Полная версия
Строки памяти
Олег Зезюля
Строки памяти
© Зезюля О. С., 2019
* * *Здесь было мало виноватых,
Здесь больше было – без вины.
А. ЖигулиЦветок на скале или слово из сердца…. Олега Зезюля
Когда в душе пробуждается родник поэзии и жизнь измеряется биением стиха, творчество обретает силу и стремительность неудержимого потока. Так мне видится, случилось в жизни замечательного человека, оригинального самобытного поэта Олега Зезюля. Поток времени понес его по жизни, а творчество души подарило много светлых и горьких дней.
Книга Олега Зезюля, если обратиться к определению Пастернака, «кусок дымящейся совести», ибо в ней есть главное, составляющее настоящей поэзии – Душа, сокровенное и неповторимое в человеке. У Олега, действительно, глубоко сострадательная, деятельная душа – это настоящий феномен проникновения в психологию другого человека, и, как правило, человека тоже страдающего, поставленного в невыносимые условия неволи. Меня сразу поразила судьба Олега. Некоторое время молодой поэт жил и работал на дальнем севере, и его большая душа приняла, впитала в себя все «немые» свидетельства о страшных годах репрессий – он настолько вошел в эту огромную тему, что создал цикл стихотворений. Читаю эти произведения – и сердце содрогается от ужаса за содеянное в годы политических репрессий по отношению к своим соотечественникам! Так содрогалось сердце Олега, очень доброго, сопереживающего всем «униженным и оскорбленным» (Достоевский). А в стихах его, которые он пишет с раннего детства, живет настоящая боль за Россию, за все увиденное в Колымском крае (и вообще в жизни), за русскую деревню, за поруганную природу, без любви к которой немыслимо существование на земле.
Любовь к родине, боль за все искалеченное прошлое России – вот главное в его стихах. Это стихи человека глубоко чувствующего и мыслящего, стихи правдолюбца, личности творческой, сильной, цельной. Цитирую программное, на мой взгляд, его стихотворение:
«Участь», самое начало и конец:В бессмыслии – нет покоя.В бессмыслии нет надежды………………………………………..Но общество все же прозрело,В бессмыслии нет покоя,Уроки на всю жизнь узрела.Беречь и хранить былое.А вот как сказалась личность Олега в его стихах, мне и хотелось поделиться с его читателями.
Определение дома, определение места… Малая Родина – город Асино, а шире – Сибирь, а еще шире – вся Россия. Здесь – истоки творчества Олега, давшей ему творчество земли, которую он чувствует глубоко, как сын. Мать… много проникновенных строк посвящено ей, Матери, которая его воспитала, вдохнула в него столь многое – любовь к родине, нежность сердца, преданность родному дому. Я не находила ни у одного поэта такого замечательного образа – «светлые плечи» мамы:
Мимо пролетают дни за днями,За окошком вьюга и метель,Мама пожимает светлыми плечами,У печурки бабушкина тень…Первые стихи Олега были, конечно, как у всякого начинающего поэта, были порой наивными, юношескими и порой напоминали стихи Велемира Хлебникова с их вниманием к звуку, форме, но чем больше он взрослел – возрастали стихи, углублялось их содержание. Еще в детстве он был участником поэтического конкурса «Волшебное перо». Одаренного мальчика сразу заметили и оценили, оценили его удивительное умение сопереживать, сострадать всему живому. Об этом хорошо сказал Мандельштам (тоже погибший в годы репрессий на Дальнем Востоке: «всех живущих прижизненный друг» – так сказал он о Поэте…).
Юность. Окончил геолого-географический факультет Томского госуниверситета – и профессию выбрал мужественную, романтическую, профессию сильных людей. Любовь к путешествиям, дорогам-путям, которые предуготовит ему трудная судьба, тоже отразились в светлых строках.
Рождаются стихи о любви, Родине, друзьях, и опять о матери – которая ждет сына домой.
Олег Сергеевич жил и работал, как губка впитывал все, что увидел, что его «перепахало» – встретился с реальными свидетельствами сталинских репрессий. Начался новый этап его творчества – об этом говорят его фотоснимки, его мужественные и добрые стихи – о людях – страдальцах, о малолетках – детях, которым наряду со взрослыми пришлось пережить все ужасы времени («Малолетка»).
Душа его, я чувствую, принадлежит поэзии – он дышит ею, его стихи растут «как звезды и как розы» по выражению Цветаевой. Мне кажется, в одном из стихотворений Олег нашел образ, точно представляющий его взаимодействие с окружающим миром – ЦВЕТОК НА СКАЛЕ, а может быть это даже полярный мак, которому он также посвятил отдельное стихотворение «Вылазка». Чуткое, горящее сердце его напоминает ярко-красный мак под сильным ветром времени, а растет его творчество, как цветок, на скале нашей памяти – о прошлом, без осознания которого невозможно строить будущее, ни жить достойно в настоящем. Так достойно выдерживает удары судьбы Олег, обладая, нежной, как цветок, душой Поэта. Поэтический голос его звучит во всех его стихотворениях исповедально, интимно, сокровенно. Может быть, я бы сравнила его стихи с калиной под снегом – ярко-красные ягоды на белом снегу. У него есть и такое стихотворение «Калина»:
Моя калина – радость и надежда,Когда лютуют стужа и мороз,Невероятно бережно и нежноТы алыми рубинами цветешь.Удивительно точный образ калинушки – русского деревца, мы знаем, что от холода эти горькие ягодки становятся сладкими, как и в жизни человека – через испытания и скорби приходит прозрение, понимание, что только через страдание можно прийти к радости, свету.
А светлых, точнее светоиспускающих строк, выстраданных, искренних, подлинных, что порой важнее, чем даже искренность, у Олега немало. В его стихах есть не только страдание за людей, переживших кошмары сталинских лагерей, но и радость освобождения, восторг, полет. В них настоящая жизнь, это стихи достойного человека, в душе которого горит огонек, как полярный мак – спасение, хотя самому поэту, остро переживающему боль времени, боль за поруганную Россию, видимо и нет успокоенья.
А сколько стихов о родной природе, о первой нежной любви, о нашей суровой сибирской зиме, о ее необычной красоте, о рассветах и закатах, о двух строчках, которые он просит написать любимую, и эти две строчки – «роса с лепесточка, слезы во тьме». Лучшее подтверждение тому, что душа поэта – цветок на скале, хрупкий и нежный, но сильный, способный перенести любую стужу.
Жил Олег в Тикси, на крайнем Севере, есть у него стихотворение «Тиксинский сон» – сон человека, прожившего большую часть в п. Тикси:
Тикси разрезал лед,Хмурые тучи вслед,Может быть повезетПробраться сквозь кучи бед…Читать такие стихи – ВОСКРЕШАТЬ жизнь тех, кого нет. Окликать страшное прошлое. Глядеть в их глаза, слышать речь тех, ушедших…
Читать стихи Олега горько и радостно. Читая их, убеждаешься в высокой духовности, человеческой и художественной одаренности поэта:
А ведь в детстве не могВсе понять я никак,Что за страшной колючкойЭто был – Асинлаг…А Колыма – Олег посвятил этому страшному месту, куда стянули цвет арестантского мира, где столько погибло людей, много стихотворений, подтверждая мысль Александра Солженицына: «Колыма в Архипелаге – отдельных материк, она достойна отдельных повествований…»:
По этапу, в страшной мгле и буре,В колымской таежной стороне,Вел конвой нас для смертельной пули,И уже надежды не было во мне…В наши дни Варлам Шаламов, Анатолий Жигулин, Юрий Домбровский, Евгения Гинзбург, писатели и поэты, прошедшие ужасы колымских лагерей, напечатаны массовыми тиражами, услышаны читателем. Лагерная тема… «Особый жанр – единственная возможность помочь павшим и отверженным, спасти их от забвения», – пишет Виталий Шесталинский в книге «Рабы свободы». И я хочу, добавить еще одно имя – имя Олега Зезюля – в творчестве которого мы наблюдаем феномен ПРОНИКНОВЕНИЯ в психологию людей, переживших ужасы советских концлагерей – просто захватывает в его стихах подлинность переживания – будто все то, что он описывает в стихах, было с ним самим! Он призывает этим читателя – прийти в сознание, уйти от «бессмыслия», очнуться от бессмыслия и бесправия, вернуть себе достоинство. И память, ведь все наше прошлое отнято у нас, уродливо искажено. В стихах Олега звучат голоса тех, кого он чувствует, как живых, и вспоминаются строчки Пастернака:
Но кто мы и откуда,Когда от всех тех летОстались пересудыА нас на свете нет…Может быть именно для того, чтобы от всех тех лет остались не только пересуды, и даже не только документы о реабилитации невинных, того, чтобы попытаться понять, кто были и откуда те, кого на свете нет, мы читаем и перечитываем стихи Олега Зезюля.
Это невероятно проникновенное отношение к былому. Открывая его книгу, мы вступаем в колымскую стужу, откуда долетает до нас тепло дыхания ушедших:
Я несу две хрупких гвоздики,У подножия гор положить.Мне чудится лагерь безликий,Память вечно во мне будет жить!Удивительна живая интонация его стихов, искренность и правда повествования. Олег Зезюля, несомненно, оригинальный поэт по дыханию, по способу видения мира, по обещанию начала – детства, по звучанию всей жизни своей, в которой было много любви, разлуки, боли и радости…
В его стихах очень много Любви – главного в любой человеческой судьбе. Трудная жизнь за плечами, но какая распахнутость – для людей, сколько в его стихах желания выразить чужую боль, как свою – пусть только словом, но СЛОВОМ ОТ СЕРДЦА!
Его книга – книга СУДЕБ – людей, переживших ужасы лагерей. Вспоминаются строки петербургской поэтессы Митрохиной Людмилы:
Колыма, Колыма,Ты сама не знаешь,Что в застенках своихДух творцов рождаешь…Мощный дух и рождает сильные строки:
Детский сон или явь —Я понять не могу:Подзаборная грязьВ этом странном бору,Каждый день как во тьмеЭти люди идут…И все кажется мне,Что они все умрут…Пока есть такие люди на земле, как Олег Сергеевич, будет жить память, как скала, как твердое основание того, что она, память о павших, замученных живьем, уничтоженных миллионами, не умрет. Я пишу эти строки в холодный мрачный ноябрьский день, когда все так хмуро и мрачно, и нет здесь, в Петербурге, чистого белого снега, что так греет нас в Сибири. Я вспоминаю золотой осенний день в Асиновской библиотеке, в зале искусств библиотечно-эстетического центра, где проходил конкурс молодых поэтов, после окончания которого мне и дали книжку Олега «Знакомый сад» и его фотоархив, и вижу мальчика, читающего свои первые стихи в этом зале… А за окном идет первый снег…
А в Петербурге, проходя мимо здания Эрмитажа, вновь и вновь глядя на атлантов, подпирающих плечами портал здания, думаю, что без таких людей, как Олег Зезюля, глубоко чувствующих, страдающих за прошлое и будущее России, нам ее не спасти… А стихи Олега – горящий полярный мак на скале – это те же Атланты – огонек спасения для всех нас, для нашей Родины!
Ирина Киселёва,
поэт, филолог,
канд. филолог. наук,
член Союза Российских писателей
Память
30 октября
Сегодня во сне, оказался в мируВ котором лишь муки и боль.Частицу боли с собой заберу,Чтобы память осталась со мной.А память снова меня понесётПо сопкам, по дальним краям.К отцу и маме меня приведёт,К северным злым лагерям!И только увижу потупленный взгляд.Что-то прошепчет отец.Но тут же мелькнёт винтовки приклад…И стоны забытых сердец.Услышу мамин пронзительный плачИ плач тысяч тех матерей,У кого отнял этот «Страшный палач»Жизнь родных отцов и детей…Утром опять над Россией промчусьИ вспомню о тех страшных днях.Всем матерям и отцам поклонюсь,Кто остался навсегда в лагерях!
Россия
Россия – Мать! О чем загоревала?О чем затосковала, приуныла вновь.Ты за эти годы, конечно же, усталаИ не нужно больше высокопарных слов.Помнишь, как в семнадцатом грозно ты кричала,«Что же вы творите, странные глупцы!».Со слезами, с болью ты негодовала.А мы были обычные упрямые слепцы.А в тридцать седьмом как кровью истекала,Как плакала отчаянно с пленными детьми.И в сороковые тяжело дышала,Силы отдавала, чтобы нас спасти.Как тебе терпения своего хваталоВ этой суматохе, в этой тесноте?Ты за эти годы себя не узнавала,Словно это время провела в тюрьме.Ну, а в девяностые свободно задышала,Хоть были утраты и очень много бед.Ты с каждым новым годом духовно оживалаИ радовалась тихо от своих побед.Что же ты, Россия – Мать, снова приуныла?Кто тебя обидеть, опечалить мог?Или может просто ты отдохнуть решила?Побольше сил, терпения: «Дай же тебе, Бог!».«Маленькая церковь у дороги…»
* * *Маленькая церковь у дороги.Столько прожито невзгод!Бабуля стоит на пороге.Крестится, Батюшку ждет.Тихо молитвы читает,Смотрит на выцветший крестГолову часто склоняетВ сиреневом лике небес.Просит защиты у БогаДля Родины и для детей.Счастья, надежды немногоДля своих родных сыновей.И ветер ей что-то вторит,Играя в колокола.О чем-то с деревьями спорит,Мчится вдаль, в никуда.А церковь стоит одинокоС бабушкой вместе молчит.И слышно, как где-то далекоКлин журавлиный трубит.Фотографии
Фотографии. Старый альбом,Залежавшийся в старом комоде.Моей бабушки старенький дом,Стоящий у ветхой дороги.Прошло уже несколько лет,Как не видел родную сторожку,Но прекраснее радости нет,Постоять у калитки немножко.Фотографии. Память в сердцахОбо всех пережитых невзгодах,О слезах у нас на глазах,Когда расставались на годы.Семейные праздники здесь,Счастливые с близкими встречи…Думаю надо присесть,Уже надвигается вечер.Фотографии. Боль на душе,Когда вижу бабушку с мамой.Воспоминания о погибшем отце…Вроде все было недавно.И где-то опять застучит,Может дятел, а может синица…Это сердце мое дребезжит.Моя мама мне снова приснится.«Россия! Столько лет прожито…»
* * *Россия! Столько лет прожито,А повсюду кресты.Трудных и разных дорог исхожено.Да перед нами мосты.Много было у нас отчаяния.Много было у нас побед.Но, а мы как не покаянные,Разбрелись по осколкам лет.Разбрелись по разные стороны,Кто на запад, а кто на восток.Над землей черные вороныНарушают мирный поток.Много сделали мы за жизнь свою,Всего этого – не сосчитать.В нашем странном и родном краюНам этого не понять…Россия! Столько лет прожито,А повсюду кресты.Длинных таежных дорог проложено…Да костяные мосты.Батюшка
Батюшку сегодня встретилЯ в деревне поутру,Взгляд его уже заметил,Что сказать ему смогу?Как раскрою ему душу?Как скажу про все грехи?И захочет ли прослушать?Не захочет ли уйти?Подошел к нему поближеИ в глаза ему смотрю,А в глазах усталость вижуИ как в пламени горю.И покаялся душою,Рассказал про жизнь свою,Поборолся я с собою,Перед батюшкой стою.Но, а батюшка ответилКто не грешен на Земле?Кто душою чист и светел?Кто не лгал в своей судьбе?Кто прожил жизнь в покаянье?Кто лишь правдой дорожил?Кто умел давать прощенье?Кто достойно Бога жил?И с улыбкой он добавил,«Ты с добром, с людьми живиИ не брезгуй божьих правилСледуй им и всех люби!»И пошел себе дорогойВ повседневный крестный путьТак помог он в жизни многим,Счастье и любовь вернуть!Ветеран из штрафбата
Покосившийся взгляд, на усах сединаДа изрытые ямами щеки.Мой сосед наливает в кружку вина,И грустит в окне – одинокий.Сразу перед глазами война,Как бежали по минному полю.Все ярче блестит на висках седина.Горести в сердце не скроешь.Еще вспоминается лагерь глухойВ краю болот и морозов.Ему повезло, что остался живой…По лицу текут редкие слезы.Помнит, как бросили их на рубеж.Прямо лбами столкнулись с фашистом.Как Витька-вор на гранату полез,Как пули летели со свистом.До тонкости помнит тот радостный день,Встречал победу он в Бресте.Где же ты, Колька, да Пашка-плетень?Никогда не будете вместе.Покосившийся взгляд, на усах седина,Да изрытые ямами щеки.Мой сосед допивает бутылку вина,И сидит он хмельной – одинокий.«Следы вечности, следы моря…»
* * *Следы вечности, следы моряВ глубине человечьих глаз.Отпечатки безумного горяВ выражениях редких фраз.Души истерзаны в мукахХолода и вечной борьбы.В стране правит разлукаС многозначностью клеветы.Душный пар исходитС искаженных усталых лиц.Судьба свои жертвы находитВ руках некрещеных убийц.Дым истории все исправит,На страницах запечатлит.Никого в темноте не оставит,Правду жизни возобновит.Участь
В бессмыслии нет покоя.В бессмыслии нет надежды.Творящее раньше – былое,Пропало в руках невежды.Культура страну покидает,Разрыв между словом и честьюИ больше ничто не сияетВ этой немыслимой мести.Рушатся церкви и храмы,Повсюду разрушающий хаос…Как нам спасти эти раны,Раз ниточка веры порвалась…Но общество все ж прозревает,В бессмыслии нет покоя.Уроки из жизни узрела —Беречь и хранить былое.Знакомый сад
Знакомый сад и запах старой липы,И потускневшее от старости окно,И слышны где-то в старой чаще скрипыВедь это было так уже давно.Уже седой и вот стою у домаВ котором детство я свое провелДо острой боли мне здесь все знакомоИ помню, как отсюда я ушел.И мать родную в сереньком платочкеЕе уставшие и добрые глаза,И как звала меня своим сыночком,И как работала годами допоздна.И ту иконку, что в углу стояла,Как мать молилась перед ней всегда.Как тихо плакала и часто вспоминала,Как похоронку прислали на отца.Я стою и тихо себе плачуИ все смотрю куда-то в этот сад,И как поземкой желтый листик скачетВсе возвращает в прошлое, назад.Тиксинский сон[1]
Тикси разрезал лед,Хмурые тучи вслед,Может быть повезетПробраться сквозь кучи бед.Сколько прошло уж летВ этой дремучей дали,Но, а счастья нетБез Тиксинской Земли.Солнце проглянет вдруг,Бухту осветит враз,Встретится старый другИ отдохнем сейчас.Вспомним былые года,Пива махнем разок.Ведь так было всегдаИ всплакнем чуток.Чаек услышим крик,Ветер сорвал волнуИ окажемся в мигНа морском берегу.Вдохнем этот запах вновьКонец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Сон человека, прожившего большую часть жизни в п. Тикси.