Белый Шанхай

Всё чаще и чаще Нина впадала в тоску: «Это мне наказание за то, что я бросила мужа».

Она попыталась разыскать Клима, но так и не нашла. В русском консульстве он не регистрировался, а в православной церкви на нее сразу накинулись старые знакомые: «Гляньте на эту бесстыжую! Явилась, вся в мехах… Ну и где твой чешский кавалер?»

От Иржи не было никакого толку: он даже не надеялся на успех и прямо говорил Нине, что она проест деньги и превратится в мелкую уголовницу, а сам он сопьется и умрет. Он злился на себя из-за собственной никчемности, а ещё больше на Нину – за то, что она пыталась трепыхаться и тем самым подчеркивала, что у нее больше мужества и силы духа. Порой он так надоедал ей своими мрачными предсказаниями, что ей хотелось запустить в него туфлей.

«Что же мне теперь делать? – думала Нина. – Искать нового мужа?»

В надежде познакомиться с кем-нибудь она несколько раз выходила к тиффину в «Астор-Хаусе», но эта затея с треском провалилась. Нина не понимала, в чем дело: она выглядела лучше всех в своем шелковом платье и жемчугах; её приглашали танцевать, но никто из кавалеров не захотел продолжить с ней знакомство.

Она возвращалась в номер вне себя от гнева.

– Они какие-то ненормальные! – жаловалась она Иржи. – Сначала молчат, как рыбы, а потом и вовсе сбегают!

Тот только посмеивался:

– А я их вполне понимаю. Мужчинам нравятся веселые и беззаботные женщины, а у вас вид, как у злой сосачки. Ой… То есть у сосульки. Нет, я неправильно по-русски говорю… Как называется тот, кто пьет человеческую кровь?

– Комар, – раздраженно отозвалась Нина.

2

Она давно хотела сходить в церковь, но так и не решилась вернуться в православный храм.

Иржи позвал её с собой на католическую литургию.

– Если вы будете делать то же, что и остальные, никто вам и слова не скажет, – заверил он Нину, и она согласилась.

Собор Святого Игнатия был самым высоким зданием Шанхая, и сюда ежедневно привозили туристов, чтобы они полюбовались на прекрасные витражи и увенчанные крестами шпили.

Из распахнутых дверей доносились звуки органа и запах ладана, но, когда Нина и Иржи вошли в собор, оказалось, что там шла заупокойная месса.

– Подождите здесь, – сказал Иржи и куда-то исчез.

Расстроенная Нина опустилась на скамью. От молитвенного настроения не осталось и следа: украшенный венками гроб показался ей недобрым знаком.

Послышалось чье-то сопение, и рядом с Ниной уселся толстый человек в кожаном плаще.

– О, мадам, какая встреча! – прошептал Дон Фернандо и, не спрашивая позволения, чмокнул Нину в щеку. – Знаете, кто это лежит в гробу? Мой лучший друг Августо.

На лице Дона Фернандо не было и тени печали. Он принялся рассказывать Нине, что Августо не слушал его советов, полез не в свое дело и в результате получил пулю в сердце. Можно было не сомневаться, что Дон сам приложил к этому руку.

Нина молча слушала его. Дожила: единственный человек, который искренне рад её видеть, – это портовый бандит.

Сидевший перед ними худенький старичок оглянулся и приложил палец к губам, призывая Фернандо к тишине, но тот так грозно посмотрел на него, что бедняга поспешно перебрался на другое место.

– Как вам Шанхай? – спросил Дон у Нины. – Процветаете? Или пока не очень?

– Вы были правы, – едва слышно произнесла она. – Мне нужны документы.

– Сделаем! Хотите испанский паспорт? Напечатают прямо здесь, в Чжабэе.

– Меня не интересуют фальшивки! – перебила Нина. – Мне требуется удостоверение личности, с которым можно получать кредиты.

– У-у-у, это триста долларов, не меньше.

– Почему так дорого?

– Потому что в Шанхае беженцев со всего мира – как крыс. Без паспорта вы никто, вас даже в библиотеку не запишут. Консулы не хотят рисковать: выдашь документ какой-нибудь аферистке, она натворит дел, а им отвечать.

– Значит, спрос на документы большой?

Дон Фернандо схватил Нину за руку:

– Пойдемте на свежий воздух, не будем мешать родственникам покойного.

Они вышли на улицу и сели на скамейку в церковном саду.

– Спрос есть только на бумаги приличных государств, – объяснил Дон Фернандо. – Например, с бельгийским паспортом можно получить визу в любую страну мира. Но лучше всего быть гражданином одной из держав с правом экстерриториальности.

– Что это такое? – не поняла Нина.

– Права белого человека! Если вы, скажем, гражданка Великобритании, то китайские власти ничего не могут вам сделать – вас должен судить английский консул. То же самое касается французов, американцев, мексиканцев и ещё некоторых других. У русских раньше была экстерриториальность, но они её просра… ой, пардон!.. В общем, либо равенство и братство, либо права белого человека.

Нина задумалась.

– В Шанхае есть консульство Чехословакии? – спросила она.

– Чего?

– Чехословакии. Это новая страна; она раньше входила в состав Австро-Венгрии, но после войны объявила о независимости.

Дон Фернандо сдвинул шляпу на затылок.

– Первый раз слышу. Консульства наверняка нет. В этой Европе такая неразбериха, что у нее не скоро дойдут руки до Китая.

– Значит, я сама открою чехословацкое консульство, – проговорила Нина. – И сама буду продавать паспорта. Что требуется, чтобы меня восприняли всёрьез?

Дон Фернандо вытаращил глаза:

– Вы ведь шутите, да?

– Нисколько. Если вы можете подделать паспорт, вы легко напечатаете и консульские бумаги. Всё сделаем честь по чести: маленькая республика желает охранять интересы своих граждан в Китае. Если здесь никто не знает о существовании Чехословакии, значит, никто не сможет оспорить подлинность моего учреждения. А настоящего чешского консула я им предоставлю: он вам и про политику, и про культуру, и про всё, что хотите, расскажет.

– Вас посадят в китайскую тюрьму, – убежденно сказал Дон Фернандо. – Впрочем, знаете что? Дайте ручку поцеловать! Для начала вам надо поговорить с хорошим адвокатом: например, с Тони Олманом. Он меня много раз из дерьма вытаскивал.

– Какого именно?

– Уголовного, разумеется.

– Ваш Олман знает международное право?

Дон Фернандо начал загибать пальцы:

– Он знает и международное право, и морское, и французский Кодекс Наполеона, и право всех сорока восьми штатов США вкупе с решениями федеральных судов. Плюс ко всему он отлично ездит верхом – а это для шанхайского адвоката обязательное требование.

– Почему? – не поняла Нина.

– Потому что все местные судьи увлекаются конным поло, и, если адвокат играет с ними, у него заводятся нужные связи.

3

Дон Фернандо нанял двух рикш и велел им везти себя и Нину на Пекин-роуд.

– Я всегда подозревал, что мужчины совершают большие поступки из храбрости, а женщины – от отчаяния, – орал он, перекрывая шум улицы. – Хочешь стать свидетелем подвига – напугай даму до полусмерти!

Нина не отвечала ему. Она понимала, что её затея безумна: Иржи в обморок упадет, когда узнает о её планах; если полиция их поймает, то посадит в китайскую тюрьму – это верная смерть. Но отступать было некуда.

Адвокатская контора «Олман, Борман и Певзнер» располагалась в красивом пятиэтажном здании с лифтом. Дон Фернандо без стука ввалился в приемную и поманил Нину за собой:

– Сейчас я представлю вас лучшему юристу Шанхая!

На столе стоял невысокий, ладно одетый господин с подкрученными усами и вешал на стену старинный свиток. Ему помогали два китайца в европейских костюмах.

– Дон Фернандо, это вы?! – воскликнул усатый и спрыгнул на пол. – Мистер Янг, мистер Хе, оставьте поэмы; можно не торопиться.

Это был Тони Олман. Он представился Нине и объяснил на хорошем французском, что китайцы дарят ему подарки за удачно проведенные дела – образцы каллиграфии, поэмы и прочее.

– Клиенты хотят, чтобы их дары были всё время на виду, а в конторе уже нет места, так что каждый день нам приходится всё перевешивать – в зависимости от того, кому назначен прием.

Кабинет Олмана был наполнен книгами, спортивными кубками и охотничьими трофеями; у окна стояла подзорная труба на треноге, а на стене висела мишень для дротиков.

– Это адвокаты развлекаются, – объяснил Дон Фернандо. – Борман предсказывает котировки акций, подбрасывая монету, Певзнер кидает дротики, а Олман подглядывает за окнами брокерской конторы напротив.

Олман показал гостям на широкие тёмно-красные кресла:

– Присаживайтесь, пожалуйста! Чем могу быть полезен?

Нина чувствовала себя как неверная жена на приеме у венеролога. Она всеми силами пыталась строить из себя приличную даму, но волей-неволей должна была признаться в греховных делах.

Олман выслушал её, не выказывая и тени удивления, – будто к нему каждый день приходили жулики, мечтающие заработать деньги на фальшивых паспортах.

– Консульство сделать можно, – сказал он. – Патент мы нарисуем, а экзекватура будет настоящая: оформим её через Комиссариат по иностранным делам. Как долго вы хотите продержаться?

– Как получится, – отозвалась Нина, немного осмелев.

Олман задумчиво подкрутил усы:

– Вы покушаетесь на чужой хлеб, так что другие консулы начнут выяснять, кто вы и что из себя представляете. Я дам вам совет: забудьте о паспортах и займитесь шампанским.

– Точно! – хлопнул себя по ляжкам Дон Фернандо.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Нина.

– Таможенный сбор за ящик шампанского составляет девяносто пять долларов, – пояснил Олман. – Консулы имеют право закупать спиртное беспошлинно – для представительских целей, так что если вы закажете десять ящиков, то неплохо сэкономите.

– Но таможенники наверняка заподозрят неладное! Десять ящиков даже за месяц не выпьешь.

– В одиночку – безусловно. Но если чехословацкий консул будет устраивать небольшие приемы, то никто не станет считать, сколько выпили его гости.

– Мадам, сбыт шампанского я вам организую! – воскликнул Дон Фернандо. – А приемы будут по вашей части. Идет?

Нина не ожидала такого поворота.

– Кого я буду приглашать? Ведь я никого не знаю.

Олман повернул к ней фотокарточку, стоящую на его столе. На ней была изображена миловидная блондинка с ямочками на щеках.

– Я познакомлю вас с моей женой Тамарой. Она наверняка что-нибудь придумает.

Предприятие решили делать на паях: Нина брала на себя переговоры с Иржи и всю представительскую часть, Дону досталась продажа спиртного, а Олман пообещал оформить документы и договориться с китайскими бюрократами.

* * *

Выйдя на улицу, Фернандо послал в небо воздушный поцелуй.

– Пресвятая Дева, я Твой должник!

Он повернулся к Нине:

– Вы не представляете, как нам повезло, что Олман вошел в наше предприятие! С ним мы ничем не рискуем – у него слишком большие связи. Ну, и денег куры не клюют.

– Зачем же мы ему понадобились? – удивилась Нина. – Если он так богат, то несколько сотен долларов погоды ему не сделают.

– Это всё из-за жены. Она была первой гранд-дамой Шанхая, но год назад свалилась с лошади и сломала позвоночник. Ей скучно сидеть дома, вот Олман и решил развлечь её с помощью вашей аферы: она любит такие спектакли с переодеваниями. К тому же Тамара русская, как и вы, так что вам будет о чем поговорить.

– А вы когда-нибудь встречались с этой Тамарой? – спросила Нина. – Что она из себя представляет?

– О, это великая женщина! – благоговейно произнес Дон Фернандо. – Представляете, у нее всё отсохло ниже пупа, а её супруг даже по борделям не ходит. Вот такая у них любовь!

4

Нина объявила Иржи, что он должен стать фальшивым консулом.

– Очень мило! – возмутился тот. – Вы будете зарабатывать на мне деньги, а случись что, в тюрьму сяду я?

– Если вы отказываетесь, мы расстаемся, – жестко ответила Нина. – У меня нет денег, чтобы содержать вас, так что можете собирать вещи.

Иржи сник. Он давно готовил себя к этому моменту, но только теперь в полной мере осознал весь ужас своего положения. Куда ему идти? Кому нужен музыкант с отрезанными пальцами?

– Хорошо, я буду консулом, – не поднимая глаз, произнес он.

Иржи понимал, что Нине тоже нелегко было решиться на преступление. Чтобы хоть как-то оправдать свои действия, она придумала себе врагов – граждан Великих Держав, которые «заставили» её пойти по кривой дорожке.

– Они боятся нас и поэтому хотят выжить из Шанхая. Но мы не сдадимся без боя!

– Да хватит вам перекладывать вину на других! – вздыхал Иржи. – Мы с вами просто не умеем честно зарабатывать деньги.

Но Нина его не слушала.

– Я пыталась сделать всё законным путем! А вы, вместо того чтобы помогать мне, целыми днями лежали на диване и читали фельетоны в газетах! Если уж на то пошло, вините себя!

Иржи разглядывал её лицо, шею с тенью от серьги, плечо с родинками, похожими на созвездие Дракона… Как просто было бы ненавидеть это непоследовательную, страстную и жестокосердную эгоистку, если бы она не была такой… такой… Иржи не знал правильного слова ни по-чешски, ни по-русски.

Собираясь к Олманам, Нина и не подумала пригласить его с собой.

Иржи долго стоял у двери, прислушиваясь к гулу лифта, а потом подошел к комоду, в котором Нина хранила белье. Всё, что ему было доступно, – это запускать искалеченную руку в её шелковые сорочки и вдыхать нежный запах её панталон. При малейшем шорохе сердце Иржи вздрагивало, и он в панике рассовывал всё по ящикам, мучительно стараясь вспомнить, что где лежало.

5

Нина подъехала к усадьбе Олманов в семь вечера. У ворот появился тихий слуга и повел её по дорожке, посыпанной красным песком. Над газонами поднимался пар; в кронах деревьев чирикали птицы.

Нина волновалась, как перед первым свиданием. А что, если она не понравится Тамаре? Иржи был прав, когда сказал, что Нина отпугивает от себя людей: никому не охота быть рядом со взвинченной женщиной, которая способна думать только о деньгах. Хочешь, чтобы с тобой дружили, – будь остроумной и беззаботной, приноси удовольствие и не доставляй хлопот.

Слуга вывел Нину к дому. В распахнутых настежь окнах надувались белые москитные сетки, и за ними виднелась ярко освещённая комната с роялем, книжными шкафами и мягкими восточными диванами.

Трое голоногих мальчишек в скаутской форме строили на ковре крепость.

– Куда ты суешься? – кричал один из них по-английски. – Это же крыша! Сейчас всё из-за тебя упадет!

– Ничего не упадет! Ма-а-ам! Ну скажи ему!

Под роялем две бело-рыжие борзые глодали огромную кость – каждая со своей стороны.

– Сюда, пожалуйста, – поклонился слуга, пропуская Нину в комнату.

Тамара сидела в кресле, обложенная вышитыми подушками. Рядом в узорчатой клетке прыгали маленькие разноцветные попугаи.

– Нина Васильевна? Очень приятно! – произнесла Тамара, протягивая ей бледную сухую руку. – А меня называйте без отчества, я от этого совсем отвыкла.

У нее были белые, совершенно седые волосы и молодое, но сильно исхудавшее лицо – от былых ямочек на щеках не осталось и следа. Голубое шелковое платье подчеркивало бирюзовый цвет глаз, а запястье украшала нить жемчуга – видно, очень дорогого.

– А ну, ребятки, брысь отсюда! – велела Тамара детям. – Роджер, забери своих псов, а то они мне все ковры перепачкали. Выпьете со мной кофейку, Нина Васильевна?

Тамара задавала вопросы, а Нина рассказывала о себе так, как это делал Клим, – подшучивая над собой и обстоятельствами. В её жизни не было несчастий – только приключения. Пришлось удирать от большевиков через всю Россию? О, да, это была незабываемая поездка! Всю дорогу Нина лечилась голоданием и принимала грязевые ванны – говорят, они очень полезны для здоровья. Общество в теплушках подобралось самое изысканное: московские профессора, офицеры Генштаба, оперные певцы и предводители дворянства. Все любезно помогали друг другу давить вшей и проклинать революцию.

Тамара с интересом слушала Нинины истории. её отец, служивший в Русско-Китайском банке, вывез её из России двадцать лет назад, и она имела смутные представления о том, что творилось на родине.

– Вы говорите по-английски? – спросила Тамара.

– Немного, – призналась Нина. – Но русский акцент всё портит.

– Считайте его не недостатком, а изюминкой. Лично мой акцент никого не смущает.

Ещё бы он смущал! Если ты живешь в роскошном особняке и имеешь такого мужа, как Тони Олман, можно говорить хоть с марсианским акцентом.

– Тони рассказал мне о вашей затее, – проговорила Тамара. – Давайте сделаем так: у нас есть дом рядом с ипподромом, и мы сдадим его вам за символическую плату. Там достаточно места для проведения балов.

– Каких балов? – не поняла Нина. – Ведь речь шла о небольших приемах…

– Если уж играть, то по-крупному, – с улыбкой отозвалась Тамара. – Пока я слушала вас, мне в голову пришла отличная идея. Давайте мы представим вас как русскую графиню, приехавшую из Европы к своему родственнику, чехословацкому консулу. В честь своего прибытия вы устроите маскарад под названием «Через сто лет». Я прочла в газете, что в Шанхай завезли новый материал под названием «целлофан»; предлагаю сделать из него наряды будущего. Расходы я возьму на себя, а вы заработаете на торговле шампанским. Сейчас мы решим, кого можно к вам пригласить.

Тамары взяла со столика карандаш и тетрадь и начала записывать фамилии:

– Спанта брать не будем – он дружит с британским консулом, а от настоящих консулов нам надо держаться подальше. Лучше пригласим Макграфов – они вообще политикой не интересуются. Когда-то Люсиль Макграф говорила, что я её лучшая подруга, но она уже два месяца не заходила ко мне. Вот мы её и проучим!

Со слов Тамары Нина поняла, что та смертельно обижена на своих знакомых. её вычеркнули из списков гостей, и старые друзья всё реже и реже приходили к ней с визитами. Так молодые и здоровые отдаляются от стариков, чтобы те не напоминали им о смерти.

Тамаре казалось, что её уже похоронили. Она не мыслила себя вне высшего общества с его балами, регатами, скачками и благотворительными базарами. Тело её было разбито параличом, но она решила, что ещё поживет светской жизнью через Нину, а заодно разыграет своих приятелей, подсунув им двух жуликов под видом европейских аристократов.

О дружбе с ней не могло быть и речи: Нину нанимали, чтобы она веселила хозяйку. Работа была опасная: «чехословацкого консула» и его «родственницу» в любой момент могли разоблачить и посадить в тюрьму, – но зато и плата была щедрой.

«У меня нет другого выхода, – повторяла про себя Нина. – Сейчас главное – вставить ногу в дверь, а там будет видно».

6

Вернулся из конторы Тони Олман, и слуги подали ужин. За столом было шумно и весело: Тамара учила сыновей делать катапульты из ложек и вязать морские узлы на салфетках. Тони, осипший после трехчасового выступления в суде, с аппетитом ел, больше всех смеялся и рассказывал о том, как полиция арестовала склад с контрафактными пластинками на двадцать тысяч долларов.

В Шанхае подделывали и копировали всё, что рекламировалось в прессе, – от таблеток от кашля до тетрадей с нотами, – и Олман вел дела компаний, которые пытались бороться с китайскими мошенниками. У него в штате состояло несколько сыщиков: они вынюхивали, на каких складах хранятся незаконно отпечатанные книги и пластинки, и после этого Олман добивался либо денежной компенсации, либо уничтожения товара. Но тем, кто занимался не копированием, а подделкой, спуску не давали, ибо преступники замахивались на святое – на репутацию фирмы.

– Как же вы отличаете контрафакт от подлинника? – спросила Нина.

– По этикеткам, – объяснил Тони. – Наборщики в местных типографиях не знают иностранных языков и часто ставят буквы вверх ногами или путают их местами. Ещё один верный признак – в предложениях нет пробелов или знаков пунктуации. Когда мой сыщик находит подделку в магазине, он выдает себя за крупного оптовика и по цепочке выходит на изготовителя.

– А почему полицейские сами не ведут расследования?

Переглянувшись, Тони и Тамара рассмеялись.

– Любая чиновничья должность в Китае – это не место службы, а место кормления. Если полицейским не дать взятку, они палец о палец не ударят.

– А если изготовители контрафакта дадут взятку побольше?

– На этот случай у нас есть Дон Фернандо, – сказал Тони. – Он умеет решать подобные вопросы.

Нина усмехнулась: так вот почему Олман водил дружбу с портовым бандитом!

В течение всего вечера она приглядывалась к Тони. Он действительно боготворил жену: все его байки предназначались ей; он сам подливал ей апельсиновый сок и следил, чтобы её не продуло на сквозняке. Первый раз в жизни Нина видела успешного, сильного и богатого мужчину, который предпочитал калеку всем остальным женщинам мира. Это было странно и восхитительно.

Когда горничная объявила, что за гостьей приехал таксомотор, Тони пошел провожать Нину до крыльца.

Спустилась ночь, и слуги зажигали гирлянды китайских фонарей вдоль подъездной аллеи.

– Спасибо вам! – тихо сказал Тони, пожав Нине руку. – Я очень рад, что Тамара познакомилась с вами: мы давно не видели её такой веселой.

Нина смутилась:

– Не за что…

Клим говорил, что самое важное – это чувствовать себя любимым, здоровым и способным на великие дела. Из трех пунктов у Тамары присутствовал только один – любовь мужа и детей, и это позволяло ей держаться на плаву. А у Нины было только здоровье, но, если бы она завтра сломала позвоночник, о ней никто бы не позаботился.

Глава 5. Голубой экспресс

1

Записная книжка «Доходы и расходы»

Эдна привела меня в святая святых – редакцию «Ежедневных новостей Северного Китая». Кто-то называет это издание «империалистическим рупором», кто-то – «сборищем недотеп в розовых очках», кто-то – «либеральной газетенкой». Определенно можно сказать только одно: «Ежедневные новости» – это самая популярная, влиятельная и престижная иностранная газета, когда-либо созданная на территории чужого государства.

Увы, главный редактор, мистер Грин, не поверил, что из меня может выйти толковый репортер. Он выслал меня за дверь кабинета, но я слышал, как он втолковывал Эдне:

– Ваш протеже не в состоянии грамотно писать по-английски, и я не собираюсь нанимать для него отдельного редактора. Если у человека нет квалификации, ему надо работать курьером, а не журналистом.

– Прекрасно! – воскликнула Эдна. – Зачислите Рогова на должность курьера. Он будет моим личным помощником.

Ее супруг регулярно платит за размещение рекламы в «Ежедневных новостях», поэтому мистер Грин не стал спорить.

Я делаю всё, чтобы отплатить Эдне добром. Раньше ради одной статьи она полдня бегала по городу и ещё полдня сидела за пишущей машинкой, а теперь мы делим работу пополам: я ищу сюжеты о лошадиных аукционах, трамвайных воришках, подпольных кулачных боях и т. п., а Эдна превращает всё это в довольно остроумные заметки.

Среди журналистов идет постоянное соперничество: чьи статьи на этот раз передерет китайская пресса. Незаконную публикацию ещё надо заслужить; такой чести удостаиваются только лучшие из лучших. Эдна на данный момент – безусловный лидер гонки, чем я весьма горжусь.

Как только у меня появилось постоянное жалованье, я сказал Аде, что настала моя очередь платить за жилье, и теперь она молится, чтобы меня не выгнали с работы. По её мнению, меня занесло чуть ли не в Царствие Небесное: ведь я каждый день здороваюсь с местными знаменитостями. Они, правда, не кланяются мне в ответ, но это не имеет значения.

Мне всё-таки хочется работать самостоятельно, и я попробовал написать на английском статью об Улице Непрерывного Счастья – так называют несколько кварталов вдоль Фучоу-роуд. В тамошних Домах Поющих Дев богачи покупают себе иллюзию влюбленности.

Браки в Китае заключаются по сговору родителей, романы на стороне караются очень строго, а дружить и откровенничать с женами не принято: они живут в своей половине дома, а мужья – в своей. Для респектабельных господ Дом Поющих Дев – одно из немногих мест, где можно без стеснения проявлять свои чувства.

Клиент снимает номер и приглашает туда девушку, которая въезжает к нему на плечах слуг – сильно накрашенная, разряженная в шелка и надушенная терпкими духами. Пока гость ужинает, барышня поет ему или читает поэмы.

Никто не может прийти и заплатить за девушку, как в обыкновенном борделе: за ней надо ухаживать, говорить комплименты и дарить подарки. Иной раз приходится потратить несколько недель, а то и месяцев, прежде чем тебе ответят взаимностью. И хоть вечер в обществе красоток обходится в шестьдесят-семьдесят долларов, спрос на их услуги не иссякает.

Участь самих девушек незавидна: когда им исполняется двадцать два года, их изгоняют с Фучоу-роуд, а в случае беременности или болезни это может произойти ещё раньше. Если барышне удается что-то скопить, она открывает лавку или собственный Дом Поющих Дев, а если нет – дело кончается дешевым борделем.