сумму денег, решил открыть свое дело. Сейчас не важно, почему ему пришла мысль создать фирму, производящую мебель, да я и не знаю о причинах такого решения, но мысль, тем не менее, пришла и он начал осуществлять свою задумку. Вероятно, он, как и многие наивные люди, полагал, что, если у тебя есть средства, желание и настойчивость, удача сама придет к тебе, потрясая мешком с деньгами, но суровая действительность быстро опровергла эти радужные мечты. Галейну пришлось работать не просто много, а очень много, денег было потрачено в два раза больше, чем он думал и нередко случалось, что желание казалось ему несбыточным. Но, тем не менее, он шел вперед, не подозревая, что теряет не только время и деньги, но еще и здоровье…

Гилберт ненадолго примолк, затем внимательно взглянул на внимавшего ему слушателя.

– Пол Галейн болен, Шон. И я, хоть и не являюсь его лечащим врачом, тем не менее, надеюсь, что врачебная тайна будет сохранена хотя бы от Треса. Я рассказываю тебе это, как другу, и не думаю, что его болезнь имеет такое уже большое значение в глазах твоего начальника. Знаешь, люди иногда шутят, говоря, что от волнения трясутся руки, не воспринимают всерьез слова «он очень нервный человек» или «потратил много нервов»… Но на деле, это отнюдь не шутки и Полу Галейну не повезло узнать это на себе. Он и в самом деле потратил много нервов в процессе становления «Гало», потерял много сил, положил всего себя на амбразуру системы, защищая свое детище так яростно, что и сам не заметил, как угодил в больницу. Увлеченный делами, он не замечал постепенно проявляющихся симптомов, не понимал, от чего трясутся руки или дергается иногда щека, и только когда однажды, встав на работе со стула, едва не упал, лишь чудом удержавшись за стол, забеспокоился. Узнав о своем заболевании, мужчина заставил себя не раскисать. Ему было страшно, тем более, что болезнь считалась неизлечимой, но более или менее привести его в порядок врачи сумели, велев несколько раз в год повторять курс лечения, чтобы вновь не попасть в подобную ситуацию. Именно тогда он решил, что, если фирма невольно стала причиной потери здоровья, она же поможет его вернуть. Под эгидой «Гало» заработала подпольная лаборатория, где регулярно проводились исследования, ставились эксперименты различной направленности, вплоть до генетических, – все было направлено на поиск лекарства. Но время шло, результатов исследования не приносили и Пол, ощутив, что скатывается в пучину отчаяния, решил действовать сам. Надежду найти спасение официальным путем он потерял, хотя и не закрывал лабораторию, посему решил обратиться к нетрадиционной медицине. Пришла очередь различных целителей, экстрасенсов, трав, зелий, амулетов… Так продолжалось до тех пор, пока кто-то из приглашенных колдунов не натолкнул его на мысль о чуде. Это чудо было известно с давних времен, но где найти то, что могло бы его сотворить не знал никто – место было спрятано, сокрыто, причем надежно. Но гарантия тут была стопроцентной. Отчаявшийся, измученный Галейн ухватился за соломинку и принялся искать. Снова были колдуны, прорицатели – все, кто мог иметь хоть какое-то отношение к подобным вещам. И, к изумлению Пола, все его старые знакомцы знали о чуде. Но, стоило им заслышать о нем теперь, как страх озарял их лица… Как подобраться туда, никто не знал. Галейн продолжал расспрашивать, но, видя, что от людей помощи ждать почти бесполезно, принялся помимо этого штудировать старинные манускрипты, рукописи, пергаменты – он искал везде. И неожиданно для себя нашел. В одной из рукописей упоминался тот предмет, что он искал, с указанием, что, исполнив желание одного, он исчезнет, дабы возникнуть в ином месте на благо следующему. Но, коль скоро никаких свидетельств того, что чудо было обнаружено, нигде не имелось, мужчина рискнул предположить, что указанный в рукописи «адрес» последнего его нахождения верен и по сей день. Он записал его шифром, который выдумал сам, а после, опасаясь, что кто-то случайно или намеренно этот шифр найдет и прочитает, заказал какому-то мастеру ювелирных дел серьгу с точным указанием, чем следует украсить гладкий металл. Заказ был выполнен в точности, и с тех пор хозяин «Гало» не расстается с шифром, который в любом случае смог бы прочесть только он. В это время Трес уже тоже начал искать искомый предмет, поэтому Галейн, узнав, что кто-то идет по его следу и посещает те же места, заволновался. В указании пути, которое он, похитив из хранилища, всегда хранил в надежном месте, не желая уничтожать лишь ввиду его исторической ценности, значилось, что добыть чудо не будет так просто. Понадобится ключ, код, шифр, если говорить современным языком. Что это за шифр, автор не знал, посему Пол продолжил искать. На сей раз он даже не пытался никого опрашивать, уверенный, что ответ кроется в книгах, но, увы… После прошлой удачи фортуна явно решила отвернуться от него. И вот, когда однажды он, уже совершенно отчаявшийся, мрачно сидел и перебирал листы старинного манускрипта, к нему подошел архивариус, напомнить, что время уже перевалило за полночь и что мужчине пора бы освободить помещение. Пол с неохотой принялся собираться, поднял тяжелую книгу, неловко повернулся… Книга выпала у него из рук, а коль скоро была довольно ветхой, корешок ее частично отвалился и из-за него выпал пожелтевший листок бумаги. Архивариус, не замечая этого, ругаясь и ворча, принялся поднимать манускрипт, а Галейн, делая вид, что помогает, осторожно подобрал листок.

В миг, когда он развернул его, уже покинув архив, он убедился, что фортуна отнюдь не собиралась поворачиваться к нему спиной, просто он не разглядел сразу протянутую ему руку помощи. Архив получил щедрое пожертвование от неизвестного мецената, по весьма невнятным причинам, а Галейн, внимательно изучив доставшийся ему ключ, поспешил в лабораторию, тихо загибавшуюся под крылом его фирмы. Узнав о том, какой эксперимент решил провести хозяин, сотрудники лаборатории, должно быть, пришли в ужас, но за дело все-таки взялись. Они давно занимались вопросом возможного изменения набора генов, при рождении полученного человеком и, надо сказать, некоторых успехов в этом достигли. Жаль только, к созданию лекарства их это не приблизило ни на шаг. Зато смогло оказать неоценимую услугу Галейну – после нескольких часов усиленной работы талантливыми учеными был проведен не имеющий аналогов, успешно завершившийся эксперимент: среди генов Пола Галейна появился еще один, в котором был надежно запрятан код, должный помочь ему найти нужное. Сам он не знает и не помнит его, секрет хранит его кровь. Страстно желающий обнаружить необходимый предмет, Галейн сам стал живым ключом… Внешне на нем это никак не отразилось. Разве что глаза…

– Значит, вот почему они светятся! – Шон, не выдержав, вскочил с бортика ванны и не то потрясенно, не то восторженно хлопнул себя по бедрам. После чего зашипел от невольной боли и, неодобрительно косясь на плечо, пробормотал:

– Кто бы мог подумать… Да, теперь ясно, почему он не рассказал мне тогда. Хотя я все-таки поражен его стойкостью – я ведь спрашивал не раз, и даже не два!

– Он тогда сидел в тюрьме, как и ты, – спокойно откликнулся Гилберт, внимательно наблюдая за своим несознательным пациентом и чуть хмурясь, – Это влияет на людей. Осторожнее, не надо делать таких резких движений.

– Я забылся, – отмахнулся Рэдзеро и, глубоко вздохнув, восхищенно качнул головой, – Да, о людях иногда можно узнать много неожиданного… Одного не пойму – откуда все знаешь ты?

На губах Гилберта возникла и тотчас пропала тень слабой усмешки.

– У меня свои источники. Если ты не против… – он медленно поднялся, явственно давая понять, что рассказ окончательно завершен, – Я пойду. Если, конечно, ты не хочешь узнать от меня еще что-то.

Блондин окинул его внимательным взглядом и неожиданно прищурился.

– Вообще-то, хочу. Скажи, Дикс, а что ты знаешь о… Тресе?

Светлые глаза молодого человека наполнились откровенным изумлением. Чего-чего, а такого вопроса он как-то не ожидал, не предполагая, что Рэдзеро может интересовать личность его босса. К тому же, надо сказать, эта тема была, пожалуй, единственной, которая по сей день оставалась загадкой даже для вездесущего Диксона.

– Тоже, что и все, – он пожал плечами и этот жест получился каким-то виноватым, – Три буквы в имени, отсюда и прозвище, а кроме прозвища о нем ничего не знает никто. О тебе тоже известно немногим, Шон, но Трес в этом тебя определенно обошел. Единственное, что я знаю сверх общеизвестного – это то, что он ищет тоже самое, что и Галейн.

Тонкие губы Рэдзеро раздвинула насмешливая, кривоватая улыбка. Он покачал головой и, скрестив руки на груди, поморщился от боли в плече, затем изящным жестом вскидывая бровь.

– Ты все время так обтекаемо называешь это «вещь», «чудо»… Почему не сказать прямо? Ты ведь знаешь, что́ это, не так ли, Дикс? –в голубых глазах зажглись огоньки какого-то опасного интереса. Гилберт, ответив на этот взор полнейшим хладнокровием, склонил голову набок.

– Странно было бы не знать, если ты сам некогда рассказал мне о ней. Да, Шон. Я знаю, что и Трес, и Галейн ищут Перчатку Соломона.

***

– Что ты знаешь о царе Соломоне?

Кевин, только что зашедший в палату, поднял руки, показывая, что сдается этому внезапному вопросу.

– Вот так сразу, с порога? А я-то надеялся узнать твои впечатления о другой палате.

Пол, полулежащий на кровати в довольно свободной, расслабленной позе, лениво махнул рукой.

– Проводов нет, и я чувствую себя гораздо лучше, хотя и не так безопасно, как в реанимации. Я ожидал ответа.

– Я был немного шокирован внезапностью вопроса, – легко отбил подачу Кевин и, присев на стул, стоящий возле кровати больного, в раздумье покусал губу, – А так, что я могу ответить… Соломон – библейский царь, очень мудрый. До такой степени, что ему приписывали магические умения… А, еще он, если не ошибаюсь, повелевал джинами.

– С помощью перстня, – Пол кивнул и, сев попрямее, кивнул еще раз, – Но все это лишь часть правды. А остальная правда заключается в том, что о царе Соломоне известно немного и всего не знает никто и по сей день. Иногда всплывают некоторые факты из его жизни и, порою, они приносят пользу современным обывателям. Так, например, у Соломона, кроме перстня для управления джинами, была еще и перчатка…

– Смею предположить, что остальные предметы гардероба у него тоже присутствовали, – фельдшер, улыбнувшись улыбкой тонкой, но широкой, с независимым видом закинул ногу на ногу. Ничего важного в рассказе о древнем правителе он пока не видел.

Пол шутку не поддержал.

– Я бы был тебе очень признателен, если бы мои слова ты воспринимал более серьезно, – мужчина нахмурился и, глубоко вздохнув, негромко, но весомо прибавил, – Речь пойдет о том, что имеет очень большое значение для меня, да и вообще не является предметом для шуток.

Кевин, не отвечая, поднял руки, давая понять, что капитулирует. Что-либо произносить он уже не рисковал, опасаясь вновь задеть чувствительное самолюбие собеседника.

Последний же, между тем, продолжал.

– Итак… Давным-давно, во времена, о которых теперь помнит лишь Библия, жил царь Соломон. Был он настолько мудр, и были ему ведомы такие невероятные тайны бытия, что людская молва наделила его магической силой. Так ли это было на самом деле, владел ли царь магией – судить я не берусь, однако, по слухам, он умел какими-то тайными способами договариваться с высшими силами. О том гласят легенды. И одна из таких легенд может принести пользу и ныне… – Пол примолк, переводя дыхание, затем медленно покачал головой, – Надеюсь, ты не будешь в претензии, если далее я не буду сохранять тот же стиль изложения? Немного затруднительно вспоминать, как это было написано в древних манускриптах.

– Мне кажется, ты и без того не слишком его придерживаешься, – заметил Кевин, – Но я не против, если легенду ты перескажешь более простым языком.

Пол кивнул и, не реагируя на первую фразу, вернулся ко временно остановленному повествованию.

– Легенда гласит, что царь Соломон, владеющий великой мудростью, столь невероятной, что она казалась сверхъестественной, умел, кроме всего прочего, исцелять людей. К нему шли страждущие, умоляя о спасении и, что самое интересное, ему удавалось спасти их… Но вот однажды пришел к нему человек, чья хворь была столь тяжела, что царю не достало сил вылечить его. Исполненный сострадания к мукам несчастного, мечтающий помочь ему от всего сердца, он, не видя иного выхода, обратился к высшим силам… Он молил их дать ему возможность спасти этого человека, умолял не забирать его способность излечивать болезни и высшие силы вняли его мольбам. На руке царя появилась перчатка и глас с небес возвестил, что доколе она будет на его руке, никакая хворь не сумеет устоять пред ним. Обрадованный царь поспешил к больному и излечил его. Слава его возросла непомерно, волшебная перчатка помогала ему в спасении страждущих, но однажды кто-то обратился к нему с иной просьбой. Я не помню, в чем конкретно было дело, но к болезни отношения это не имело ни малейшего, а помощь человеку требовалось. Однако же, Соломон был мудр. И, поразмыслив, он вновь обратился к высшим силам, прося дозволения исцелять болезни не только тела, но и духа, к которым относил и отсутствие у человека чего-то, страстно желаемого им. Высшие силы вновь вняли словам и уговорам царя, но на сей раз выказали пожелание, фактически – поставили условие, что Перчатка всегда будет принадлежать лишь ему, а по смерти его будет надежно спрятана, дабы злые умы не разыскали ее и не причинили вреда человечеству. Он согласился… – Пол умолк, переводя дыхание. Кевин, не перебивая, ожидал продолжения странного рассказа.

– На протяжении всей жизни Соломона перчатка была на его руке. Когда же он почувствовал, что час его скоро настанет, он спрятал ее в таком месте, где ни один человек, с добрыми или же с дурными намерениями, не сумел бы найти ее… Легенда передавалась из уст в уста, пока не превратилась в сказку, и после была благополучно забыта, погребена под гнетом новых, куда как более реалистичных историй, – мужчина вновь замолчал, затем продолжил уже гораздо тише, – Вот только Перчатка существует, Кевин. И найти ее возможно, место ее пребывания известно… Не общедоступно, конечно, но если задаться целью, если проштудировать множество старинных манускриптов и рукописей, как это сделал я, то узнать, где она находится, можно. Если, конечно, она еще не исчезла…

– Стоп! – Хилхэнд, и без того несколько растерянный после рассказа Галейна, резко поднялся на ноги. Последние слова собеседника напоминали откровенный бред и молодой человек, как врач, не мог не забеспокоиться о состоянии его здоровья.

Когда узкая ладонь осторожно коснулась его лба, проверяя, нет ли жара, Пол негодующе нахмурился и, оттолкнув руку нового приятеля, сам вскочил на ноги. Далось ему это на удивление легко, что определенно свидетельствовало о довольно неплохом самочувствии, но Кевин все же заволновался.

– С ума сошел? Сядь…

– Сам сядь! – Галейн, скорость потери терпения которого возрастала прямо пропорционально возвращению здоровья, раздраженно упер одну руку в бок, – Я рассказал тебе все это, как другу, как единственному человеку, которому я могу доверять! А ты считаешь, что я спятил, что у меня жар, не так ли?

– Я не понимаю, зачем ты рассказал мне это, не могу понять, зачем ты искал это и куда оно могло пропасть! – фельдшер, видя, что состояние здоровья его личного пациента определенно не должно вызывать опасений, осторожно опустился обратно на стул, подавая тем самым позитивный пример ему, – Если бы ты объяснил…

– Это сделать я и пытаюсь! – рыкнул его собеседник и, выдохнув, присел на край собственной кровати, – По легенде, Перчатка исполняла все желания Соломона, но у любого другого она сработает только раз. И, исполнив его желание, исчезнет, возникая затем в другом месте, дабы принести пользу кому-то еще… Да и желание должно быть чистым, искренним и идти от самого сердца, что, в общем-то, тоже не всегда просто.

– Полезная штука, – Кевин, сам вздохнув, немного опустил плечи и, слабо усмехнувшись, чуть покачал головой, – Если бы она существовала…