Обуревают чувства – одуревают мысли. Эмоциональный монолог

Генерал Наднамный (бегло просматривая странички). Цель приезда?

Васька Подтёркин. Проездом… (Мямлит верноподданнически.) Благодаря о нас, биробиджанцах, партии коммунистической… заботе… и советского правительства…

Генерал Наднамный. (раздражён). Суть!

Васька Подтёркин. Слинять в Израиль хочу, на постоянное местожительство.

Генерал Наднамный (реквизируя паспорта в пиджак, Неврубону). Твой?

Илюха Неврубон (горемычно сокрушается). Потерял… Хоть волком вой!.. Оставаться-то в Москве мне не с руки – заждались, небось, в колхозе мужики: послан деревенской сходкой ходоком в Москву за водкой. В беду в столице, бля, попал – паспорт, кошелёк по пьянке потерял… Вот такие пироги, товарищ генерал. Э-хе-хе…

Генерал Наднамный. Ч-ч-чёрт, ш-ш-шантрапа!.. Веди теперь, сдавай их в отделение… А-ну, подальше отошли! (Веерно обмахиваясь шляпой.) Ой, не могу – стошнит… Допрашивай их, нюхай мочевыделения… Грязнющие, всклокоченные, потные!.. Не люди, а какие-то… какие-то… ж-ж-животные…

Безрадостно переглянувшись, зловонные дистанцируются от запашистого на карантинный рубеж, подобающий незавидному статусу отверженных.

Илюха Неврубон (удручён). За что же меня в каталажку? За какую-то бамажку? Кажись, ни грабил никого, ни крал. Ты, бля, товарищ генерал…

Генерал Наднамный (вспылил, задетый амикошонством). Па-пра-шу не тыкать и не блякать!

Илюха Неврубон (разведя немощно ручищами). Как же мне тогды калякать?

Генерал Наднамный (поражён скудоумием, послабляет). Ну надо ж быть таким балдой… Тыкай, блякай – ч-ч-чёрт с тобой!.. (Официальным тоном осведомляется.) Что делаешь в столице, где, по закону, – права не имеешь находиться? Суть!

Илюха Неврубон. Чево?

Генерал Наднамный (заткнув «стечкина» за пояс). Как, спрашиваю, встал ты на преступный путь! (Обнародует из пиджака авторучку и блокнот.)

Илюха Неврубон (уразумел, смышлёно кивает тугодумкой). А-а-а, про это… В ту пору не зима была, а лето. Испил я ребятёнком ковшик браги – и отнялись у меня ноги. Фельдшера – болячку, от которой занедужил я, – нашли: не в то горло градусы пошли. Пролежал пластом я тридцать лет на печке – самогонку пил, при свечке. Лежу – не тужу, в потолок себе гляжу: под головой фуфаечка, в руках балалаечка…

Генерал Наднамный (внеся некую конспективную пометку в блокнот). Меня не интересует, какие ты, разнообразя свой досуг, использовал музыкальные инструменты. Лаконичней отвечай!

Илюха Неврубон. Чево?

Генерал Наднамный. Кратко!

Васька Подтёркин (дублирует подхалимским эхом, счищая зубной щёткой газонное сено с плаща гоя). Кр-р-ратко!

Илюха Неврубон (возразительно мотает тугодумкой, упрямствуя). Не, запутаюсь я кратко, мне сподручней по порядку… (Бает с несуетной мужицкой основательностью.) Калек, каким был я, – лечи не перелечишь в нашей деревеньке: кто – пластом, кто – ползает на четвереньках; народу некогда пахать – то надо пить, то просыхать… Допил я, помнится, к полудню самогон – и поджидаю тетю Нюру, маюсь: не несёт полный бидон. «Куды ж она запропастилась?» – Не иначе, кумекаю, беда какая-то случилось…» И – точно. Вдруг – грохот, пыль! – коровник завалился, шлакоблочный: обветшала крыша… Минут с пяток прошло – и гвалт я во дворе заслышал… (Приблизясь к писцу, регулярно вносящему пометки, тычет палечной сарделькою в книжицу.) Не, не так – спервоначалу-то затявкала соба-а-ачка, а опосля-я-я уж – и они в избу вползают, на карачках: члены правления, пьянчуги… и председатель с ними наш… товарищ Синюгин. Все – в настроении плохом. И меня – как обухом: «Беда, Илюха! С самогонкой на деревне нынче глухо. Участковый, гад ползучий, всех самогонщиков прижучил!» По указке из райцентра, мол; заправляют там партейные и комсомол… Секретарь райкома – Стёпка Дурачинов – со всесоюзным выступил, стервец, почином: деревню нашу, знатным первачом кормящую, считай что все окрестности, назначил… как её, заразу… (хлобыщет припоминающе ладонищей по лбу себя) бля, башка дырявая – названье позабыл… ну, где солдатики с ружьишками злодеев стерегут?

Генерал Наднамный (прервав стенографирование, – лояльно, явно заинтригован притчей). Зоной трезвости?

Илюха Неврубон. Во! Зона трезвости… Похлеще Стёпки ишо, дескать, учудил Горбач: отменил водку по области. Днём с огнём не сыщешь в магазинах поллитровку! Кого-то надо бы, галдят, в Москву, в командировку: «Созвали мы, члены правления, сходку в сельсовет, Илья, – общеколхозное собрание, – дабы выбрать ходока, поздоровее мужика». Без тебя, галдят, никак – пропадаем! Так и так: «Обсудив, сравня с твоей, свои мускулатуры, – утвердили мы твою, Илья, кандидатуру. Хватай рюкзак, езжай в столицу – привезёшь опохмелиться… А не встанешь с печи – извиняй, на себя ты, Илюха, пеняй: быть тверёзым тебе – до второго потопа…» С перепугу я вскочи-и-ил – и потопал… (Спохватывается, тыча палечной сарделькою в книжицу.) Да, чуть не позабыл про главное: погодка-то стояла сла-а-авная… Ну и, вестимо, скинулись – деньжатами снабдили… До околицы, кто потверёзее, насилу проводили: «Доведи тебя, Илья, до вокзала колея…» Упрятал я кошель за пазуху – и в путь-дорожку, ломик прихватив заместо посоха… По сугробищам неезженым, нехоженым – в райцентр, откуда лестница чугунная к Москве проложена, – цельный день ни пил, ни лопал! – топал-топал, топал-топал, топа…

Генерал Наднамный (строчить перестав, прерывает благорасположено). Достаточно, достаточно, Илья. Факт налицо – в столицу ты попал. Ограничься, живописуя злоключения свои, мегаполисом. Вкратце. Ну-с?

Илюха Неврубон (супротивничает, норовисто маша ручищами). Куды там! Бурелом! Проскочи, попробывай, мигом по лесу… Шутка ли? – километров с полста небось… Это опосля уж скорость набрал, – когды поездом… (Изливает душу, доподлинно истомившийся по участливости.) Жил-то типа на цепи барбоса, дальше будки не высовывая носа… а тут, бля, – избы на колёсах! – чудеса-а-а… Билет купил, проводник во внутрь впустил – и поехали-помчались, аж вагоны закачались… Забросил я под лавку вещи и дрыхнуть лёг – чтоб сон зрить, вещий. Приснилось – то, что загадал: хорошенечко поддал; затарился водярой я, – в колхоз родимый приезжаю… – обра-а-адовались мне поболе, чем огромадному урожаю… Проснулся я – с боку на бок ворочаюсь, заснуть-то уж не могу…

Генерал Наднамный (изнывающий, захлопнув блокнот). Суть, суть! Короче!

Васька Подтёркин (подхалимским эхом, счищая зубной щёткой газонное сено с брюк гоя). Кор-р-роче!

Илюха Неврубон. Короче, охота выпить – нету мочи… Приехал поезд на вокзал, а там уж – во не ожидал! – меня, как дорогого гостя, Москва встречает: честь по чести; на перроне – трое в кепках… видать, подвыпившие крепко… Выхожу я из вагона, – и подносят мне с поклоном – хлеб-соль на полотенчике, и двести грамм в стаканчике: «Мы тебя, брателло, срисовали»; дескать, выпить не дурак мужик – подвалим: «Что за чудо-юдо! Кто, куды ты и откуда?..» За ко мне их доброту, я им всё начистоту… Опосля зашли в кафешку, почаёвничать малешко. Тот, который попьянее, поманил к столу халдея: «Нам чайку, графинчик, и попроще – закусончик». Я не врубился поначалу: «Об чём трут они мочалом?..» Тот ему про чай толкует, а тот упёрся – ни в какую: «В графине? Водку?!. Что ты, что ты! Засекут – попрут с работы. У нас водку и вино распивать запрещено». Тут меня пихают в бок: «Покаж халдею кошелёк». Я деньжищи показал, халдей губищи облизал – и мне, как барину, сказал: «В графине-с не могу-с подать – через стёклышко-с видать». – «Ты, – ему я, – слышь-ка, паря, сам смекай в какой нам таре. Угостить народ хочу я! Ты – неси. За всех плачу я!..» Шасть куды-то он, – приносит – по-городскому, на подносе: самовар, четыре кружки и каждому по печенюшке… Стали мы чаёвничать… Чево уж там, не буду скромничать, – по части выпивки я, знаешь ли, мужик бывалый… но отродясь водяру не хлестал из самовара: совладал – кое-как!.. А по порядку было так: заказал я, расплатился, усугубил – и отрубился… Очухался в подъезде где-то… Задубе-е-ел!.. – зима ж, не лето – без дохи, укрыт газетой… валенок и шапки нету… в носу торчат две сигареты – с белым фильтром, дорогих… сроду не курил таких!.. (Кручинится, хлебнувший лиха в мытарствах.) Явлюсь – ума не приложу я, – чего в правлении скажу я? С полгода уж, считай, в Москве бомжую… Особливо перед председателем, товарищем Синюгиным, неловко. Такая вышла у меня командировка: паспорт, кошелёк по пьянке потерял; угораздило – застрял. Не врублюсь – как извернуться, чтоб в деревеньку возвернуться. Э-хе-хе…

Генерал Наднамный (с покровительственной насмешливостью). Экий, братец, ты тупица…

Васька Подтёркин (подхалимским эхом подпевает в унисон). Тупица!

Генерал Наднамный. За помощью следовало в милицию обратиться.

Васька Подтёркин. В милицию!

Генерал Наднамный. На то мы и милиция.

Васька Подтёркин. Милиция.

Генерал Наднамный. Помощь гражданам – наша компетенция.

Васька Подтёркин. Компетенция.

Генерал Наднамный (взыскательным взором приструнив подпевалу). Я, как только в Главк вернусь, твоей проблемой займусь. Связь установим с сельсоветом, телефонируем приметы… и если правда, ты приезжий, – из-за паспорта потерянного, застрявший здесь, в Москве, непреднамеренно, – будешь выдворен по месту проживания… на законных основаниях. (Снисходительно.) Чудак! За что же заключать тебя под стражу?

Васька Подтёркин (эхом). Чудак! За что нас под стражу?

Илюха Неврубон (воспрянул). Во спасибочки, – уважил!

Генерал Наднамный (вскользь милостиво взглянув на двугорбого, драящего зубной щёткой туфлю). Люди должны помогать друг другу… Не мог бы и ты отказать мне услугу?

Илюха Неврубон (сграбастав две чугунные скорлупы, рьяно сотрясает над тугодумкой их). Расстараюсь, помогу! Без разницы – что хошь и хошь куды могу!..

Генерал Наднамный. Нет-нет, – нести не придется, Илья, тебе какие-либо тяжести… Э-э-э… Краток буду. Проблема у меня иного рода… Тороплюсь – в гастроном, по служебным делам… (смущённо откашливается в кулак) кхэ-кхэ… за бутылкой водки. Припозднился, увы. Заблаговременно следовало бы занять очередь – за сутки… не менее: давка у вино-водочных, столпотворение; проблематично добраться до кассы – эксцессы: до мордобоя доходит, до мата. А это, чёрт возьми, чревато – (произвольно переключается с присущей лексики на простонародный говорок) намять… хэ-хэ… могут бока, к прилавку протолкнусь пока… (Продолжает в привычном лексическом диапазоне.) Гигантское скопление народа не исключает и летального исхода… Здраво поразмыслив, я… э-э-э… право не имею рисковать – семья. Что если ты, вместо меня, Илья?.. (Комплементарно.) Человек с такими данными физическими неуязвим практически… (Искательно.) А? Купим поллитру – и в Главк, обратно. Вместе. Договорились? Функция твоя понятна?

Илюха Неврубон (скребёт в затылке, теряясь в догадках). Уж больно ты загнул мудрёно – точь-в-точь как бабушка Матрёна; чево-то там бормочет по ночам, не врубишься без толмача. Мы её, бывало, бражкой накормим…

Генерал Наднамный (уязвлённый бестактной побасёнкой, удобоваримо трактует заумность, педалируя). Поясняю… в доходчивой форме… Так как, судя по всему, ты не являешься грабителем, предлагаю тебе стать моим телохранителем.

Илюха Неврубон (врубился, радёхонек). Ежели оборонить, то я, касательно… Не сумневайся!

Генерал Наднамный. Вот и замечательно.

Васька Подтёркин (пресмыкающийся с зубной щёткой у туфлей гоя). А я?.. Со мной что?.. Я же… Ты же… Заступись, Илюха! Мы же…

Илюха Неврубон (ненатурально радушно). Василий, подойди поближе?

Васька Подтёркин (раскусил подвох, насторожился). Зачем это?.. Смысла не вижу…

Илюха Неврубон. Щелбан схлопочешь, гнида! Проучу мироеда!

Батрак ринулся к работодателю.

Уклоняясь от возмездия, гнида вёртко оббегает остолбеневшего, прижимаясь вплотную к генеральскому корпусу.

Двуногий першерон, страшась зашибить благодетеля мотающимися кистенями коробок, нарезает круги поодаль, нещадно утрамбовывая ботами пузенистый портфель, покоящийся плашмя на газоне.

Приз забега – щелбан – гнида избежала. Подъярёмный рвёт остервенело верёвочную сбрую, опутывающую его от холки до крупа, высвобождаясь от навьюченной поклажи.

(Гниде, осерчавший, разобижено.) Как какого-то дурака – полгода, бля, держал за батрака! Кто сдаваться в ментовку запрещал?! что менты там отмудохают стращал: «В обезьяннике с людей спускают шкуры! – перед тем как расстрелять». Ж-ж-живодёры… (Сокрушаясь, благодетелю.) Когда разбогатеет гнида эта ждал!..

Васька Подтёркин (голосом, звенящим от запредельной искренности). Не ври! Он врёт! Я этого не утверждал!

Генерал Наднамный (цепко ухватив за ухо упоенно пыхтящего очернителя, вцепившегося в спасительные генеральские одежды, отлучает от них). Так-так… Значит, к милиции относимся с предубеждением?.. Не пора ли гражданину в исправительно-трудовое учреждение?.. В Москве понятно, как ты оказался. Вопрос вопросов – почему же не уехал, а остался?.. (Чеканно, по-чекистки.) С какой целью в столице осел? Вынашиваешь какой преступный замысел?.. Ну-с?.. Отвечай на вопрос!

Васька Подтёркин (навзрыд). И отвечу! Мне скрывать нечего! Да, к ним, евреям, слинять хочу поскорее! Они будут рады… С вами жить! Мне это надо?.. Вместо земли обетованной, – от гоев прячься здесь, под ванной…

Генерал Наднамный (уличает проницательно). Так-так… Выдаём себя за отказника? К правозащитникам взываем: «Господа! Услышьте из застенков голос узника»?.. Мерз-з-завец… Некогда выяснять что ты за птица, препроводить в отделение придётся. Следователь разберётся.

Васька Подтёркин. Разберётся?

Генерал Наднамный. Уверяю.

Илюха Неврубон. (Подтёркину – рад-радёшенек). Ишо и по загривку накостыляет! А опосля – расстреляют. (Генералу, потешаясь.) Он, гнида, милиционера – всмятку, по чайнику…

Генерал Наднамный (быстро утвердив стопу на смертоносном кирпиче, лежащем на доступном расстоянии от гниды, угрожающе поигрывая «стечкиным»). Так-так…

Васька Подтёркин. Я нечаянно!.. Рассказать кратко или по порядку?

Генерал Наднамный. Суть!.. В глаза, в глаза, в глаза смотреть!.. (Выкручивая ушной хрящ, принуждает потупившегося строптивца запрокинуть моську.) Ну-с?..

Васька Подтёркин. К родичам приехал я, в гости, – продавать квартиру их, кооперативную, по доверенности… Шурин, Хаим, с Ленкой, сеструхой, ключи оставили – и улетели… в Израиле. Отсоветовал им я – срочно чтобы продавали. Стопроцентно б прогадали! Цены на недвижимость растут? Растут. Вот… Жилплощадь дорожает, капитал приумножает. И я осел в столице, не уезжаю. К чему торопиться? Успею воссоединиться – хоть в Штатах, хоть в Европе поселиться. Вот… А перед отъездом, предупредила Ленка, – опер, Рыжий, живёт за стенкой… из МУРа – мордоворот… Ой, неудачно выразился… физически – очень сильный человек. Вот… В тот день соображалку иногда я из окна высовывал – на подоконнике сидел, на тротуар поплёвывал. Настроение – паршивое. Прохожие внизу шныряют – лохматые, прилизанные, плешивые… Присматриваюсь к ним, гадаю: «Кто из них, мерз-з-завцев, чаще остальных законы не соблюдает?..» Неизвестно?.. Неизвестно… Выявить его мне захотелось… если честно… Пошёл из спальни на кухню я, и взял из холодильника три яйца, тухлые; ток отключили – в пекло, в жару… ну, я и подумал: «Не пропадать же добру. Бог, если есть, виноватого – накажет; любопытно: попадёт?.. или промажет?..» Подкинул, высунулся – вижу: он из подъезда вышел, Рыжий. «Шмяк, шмяк, шмяк!»: одно – о плешку… он голову задрал, второе – в ряшку… а третье… снятая была, в руке держал, – в фуражку. Вот… Я не специально ведь.

Генерал Наднамный. Мерз-з-завец… Продолжай.

Васька Подтёркин. В глаза смотреть?

Генерал Наднамный. Смотреть!

Васька Подтёркин (образцово запрокинув моську). Чмокнул я свинью-копилку и лёг читать журнал «Мурзилку»… Вдруг – «дзиньк…» – звонок… Я дверь не отпер. Зырк в глазок… да так и обмер! Дворник там… с метлой, и опер… Закурили… пошептались… назвонились! наорались!.. поломились, потоптались, докурили – и смотались… «Куда?.. Зачем?..» – Я понял сразу: «За подмогой, за спецназом!.. Эти – с лёту заметут…» И я в бега… Вот.

Генерал Наднамный (прочувствованно). Мерз-з-завец… Да тебя нужно под суд! Пока милиция порядок навести в стране стремится…

Васька Подтёркин (упреждает незавершённую мысль, трактуя сугубо прагматично). …может, нам договориться?.. Отпустил бы ты меня, гражданин начальник? А я тебе за это – стольник.

Рюкзачок снят. Распеленав свинью-копилку, биробиджанец интенсивно встряхивает мошну, соблазняя власть имущего медно-никелевыми нутром, прельстительно бренчащим в фаянсовом чреве.

Генерал Наднамный (бессребренически негодует). Ты что же, – предлагаешь взятку блюстителю правопорядка?!. Р-р-распоясался, мерз-з-завец… (Испытующе.) Комсомолец?

Васька Подтёркин (звонко). Комсомолец!

Генерал Наднамный. Ну что же, – отпущу… кхэ-кхэ… предположим… и паспорта верну… загладишь если ты свою вину… Прощение, Василий, нужно заслужить. Кое-что намерен предложить…Так как, судя по всему, ты не являешься грабителем… (отодвинув фасонистой туфлёй в сторонку кирпич, уличающий комсомольца в обратном) тайным агентом будешь, осведомителем.

Васька Подтёркин (алчно, с придыханием, порывисто подавшись к вербующему). Платным?!

Генерал Наднамный. На общественных началах! Понятно?

Васька Подтёркин (поник). Понятно…

Генерал Наднамный (в казённые манере разъясняет внемлющему сексоту обязанности общественника). Подслушивай, подглядывай – и обо всём докладывай. Рискну – окажу тебе эту высокую честь. Постарайся оправдать доверие, – чем смягчишь дальнейшую свою участь. Кхэ-кхэ…

Васька Подтёркин (присягает верноподданнически). Готов я на любые почести!.. из расчёта на смягченье участи… Вот.

Заткнув «стечкина» за пояс, пухлощёкий, чертыхаясь, высвобождает из газонного дёрна портфель, утрамбованный неврубоновскими ботами.

Товарищ генерал, из портфеля что-то течёт.

Генерал Наднамный (вскрыв сочащийся портфель, обнародует исковерканный термос, изломанный зонтик и полиэтиленовый блин, просвечивающий колбасными бутербродами, частично ставшими фаршем). Ч-ч-чёрт, термос разбился – кофе вылился…

Васька Подтёркин (лебезит, лизоблюдничая). Кофеёк?.. Угости, пока не стёк?.. С сахарком наверняка?.. Уй, аромат какой, Илюха… Высший сорт, товарищ генерал, – арабика?

Генерал Наднамный (бурчит раздражённо, стряхивая с полиэтилена кофейную росу). Арабика, арабика… (Упокоив останки термоса и зонта в урне, накреняет портфель, вознамериваясь слить сочащееся.)

Васька Подтёркин. Подожди, не выливай! Илюха, кружки!..

Неврубон, запустив ручищу в торбу, наощупь добывает оттуда две жестянки из-под консервов, закопчённые до гудронной кондиции.

Подставляй.

Илюха Неврубон (грезяще уминая блин). Пожрать ишо б, – под ложечкой сосёт…

Генерал Наднамный (сквалыжно упрятав блин в боковой карман пиджака, торцом накреняет портфель над посудинами). Ну-с… Ч-ч-чёрт, кого это несёт?

Окрест разносятся разноголосые надсадные вопли: «Мили-и-иция!.. Помоги-и-ите!.. А-а-а!.. Гра-а-абят!.. А-а-а!..»

К единомышленникам, сгруппировавшимся над кожистым кофейником, ковыляет согбенный старец, чернец, в загробной ризе великой схимы; на ней, вышитый белизноватой пряжей мулине, осьмиконечный крест погостного масштаба; поверх богобоязненно склонённой головы капюшонная куколь иеромонашеского смиренномудрия и беззлобия. Узковласая брада старца, окрученная вкруг шеи на манер кашне, ниспадает сребряным водопадом, касаясь бывалых сандалий на босых, пилигримских ступнях, которые поочерёдно мелькают из-под волочащейся окаёмки мантии.

Старец Калькутта (оперевшись о клюку, в перстах сварганенная из газетной осьмушки козья ножка). Эй вы, огоньку не найдётся?.. По какому случаю народ табунится? (Зыркнув на жертвующего из портфеля струящуюся духовитость, с лукавой веселинкою.) Своевременно нагрянул, братцы, я? Что за мероприятие? Благотворительная акция? Разлив кофейной гущи широким слоям неимущих?

Доверша мелиорацию портфеля, жертвователь возлагает демонстративно длань на внушительную стечкинскую рукоять.

Неврубон, по-богатырски выкатив грудь, выказывает показушное рвение лечь костьми, а благодетеля оборонить.

Генерал Наднамный (хамовито). Что за личность, будешь кем ты? Предъяви-ка документы!

Старец Калькутта (бормочет тихомолком, невнятно). Скинуть финку, скинуть фомку – застопал мент на ксиволомку… (Окрысившись). Документики?.. Ишь, какой спесивый! Сперва сам разломи мильтонскую ксиву! Нарушать устав, начальничек, негоже: по форме представься, как положено – вежливо, под козырёк… Или службы не знаешь, милок? Без фуражечки, гляжу, без кителя…

Генерал Наднамный (смущён, пристыженный правомерным требованием). Да-да, разумеется, дедушка, – простите… (Раскрывает удостоверение, представляется корректно.) Перед вами, гражданин пенсионер, – генерал, милиционер: начальник контрразведки Системы спецмедвытрезвителей МВД СССР. Фамилия моя Наднамный. Я в Главке, дедушка, не самый главный; в гастроном направлен – по заданию вышестоящего по званию. Приказ есть приказ, субординация у нас. Кхэ-кхэ… (Воздыхает удручённо, возвращая в штатское милицейские корочки.) Чертовски неприятная миссия, откровенно говоря…

Старец Калькутта (запанибрата). Неужто помоложе не нашлось шныря? Не западло тебе, касатик, при твоей-то должности?

Генерал Наднамный (вспылил, задетый панибратством). Дед, а вот это не твоего ума дело. Задание – государственной важности!.. Не хватало мне приказы руководства обсуждать с первым встречным… Кхэ-кхэ… (Остыв в кратком бессловесном интервале, консультируется озабоченно.) Кстати, ты не в курсе – завтра водку выбросят в продажу где, конкретно в каком вино-водочном?

Старец Калькутта. Как же, как же – в курсах. По всей Москве, чай, мотаемся на колёсах – с напарничком, в грузовичке… Заглохла колымага… (Бесхитростно, по-простецки.) Там и документы: недалече – в кабинке, в бардачке. Слётаешь, проверишь?

Генерал Наднамный. Да верю я тебе, дед, верю…

Надсадные вопли утихли. Ограбленные переживают молчком, стерпелись.