Выдуманная история

Часть первая

Дюк

Все персонажи вымышлены и не имеют цели задеть чьи-либо чувства.

***

«Вот я и попался. Какой чёрт заставил меня идти воевать? Контракт на кругленькую сумму! Вот что! А стоило ли оно того? Теперь сижу в этой дыре в надежде на лучшее! Как глупо! Меня ждёт верная смерть. Кто его знает, что эти гады со мной сделают.»

Дюк сидел вместе с тремя солдатами – иностранцами в подвальном помещении в одном из мелких фашистских штабов в Бельгии. Его поймали три дня тому назад, когда он пребывал в разведке вместе со своими товарищами. Их было трое. Фашисты быстро их обнаружили, заметив шевеление в кустах. Двое принялись отстреливаться и бежать, а Дюк сразу поднял руки и произнёс на немецком «Сдаюсь». Тем самым он сохранил свою жизнь. Товарищей убили на месте.

Сейчас он сидел с другими военнопленными и пребывал в состоянии отчаяния. Если бы он мог найти среди таких же братьев по несчастью того, кто мог говорить на его родном языке, то тяжесть всего положения не так бы терзала душу Дюка. Он не понимал, день сейчас или ночь. Несмотря на то, что его режим ещё не сбился, его глаза уже успели обрести мешки и несколько морщин из-за того, что ему необходимо было постоянно щуриться в темноте.

Рядом с ним лежал мужчина с разбитым лицом. Он спал и храпел своим сломанным носом, отвернувшись спиной к Дюку. У него не было обуви. Ноги были чёрные. Дюк иногда щупал свои нос и скулы, в ужасе глядя на несчастного и немногословного солдата.

Второй солдат постоянно чесал голову и ругался. Так думал Дюк, судя по интонации. Видимо, замучили вши. Некогда светло-русые волосы Дюка прилипли ко лбу от грязи пота и представляли из себя грязное месиво. Время от времени он и сам почёсывался, глядя на несчастного.

Третий лежал на спине и еле шевелил губами. «Молится. Все эти дни. Перестаёт только когда надо поесть или отлить. Сумасшедший.» – думал Дюк. Однако он был уже на грани того, чтобы самому начать молиться.

Вопросов была куча, но больше всего его волновало, когда его начнут пытать, как того солдата, что лежит рядом с ним.

Третий день его только сажали на стул, а он всё рассказывал в мельчайших подробностях. Он говорил, что знал, но на самый главный вопрос, он не мог ответить: где находится их штаб. Звучало глупо, но Дюк искренне отвечал, что он шёл в разведку вместе с опытными ребятами, которые знали эту местность очень хорошо. Шли они уже девять дней мимо трёх деревень. Каких, не знает. Его не волновало. Он служит по контракту и ни о каком чувстве патриотизма не могло быть и речи. Его вели на заработок.

Да, он сдавал своих, но страх за свою жизнь перебивал любые толчки совести. Дюк не хотел той же участи, что и сокамерника, и таил маленькую толику надежды, что он выйдет отсюда живым. И судьба дала ему шанс.

На четвёртый день Дюка в очередной раз повели на допрос. Но на этот раз его повели по другому коридору. «Ну всё, я им всё рассказал, теперь я им не нужен. Меня ведут на смерть.» – заключал Дюк.

Однако смерть его вовсе не ожидала. Дюка ожидал оберст. Он был тучным и весьма приятным человеком, располагающим к себе. По румянцу на щеках и слегка глупой улыбке Дюк понял, что человек пьян. Но для чего его, солдата, привели к этому человеку?

Они остались одни в кабинете. Мужчина размашистым жестом пригласил Дюка присесть за один из стульев. На столе стояла бутылка с темно-жёлтой жидкостью и рюмкой. Бутылка была пуста наполовину.

Дюк присел, ожидая подвоха. Однако оберст на ломанном английском спросил, умеет ли тот играть в карты. Дюк утвердительно кивнул. Мужчина потёр руки и сел напротив солдата.

– Деньги есть? – спросил оберст. Дюк отрицательно помотал головой, а в мыслях думал о совсем ином: «Я твой пленный. Меня осматривали голым. Неужели ты не знаешь, что у меня ничего нет?»

–Неинтересно, – покачал головой мужчина. Он достал из-под стола помятую пачку карт и начал тасовать.

– Почему я? – спросил Дюк.

– Хороший. Всё говоришь, – усмехнулся оберст, раздавая карты.

Пара партий была сыграна. Дюк одерживал победу. Оберст периодически выпивал содержимое из бутылки. Про рюмку он, казалось, совершенно забыл:

– Играем серьёзно, – громко сказал оберст, положив в руку Дюка свой пистолет. – Победишь – свободен, проиграешь – не выпускаю. Хороший, правда? Да не бойся!

Оберст разжал пальцы Дюка и положил пистолет в один из своих карманов.

У Дюка расширились глаза от удивления. Он думал о том, как будет обидно проиграть эту партию, выигрывая все предыдущие. Но рискнуть стоило. Он согласился. Хотя бы есть шанс уйти живым. Даже если это подвох и его пристрелят, как только он переступит порог штаба. Но зато вольным человеком. И что это ещё за трюк с пистолетом?

Партия была отыграна. Дюк в очередной раз одержал победу. Не веря своей удаче, он неподвижно сидел, устремив свой взгляд на разложенные карты:

– Свободен, – посмеялся оберст и засунул руку в карман.

– Не стреляйте! – съёжился от испуга Дюк. Оберст расхохотался, достав из кармана серебряный портсигар. – За игру.

Дюк принял подарок трясущейся рукой:

– Я могу идти?

– Иди!

Пребывая в состоянии страха, недоверия и эйфории, заставляющей взлетать, Дюк бодро пошёл к дверям кабинета. Его проводили до выхода и ушли обратно в штаб, как только Дюк вышел на улицу. Вечерело. Солдат стремглав побежал в свой штаб через те деревни, которыми он шёл с другими ребятами на разведку. Как мог, по зрительной памяти.

Тем временем оберст приказал незаметно следить за Дюком, чтобы найти тот штаб, о котором не мог рассказать этот идиот. Мужчина настолько опьянел, что сам того не понял, как проиграл: все партии он специально дурил солдата. А может и нет?

Он вспомнил, как Дюк после победы закричал, чтобы в него не стреляли, так как подумал, что он из кармана хочет достать оружие. Усмехнувшись самому себе, он схватил пистолет и, неловко качнувшись, неуверенно подошёл к стулу, где сидел Дюк и плюхнулся на него. Оберст направил на себя пистолет и, подражая интонации Дюка, повторил фразу солдата, а затем громко рассмеялся. Однако дальше он заигрался и, нажав на курок, выстрелил себе в лоб.

Дюк медленно, но верно шёл к своей цели. Его подкармливали местные жители. Они же, по странному стечению обстоятельств, обнаружили слежку за Дюком и закололи вилами тех двух несчастных, которые были отправлены на это дело. Дюк об этом не узнал, ибо обгонял своих соперников на два часа.

Дорога без опытных соратников обошлась Дюку в одиннадцать дней. Добравшись до штаба, он понял, что совершенно не знает, как объяснить то, что произошло с ним. Все спросят, где же все. Что он скажет? О плене? Тогда почему он выжил? Продался? Сдал? Нет, тогда его ждёт верная гибель. Отчаявшись найти какой-нибудь ответ, он решил рассказать всё так, как было.

Дюк вышел навстречу своим. Сначала на него нацелился ряд орудия, однако крикнув, что он свой, ряд опустился:

– Дюк! Ты ли это? Живой! – закричал один из солдатов.

– Ну ты даёшь! Боец! – подбежал другой.

– Мы всё про тебя знаем! Ты молодец! Вы попались, – подхватил третий.

– Да какой! Вы что!.. – отнекивался Дюк, но тут его перебили.

– Ты остался жив и пристрелил эту гадюку! – похвалил четвёртый.

– Ну да! Самого жирного из них! – поддакнул пятый.

– Этого! Об..об..оберста! Ещё и положил ему пистолет в руку, будто он сам застрелился, – подсказал шестой.

– Но отпечатки показали, что помимо рук этой мрази были ещё и другие, мы сразу всё поняли, что это кто-то из наших! – хлопнул по плечу Дюка первый солдат.

– Только думали, что это кто-то из наших старших, не ты, – запнулся третий.

Дюк не особо понял происходящее, но быстро сообразив, он подумал, что это его шанс:

– Да. Это я сделал. Ещё и портсигар у этой гниды забрал. О, смотрите!

Он достал из нагрудного кармана тот самый серебряный портсигар. Все восхищённо нагнулись посмотреть на эту вещь.

История

Начальство потребовало подробностей случившегося от Дюка. Чтобы защитить себя, он и дальше продолжил говорить ложь. История совсем исказилась, однако полностью делала Дюка невиновным в глазах своего штаба.

Он говорил, что его и тех двух разведчиков нашли и захватили в плен. Затем их немедленно подвергли пыткам. Те двое опытных ребят погибли в результате нанесённых увечий во время допросов. От тел избавились. Допытывал лично обер. Без охраны. И дверь камеры оставлял открытой, чтобы больше мучать людей тем, что вот, человек связан и избит, но так близко от него маячит свобода, стоит только перейти дверь.

Когда очередь дошла до него, солдата повели в кабинет обера. Там оказал сопротивление, выстрелил в обера и забрал портсигар в качестве доказательства, чтобы не подумали, что сдал товарищей и отправлен на свободу.

Рассказ штабу понравился. Но и руководство штаба решило внести свою лепту перед отчётом о небывалом героизме, чтобы повесить и себе медаль на грудь. В конечном итоге до более высокого начальства дошла такая история:

Дюк и двое товарищей намеренно шли в плен, чтобы разведать обстановку изнутри. Они быстро сдались в руки врагам, чтобы те захватили их.

Ребят подвергли пыткам. Руководил процессом допроса главнокомандующий охраны. Он принимал всевозможные бесчеловечные способы пыток, чтобы выудить информацию и передать оберу. Двое солдат погибли в муках, однако ничего не рассказали.

Следующий был Дюк. Однако солдат проявил небывалую стойкость, вспомнив все трюки, которым он обучился в штабе. Главнокомандующий охраны удивился мужественности, что вызвал обера, с целью показать Дюка.

Обер взглянул на Дюка и приказал привести его к себе в кабинет. Несмотря на увечья, израненный солдат стоял перед обером, который сидел и распивал алкоголь. Тот пригласил солдата присесть. Однако Дюк не принял приглашения. Его силой посадили.

Обер попросил охрану уйти, чтобы поговорить с Дюком наедине. Солдату предлагали и алкоголь, и еду, и деньги, и доктора, чтобы вылечить все раны, и даже свободу, если покажет свой штаб. Но Дюк твёрдо отказывался. Наконец обер встал, подошёл к стулу, где сидел Дюк и всучил ему в карман свой серебряный портсигар в знак твёрдости своих слов.

Солдат уличил в этом прекрасный момент, чтобы достать из кармана обера оружие и выстрелить в него. Далее он сбежал из штаба, замотав свои раны всевозможными тряпками, которые удалось ему найти, чтобы враги не нашли его по каплям крови.

***

Реакция последовало моментально. Эта история попала в оппозиционные газеты. Некоторые работники газет приезжали в штаб, чтобы сфотографировать героя и провести с ним интервью.

Начальство заранее поговорило с Дюком о его немножко приукрашенной истории и приказало лечь в больницу, перемотав себя бинтами. Интервью Дюк давал в неохотно. Все фото с ним были сделаны в койке местного лазарета.

Вскоре солдат получил медаль, а штаб – благодарность за хорошую подготовку солдат. Контракт Дюка подходил к концу, его провожали с почестями.

Газета

Чуть ранее. За день до печати истории.

В конторе полуразрушенной типографии сидели двое мужчин. Один мужчина, который сидел ближе к двери, был одет в тёмно-синий с тонкими белыми полосками костюм. Шляпа съехала на бок. Тёмные усы, постриженные по моде, придавали и без того солидный вид. За письменным столом сидел другой мужчина: напомаженные волосы зачесаны назад, светло- жёлтая рубашка измята, в зубах примятая сигарета. Жесты его были размашистые и нервные:

– Ну так дело не пойдёт! Ну как я могу это печатать? Где же героизм?

– Неужели тебе этого мало? Солдат жертвовал собой, чтобы проникнуть во вражеский штаб!

– Да, но с ним было ещё двое ребят. Как-то они мешают. Народу нужен герой, чтобы обсуждать и надеется на лучшее! Трое героев как-то многовато. Дюк рядом с ними немного меркнет. Я бы немножко подправил бы эту историю так, – и мужчина выплюнул сигарету, чтобы кончиком языка намочить карандаш. После проделанной операции он принялся им чёркать по листу с напечатанным текстом.

– Что ты там делаешь? – нагнулся поближе мужчина в шляпе.

– Я делаю историю. Речь же идёт о Дюке, верно? Так давай немного исправим положение. Вооот тааак, – мужчина что-то зачёркивал и писал сверху.

– Ты же понимаешь, что так делать нельзя? Это же ложь, – возмутился его собеседник.

– Я немного акцентирую внимание на нашем герое. Вот. В истории, которую ты мне принёс, сказано, что с ним было двое опытных ребят. Но как-то не сходится с тем, что опытные ребята погибли под пытками, а какому-то неказистому солдату удалось выжить, да ещё и гордо стоять перед лицом опасности. Что же это за опытные ребята? Давай их сделаем новичками. Будто это были добровольцы под руководством Дюка. Видишь, как заиграло по-новому!

– Но это всё равно ложь! Те ребята…

– Их не забудем. Напишем их имена, но исправим, что они были неопытны. Поверь, я знаю, что делаю. Никому не нужны мёртвые люди, которые ничего не сделали героического. Людям это не интересно. Нечего перегружать статьи.

– Но как же родные погибших? Они возмутятся такой формулировке!

Мужчина с карандашом взял исправленный текст и направился к выходу:

– Никто не схватится. Их сейчас беспокоят совсем другие проблемы. У них погиб человек: чей-то сын, отец, муж. Естественно мы напишем, что они не сдались, но уменьшим их значение. Никто не будет жаловаться. Это война. А хлеб нам нужно зарабатывать прямо сейчас, несмотря на положение.

Я бы советовал тебе ещё раз к нему съездить, чтобы узнать подробности его личной жизни. Откуда он, его семья, детство, как он оказался в этом штабе. Ну ты понял.

***

Газета вышла с окончательной правкой. Остальные подхватили эту эстафету и печатали историю, ссылаясь на газету как первоисточник.

Новость распространилась и, казалось бы, такое незначительное вмешательство в историю со стороны типографии, изменило ход действий. Дюк стал народным любимцем, а имена двух разведчиков так и канули в небытие.

Мать

От внезапно свалившейся славы Дюка стали преследовать вполне разумные мысли: а что если обман раскроется? Что будет тогда? Его отправят в тюрьму? Или хуже?

Но судьба была благосклонна. Как только юноша начал подвергаться атакам своих страхов, так скоро пришла весть о том, что война окончена. Радостное ликование и вздох облегчения – вот что испытал Дюк.

Дома Дюка встречали как героя, как писали в газетах: мать, сестра и её годовалый сын.

Мать была вполне ещё молодой, цветущей женщиной с светло-русыми волнистыми волосами, украшенные серебряными нитями начинающей седины. Дюк унаследовал схожие черты с матерью и, честно говоря, имел с ней более тесную связь, нежели остальные дети этой женщины. В глубине души, женщина признавала, что Дюк был её любимцем.

Сестра, немного младше Дюка, однако уже успела выйти замуж и родить ребёнка. Она временно переехала к матери, чтобы пережить ожидание – её муж ушёл воевать, иногда, правда, их навещал. Оттого и появился племянник Дюка. Как сообщало недавнее письмо, скоро и муж сестры должен был вернуться домой – целым и невредимым, но без особых почестей.

Сестра была совершенной копией отца: и внешне, и характером. Прямолинейна, практична, строга. Но несмотря на свою холодность от природы, она побежала вслед за матерью навстречу Дюку, чтобы обнять его. От бега и встречного ветра слетела шляпка, и, к своему удивлению, Дюк увидел, что некогда чёрные, как плоды белладонны, волосы сестры тоже покрылись сединой, как и у его матери.

Ещё был старший брат, однако он не смог дождаться конца войны, так как погиб, но оставил свой след в виде полупрозрачно-светлых волосков на сестре и матери.

Отец Дюка умер, когда ещё юноше не было и пяти лет от пневмонии. Потому всю свою любовь женщина перекинула на своих детей. Дюк весьма остро ощутил утрату отца, но выражал свою боль со всей своей детской невежественностью и эгоизмом. Он постоянно попадал в склоки со своими сверстниками. Воровал, пропадал, разбивал, истерил – в общем, делал всё, чем матери не особо хотели бы гордиться.

Женщина понимала, что сыну нужен мужской совет, однако считала предательством искать кого-то, кто смог бы одарить женщину спокойствием и счастьем.

Со временем Дюк понял всю глупость своих поступков, но лишь когда получил известие о смерти брата. Самая последняя гадость, сотворённая им в силу своей глупости и эгоизма – уход на службу по контракту.

Да, так сделал и старший брат со свояком, когда США вступила на тропу войны, дав напутственное слово Дюку, чтобы тот помогал женщинам в этот нелёгкий час, так как он остался единственным мужчиной в этом доме. Однако спустя полгода Дюк отправился на службу, посчитав, что семья и так справится без мужских рук. Слёзы матери и укор в глазах сестры – вот что его провожало в чужую страну. Сейчас же все обиды были забыты, и женщины встречали Дюка объятиями и слезами счастья.

***

Прошло уже два месяца спустя возвращения Дюка в семью. Вернулся и свояк. Оба мужчины постепенно восстанавливали ферму от запустения. В один из таких дней к Дюку приехал репортёр из местной газеты, чтобы выявить подробности жизни героя после войны. Однако, как назло, Дюка на момент приезда репортёра не было – он отправился в близлежащий город по делам.

Никто из членов семьи, кроме матери, не хотел разговаривать с репортёром в силу стеснения. Тогда репортёр решил узнать, каким был Дюк в детстве, так как газету читали многие молодые родители, которые хотят вырастить героев и гениев:

– Как вообще вы воспитывали своего сына? Что вы посоветуете молодым мамам? Каким был наш герой в детстве?

– Ой, много чего могу рассказать, – махнула рукой женщина. – Сейчас расскажу всё по порядку!

Как известно, человек – существо, которое забывает со временем о плохом, потому говорит, что раньше было лучше; существо, которое со временем забывает о боли, потому соглашается на рождение следующего ребёнка; существо, которое в период гордости и благодати за своего сына, может слегка приукрасить биографию репортёру, ради выставления своего любимца в лучшем свете.

Вышло так, что репортёру со слов матери пришлось выводить в печать то, что Дюк был прекрасным, спокойным, совершенно не капризным ребёнком, который помогал бедняжке-матери.

Когда же настала война, он собирался идти воевать вместе с братом, однако тот попросил остаться дома хотя бы на полгода. Через полгода письма от брата перестали поступать. (Хотя поступать они перестали спустя год) Тогда Дюк стремглав отправился на службу в надежде найти брата живым или мёртвым, и, если он найдёт брата мёртвым, отомстить за его смерть.

Так, Дюка начали ставить в пример не только героизма, но и общей человечности, став национальным героем, поддерживающий семейные ценности.

Великобритания

Слава героя начинала приносить массу неудобств: героя узнавали прохожие, просили прийти к ним в гости вечером и рассказать детям истории о войне, просто так дарили продукты.

Дюк испытывал раздражение от сложившейся ситуации. Он должен был жить теперь жизнью Дюка-героя, потому самые простые, земные радости были ему уже запрещены. Он не мог в одиночке прогуляться, не мог пойти на танцы или пропустить стаканчик-другой при людях. Теперь его окружал ореол героизма.

Да, безусловно, были и положительные стороны: Дюк стал желанным женихом для всех девушек в округе и не только. Однако просто потанцевать, пофлиртовать или прогуляться с какой-нибудь девчонкой он не мог – все сразу предполагали женитьбу, да и сама девушка уже примеряла на себя фамилию мужа и вставку «миссис».

В конце концов, Дюк не был плохим человеком, он просто сохранял себе жизнь. И он смог. Просто герой не предполагал, что история обретёт такие масштабы. Его пугала слава не тем, что не давала личной свободы, а тем, что она построена на лжи.

Он, мнимый герой, жив и имеет все конечности, а тот солдат, что лежал рядом с ним, весь побитый и истерзанный – вот он действительно заслуживал всех лавров! Быть может, он всё-таки смог сбежать и вернуться к своей семье. А что если нет? Каково сейчас его семье?

Мысли обуревали голову Дюка не один день. И, когда размышления достигли своего апогея, Дюк решил сделать действительно то, что хоть как-то доказало, что он заслуживает ходить на этой земле.

Через неделю, кратко сказав семье, что он уезжает, Дюк отправился добровольцем в Великобританию для реставрации заводов после бомбёжки.

Дела там шли худо, однако Дюк увидел в этом прекрасную возможность доказать себе, что он чего-то стоит. Сделать что-то поистине героическое. Его отправили на работу в ферму.

Народ обнищал и устал. Работа по восстановлению былого могущества страны хоть и шла, но далеко отставала от своей молодой сестры – родине Дюка. Восстановление шло медленно, а планы душили и без того полуживое население. Страна нуждалась в очевидном толчке.

Было принято решение создать легенду о труженике-фермере, который усердно трудится по 18 часов в день для того, чтобы свои продукты добровольно отдавать государству. Так, в министерстве внутренних дел обсуждался этот вопрос, ибо в военное время в нём решали, что выпускать в газету, а что нет. Привычка сохранилась. За широким столом сидели четверо мужчин – представителей прессы:

– Это было бы хорошей стимуляцией! Представьте себе это. Народ узнает о нём и подумает: «А ведь я могу лучше! Этот человек смог, а я разве не сделаю это для своей страны?»

Желательно заиметь несколько таких героев, чтобы люди как-то расслабились, будто всё идёт хорошо. Можем даже первый год приврать, что мы вернули довоенный уровень. Народу нужна сказка со счастливым концом. Тогда и работать они станут лучше, – предложил худощавый мужчина в коричневом костюме.

– Хорошо, но где же мы будем искать таких героев? Кто сейчас работает столько? – спросил собеседник, который сидел напротив.

– Ну мы можем взять обычных людей. Самых обычных работяг. Попросим их ближайший месяц задерживаться на пару часов на работе, приходить позже домой, а уж мы соберём труды с нескольких работяг и переложим на плечи нашим героям, будто они сами это всё сделали! Мы создадим иллюзию успеха у людей. По факту, мы не соврём. Работа ведь действительно выполнена в таком количестве, просто сказано, что одним человеком, а на самом деле несколькими.

– Звучит убедительно. Кого отберём? – радостно спросил третий мужчина.

– Желательно искать таких работяг с разных сфер. Угольная промышленность – кандидат есть, лёгкая – найдём. Женщину. Задействуем всё, чтобы ни одна промышленность не отставала, – размышлял четвёртый мужчина в твидовом костюме.

– На сельскохозяйственную промышленность у меня есть идеальный кандидат, – улыбнулся мужчина в коричневом костюме.

– Кто? – спросили одновременно три человека.

– Американец. Бывший военный. Ушёл служить ради брата. Имеет медаль за героизм. Убил обера в Бельгии…

– Дюк здесь? – спросил мужчина напротив.

– Да. Приплыл добровольцем четыре месяца назад.

– Я беру его! Интервью из лазарета – моя работа!

– Никто его не забирает. Но давайте решим окончательно. Вы согласны на это дело? – мужчина в коричневом костюме обвёл взглядом всех собеседников.

– Согласны, – мужчины утвердительно кивнули.

– Значит сначала пойдёт сельская промышленность. Люди любят Дюка. Примерно-положительный герой, который не просто отдыхает, а продолжает своё дело как простой рабочий. Идеально. Вы, – мужчина в коричневом костюме обратился к человеку напротив. – Берёте его. Но весь материал принесёте сначала сюда. Мы его проверим.

– Далее последует угольная промышленность. Она сейчас на спаде, – предложил мужчина в твиде.

– Да, но через три месяца после выпуска статьи о Дюке. Скажем так, это будет человек, который вдохновился примером героя, – предложил третий.

– Отлично! – подхватил мужчина в твиде.

– После статьи об угольной промышленности обсудим кого дальше будем поднимать. Посмотрим на ситуацию, какое предприятие будет западать, – заключил мужчина в коричневом костюме. – А теперь предлагаю решить дело с Дюком. Помогайте своему коллеге. А он всё напишет. А я пойду докладывать наше решение.

Мужчина, что сидел напротив, был тем самым человеком, который утверждал в бельгийской типографии, что искажать историю двух разведчиков не стоит. Однако время изменилось. И человек изменился.

***

Дюка поставили перед фактом, что он вынужден был согласиться. Иного выбора ему не предоставлялось. Вскоре вышла статья о величайшей работе героя, которому согнали на ферму ближайших коров и овец. Людей запутали большим количеством цифр, фунтов, пудов, что история была принята легко и радостно.

Дюк снова стал всенародным любимцем, хотя не приложил к этому никаких усилий.