Последний аккорд. Четвёртая книга

Нет, посёлок Первомайское был и до сих пор стоит на том же месте! Туристу легче стало, спокойней. Мужики поведали, что в сорока километрах по правой дороге развилка. На лево в четырёх километрах Первомайское, прямо в семи километрах Гамон. Слово, точней географическая точка знакома только для уха.

Когда работал токарем в геологоразведках, шоферов частенько отправляли в командировки на Гамон, шофера проклинали дорогу. Тройка местных сказала, что на Гамоне карьер. Не стал больше с ними лясы точить, им то что, они дома.

Пошёл по дороге на Первомайское, по правой дороге. Вся надежда на попутку, через полчаса надежа в полу мёртвом состояние, не одной машины, не туда не обратно. Дотянул до речки, мост только для пешего ходу. Речка по меркам Сусунайского хребта не маленькая, совершенно чистая. Странно, а где горбуша, неужели отошла?

Спустился к реке, испил водички, дальше пошёл. Брод для автотранспорта в трёхстах метрах выше. Объезд моста длиной примерно в полкилометра. Услышал шум движка, прибавил ходу, пошёл то напрямки, через мост. Не захотел в кроссовках лезть в воду. Идти по жаре в болотных сапогах, без слов. Автомобиль гудит в пойме, по звуку определил, по нужному курсу идёт ГАЗ-66.

***

В быстром темпе добрался до выхода объездной дороги на основную трассу, через минуту, на дорогу выехал тентованый шестьдесят шестой. А ведь мог не успеть, успел. Грузовик остановился, водитель махнул головой, мол, залазь в кузов, даже не спросив, куда турист путь держит. Видать здесь путь единственный. Рюкзак на борт приняли две пары рук, запрыгнул сам, поехали. В кузове пять парней не многим моложе Тимохи, с удивлением рассматривают щупленького туриста одиночку, который тащит огромный, тяжеленный рюкзак.

Разговорились, кто, куда и откуда. Ребята студенты стройотряда работающего на завершение строительства железнодорожной ветки Победино – Первомайское – Известковое. Линия уже проложена, фактически в рабочем состояние. Когда студенты узнали что парень в одиночку, без какого либо оружия направляется вглубь Сахалинской тайги. Они стали на него смотреть, также как смотрят на него соседи и знакомые!

Ребята не единым словом не обмолвились на счёт лечения головы, также как соседи и знакомые! Они потом между собой поговорят, помянут случайного попутчика. Студенты, очень удивились, тем более они не местные. Ребята с большого города Горький, наверное, удивились тому, что на Сахалине нет психдиспансера! Шестьдесят шестой идёт до узловой станции с названием, Сороковой километр, где развилка дорог. Значит Известковое существует, местные жители, посёлок и карьер называют Гамон.

Грузовик скачет по колдобинам на сорока километрах в час, пыль скрепит на зубах, на торце кузова тент отсутствует. Приходится держаться за лавку обоими руками. Как говорится лучше плохо ехать, чём хорошо идти. Тем более не смог бы хорошо идти. Больше трёх месяцев не ходил с рюкзаком, с таким тяжелым рюкзаком, вообще не когда не ходил.

Грузовик вездеход оставляет за собой густой шлейф пыли, который постепенно смещается на север, ветра фактически нет. Пойменный лес по обе стороны дороги серо-желтого цвета, на листьях толстый слой глиняной пыли.

Минут двадцать пути или езды, грузовик повернул на юг, на железную дорогу. Ясно дело, железнодорожный переезд. Человеку свойственно ошибаться. Шестьдесят шестой взобрался на железнодорожную насыпь, круто повернул на восток. Потихоньку поехал по железке, по шпалам. Что за ерунда, водителя укусила бешеная оса, может он бывший машинист паровоза?! Ударило по ностальгии?

Студенты сидят спокойно, парниша глядя на них, тоже успокоился, но интересно жуть! Пойменный лес закончился, всё стало ясно, впереди река, наверное Поронай. Грузовик загрохотал, верней фермы моста загрохотали. Поронай, мутная вода, ширина реки всего метров двадцать. А казалось бы в данном районе Поронай должен быть больше. Река оказалась меньше Найбы в городе Долинске.

В сотни метрах выше по течению на обоих берегах идёт работа, пока работа спит. Технику видно, быки бетонные в реке видно, пролёт моста с левого берега видно, людей не видно. Если такими темпами будут дальше строить мост, то бедным автомобилям ещё не один год придётся скакать по шпалам, делить мост с поездами. Это опасно, очень опасно. Поезда бывают разные, оговорка, машинисты бывают разные, водки нет, зато самогона хватает. Пассажирам шестьдесят шестого повезло, грузовик благополучно съехал с полотна железки, помчался по Поронайской низменности.

Пылищи стало еще больше, дорога лучше, скорость увеличилась, трясти стало меньше. По обе стороны дороги на многие километры кустарник, не одного деревца, грунтовка прямая что нитка. Снова поворот к насыпи, очередной мост? Вот теперь будет точно Поронай, та река, какой-то крупный приток. Снова ошибся, Поронай проехали по железнодорожному мосту. Почему у ребят не спросил? Стыдно задавать географические вопросы местного значения! Он ведь в глазах студентов Дерсу Узалла, профи! Были бы свои, местные, разумеется, спросил бы.

Грузовик остановился в пяти метрах от шлакоблочного строения. Пришлось выгружаться, ребятам пришлось заняться работой. Водитель пригласил Тимоху покушать ягодки черники, время убить, сказав, что остановка на часок с небольшим. Удавлению туриста не было придела, кустарник растянувшийся на десятки квадратных километров сплошной ягодник ганабобель, разновидность черники.

Ганабобель сине-матового цвета, из всех сортов черники самый сладкий, нежный, мягкий. Кустики низкие по колено, ягоды усыпано. Отошли от дороги метров на тридцать, здесь ягодка чистая, не в пыли. Ганабобель мелкий, плоды шесть, семь миллиметров в диаметре. На юге острова собирал ганабобель продолговатый, плоды гораздо крупней. Редко собирают этот сорт черники, только гурманы ганабобеля, если такие есть. Ягода мягкая, значит, мнется, давится.

Сахалинец не когда не назовёт ганабобель черникой. Это одинаково, что если рыбу симу назвать горбушей или наоборот. Правда серебрянку симы и горбушы, можно отличить только по хвосту, вкус рыбы фактически одинаковый. Ганабобель от черники сильно отличается, одинаковы только листья.

***

Паслись на ягоде около часу, ягода вкусная, сладкая, хочется ещё и ещё. Отошли от дороги метров на сто пятьдесят. Студенты закончили работу, поехали дальше. Шестьдесят шестой загрузили, в кузове полно шанцевого инструмента, штукатурные козлы, лестница, короче, стало неудобно и грязно. Водитель не газовал, минут сорок тряслись до развилки. Поронайская низменность осталась позади, по обе стороны грунтовки пойменный лес. Грузовик свернул с дороги влево, остановился.

Приехали, станция сороковой километр имеет в наличие два старых, жилых дома, один разваленный дом. В былые времена здесь был посёлок. Теперь будет разъезд, железнодорожная стрелка. Не будет здесь не какой железнодорожной стрелки, перестройка идёт! Лесозавод в посёлке Первомайском уничтожат, почти новую железную дорогу забросят. Вот так мы жили, живем и будим жить.

Распрощался с попутчиками пошёл прямо на восток, на посёлок Известковое. Дорога на Первомайское ушла на север. Через полкилометра пойма закончилась, грунтовка тянется по склону сопки, по левой стороне распадка, внизу бежит река Житница. Мысли заняты одним, ведь должен, наверное, в посёлке быть магазин. Купить хотя бы пряников да сухарей, из мучного две булки хлеба, не считая двух килограмм вермишели.

Сзади послышалось бурчания мотоцикла, Урал летит. Мотоциклы марки ИЖ дребезжат, Уралы бурчат. Снова повезло, Урал остановился, рюкзак в коляску, сам турист вторым номером, понеслись с ветерком. Грунтовка в гору фактически не забирает, небольшие подъёмы, спуски, кривуны, железная дорога справа. Минут десять езды, мотоцикл резко остановился. Кругом лес, мужик сказал что приехали, посёлок на правом берегу. Урал покатил дальше.

Спустился по набитой тропке в пойму Житницы. В нос ударил резкий запах тухлой рыбы. Через полсотни метров тропа вывела к пешеходному мостику. На правом берегу открылся вид на посёлок в три десятка домов. Место для деревни подобрали симпатичное, вот только кругом запах тухлятины.

Река Житница здесь не большая, шириной метра три. По берегам и в воде много дохлой горбуши, хватает живой. Да что толку, парниша не кушает такую рыбу. Вид не товарный, через пяток дней, живая рыба превратится в дохляк. Слышал, не единожды от бывалых, что горбуша на севере идёт позже, а рыба то фактически уже отошла. Те же сроки, что на реках южной части острова.

Сразу бросилась в глаза синея вывеска на втором этаже дома с надписью" Магазин Известковое, смешанные товары». Поднялся по наружной лестнице на второй этаж, снял рюкзак. С минуту полюбовался посёлком, красивое место, но вонючие, но это временные неудобства. Зато рыбу можно ловить с порога дома или с огорода. Таких водоплавающих опасно кушать. Это уже не рыба, органическое вещество, пока ещё живое.

Зашёл в сельпо, сразу уперся взглядом в буханки свежего белого хлеба. Бери, не хочу, народу кроме туриста и продавщицы, некого. Как хорошо в стране советской жить, главное весело!

Народ с посёлка Первомайское за полсотни километров бьется за хлеб, в десяти километрах хлеб лежит спокойно. Видно чем дальше от дома, тем хлеб вкуснее, одним словом дурдом! Спросил у продавца, сколько можно взять хлеба? Ответ чуть не положил Тимоху. Да хоть весь забирай, всё равно засохнет! Стало так обидно, ему-то нужно всего две булки, норму отпуска в одни руки.

Купил две буханки хлеба, один батон, сухарей, пряников по два килограмма, килограмм карамели, двести грамм сливочного масла. Куда я всё это положу? Подумал турист, рюкзак большой, но он уже полный.

Вытащил палатку, болотные сапоги, Аляску. На дворе лето, но курточку прихватил, потому что скоро осень. Кое-как запихал в рюкзак продукты. Сапоги, куртку завернул в палатку, свёрток пристроил на стропах. Подтащил мешок к ступенькам, сел, влез в лямки, держась за перила поднялся на ноги.

Вот это дурак! Вот это загрузился! Да я через пять километров сдохну, упаду и больше не встану, пронеслась крамольная мысль в голове туриста. И следом, ерунда, прорвёмся, не поломаюсь! Стал аккуратно спускаться по лестнице.

***

Настало время перечислить содержимое рюкзака. Начнём с вещей. Палатка нейлоновая, двух местная, полукруглая. Восемь дюралеалюминиевых трубок, с них собираются две дуги, они в специальном чехле, в шнуровке рюкзака. Общий вес палатки и трубок всего полтора килограмма, хорошая, лёгкая палатка. Лист полиэтиленовый плёнки два на два метра, накрывать палатку на случай дождя. Спальный мешок, матрас надувной, пляжный.

Куртка Аляска, тяжелая зараза, зато тёплая. Защитный камуфлированный сетчатый костюм, одежда пограничников и снайперов. Трико, свитер, комбинезон, сменка нижнего белья, болотные сапоги. Шило-мыло – это предметы личной гигиены. Сюда входит мыло, зубная паста, щётка, полотенце. Медицинская аптечка, здесь же нитки, иголки, разные верёвочки. Две парафиновых свечи, фонарик трёх батареячный, рыболовные снасти. Телескопическое удилище в руках.

Посуда: два котелка, солдатский на полтора литра, офицерский на один литр, кружка, ложка, миска. Инструмент: топорик обыкновенный, ножовка плотницкая со средним зубом, нож складной с двумя лезвиями.

Продукты: три килограммовых пачки сахара, кило конфет, пол кило соли, два кило вермишели, килограмм риса, килограмм пшена. Два кило картошки, два пряников, два кило сухарей, четыре булки белого хлеба, один батон, четыре банки говяжьей тушёнки, десять пачек супа, двести грамм масла сливочного, триста грамм чаю, пачка молотого чёрного перца, пятнадцать коробок спичек, двадцать пачек папирос Беломорканал. Кажется, всё перечислил.

Пошёл тропинкой обратно. С трудом вылез на дорогу, больно подъём крут. Побрёл в сторону карьера, скажем вверх по Житницы. Речка бежит в северном направление, впереди видно поворот на восток. Километра полтора пути, первый запрещающий знак, белое на ярко красном фоне «Внимание!!! Проход запрещен, идут взрывные работы».

Остановился, прислушался, тишина, значит, врут. Когда идут взрывные работы, останавливаться, прислушиваться, это лишние. Второй запрещающий знак точно такого содержания, на повороте. Лишь бы не было проходной со сторожем. Заезд на карьер без каких либо ворот, построек, а также сторожей.

Большой щит с правой стороны дороги гласит, «Карьер Известковое». Почему тогда бытует название Гамон и не только у местных жителей? Этот вопрос по сей день, остался открытым, не пытался его закрыть. Смысл? Есть предположение, что Гамон, местное, старое, скажем родное название речки Житница.

Река Житница вырывается из под земли. На востоке огромная площадка метров пятьсот в ширину, километра два в длину. Прокладка бетонных труб, по которым бы бежала река, дорогое удовольствие. Экономика должна быть экономной! Завалили речку более чем на два километра огромными каменюгами.

Вода дорогу нашла, карьер вешние воды не топят и ладно. Горбуши на верхах делать нечего, так решил Обком. В стране всем руководит партия, а не какая-то там экология. За границей придумали разной ерунды, то Гринпис, то экология, с жиру бесятся. Нам не до жиру, мы развили социализм, начали перестраиваться!

Спрашивается, зачем перестраиваться, если уже развились? Видать не так развились или не туда. Скоро завиваться начнём, закручиваться, станем недоразвитыми, то есть снова развевающимися. Не все будут закручиваться. Некоторые бывшие товарищи, в основном коммунисты на руководящих постах начнут раскручиваться, станут господами, а не товарищами.

Развивающиеся и недоразвитый, два слова, имеющие одно общие значение. Первое слово звучит как бы поощрение, похвала, он молодец, он развивается! Второе слово звучит как обидное оскорбление. Обычно пролетарий за такое слово в свой адрес, даёт в глаз или в нос! Недоразвитый! Точней недоразвитая! Дальше не стоит продолжать, можно ведь договориться до чего ни будь!

Глядя на заваленную камнями нерестовую речку, напрашивается вопрос. Как понять вот это? Во время хода лососевых рыб на нерест, частному автомототранспорту проезд, переезд нерестовых рек запрещен, штраф столько-то столько. Понять очень просто, партия шутит, каламбурит! Если серьёзно, партия издевается над своим народом, над пролетарием. Партия презирает частную собственность. Чем богаче народ, тем бедней партия.

Дробилки, загрузка вагонов, гараж, административное здание карьера находяться на южной стороне. Северная сторона, отвесная бело-серая скала, высотой за полсотни метров, сделанная руками человека. Возле скалы лежат, точней валяются в беспорядке огромные плиты.

Прошёл ровную чистую площадку, залез на плиту, пошёл верхом. Держит курс на распадок, который здесь единственный. Дальше пришлось пробираться по нагромождению, как показалось гранитных глыб. Тогда почему Известковое? Лишь бы не рвануло, не должно, конец рабочего дня. Зачем скалу подрывать? Породы внизу полно, хватит на сто вагонов.

Добрался до озерца с зелённой водой, глубоко, однако. Озеро в ширину метров десять, в длину около двадцати. Здесь Житница уходит под землю, в аквариуме имеется мелочёвка. В данное время не до рыбалки. Последние три сотни метров по глыбам бело-серого камня вымотали окончательно.

Протянул метров двадцать по старой дороге, брод. Речушка здесь не большая, по камушкам перешел на правый берег. Всё, хватит, натерпелись, время шесть часов вечера, на сегодня шабаш.

Остановился в трёх метрах от речки, отдышался, покурил. Первым делом вытащил инструмент. Сделал рогачки, завёл огонь, повесил офицерский котелок, он будет чайным котелком. Посудина совершенно новая, белая, теперь с наружи станет чёрной. Пока закипала водичка, подготовил, подровнял площадку под палатку. Попил чаю, поставил свой переносной дом. Комар лютует спасу нет, остановился близко от воды, вот, и грызут насекомые. Больше стать негде, сил нет искать хорошее место.

Не съедят, на лицо и руки нанёс мази – рибет. Не плохая защита от кровососущих насекомых, дэта лучше, негде взять такой ласьён, нет знакомых лесорубов. На ужин сварил полный солдатский котелок вермишели, это полтора литра. Варево заправил пол банкой говяжьей тушёнки. Ополовиненную банку тщательно упаковал.

Думал, что сварил ужин и завтрак, оказалось, сварил только ужин. Умял за присест полный котелок. Зря банку упаковывал, завтра утром придется скушать её содержимое. Плохо дело, тушёнки мало, если горбуша отошла, то придется жить на мелочёвке. Жить можно, ходить на дальние расстояния, питаясь ухой с мелочёвки, проблематично. Жарить рыбу не на чем, не муки, не масла и не сковородки.

Время девятый час вечера, парниша уже восстановился, готов дальше продолжить путь, через час будит темно. Сходил до озера, посмотрел на рыбку. Горбуша не крот, под землёй рыба сюда не пройдёт, так что мелочёвка не сможет полакомиться икрой.

Ведь человек царь природы, как принято говорить в стране с развитым, но перестраивающимся социализмом. Царь природы сам решает, кому кем или чем лакомится. На то он и царь. На самом деле, при любом природном катаклизме, человек трусливая, беспомощная серая мышь.

Попил чайку, покурил, в сумерках залез в палатку. Сильно ругал своих домочадцев, пока находился в командировке, они пользовались его туристическим инвентарём. В итоге москитная сетка на палаточном окошке порвана. Подушка на матрасе проколота, у него нет резинового клея, значит, подушки нет. Палатку простыми нитками не отремонтируешь.

В пылу гнева пообещал устроить домочадцам светлое будущие. Не устроит, забудутся такие мелочи. Ругался беззлобно, быстро успокоился, он находится в лесу один, ночь. Кому как, Тимохе ночь в лесу нервы успокаивает, домой он попал. Кому как, мало кому ночь в лесу нервы успокаивает, единицам! Смотря, в каком лесу, в километре от городского парка или в глубине Восточно-Сахалинских гор!

День второй.

Проснулся на рассвете, тепло, в спальном мешке спал в трусах. Лишних вещеё много взял, куртка Аляска, болоньевый комбинезон, свитер, плюс болотные сапоги заменяют подушку. Тёплые вещи пригодятся по прямому назначению, осень не за горами. Спал в трусах, а в чем надо было спать в августе месяце, в куртке Аляске и в комбинезоне?

Состояние ужасное, всего ломает, всё болит, всё ноет, молочная кислота ударила по мышцам, будь она трижды не ладна. Завёл огонь, сварил вермишели, позавтракал. Свернул бивуак, обул болотные сапоги, хорошие дороги, а так же цивилизация закончилась.

Ну что, вздрогнули! Вперёд товарищ турист одиночка, в неизвестность. Пошёл по старой дороге. Побрёл как старый дед, страдающий отложением солей в суставах, ноги идти не хотят. Дурная голова заставляет. Минут через двадцать разошелся. Дорога пробита по правому склону распадка, идёт наверх, на северо-восток. Местами дорога круто лезет в гору, всё выше и выше, река осталась далеко внизу, её даже не слышно.

В этом районе Житница делает огромный южный полукруг, огибает карьерную сопку. Дорога сплошной камень, иначе она бы давно заросла. Возле мелких ручьёв перебегающих дорогу, на песке, на глине просматриваются давнишние медвежьи автографы. Сопки фактически голые, клочками еловый, берёзовый подрост. На западе стало отчётливо видно остроконечную белую вершину карьерной сопки.

Начался дождик, чего и следовало ожидать, комар не зря всю ночь лютовал, чуть было с палатки не выгнал. Через десять минут после начала дождя, лупит ливень как из ведра. За каких-то пять минут промок до нитки, до кондового ельника надо тянуть пару километров. Придется тянуть, деваться то некуда. Дождь на руку, потому что долго не выдержит этого пути. Остановится на дневку, не серьёзно, стыдно перед самим собой. А тут ливень шурует, значит, появилась уважительная причина стать на днёвку.

По старой дороге бегут грязные ручьи. Вот это ливень! Стоит стена дождя. Уже не видно ельника впереди, сзади не видать скал на карьерной сопке. Зато по левую руку в десяти метрах от дороги заметил что-то наподобие жилища. Свернул на тропинку, поднялся на не большую рукотворную полянку.

Ура! Жилище, балаган. Залез внутрь, следом рюкзак затащил. Придётся, остановится в этой ночевайке. Сегодня получится короткий ходовой день, прошёл немногим меньше трёх часов. Метеоусловия не те, и парниша не тот, ели двигается. Серьёзный перегруз, путь дорожка с самого утра всё в гору, да в гору, чем дальше, тем круче.

Балаган не большой, метр семьдесят длинной, метра полтора шириной, и высота метра полтора. По всей длине жилища, лавочка шириной около полу метра, в две доски, за нары сойдёт, турист худой. Ноги будут упираться в дверь. Махонькая жестяная печурка установленная на камнях находится в переднем углу, скажем в ногах. За печуркой к торцевой стене узенькая лавочка в одну доску, это будет стол.

Балаган обшит двойным полиэтиленом, один лист цельный, второй плетённый с пятимиллиметровых полосок. Плетёнка придает полиэтилену прочность. Не приходилось встречать плетёную полиэтиленовую плёнку, не слышал о такой плёнке. Видел полиэтиленовую плёнку внутри, которой тонкая, капроновая сетка, армированный полиэтилен.

В связи с полиэтиленовым покрытием в балагане от дождя стоит грохот, зато жилище нигде не течёт, это хорошо. Для чего построили здесь балаган? Ночевайка новая, строили в том году, наверное, собирали грибы или ягоду, третьего не дано.

На улице, за кострищем стоит полукруглый лоток с рубероида. Длина лотка метра два, ширина тридцать сантиметров, наклон градусов двадцать пять. Слышал, что на таких лотках перебирают ягоду бруснику, верней прокатывают. Сначала на лоток льют не много водички, смачивают лоток, затем потихоньку насыпают бруснику. Ягода покатилась вниз, листики, прочий мусор прилипают к влажным стенкам, к дну лотка.

В балагане имеется немного дровишек, береста в рюкзаке есть. Жизнь научила, как только попадает в лес, сразу щипает бересту. Завёл печурку, отлично работает, полминуты дымнула, прогрелась, пошла родимая.

Тимоху стало поколачивать, мокрый до нитки, нельзя сиднем сидеть, переодеваться пока смысла нет. На улице много дел, дрова, вода. Где-то рядом должен быть ручей, до речки, падать километра полтора. Не спускаться, в прямом смысле падать, больно склон крутой.

Взял два котелка, выскочил на улицу. Внимательно осмотрел поляну, нашел чайник и кастрюлю литров на восемь. Тропка единственная, значит ручей выше по дороге. Так оно и есть, в тридцати метрах дорогу режет ручеёк, водица ещё не успела замутиться. Два котелка поставил на печку, сходил на ручей второй раз, заполнил водой кастрюлю и чайник.

Ливень, не думает сбрасывать обороты. Дров должно хватить примерно на три, четыре часа, за это время дождь утихнет, обязан утихнуть. Обычно, сильные ливни, явление кратковременное. Так что лучше пересидеть непогоду в балагане, под крышей да в тепле, в жаре. Поставил распорку на входной лист полиэтилена, чтоб не получить тепловой удар, разделся по пояс.

Наконец закипела вода в котелке. Заварил чаю, почаёвничал с бутербродами с маслом. Сливочное масло надо уничтожить к завтрашнему дню. Лето на дворе, завтра будет опасно кушать этот продукт. Перекурил, минуток десять посидели в раздумье, нужно одеваться, идти под дождь. Хочется, не хочется, а надо. Да не то что бы надо, не сидится, нужно чем-то заняться.

Можно сказать по-другому, когда есть работа, почему-то не сидится. Сказано, сделано, надел рубаху, затем мокрую ветровку, пошёл под дождь. Ливень прекратился, сыплет дождь средней паршивости, слабее сильного, но сильнее мелкого дождя. Данная интенсивность осадков в народе называется хорошим дождём. Ну, идёт хороший дождь, средней паршивости!

Где брать дрова? Вопрос конечно интересный для человека находящегося в лесу. Лес понятие растяжимое, тем более на счёт дров. Приходиться часто ставить такой вопрос, находясь в лесу, где рядом следы жизнедеятельности человека. В данном районе возле дороги десяти метровая полоса молодого пойменного леса и голая сопка с небольшими, редкими пяточками елового подроста. На сопке должны быть старые пни, остатки былой роскоши, после посещения этих мест царём природы с бензопилой в руках. Какие бензопилы в начале пятидесятых годов? На весь остров три пилы, топориками да дружбой два лес валили.

С противоположной стороны дороги, крутая насыпь, ниже пойменный лес. Походил по полосе пойменного леса вперемешку с березняком, где балаган стоит. Насобирал немного хвороста, на растопку. Старые пни, видать, они высоко на сопке. Что было вблизи ушло в огонь в том году.

Заметно посветлело, дождь перешел в морось. Значит завтра в путь, этого и следовало ожидать, сильные ливни не затяжные. В пятнадцати метрах от торцевой стены балагана наткнулся на инвентарь ягодника-хапуги. Лежат два баяна вёдёр на восемь каждый, большие короба для брусники.

Парниша не хапал ягоду, большими разовыми объёмами. Здесь до трассы, до карьера путь лёгкий. По дороге можно притащить восемь вёдер, это не с пика Чехова спускаться. В одном коробе лежит ягодный комбайн. Скажем по-другому, савок для сбора брусники, комбайн сделан, с оцинкованной жести.