Переселенка, или Реалити-шоу «Хутор»

– Напишите «пес Честер. Профессия – пастушья собака. Оклад фиксированный».

Да уж, то чувство, когда даже у твоей собаки появилась нормальная работа, профессия и место в социуме, а ты непонятно кто.

– Спасибо, – коротко поблагодарила я и постаралась поскорее ретироваться, пока хозяин шоу не продолжил неудобные вопросы о том, зачем мне столько еды.

– Лина.

– Да?

Платов, как назло, последовал за мной к выходу. В столовой из участников уже никого нет.

– Как вам первые впечатления от шоу?

– Классно.

– Серьезно?

Судя по лицу Данил Сергеевича, он рассчитывал на другой ответ.

– Угу.

– И что же вам больше всего понравилось?

– Воздух. Свежий такой, влажный.

Вышла на улицу. Дождь окончательно закончился. Глубоко вдохнула. Хорошо. Запах тут после дождя непередаваемый. Этот воздух можно ложками есть.

– Вам здесь нравится, – с нотками удивления в голосе произнес Платов.

Открыто и искренне улыбнулась мужчине. Да, несмотря на все трудности, мне тут хорошо. Мне в ногу ткнулся собачий нос. Взглянула на любимца, а тот ответил мне преданным внимательным взглядом. Я не одна тут. И хоть хутор кажется довольно враждебным к новичкам и салагам вроде меня, но я искренне надеюсь, что справлюсь.

Путь в дом бабушки Агафьи прошел без особых приключений, только что теперь запасные кроссовки тоже надо мыть и сушить. Про одежду вообще молчу. Эх, вот теперь я начинаю скучать по цивилизации. Хочу стиральную машину. А еще мягкую постель.

– Бабушка Агафья, а как тут вещи можно постирать? – поинтересовалась я у перебирающей травы старушки, когда вошла в дом и сгрузила добытые честным воровством продукты на стол.

– Воду из колодца набирают и в корыте стирают. Еще на речку ходят. Она тут близко. У кое-кого из наших деревенских машина есть стиральная, но они только сами пользуются, другим не дают.

Я уже почти впала в отчаяние, как Агафья добавила:

– А, ну и, говорят, хозяин ваш на хуторе целый дом построил, в котором стиральные машины стоят, гладильня и еще какое-то мракобесье.

Облегченно выдохнула. Какое счастье. Реалити-шоу не будет слишком натуралистичным.

– Наш хозяин? Это вы Данила Сергеевича имеете в виду?

– Его ж, а кого еще.

– Он не наш хозяин, а организатор шоу. Это разные вещи.

– Ну, тебе, может, видней, как оно у вас там. А только хозяин, он хозяин и есть. Я людей хорошо вижу.

Хм.

Стала понемногу обустраиваться. На полу мне бабушка Агафья постелила старый матрас и дала подушку, большего у старушки не оказалось, но это ничего, поскольку у меня с собой все равно есть спальный мешок.

– Детка, тебе, говоришь, во сколько надо завтра на работу?

– У нас сбор разнорабочих в столовой в восемь будет.

– О, как поздно. Я завтра с восходом в лес пойду за ягодами и травами. Со мной пойдешь?

Чуть поколебалась, для меня ведь и восемь часов рань еще та, а тут вообще на рассвете вставать. Но живой интерес победил. Тут, наверное, леса просто сказочные. Буду гулять под вековыми дубами в компании настоящей ведьмы.

– Пойду, только у меня обуви подходящей нет для такого похода.

– Ой, ну сапоги-то я тебе сыщу какие старые свои. Если не побрезгуешь, конечно.

– Нет, не побрезгую, спасибо!

И вот, выхожу я вечером с Честером на прогулку в “обновках”. На мне старые бабушкины кирзачи, модные рваные джинсы, спортивная кофта и танкопес на поводке. Красота. Здравствуй, деревня. Интересно, а дискотеки тут устраивают?

В общем, прогулялись мы по деревне, занесли грязные вещи на хутор, там мне показали, где прачечная. Закинула вещи в машину и счастливая отправилась гулять дальше, попозже вернусь, чтобы забрать их из машинки. Направилась к самому высокому из ближайших холмов, поскольку во мне все еще живет надежда поймать сеть и позвонить Аньке, чтобы поделиться впечатлениями. Чувствую необычайный прилив сил. Окружающая природа словно делится со мной своей энергией.

Взобравшись на холм, совершенно забыла о том, что хотела позвонить. Мне открылся потрясающий вид. Невероятной красоты изумрудная долина, которую рассекает широкая река, что сейчас еще частично укрыта туманом. А внизу пасутся маленькие белые облачка-овечки. Зеленую долину украшает закатное небо, а красное солнце в густых огромных розово-фиолетовых облаках хочется запомнить навсегда. Дыхание перехватывает от такой красоты. Я просто не в силах молчать. Потянулась, глубоко взохнула и радостно громко пропела песню души, не думая о благозвучии:

Хорошо в деревне летом,

Говно липнет к сандалетам.

Выйдешь в поле, сядешь срать –

Далеко тебя видать,

Одуванчик тычет в жопу,

Благодать!*

(*Фольклор).

Кстати, насчет туалета. Где тут кустики? Или, как в песне поется… И тут послышалось из-за спины насмешливое:

– Браво, я впечатлен.

Резко обернулась. Захотелось постучаться головой обо что-нибудь. Как же мне не везет. Почему именно Платов?

– Данил Сергеевич, теперь мне придется вас убить.

– О, даже так?

– Угу.

– Ну, что же, можете попробовать, но знайте: я буду защищаться.

Внимательно присмотрелась к криво улыбающемуся Платову. Это наш “хозяин” шутить изволит. Надо же. Осторожно обхожу стороной непонятный для меня субъект в лице Данила Сергеевича. И да, это, увы, похоже на бегство.

– Куда же вы, Зорина? А как же мое убийство? – насмешливо интересуется мне вслед мужчина.

– В другой раз обязательно, а сейчас мне некогда, дела.

– Хорошо, буду ждать.

Уже спустившись с холма и сумев, наконец, начать ясно мыслить, задумалась над тем, что же делал сам Платов на том холме. Впрочем, какая мне разница? Пути начальства неисповедимы. А вот тема туалета все еще актуальна. Попробую в столовую зайти, если не закрыта. Там точно есть уборная. А то уличный покосившийся туалет бабушки Агафьи меня что-то совсем не привлек, там вокруг него активно кружились мухи и осы, да и запашок еще тот. Да я лучше буду ходить в туалет действительно где-нибудь в поле, либо бегать через всю деревню на хутор. Ну, или еще один вариант – выкопать новый туалет. Угу, и сколотить будку без знания, как это делается, инструментов и материалов. А на хуторе, наверное, во всех домах участников туалеты личные, душевые кабины, может быть даже ванные… Вот уж поистине, некоторые вещи начинаешь ценить, только лишившись их. Столовая оказалась закрыта, а насущные потребности стали давить все сильнее. Вечерело.

– Привет… Эвелина ведь, верно?

Да что за привычка такая из-за спины подкрадываться. Оборачиваюсь, а там знакомый ведущий, тот симпатичный молодой мужчина с волосами медового цвета и добрым, смеющимся, но в то же время цепким взглядом ярко-голубых глаз.

– Да, а вас зовут…

– Давай на «ты»? Меня Миша зовут. Чего ты здесь делаешь? Кушать хочешь? – на удивление заботливо поинтересовался мой новый знакомый.

Ужин, кстати, я пропустила, кажется. Зато если вспомнить о том, сколько еды я выносила из столовой в обед, никто не удивился моему отсутствию.

– Нет, кое-что другое.

– Что? – в глазах Михаила живой интерес.

Тяжело вздохнула.

– Дамскую комнату ищу.

– О, хочешь, проведу тебя в аппаратную? У нас там есть туалет.

Вот почему так складывается? Познакомилась с красивым приятным парнем, и сразу главная тема разговора – туалет.

– Проводи, если тебе не трудно.

Стесняться поздно, а в поле выходить опасно. Чувствую, тут под каждым кустом камеры, и организаторы шоу сидят и караулят зазевавшихся участников. Мило болтая с ведущим, дошли до домика, где живет Большой Брат, что наблюдает за всеми нами. Когда вышла из комнаты уединения, Миша вдруг предложил:

– Показать тебе аппаратную?

– А можно?

– Со мной – да.

Мы с ведущим зашли в ту часть дома, где огромное количество техники, серьезных молодых людей и телевизоров, где в режиме онлайн показывают все, что происходит на хуторе, в деревне и за ее пределами. Надолго зависла у телевизоров, поражаясь тому, сколько же камер следят за каждым шагом участников. Еще заметила, что изображений внутри деревенских домов что-то не видно, только помещения хутора.

– Миш, а что, в деревенских домах нет камер?

– Нет, это частная территория. Кое-кто из местных жителей согласился установить у себя камеры, но далеко не все и не везде. Частная жизнь, территория и все-такое. Но в случае, если внутри дома будет происходить что-то захватывающее, операторы смогут зайти.

– Понятно.

Познакомилась благодаря Мише и с местными программистами, работа которых собирать все самое интересное видео и монтировать программу. Оказывается, уже сняты две передачи, и вскоре они должны выйти на всех кранах страны.

– Миш, а если шоу окажется непопулярным, нас всех распустят?

Неспешно бредем с Михаилом и Честером в сгущающихся ночных сумерках с хутора в деревню. Ведущий вызвался меня проводить. Может быть, я выдумываю себе что-то, но прогулка кажется мне очень романтичной. Атмосфера такая спокойная, окружающая природа и ее величественная красота навевают мысли о вечном.

– Не факт.

– Почему?

– Шоу задумано так, что мы практически сможем существовать автономно, вне зависимости от рейтингов и без связи с внешним миром.

– Это как?

– Телепередача в любом случае будет транслироваться, несмотря на рейтинги, но это не единственный источник дохода. Данил Сергеевич придумал все так, что мы здесь жить сможем очень долго.

– Как? На урожае? – хмыкнула я.

– Ты знаешь, да. Планируется, что хутор и деревня смогут в будущем производить столько продукции, что можно будет начать продавать ее. Впрочем, все это только в планах пока. Сначала необходимо, чтобы хутор полностью обеспечивал своей продукцией участников и жителей деревни.

Надо же, а все действительно серьезно.

Мы с Мишей зашли на территорию деревни, многие участники и местные жители вышли прогуляться и пообщаться, так что мы неожиданно привлекли к себе пристальное внимание. В основном от девушек. На нашу пару поглядывают ревниво и с завистью. Ну, да, Михаила можно назвать завидным кавалером. Красивый, молодой, не участник, а ведущий, да еще и обладает поразительной харизмой, рядом с ним очень приятно находиться – словно от солнышка греешься. Мне показалось, что еще немного и меня съедят с потрохами. Бабки, сидящие на длинной скамеечке, смотрели на меня очень неодобрительно, одна даже сплюнула. Ага, девка городская гулящая приехала, не иначе.

Тем не менее, Миша проводил меня до дома бабушки Агафьи, весело попрощался и пошел обратно. И вот не было в этом моменте никакой романтики. Я немного подзависла на крыльце, глядя вслед уходящему мужчине, поэтому заметила, как к нему подходит знакомая девушка из участниц. Та брюнеточка, что собрала вокруг себя довольно большую компанию подружек. Девушка и Миша о чем-то поговорили и… пошли вместе, при том новая спутница Михаила сразу ухватила его под локоток. Оценивающе разглядываю девушку, хоть она и далеко, но видно, что фигура хорошая, где надо, все удачно выпуклое, одежда красивая, но в то же время адаптированная под местные реалии, на ногах не бабушкины кирзачи, а длинные кожаные сапоги на устойчивом каблуке. Больше всего внимания привлекают густые темные волосы девушки длиной почти до попы. С тоской вздохнула и посмотрела на кончики своих светлых волос. Да, не соперница я той сочной красотке.

– Не печалься. – Рядом со мной неожиданно оказалась бабушка Агафья. – Хорошо все у тебя будет.

– Что, порчу на соперницу наведете? – невесело пошутила я.

– Нет, зачем? В таких делах магию лучше не применять. Тот, кому ты нужна, и так тебя найдет и добьется, даже если противиться будешь, а нет – значит, не твой мужчина, вот и все.

Хм.

– Знаете, бабушка Агафья, у нас теперь в городе не так. Столько людей, что потеряться можно, еще даже не познакомившись. Как тогда ждать «того самого»?

– Не жди, живи и получай удовольствие от жизни, а он найдет тебя самостоятельно.

Ну, может, в такой философии что-то и есть. Да и вообще. Чего переживать, если меня парни никогда прямо сильно и не увлекали. Но улыбка у этого Миши и добрые глаза, конечно, цепляют.

Глава 4

– Лина, Линочка, просыпайся, моя хорошая, пора нам, – настойчиво будит меня женский голос.

В первый момент полностью дезориентирована. Не понимаю, где нахожусь и с кем, затем приходит осознание… того, как круто изменилась моя жизнь.

– Куда? Ночь на дворе.

– Нет, милая, светать уже начало, скоро и солнышко покажется. Идем. Я уже чаек тебе налила. Или передумала идти?

– Иду, – мрачно ответила я, расстегивая молнию на спальном мешке. Вот зачем оно мне надо, а?

Зевая так, что сейчас, кажется, челюсть вывихну, сажусь пить чай с печеньками. Нет, все-таки чай у бабушки Агафьи просто чудо. Такой ароматный. Никогда ничего лучше не пила. В этом чае, кажется, не только какие-то травки, но и душа доброй бабуси. Собрались мы, взяли корзинки и вышли. В деревне пустота и тишина, еще никто не встал. Чувствую себя настоящей героиней, из-за того что встала все-таки в такую рань.

Прошли через поля с огородами и вышли к лесу. В лесу все так, как я представляла. Вековые деревья, такие приятные запахи хвои и прелой листвы. Птицы уже проснулись, их гомон оглушает. Кажется, что сумеречный сказочный лес наблюдает за тобой, что он живой, а ты лишь его маленькая гостья, чужестранка. Мы с лесом пока приглядываемся друг к другу, и я очень надеюсь, что подружимся. Нет, я, конечно, и раньше бывала в лесу, но это Лес именно с большой буквы.

Шаг в шаг следую за Агафьей, а за мной Честер. Пес, кстати, в полном восторге, с интересом прислушивается к лесным звукам и запахам, то и дело убегая с тропинки что-то разведать. Волнуюсь за пса и то и дело его окликаю. Бабушка вроде спокойно и тихо идет вперед, но почему-то я едва за ней поспеваю. Потеряться здесь точно не хочу, иначе могу и не выбраться. Даже с Честером, поскольку он у меня пес городской, к лесу не приучен, по следу ходить не умеет. Состояние у меня на удивление бодрое, сон ушел совершенно, усталости нет, и в теле невероятная бодрость.

Бабушка Агафья уходит все глубже в лес, пояснив, что лучшие места для сбора ягод и трав подальше от цивилизации. Стало немного страшно. Вон, знаю приютившую меня хозяйку всего ничего, а уже в лес незнакомый с ней пошла одна. Хотя не одна, у меня есть монструозного вида пес, что в своей жизни еще ни разу никого не укусил. Так что… вот окажется вдруг, что бабушка немного не в себе, заведет в непролазную чащу и того меня, порешит, согласно ведьминскому ритуалу какому-нибудь ради девственной крови. Хотя Агафья же не в курсе нюансов моей личной жизни про отсутствие мужчины.

В итоге бабушка привела нас к местам, действительно богатым на лесную землянику. И началась охота. На какое-то время я выпала из реальности, ползая на карачках за ягодами. Половина добытого уходила мне в рот. Кажется, я никогда еще не ела земляники вкуснее. Когда мы набрали по корзинке сладких ярких ягодок, бабушка скомандовала отбой:

– Ну, все, теперь пойдем грибов к обеду наберем, и кое-какие травы мне нужны.

И тут я получила настоящий мастер-класс от бабушки Агафьи по определению грибов и трав, как только бабуля поняла, что я вообще ничего в этом не понимаю. Лекция вышла очень интересной, я с не меньшим азартом искала и довольно легко находила выросшие после недавнего дождя грибы. В какой-то момент заметила под низеньким деревцем большущий соблазнительный гриб. Полезла под ветки и… практически нос к носу встретилась с волком! У меня чуть сердце не остановилась. Не дышу. Волк смотрит на меня, а я на волка.

– Спокойно, девочка, – раздался тихий голос бабушки Агафьи где-то за спиной. – Не делай резких движений. Замри. Это кормящая волчица. Видимо, мы слишком близко подошли к ее логову. Она опасается нападать, но пройти дальше не позволит.

Вообще-то я предпочла бы бежать, только вряд ли мне это поможет. Меряемся с волчицей взглядами, и непонятно, что дальше. И тут сбоку от меня утробно зарычал Честер. Волчица тут же скрылась из виду, но пес все равно еще долго и грозно рычал вслед серой хищнице, загривок его вздыбился, пасть Честер оскалил, и, пожалуй, я еще никогда не видела, чтобы моя собака выглядела так страшно. Села на землю. Осознание, что я только что была на волосок от гибели, взрывает мозг. Ко мне подходит бабушка Агафья и трогает за плечо.

– Пойдем скорее, детка, не будем пугать волчицу.

– Это мы ее пугаем? – возмущенно пискнула я.

Я тут чуть не обделалась от страха, а это, оказывается, волчица напугалась.

– Да, она мать, она боится за своих волчат. Не напала, и хорошо. Вставай.

Кое-как встала, погладила все еще нахохленного пса и отправилась вслед за Агафьей. Подумать только. Иду на негнущихся ногах.

– Чай, не пойдешь со мной больше в лес? – вкрадчиво интересуется бабушка Агафья. – Напугалася. У нас тут зверья всякого полно.

Подумала-подумала…

– Я бы пошла, но надо бы брать с собой какую-то защиту. Хоть перцовый баллончик.

– Ну, эт можно. Слушать лес тебе надо научиться, да ступать тихо. Уж больно ты громкая.

– Да? А кто этому может научить?

– Я тебя кое-чему научу, если хочешь, ну и сведу тебя к нашему старому охотнику, что нынче лесничим стал, он не в деревне только живет, но уж лучше к нему, чем к новым охотничкам, те уж больно шумные да горячие без толку, никого кроме себя не слушают, тырнету этому модному больше доверяют.

– Да, тырнет он такой…

Завтрак я пропустила, еще и опоздала на распределение заданий для разнорабочих. Самое ужасное, что объявлял, кто и где будет работать, лично Платов. Еще издалека заметила, как из нестройной кучи народ выстраивается в шеренгу перед главным и камерами, организатор что-то уже начинает говорить, и определенный человек делает шаг вперед из строя. Картинка сразу напомнила мне старый советский фильм, где задержанным на пятнадцать суток людям дают на это время работу, и те поочередно выступают вперед, если названное задание им приглянулось. Ну и припустила я со всех ног, а то самые нормальные задания разберут.

Под хохот, веселое улюлюканье разнорабочих и подбадривания типа: “Давай быстрее, девочка!” вклинилась вместе с Честером в ряд, как раз по соседству с Кириллом. И все это, блин, камеры снимают.

– Тишина! – грозно произнес Платов, и тут же на поле опустилось молчание. – Зорина, а я уж думал, что раз вы не пришли на распределение, то решили нас покинуть, или точнее сбежать.

Пытаюсь хоть как-то отдышаться и опираюсь на руку Кирилла. Мне вот сейчас как-то совсем не до дискуссий. Уже несколько часов на ногах, чуть не умерла, еще и позорно опоздала. Поэтому, наверное, вдруг рявкнула:

– Не дождетесь!

Народ на поле взорвался новой волной хохота.

– Да? Ну ладно. Тогда специально для вас сегодня работа в конюшне. Будете стойла чистить.

О, неужели работа с лошадьми?! Ура!

Самым неприличным образом широко улыбаюсь. Платов смотрит подозрительно и зачем-то уточняет:

– Одна.

Благодарно кивнула.

Распределение быстро закончилось, организатор отметил, что еще вчера шоу покинули сразу пятнадцать человек. Не понравились условия. Самое интересное, что одиннадцать человек из тех, кто ушел, были как раз разнорабочими. Печальная статистика.

И вот отправилась я в указанном направлении. Как и ожидалось, на хутор. Тот, кто подсказал дорогу, отметил, что лошадей немного, их скорее больше для красоты держат, а вот работы немало – дожидались участников. Вот и конюшня, и чем ближе я к ней подхожу, тем быстрее тает мой энтузиазм. Глаза заслезились. Ну и вонь. Пришлось остановиться и снять с шеи платок, что дала бабушка Агафья для похода в холодный утренний лес. Повязала ткань на лицо на манер маски. Стало чуть полегче. Мне бы еще духи, чтобы сбрызнуть платок.

Возле конюшни меня встретил серьезный шкафоподобный мужчина, показал инвентарь для уборки, вкратце рассказал, как убирать денник и ушел, сказав, что вернется перед обедом проверить сделанную работу. Натянула перчатки, взяла лопату и смело открыла помещение. Мать моя женщина. Перестала дышать, чтобы не стошнило. Лошадей, кстати, нет. Как вообще можно держать животных в таких залежах? Невольно посмотрела наверх, туда, где установлены камеры. Наверняка сейчас там операторы в аппаратной ржут. Хорошо, что платок закрывает мое лицо, и не видна моя реакция на все это. Из вредности помахала камерам и приступила к уборке.

До обеда я сумела убрать почти все, простите, говно, запах перестал быть таким резким, но работы тут еще полно. До вечера точно. Пришел проверяющий, оценил состояние дел в конюшне, коротко кивнул и разрешил идти на обед. Какой обед, какая еда? Фу-фу. Вот смыть с себя навоз и запах – это да. В животе грустно заурчало. Пойти, что ли, в столовую все-таки? Отобью и другим аппетит.

Мстительная мысль сесть в столовой где-нибудь неподалеку от столика Платова, отправившему меня сюда, так согрела душу, что я решительно двинулась в сторону столовой. И пусть организатор шоу сидит за стеклянной перегородкой, полагаю, часть амбре до него все равно дойдет.

На входе в столовую мне преградили дорогу двое мужчин из числа личных работников Данила Сергеевича и ни в какую не пускают. Проходящие в помещение столовой доярки сразу зажали носы и облили меня презрением. Я же все еще пытаюсь пробиться внутрь:

– Я есть хочу! Сейчас умру с голода! По какому праву вы меня не пускаете? Где написано о запрете входа в столовую из-за неприятного запаха?!

– Помойтесь и пройдете, – стоит на своем охрана.

– А смысл? Мне уже через полчаса все равно возвращаться на рабочее место! Я с утра ничего не ела. Люди добрые, обижаю-ю-ют! Голодом мо-о-оря-ат! – тяну я так жалобно, что и самой себя действительно жалко становится.

– Зорина, Зорина, вы меня когда-нибудь доведете, – услышала я за спиной уже почти родной голос Платова. – Идете в баню.

Не поняла, это меня сейчас как послали? Конкретно или абстрактно?

– А покушать?

– Вам туда принесут.

Вот это уже разговор.

– Куда идти?

– Я вас провожу, – прозвучало как-то кровожадно.

– Может, я сама?

С некоторой опаской смотрю на организатора шоу. Чего это ко мне такое внимание и забота? Проходящие в столовую участники, судя по их взглядам, задаются тем же вопросом, что и я.

– Без меня туда вас не пустят. Банный комплекс – пока закрытая для участников локация.

А, ну если так. Только я не поняла, чего это организатор шоу изъясняется терминами из компьютерных игр? Закрытые локации – это ведь из игр?

Мы дошли до кирпичного домика, Платов открыл дверь своими ключами и прошел внутрь. Баня оказалась оборудована очень современно, мы вошли сначала в общий зал, где в центре стоит длинный деревянный стол со скамейками. Организатор понажимал какие-то кнопочки на панели возле стеклянной двери парной.

– Через пятнадцать минут можно уже будет заходить греться, все банные принадлежности можно взять в комплексе с душевыми, – Платов указал на еще одну дверь. – Это там. Еду вам через полчаса принесут. Наслаждайтесь.

– Почему вдруг такой подарок в виде бани? – не удержалась я от вопроса.

– Вы достойно сегодня держались и не сбежали из конюшни, хотя я был уверен, что уж к обеду-то вы точно попроситесь домой. Можно сказать, проиграл сам себе в споре, а бонус от этого вам. Отдыхайте. Силы вам еще пригодятся.

– Для чего?

Нехороший человек по имени Данил Сергеевич ничего не ответил и ушел. Ну и отличненько. Какое же это наслаждение просто стоять под горячими струями воды. Кайф. Запрокинув голову, наверняка уже не меньше часа стою под душем, счастливо пою похабные веселые песенки, найденные в интернете перед отъездом сюда (это я, как филолог, так погружалась в тему села – фольклор, частушки, все-такое), пританцовываю еще немножко. Такими темпами можно в русалку превратиться, а то пора выходить, кушать, и можно еще немного погреть косточки в парилке. Странно, что еще никто не пришел и не потребовал вернуться на работу, чтобы продолжить чистку конюшни.

И вот стою я, стою, и тут меня пронзает страшная мысль, от которой леденеет кровь. Судорожно оглядываюсь в поисках скрытых и не очень камер. А что, с Платова станется так мне отомстить, введя в шоу элементы восемнадцать плюс и обнаженку с девушкой, поющей матерные частушки. Это тогда полный хутор будет.

К своему ужасу, камеру нашла, причем направленную прямо на ряд душевых кабин. Правда, стеклянная перегородка кабины частично матовая, но пар в ней не задерживается, так что большую часть человека, находящегося в кабине, все же видно. Быстро выключила воду, схватила полотенце и обмоталась им. Показала камере средний палец. Если кто-то ведет съемку и наблюдает за мной, пусть знает, насколько я зла.

Сейчас поем и пойду разбираться, что за ерунда, почему в душе камера и была ли съемка. Все равно уже дело сделано, смысла спешить нет. В общем зале уже накрыт обед, причем, насколько я могу судить, меня опять балуют – морепродукты, паста, коктейли. Еда не для обычного работника хутора. Поев, подобрела, но от планов идти разбираться по поводу съемки в стиле ню не отступила.