Мелинда, жена рейнджера. Исторический роман

Тед расслабился (жена стоит перед ним живая, здоровая, красивая, никакая опасность ей не угрожает) и сглотнул голодную слюну.

– Блинчики – это было бы чудесно, – медленно ответил он.

– Я так и передам, – сладким голосом произнесла Мелинда и скользнула обратно в дом. Тед прислонился к двери конюшни, чувствуя слабость в коленях – так на него подействовал нежный голос жены. Когда она позвала его, он на минуту вообразил, что нужен ей… Чертыхнувшись, он продолжил свою работу.

Мелинда быстро накрыла стол, пока Джина пекла блинчики. Они работали быстро и слажено, и вскоре все было готово. На столе, застеленном простой клетчатой бело-синей скатертью, стояло большое блюдо тонких, золотистых, истекающих маслом блинов.

– Зови своего мужа, детка, – сказала Джина. Мелинда мимоходом стащила блинчик, взяла полотенце, мыло и вышла во двор, зовя Теда. Он появился в дверях конюшни, мокрый от пота.

– Завтрак готов, – сообщила Мелинда, кладя полотенце и мыло на скамейку у бассейна.

– Дай мне пять минут, – растягивая слова, ответил Тед. Его жена передернула плечами, молчаливо демонстрируя свое раздражение, и скрылась в доме. Нервно теребя в руках салфетку, она представила, как Тед стягивает сапоги, джинсы, входит в бассейн, и вода ласково обнимает его стройное тело. От этой мысленной картины рот Мелинды пересох, она судорожно сглотнула. Ах, если бы вчера все сложилось иначе, может быть, сегодня она бы могла радостно присоединиться к мужу, и вода омывала бы сейчас их разгоряченные тела, сплетенные…

Тут ее горячечные мечты были прерваны – Тед вошел на кухню и помог дамам разместиться за столом. Наливая ему кофе, Мелинда из-под ресниц жадно разглядывала мужа. Его влажные волосы завивались в колечки на лбу и на шее, но рубашка была строго застегнута на все пуговицы и препятствовала горячим тайным взглядам Мелинды. Она прошептала молитву пересохшими губами. Все принялись за еду. Тед поддерживал легкий разговор, но Мелинда упрямо молчала, злясь на себя и на судьбу.

– Дорогая, неужели сегодня блинчики мне не удались? – спросила Джина.

– О!… нет… О! простите, я задумалась, – пролепетала Мелинда и с удивлением обнаружила, что гоняет по тарелке неразрезанный блинчик. Сделав над собой усилие, молодая женщина принялась за еду.

Наконец Тед положил салфетку на стол и поблагодарил Джину:

– Благодарю вас, мэм, все было очень вкусно!

– А сейчас мне нужны ягоды для варенья, – ласково сказала леди. – Сходите в горы с Мелиндой и наберите ежевики, а я пока сварю сахарный сироп.

– А посуда? – встрепенулась Мелинда.

– Я помою посуду и приготовлю обед к вашему возвращению, – сказала Джина. Мелинда покорно пошла в свою спальню за шляпой и перчатками – кусты ежевики очень колючи. Застегнув на бедрах оружейный пояс, она вышла на кухню. Джина упаковала корзину с ленчем и приготовила пустые корзины. Через минуту вошел Тед, он сменил ковбойские сапоги на мокасины, на его плече дулом вниз висел винчестер. Взяв корзины и скатку с одеялом, он кивнул Мелинде:

– Веди меня, дорогая!

– Мы уже собирали ягоды в горах, помнишь? – сказала она и покраснела, вспомнив, чем это кончилось восемь лет назад и совсем недавно.

– Кажется, это была земляника? – сладким голосом спросил Тед.

– Да, – кивнула Мелинда. – Пойдем, – и она, не оглядываясь, вышла из дома. Взбираясь в гору по знакомой тропинке, она игнорировала помощь мужа. Обсыпанные ягодами кусты щетинились острыми колючками. Мелинда надела длинные кожаные перчатки, чтобы не оцарапаться. Супруги собирали ягоды, не отвлекаясь на разговоры. Наконец корзины наполнились, и довольная Мелинда разогнулась с радостным возгласом:

– Мы заслужили небольшой отдых!

– Пойдем съедим наш ленч на берегу ручья, – предложил Тед, радуясь, что к его жене вернулось хорошее настроение, и помог ей спуститься к ручью. Она уже не отшатывалась от мужа. Они расстелили одеяло в тени кленов на берегу звонкого прохладного ручья, и Мелинда вынула из корзины заботливо упакованные сэндвичи. Запив еду лимонадом, Тед расстегнул рубашку и спросил:

– Не возражаешь, дорогая, если я закурю?

– Пожалуйста, – ответила Мелинда, сильно покраснев.

Тед лежал, опираясь на локоть, лениво покуривая тонкую черную сигару. Его рубашка была небрежно распахнута, обнажая крепкую мускулистую грудь, и Мелинда вдруг с удивлением поняла, что ей жарко и не хватает воздуха. Она злилась на себя, но ничего не могла поделать – ее глаза все время возвращались к его груди, а разговор было невозможно поддержать. Мелинда задыхалась и не могла связать двух слов.

– Ты не заболела, дорогая? – спросил Тед. – Ты вся горишь.

– Мне очень жарко, – пролепетала она, опуская глаза.

– Ручей рядом, – сказал Тед, следя за дымом сигары. Мелинда тихо всхлипнула, собрала посуду в корзину и решительно встала.

– Пожалуй, я искупаюсь, – сказала она и пошла по берегу, выбирая место для уединения.

– Милли, – окликнул ее Тед негромко, но властно в тот момент, когда она была готова скрыться под развесистыми ветвями ивы.

– Что? – отозвалась она, поворачиваясь к мужу всем телом.

– Будь у меня на глазах, – лениво проговорил он, скрывая приказ за мягкостью тона.

– Почему? – вспыхнула она. – Разве мне нельзя уединиться?

– Хочешь уединиться, даю тебе две минуты, – продолжал он. – А если ты продолжаешь стесняться меня, хочу напомнить, что ничего нового я уже не увижу.

Мелинда залилась краской гнева, подавила рыдания и расстегнула корсаж платья. Тед сменил позу и сел, по-индейски скрестив ноги. Его винчестер был под рукой, а взгляд лениво блуждал по окрестностям, останавливаясь на дальних вершинах гор. Он не хотел смущать жену пристальным разглядыванием, но не мог остаться равнодушным к обнажающемуся прелестному телу. Из его груди вырвался резкий вздох, когда ее платье упало к ногам, едва прикрытым тоненькой нижней юбкой.

– Ты не надела сегодня корсет, милая? – выдохнул он. Мелинда только передернула плечами.

– Мне казалось, ты родилась в нем, – продолжал он. Она засмеялась, скинула все, что еще оставалось на ней, и скользнула в холодную воду горного ручья. Живительная прохлада омыла ее, унося остатки плохого настроения. К берегу Мелинда подплыла уже почти замерзшая. Встав на ноги, она протянула руку, чтобы ухватиться за ветку ивы, и вдруг горячая рука охватила ее запястье.

– Тед, – выдохнула Мелинда, поднимая глаза. Он стоял на берегу, как тогда, восемь лет назад, когда зародилась их любовь, и его глаза сияли. Не говоря ни слова, он помог жене выйти из воды. Она не могла отвести взгляда от его лица, словно завороженная чувственным призывом, исходившим от него. Тед, не отпуская руку Мелинды, притянул ее ближе. Ручейки вода стекали по ее плечам, капельки воды дрожали на упругих грудях. Молодая женщина прерывисто вздохнула и запрокинула голову. Тед не выдержал и осторожно, боясь испугать жену, коснулся ее губ своими. Мелинда закрыла глаза и приоткрыла губы, ее колени ослабели, и она обвила руками талию мужа. Но он тоже плохо держался на ногах и, пошатнувшись, увлек ее вниз. Они упали на одеяло, Тед осыпал поцелуями лицо и грудь жены. Она чувствовала себя странно расслабленной и покорной. Не в силах шевельнуться, Мелинда отдалась умелым ласкам и поцелуям мужа. Ее глаза закрылись сами собой, стон вырвался из ее пересохших губ, когда руки Теда развели ее колени, и нежные груди оказались смяты его грудью, твердой и мускулистой. Тед отчаянно желал свою жену. Воспоминания о вчерашнем блаженстве туманили ему голову, а покорность жены еще больше возбуждала. Не в силах больше сдерживаться, он застонал и второй раз овладел Мелиндой. Она молча приняла его. Уронив голову ей на грудь, он замер на несколько мгновений, и только прикосновение к его плечам нежных ладоней Мелинды привело его в чувство. Он открыл глаза и откатился, давая ей свободу. Она встала, пошатнулась и, не говоря ни слова, бросилась обратно в ручей. Холодная вода смыла ее странную сонливость и покорность, на берег вышла уже совершенно владеющая собой женщина. Она быстро оделась, не оглядываясь на мужа. Он был уже полностью одет, но не сделал попытки помочь жене – от нее исходили волны такой холодной ярости, что он побоялся скандала. Не говоря ни слова, супруги взяли вещи и пошли домой, Мелинда несла корзину ягод, остальное нес Тед. Он тоскливо смотрел в спину решительно шагающей жены. Она ловко и проворно шла, а иногда и бежала по тропинке, не оглядываясь на мужа. Они быстро добрались до дома.

Джина на кухне варила сахарный сироп в большом медном тазу. Она жестом попросила поставить корзины с ягодами на стол и окинула внимательным взглядом племянницу и зятя. На их лицах просматривалось плохо скрытое раздражение.

– Прогулка была приятной? – ласково спросила Джина.

– Да, мэм, – ответил Тед. – Я мог бы еще наловить форели к ужину.

– Было бы чудесно, – ответила Джина. Марш взял удочку, притронулся к шляпе и исчез. Мелинда придвинула табурет к столу и начала перебирать ягоды.

– Что случилось, дорогая? – мягко спросила мисс Келли, подходя к племяннице.

– Вы же знаете, тетя, мой муж завтра уезжает в Крипл-Крик, – глотая слезы, ответила Мелинда.

– Поэтому ты так расстроена? – спросила Джина. – Слава Богу, что он едет не в Мексику!

Мелинда вздрогнула и перекрестилась.

– Но я не хочу, чтобы он уезжал, – добавила она жалобно.

– Мужчина должен быть занят, – сказала Джина. – Молись о том, чтобы твой супруг вернулся невредимым!

Мелинда прошептала краткую молитву Пресвятой Деве. Тетя ласково погладила ее по плечу и занялась ягодами. Через два часа варенье было готово и отставлено остывать, а дамы занялись обедом. Еще через час обильный, но легкий обед был приготовлен: овощной суп, молодой картофель в сметане, фасоль в белом соусе, разнообразные салаты, тортильи и пышный золотистый бисквит. Мелинда накрыла стол и пошла переодеваться к обеду. Скинув домашнее платье, она протерла тело розовой водой и, открыв шкаф, стянула с вешалки первое попавшееся платье. Это оказалось голубое шелковое платье для визитов, купленное в Денвере во время свадебного путешествия. Надевая скромное, но элегантное платье, Мелинда услышала, как хлопнула дверь в кухне. Молодая женщина поспешно застегнула платье и схватила винчестер. Но ее тревога оказалась напрасной – она услышала приветствие Джины и ответ Теда. Мелинда отставила оружие и закончила туалет. Выйдя из спальни, она увидела Джину, вносившую в столовую блюдо с жареной форелью. Через минуту в комнату вошел Тед. Он сменил рубашку с серой на темно-красную, и Мелинда, опустив глаза, подавила досадливый вздох – Марш выглядел великолепно. Он помог дамам устроиться за столом. Джина открыла крышку супницы веджвудского фарфора и наполнила тарелки от этого же сервиза. Обед начался, легкий застольный разговор поддерживали Джина и Тед. Она расспрашивала его о последней поездке в Техас, о матери, о Клейтоне и его семье. Тед охотно отвечал:

– Моя невестка Уилли родила третьего ребенка, девочку.

– Как окрестили малышку? – поинтересовалась Джина.

– Мирандой, – ответил Тед. – Я был ее крестным отцом.

– Вы расправились со скваттерами, угрожавшими вашему ранчо? – продолжала Джина.

– Да, и стерли с лица земли их поселок, – рассказывал Марш.

– Как жестоко, – вздохнула Мелинда и, задрожав, уронила вилку на стол.

– Прошу прощения, дамы, что говорю за обедом о таких печальных вещах, – продолжал Тед. – Но это была вынужденная мера. Скваттеры вступили в союз с команчеро и похитили нашу племянницу Долорес.

Дамы испуганно вскрикнули, переглянулись и положили столовые приборы – аппетит пропал у всех.

– Она жива? – дрожащим голосом спросила Мелинда.

– Да, нам удалось вернуть бедняжку домой, – ответил Тед. – Но она никогда не будет прежней. Прошу прощения, леди, – с этими словами он встал из-за стола и вышел на крыльцо. Закуривая длинную черную сигару, он пытался отогнать тяжелые воспоминания, но бледное лицо Долорес, застывшее от пережитых потрясений, со стеклянными глазами, утратившими связь с душой, стояло перед его мысленным взором. Бедняжке всего тринадцать лет! Выкурив подряд две сигары, Тед немного успокоился. Хуже всего было чувство собственного бессилия, невозможности предотвратить уже свершившееся зло. Аккуратно загасив последний окурок, Тед вернулся в дом. Дамы убрали со стола – аппетит пропал у всей семьи, но кофе, горячему и крепкому, все отдали должное.

– Прошу меня извинить, леди, за то, что я испортил прощальный обед, – сказал Тед, допивая кофе.

– Ты все-таки едешь, – горько сказала Мелинда.

– Я вернусь через месяц-полтора, – ответил Тед. Мелинда пронзила его злобным взглядом и аккуратно сложила салфетку. Она сама себя не понимала, ей тяжело было находиться в одной комнате с Тедом, но мысль о том, что он уезжает, приводила ее в полное отчаяние.

– Пойду соберу вещи, – сказал Тед. – Большое спасибо за обед! – он слегка поклонился Джине, положил свою салфетку и вышел из дома. Мелинда, чуть не плача, занялась посудой, а день все не кончался…

Часа через два дамы собрались пить чай.

– Позови своего супруга, – сказала Джина племяннице, когда стол был накрыт. Она досадливо прикусила нижнюю губку, но покорно пошла на конюшню. Лошади заржали, узнав хозяйку. Она погладила их шелковистые гривы, скормила каждой по кусочку сахара и оглянулась в поисках мужа. Мягкий предвечерний свет падал сквозь открытую дверь, в его лучах золотились пылинки. Мелинда тихонько вздохнула: какая мирная картина спокойной жизни, только в ее душе нет мира и покоя. Приставная лестница вела на сеновал. Молодая женщина подобрала юбку ситцевого домашнего платья, в котором мыла посуду и заваривала чай, и полезла наверх. Если Теда там нет, придется звать его, обегая все ранчо. Как только ее голова высунулась в люк на чердаке конюшни, Мелинда увидела мужа. Он лежал, раскинувшись на сене, и сладко спал. Выбравшись из люка, Милли негромко позвала:

– Тед, проснись, ужин готов.

Он сразу же открыл глаза и лениво улыбнулся.

– Спасибо, дорогая, ты так заботишься обо мне!

Молодая женщина почувствовала себя уязвленной, но сдержалась и только сказала:

– Пойдем скорее, тетя Джина не любит, когда опаздывают к ужину!

Тед гибко потянулся и одним прыжком оказался на ногах. Скользнув вниз по лестнице, он протянул руки, чтобы поддержать жену. Она ахнула и всхлипнула, ощутив на талии прикосновение его горячих ладоней. Марш сразу же поставил жену на землю и вышел из конюшни. Быстрым шагом он пересек двор и остановился на крыльце, поджидая Мелинду. Она шла медленно, ноги ее заплетались, а сердце колотилось. «Что со мной?» – думала она, чуть не плача.

– Входи, дорогая, – пригласил Тед, распахивая дверь перед женой. Она молча взглянула на него, и его сердце неприятно дернулось, так поразил его ее взгляд – затравленный и беспомощный. Он предпочел бы снова выслушать ее исступленные ругательства и проклятия, чем видеть ее такой сломленной и несчастной. Что ж, надо только пережить эту ночь, и он сможет уехать. И, может быть, в разлуке они поймут, как им жить дальше. Ночь Тед провел один на сеновале. На рассвете Джина и Мелинда прощались с Тедом. После вкусного обильного завтрака и крепкого кофе он обнял супругу, нежно поцеловал и сказал:

– Обещай, что дашь телеграмму, если тебе потребуется моя помощь.

– Ладно, – всхлипнула она, но поклялась, что никогда и ни за что не позовет мужа, бросившего ее одну этой ночью и радостно уезжающего на рассвете.

– Берегите себя, дорогой Теодор, – сказала Джина, перекрестила и по-матерински поцеловала молодого человека.

– Шериф Далтон знает, как меня найти, – сказал Марш и вскочил в седло. Мелинда скрестила руки на груди и смотрела, как муж уезжает от нее. Вот он обогнул гору и скрылся из виду. Молодая женщина вернулась в дом. Через две недели она узнала, что ребенка у нее не будет. Больше их с Тедом ничто не связывало.

Часть 2 Арест Теда

Колорадо, сентябрь 1878 года

Мелинда вернулась с вечерней службы вместе с тетей Джиной и мисс Зеппелин. После разрыва с мужем, его поспешного отъезда в Крипл-Крик, она продолжала жить в Пуэбло, ожидая, когда ей придут бумаги на подпись от судьи Джаддла. Тогда их развод с Маршем станет окончательным. Но прошло больше месяца, и никаких бумаг она не получила.

Теодор Марш уехал из Пуэбло в тот же день, когда подал судье Джаддлу прошение об аннулировании своего брака с Мелиндой. Где он пропадал целый месяц, она не знала, но две недели назад он вернулся в Пуэбло, не удостоил супругу визитом, а остановился в салуне «Серебряная туфелька» (роскошное заведение, славящееся своим виски и девочками) и предался самому гнусному пьянству и разврату. Так говорили.

Мелинда сначала не хотела верить этим слухам, но, по истечении двух недель, не могла больше выносить эту пытку ожиданием. Замужем она или уже нет? Это невыносимо, так мучиться. Сегодня, когда они возвращались из церкви, Марш попался им навстречу. Он приподнял шляпу, приветствуя дам, но молча прошел мимо и исчез в своем излюбленном салуне. Мелинда вскинула голову и пошла дальше, но чувствовала себя ужасно, как оплеванная. Он уже не удостаивает ее разговором! Придется пойти к нему и переговорить, так как с судьей Джадлом, ведущем дело о разводе, Мелинда была не в состоянии разговаривать. Она пойдет к Теду, и пойдет немедленно!

Отказавшись от чая, Милли поднялась к себе в комнату, чтобы надеть шляпку. Сентябрьские вечера в горах Колорадо уже прохладны, и она надела черную накидку поверх изящного темно-синего шерстяного платья, безупречно облегавшего ее стройную фигуру. Натянув лайковые перчатки, она взяла зонтик и ридикюль, последний раз оглядела себя в зеркале и осталась довольна: после разрыва с Тедом она похудела и побледнела, но сейчас гнев зажег ее миндалевидные зеленые глаза опасным огнем, щеки разрумянились, подбородок вздернут, губы решительно сжаты. Ничто не помешает ей найти мужа (бывшего? если бы она знала?) и переговорить с ним. Если для этого ей понадобится войти в салун, она войдет, и никакие правила приличия ее не остановят, как это случилось два года назад!

Мелинда спустилась в гостиную, где почтенные леди пили вечерний чай, объявила о своем намерении, отмела их возражения и вышла на улицу с высоко поднятой головой. Вскоре она подошла к салуну «Серебряная туфелька». И тут решимость оставила ее. Вдруг Тед сейчас развлекается с какой-нибудь девкой? Глупо надеяться, что он хранит верность своей строптивой и почти разведенной жене. Она задрожала, сошла с тротуара, подошла к окну салуна и заглянула в него, как два года назад.

Тед сидел за одним из столиков лицом к окну, спиной к стене. На нем была ковбойская одежда черного цвета, в руках – веер карт, в зубах – длинная тонкая сигара, у локтя – стакан и начатая бутылка виски. Небритый, он выглядел опасным и неприступным. Сердце Мелинды остановилось, когда она увидела, что к нему подошла красивая, ярко накрашенная рыжая девушка в вызывающе открытом зеленом атласном платье. Мелинда узнала Лайзу Дейл. Девица сняла шляпу с Марша, взъерошила его отросшие волосы, завивающиеся в кольца под воротником его черной рубашки, и сделала попытку сесть ему на колени.

Этого Мелинда вынести не могла и распахнула качающиеся двери салуна. Она твердой походкой вошла в этот притон разврата и направилась к Теду. При ее появлении смолкли все разговоры, пианист прекратил наигрывать собачий вальс, многие игроки положили карты на стол. Мелинда подходила к столику Теда, когда он заметил ее. Он вдруг осознал особую тишину в салуне, поднял глаза от груди, настойчиво демонстрируемой ему Лайзой, и в четырех футах от себя увидал Мелинду. Глаза ее горели гневом, она стояла, уперев в покрытый опилками пол конец своего зонтика, а левой рукой чуть приподнимала подол своего платья. Она выглядела такой чистенькой, аккуратной, правильной леди, что Теду захотелось смутить ее какой-нибудь дерзкой выходкой. О чем она думает, молча кривя свои нежные губы, похожие на лепестки роз? Тед убрал девицу со своих колен и встал, приветствуя леди:

– Добрый вечер, мэм!

– Мистер Марш, я пришла напомнить вам о долге! – ее голос звучал холодно и напряженно.

– О каком? – удивился он, жадно разглядывая ее лицо. Он уже полтора месяца не видел ее так близко.

– О самоуважении, – отрезала она. – Какую жизнь вы ведете? Вы предаетесь пьянству и разврату!

Он молча кивнул, соглашаясь с ее гневной тирадой. Она с болью, перехватившей ей дыхание, отметила его двухдневную щетину и опасный блеск синих глаз, а так же темные круги под ними от бессонницы и пьянства.

– Можем ли мы переговорить конфидециально? – ледяным голосом осведомилась Мелинда, когда смогла заговорить.

– Вы хотите сказать: наедине? – переспросил Марш, и его глаза зажглись порочным огнем.

– Я хочу сказать – поговорить так, чтобы нас никто не слышал, о вещах, касающихся нас обоих!

– Присаживайтесь, миссис Марш, – пригласил Тед, придвигая ей стул, но Мелинда только брезгливо передернула плечами:

– Я не хочу оставаться в этом ужасном заведении!

– Поднимемся наверх, там есть гостиная, – предложил Тед. Мелинда посмотрела на него с таким ужасом, что он криво усмехнулся и добавил: – Или перейдем на французский!

Она вздохнула, и гнев в ее глазах сменила неосознанная мольба.

– Клянусь, дорогая, я не обижу вас, – понизив голос, сказал Тед. Мелинда поверила ему.

– Да, я пойду с вами наверх, но ненадолго, – сказала она уже более мягко. Тед взял ее за руку и повел, показывая дорогу. Поднявшись по лестнице, они оказались в коридоре, куда выходили несколько дверей, из-за которых доносились определенные вздохи и стоны.

– Сюда, дорогая, – пригласил Тед, распахивая перед ней дверь. Мелинда перешагнула порог и застыла на месте. Ее оглушила музыка расстроенного пианино. По клавишам колотила почти раздетая девица. На ней был только корсет и чулки в сеточку. Под бодрую музыку две девицы в одних чулках ласкали обнаженного мужчину, распростертого на кушетке. Его запрокинутое лицо исказилось в гримасе наслаждения. С ужасом узнала Мелинда судью Джаддла и обернулась к Теду. Он быстро зажал ей рот рукой и выволок из комнаты.

– Не будем портить человеку удовольствие, – выдохнул он в ухо жене.

– Там правда был судья Джаддл? – пролепетала Мелинда.

– Так он готовится к сегодняшнему званому обеду, – ухмыльнулся Марш.

– Ой, миссис Джадлл заказывала устриц и крабов в «Континентале» для этого обеда, так она говорила в магазине Гибсонов, – вспомнила Мелинда.

– Она тебя не приглашала? – осведомился Тед, все еще прижимая жену к себе.

– Нет, – вздохнула Милли. – Она меня недолюбливает.

– С чего бы? – усмехнулся Тед. – Но теперь ты можешь ее пожалеть: муж ей неверен, – продолжал он. – Идем, – взяв за руку, он повел Мелинду дальше по коридору. Она покорно шла, а перед глазами ее стояла непристойная сцена. Молодая женщина невольно поежилась: как уважаемый человек, столп общества, может опускаться до такого грязного разврата?

– Входи, любовь моя, – Марш опять распахнул дверь перед супругой. Она переступила порог и сразу увидела у противоположной стены узкую незастеленную кровать.

– Как это понимать? – с удивлением и ужасом спросила она. – Я не войду в бордель!

– Я здесь ночую, – пояснил Тед, приподняв бровь и наслаждаясь ее замешательством. – Мне же надо где-то спать!

– Я думала, вы все ночи проводите с девицами! – холодно сказала Мелинда, пятясь к выходу.

– Присаживайся, дорогая, – пригласил Тед, подавая ей стул. – Ты придерживаешься слишком высокого мнения о моих возможностях. И успокойся, я не собираюсь тебя насиловать!

Мелинда стояла, не решаясь опуститься на стул. Ей хотелось бежать без оглядки, но один вопрос не давал ей покоя. Неужели она уйдет отсюда, не выяснив все до конца?

– Мы все еще женаты? – вырвалось у нее.

– Я подал судье прошение об аннулировании нашего брака, – медленно сказал Марш, садясь верхом на стул, и положил руки на спинку. – Документы должны быть готовы завтра. Утром их принесут тебе на подпись, – и стиснул спинку стула так, что косточки его пальцев побелели. Он всеми силами старался скрыть свое волнение и пробуждающееся желание. Вид Мелинды, нежный голос, запах роз, окутавший ее, подействовал на него, как афродизиак! Он встал со стула, шагнул к ней и выдохнул внезапно охрипшим голосом:

– Любимая, останься со мной на эту ночь!

Она отшатнулась, как от удара, и молча, отчаянно потрясла головой. Тед с кривой ухмылкой подошел к двери и запер ее на засов.

– Что вы делаете? – ахнула Мелинда. Волна холода прошла у нее по позвоночнику и спустилась по ногам.

– Ты останешься сегодня со мной, добровольно или нет, но останешься, – мягко сказал Тед. – У нас была слишком пышная свадьба, чтобы мы расстались так просто.

Мелинда гневно выпрямилась, глаза ее метнули молнии.

– Я не собиралась выходить замуж за вас, вы силой заставили меня! – вскричала она.