Чернокнижник

–Алиса! – сказал громко кто-то.

Внезапно все ее тело пронзила страшная боль. Лаки вдруг стала видеть себя как будто со стороны. Как ее тело выгибается дугой, ее кости гнутся! Боже, что с ней? Что с ее головой? Почему огонь в груди? Все горит. "Агония"– слово как вспышка. И тут же – забвение. Только крики. Темнота. Снова крики.

Потом тело Алисы глухо обвалилось на кровать. Она уже больше не шевелилась.

Андрей быстро вышел из комнаты, неся на руках худое, высохшее тело. Он торопливо спускался по каменным ступеням вниз.

–Анжело, надо унести ее в подвал.

–Для чего?

–Никто не знает, что будет дальше. Запри двери. Мы спустимся позже. Скорей!

–Мне что-то колет руки. Что-то на спине, посмотри, там…

–Неси же!!

Андрей спускался вниз. Распахивая двери подземелья одной рукой, он крепко держал тело Лаки. Оно почти ничего не весило. Так ему казалось. В уголках губ остались следы той жидкости, что он ей влил – густые, темно-зеленые разводы. Круги под глазами стали еще темнее.

–Прости, что так вышло, Алиса.

Дверь захлопнулась. Андрей ушёл. Воцарилась тьма.

 Ее звали Алиса, ей было уже семнадцать лет, и она проснулась через шесть часов и тридцать четыре минуты после своей смерти.

Она не сразу поняла, что открыла глаза, потому что вокруг была кромешная тьма. Она моргнула и снова открыла глаза. Стала привыкать к темноте. Увидела узкий прямоугольник света – там была дверь.

"Значит, это просто темная комната"

Как она здесь оказалась? Она не знала. Она все это время… да, кажется… Всё это время она была в своей комнате. А где же она сейчас? Ей жестко лежать. Значит, она в другом месте. И здесь холодно. У нее мерзнут ноги – еще бы: на какой-то каменной лавке в одной пижаме…

Стоп.

Она умирала. Алиса вдруг вспомнила, что вот уже длительное время ни разу не отдавала себе отчет в происходящем. Когда же она сюда попала?

Может, она здесь уже очень давно?

Подняться.

Глаза привыкли к темноте – маленькое помещение без окна. Или все-таки есть окно? Наверху, под самым потолком, маленькая зарешеченная щель. Но там темно – сейчас ночь.

"Если бы я была мужчиной, – голова болела – я бы потрогала свою щетину и поняла бы, как долго я здесь".

Рефлекторно Лаки подняла руку и провела по своей бритой голове. Она ожидала, что дотронется до привычного неровного ёжика. А сейчас…

Там были волосы. Густые длинные волосы, как раньше.

Это был невероятно. Лаки ущипнула себя за нос, потом схватила себя за пучок волос и как следует дернула.

Черт, больно!

Но как…

Лаки когда-то слышала, что у мертвецов очень быстро растут волосы, но чтобы так? В ужасе она приблизила руки к лицу, силясь рассмотреть свои ногти, сплела пальцы… Ногти не отросли. Самые обыкновенные, чуть длиннее, чем у мальчишки.

Но она не мертва! Она чувствует, как сердце разносит по всему телу кровь. На ней ее прежняя пижама. Даже кулон на шее остался при ней. Только ноги босые… И какие – то… легкие. Она похудела?

Лаки щупала свое лицо – детская припухлость уступила место запавшим скулам; даже с ушами что-то не так. "Нет, сейчас не время… Потом осмотрюсь. Я должна выйти из этого странного места. К Андрею. Если он знает, где я».

«А я сама – я знаю, где я?»

Дверь  оказалась не заперта.

Перед ней открылся длинный коридор с низким потолком. Здесь был свет – тусклый, мерцающий. Лаки вдруг осознала, что коридор освещают факелы – самые настоящие, ей еще не доводилось видеть такого.

"Одно я знаю точно, – подумала она, – я не дома". Она пошла по коридору дальше и дальше. Ни окон, ни дверей – только все тот же тусклый свет.

В конце коридора  была высокая кованая дверь – Лаки открыла ее без труда.

"Дверь такая тяжелая, но так легко открывается… Это, по меньшей мере, неспроста".

Ее ступни были по-прежнему голы; Лаки ощущала холод каменной кладки. Ее пробирала дрожь. "Здесь нельзя оставаться", – подумала она. Девушка неуверенно пошла дальше – еще один коридор, но тут уже есть двери. Закрыта… закрыта,… закрыта… Все как одна, закрыты.

Неожиданно за спиной раздался какой-то странный звук. Лаки резко обернулась. Ничего. Показалось.

"Мои нервы совсем расшатаны, мне мерещится то, чего нет".

И словно в ответ на ее мысли от стены стала отделяться сера тень.

Тень была живая. Молча Лаки стояла и смотрела, как у тени вырастают уши,  появляются лапы, и вот уже огромный серый пес стоит в другом конце коридора и, не отрываясь, глядит на нее. Пес заворчал – не скаля зубы, но, как показалось Лаки, недовольно.

«Похож на волка. Если не бежать, то и собака не побежит», – Лаки посмотрела на зверя и непонятно почему спросила:

–Ты ведь не побежишь?

Пес – или волк?– заворчал и прижал хвост. Лаки стала пятиться, боясь оглянуться. Она решила, что будет идти так, пока не упрется спиной в дверь. О том, что за дверью непременно будет выход, она лишь догадывалась. Собака тоже сделала шаг. Маленький, но шаг навстречу – и он испугал Лаки. Она не выдержала – оглянулась – и быстро подскочила к двери. Громкое рычание за спиной было ей ответом.

Она захлопнула дверь как раз тогда, когда услышала удары когтей по каменному полу. Лаки остановилась на ступени какой-то лестницы и перевела дух – сердце колотилось как бешеное. Поначалу она даже не замечала, что ее ногам холодно, но опустив голову, девушка увидела, как ее ступни увязли в мокром весеннем снегу на каменных ступеньках. Что это? Выход из подвала или какого-то подземелья? Но она ни разу не видела ничего похожего в доме Андрея. Так где же она?

И вот когда она так подумала, тут-то Лаки в синих сумерках вдруг увидела свой дом – старый, деревянный коттедж, к которому она так привыкла за долгие годы. Он стоял чуть вдалеке, ничем не огороженный. Это значит, что она сейчас где-то в старом саду. Странно, что никогда раньше, гуляя, не замечала она этого подвала. Так, может быть, Андрей знает, что она здесь? Что он собирался сделать? Можно ли ей вернуться? Стоя на снегу босиком, оказавшись под пронизывающим ветром в одной пижаме, Лаки начала замерзать. Но ее длинные – как это возможно? – волосы закрывали ее шею, а все вокруг виделось, несмотря на темноту, удивительно хорошо. Словно зрение само собой обострилось.

И вдруг Лаки увидела, как преображается в весенних сумерках дом.

Он разрастался: стал вдруг раздаваться в стороны, мезонин в спальне ее дяди вдруг треснул, словно скорлупа фисташки – и на этом месте медленно, неумолимо вырастала маленькая башня.

Стены вспучивались и бугрились. Обычные деревянные стены превращались в камень – старый, покрытый мхом камень средневековых крепостей. Всего несколько минут, но за это время перед Лаки вырос огромный замок; ее дома больше не осталось. Вместо небольшого крыльца у дороги теперь в стене виднелась каменная арка, ведущая внутрь.

За спиной в подвале протяжно завыл пес. Лаки поежилась от страха и отправилась в замок.

Глава 2

"Как я туда попал? Как прилетел в Нангиялу?

 Как нашел дорогу, никого не спрашивая? 

Я и сам не знаю. Знаю лишь, что я вдруг 

очутился у калитки и увидел 

надпись на дощечке."

(А. Линдгрен «Братья Львиное Сердце»)

В замке было темно. Лаки очутилась в сумрачной прихожей, где с удивлением заметила старую деревянную лестницу – такую же, какая была в ее прежнем доме. Сейчас она непостижимым образом оказалась где-то по левую руку от нее, спряталась в каменной нише, едва приметная. Лаки сама подивилась себе, что заметила ее там. Прямо перед ней же наверх шла другая лестница – широкая, каменная, с витыми перильцами по бокам. По такой стоило входить в свои покои рыцарям в сияющих доспехах – худой испуганной девчонке в мятой пижаме и со спутавшимися волосами тут не место.

"Наверное, – подумала Лаки, – я все-таки умерла. Но что теперь со мной происходит? И где я? Я думала, что увижу рай или ад, но это не похоже на то, о чём говорят все люди".

В конце лестницы ей почудилось слабое мерцание света, как от свечи. Лаки ничего не оставалось, как подняться по холодным каменным ступеням, где от звуков ее босых ног что-то гулко отзывалось в темноте замка.

"На стенах гобелены. Я никогда не видела настоящих гобеленов, но кажется, это они. Что это за место? "

Вдруг Лаки осенило. Она остановилась посреди лестницы и сама удивилась, как такая простая разгадка не пришла ей в голову.

"Я же сплю!"

Она ущипнула себя за щеку – кажется, ей больно. «Ничего, – подумала Лаки, – так бывает. Это просто глубокий сон. Я могу проснуться, надо лишь сделать что-то такое, что заставит меня выпрыгнуть из сна. Я просто… лягу спать. Прямо здесь", – чувствуя бесконечную глупость своего поступка, она попыталась лечь на лестнице, хотя сделать это было очень трудно. Ей вдруг стало тоскливо оттого, что все происходящее может оказаться сном. "Я проснусь в своей постели, – подумалось Лаки, – такая же  слабая, немощная как и прежде. И когда сон закончится, все, что мне останется, это прожить еще совсем немного, пока я не умру от рака…"

И именно тогда Лаки услышала голос. Он звал ее откуда-то сверху, казался смутно знакомым.

Это было ее имя "Алиса, Алиса!" – твердил голос.

–Иду! – откликнулась Лаки. Ее вдруг обуяла жажда узнать, что будет дальше. Что это за странный затяжной сон, который не хочет кончаться? Может, это последнее, что она видит в своей жизни. Тогда нужно досмотреть этот сон до конца. Жаль, что наяву ее ноги не такие же быстрые, а ее дыхание не такое сильное, как в этом сне.

–Иду-иду! – повторила она и вмиг преодолела лестничный пролет, очутившись на каменной площадке. Блики танцевали на стене слева – значит, ей туда.

–Алиса, ты уже здесь?

Она поднялась по пролету, ведущему налево, глубоко вздохнула, остановилась перед одной из открытых дверей и спустя секунду вошла внутрь.

А там, в этой комнате, Андрей стоял у камина, в котором весело трещали дрова, и улыбался ей.

–Наконец ты пришла, моя Лаки, – немножко грустно сказал он.

–Что всё это значит?

Сейчас, при свете живого огня ее дядя казался Лаки моложе и красивее. Его волосы серебрились, кожа будто бы слабо светилась, глаза стали чуть раскосыми и еще синей. Он сидел перед огнем, но, встречая свою племянницу,  встал в полный рост – на нем было причудливое одеяние, не вязавшееся со старыми джинсами и растянутыми свитерами, в которых он ходил обыкновенно по дому.

–Андрей, – имя не вязалось с той причудливой накидкой, в которой был ее дядя, – что со мною случилось? Я проснулась в подземелье. Мне привиделось, что наш дом превратился в замок. Где я теперь?

–Ты в четвертом мире. В Аргении.

Его голос стал глубже, суровей, но Лаки увидела, что он улыбается, и это придало ей уверенности.

–Андрей, мне казалось, что я умирала, – Лаки поежилась, хотя ноги стояли теперь на пушистом ковре, – мне страшно. Что со мной?

–Я знаю, о чем ты думаешь сейчас. Ты не умерла, и это не сон, моя дорогая Алиса.

–И мне не мерещится все это?

–Нет, – Андрей, видимо, терпеливо решил ответить на все вопросы племянницы, не переставая разглядывать ее.

–Мои волосы… Мое тело…

–Твои волосы стали прежними, а тело окрепло. Все потому, что ты наконец там, где должна быть. Это место… это четвертый мир. Мир, скрытый от обычного, человеческого.

–Я не понимаю, Андрей, – Лаки сделала несколько шагов вперед, – мне было плохо, очень плохо. Я умирала, ты же знаешь. Меня привезли домой, Я даже не могла ходить… А сейчас… я чувствую себя лучше.

–Ладно, – Андрей склонил голову набок и поглядел на Лаки, – если я скажу, что ты действительно умирала, но теперь все позади, и что это уже не тот человеческий мир, в котором ты росла, а другой, ты сможешь поверить мне?

–Я…, – Лаки запнулась. С каждой фразой она боялась, что сейчас раскроется какой-нибудь нелепый розыгрыш. Но почему боялась?  Лаки не давала себе в этом отчета, но ей действительно было страшно понять, что на самом деле всего происходящего не существует. Что она по-прежнему болеет. И все-таки… уж слишком хорошо она себя чувствует  для умирающей.

–Я… видела… эти галлюцинации! Дом разросся, стал каменным. Я проснулась в подвале, вышла из него, а там… там собака… или волк, – неуклюже повторила она, будто в этих словах скрывался какой-то важный смысл.

–Это не видения. Наш дом так и выглядит в четвертом мире. Больше тебя ничего не удивило?

–Мое тело,– сказала Лаки.– И ты… Ты выглядишь… слишком красиво. Ты вампир? – брякнула Лаки, вспоминая какой-то популярный молодежный фильм.

Андрей от души расхохотался.

–Ну уж нет, – отозвался он, отсмеявшись,  – я не вампир. Знаешь, в этом мире все зовут меня Анжело.

–Представь: все, что ты слышала о волшебниках, драконах, замках, когда-то действительно было, только не чьем-то воображении, а на самом деле. Когда-то, очень давно, Землю населяли люди, чьи силы и способности не имели равных. Они были умнее нас и узнали, что на Земле есть множество, множество других миров. Эти миры словно струны на гитаре располагаются один за другим. И в каждом из них тоже что-то происходило, там кто-то жил.

Но люди, даже самые сильные, не всегда могут жить честно и справедливо.И те могущественные люди тоже умирали в войнах, распрях, болезнях –  лишь некоторые избранные смогли выжить. Эти выжившие создали новый мир, в который ушли навсегда, когда в третьем мире, в мире простых людей, случились величайшие катастрофы. И род человеческий заново начал свою историю.

–Мы в Нангияле, – внезапно сказала Лаки.

Андрей-Анжело посмотрел на нее с удивлением.

–Что ты имеешь в виду?

–Извини, это из одной книжки, продолжай, пожалуйста.

–А в Аргении, в новом мире, стали рождаться люди. Теперь этот мир стал наполняться обитателями. Иногда люди, которым суждено было родиться и жить в Аргении, по ошибке появлялись в третьем мире. Мы до сих пор не знаем точно, почему это происходит. Ты должна была родиться и жить в моем мире, в Аргении. В чуждом для тебя мире случилось…, – дядя Лаки замялся, подыскивая слова, – отторжение. Это словно рыбу выбросить на сушу. Ты взрослела, твое тело крепло, но оно было в чуждой для тебя среде. И я наконец принял решение перенести тебя в Аргению. Ты не умерла, Лаки. Ты жива. Ты живешь там, где должна была родиться. Это твой дом.

–Андрей… Анжело, я ведь и правда думала, что умираю, – происходящее все еще не укладывалось в голове Лаки.

–Нет, Лаки. Поверь мне, ты жива. И здорова как никогда.

Лаки постояла, в задумчивости рассматривая свои руки. Еще недавно ейбыло очень страшно умирать. И вот, когда она уже едва соображала и старалась утешить себя мечтами о загробном мире – она оказалась жива-здорова.

–Я думала, что если умру, то увижу родителей, – наконец сказала девушка, – яведь никогда их не видела.

–Извини, дорогая Алиса, но это невозможно. Потому что твои мама и папа умерли по-настоящему. В этом мире.  Давным-давно.

При этих словах горе не накрыло Лаки с головой – она примирилась с потерей много лет назад и попросту не знала, каково это – иметь родителей. Внутри ее сердцавсегда было пусто –  так и теперь ничего не изменилось, кажется. Была ли у неена какую-то долю секунды надежда? Сложно сказать.

–Получается, они  были… из того же мира, что и я? Ты же знал их… Ты же мой дядя, брат моей мамы…

–Я не твой дядя.

Анжело пристально посмотрел на Лаки и, сделав видимое усилие над собой, произнес:

– Я твой дед.

-Тебе может быть сложно в это поверить, но это правда. Я твой дед. Я отец твоей матери.

–Это… – слова выскакивали одно за другим, взахлеб, – этого не может быть! Ты молод! Так не бывает!

–Ты переутомилась, Лаки.

–Ты врешь! – она подскочила к нему. – Ты говоришь бред! Мои родители умерли, но ты слишком молод! Как ты можешь быть моим… моим дедом! – последнее она выпалила с показным пренебрежением, будто перечеркивая все сказанное до этого Анжело. – Где мои родители? Что с ними?

Пол под ногами покачнулся.

–Я расскажу тебе… потом. Ты еще не до конца восстановилась, сейчас надо отдохнуть.

–Ты же врешь! – на этот раз в глазах действительно стали плясать светляки, как после долгого напряженного труда.

–Тебе надо поспать.

"Тебе надо поспать". В ушах раздался колокольный звон. Ноги подкосились. Лаки повалилась навзничь. Что-то толкнуло ее, и она упала… кажется, в кресло. Больше она ничего не слышала. "Тебе надо поспать", – повторяла в голове заевшая пластинка, – "Твой дед. Поспать. Тебе надо поспать…".

Лаки отключилась.

Она не знала, сколько проспала. Открыв глаза, не сразу смогла осмотреться – перед глазами все плыло. Наконец, четкость вернулась. Ее комната. Все осталась на своих местах. Лаки с трудом приподнялась и  посмотрела за окно.

Сначала она решила, что все выглядит как всегда. Потом стало понятно, в чем скрывался подвох. Сразу за садом всегда начинался лес – тоненькие, хрупкие стволы лиственных деревцев (Лаки никогда не отдавала себе отчет, но в глубине души всегда это помнила). Теперь вместо них она увидела огромные вековые сосны, чьи стволы были настолько яркими, что казались ненастоящими.

"После химиотерапии мерещится всякий бред, – подумала Лаки, – приснился сон про Анжело… про Андрея, тьфу ты, – она помотала головой, – все сейчас пройдет".

Лаки подняла руку и провела ею по голове – длинные волосы были на месте.

"Галлюцинация ли?»

Дверь открылась.

–Последствия перехода, – Андрей улыбнулся и сел на краешек кровати, – и стресса. Лаки, нам надо поговорить.

Значит, все-таки не галлюцинация…

–Я не хочу слушать этот бред. Андрей…

–Анжело. Мне так привычнее.

–Все равно. Я люблю тебя и спасибо, что ты рассказал мне эту сказку напоследок, – Лаки упрямо качнула головой, – ты никогда еще такого не делал, но…

–Послушай меня внимательно. Алиса, – тихо сказал человек, сидевший напротив нее. – Ты не умерла и не умрешь в ближайшее будущее. Смирись с этим. Ты жива. Но ты попала в Нангиялу. Если тебе будет легче, называй ее так, только выслушай меня.

Лаки обессилено откинулась на подушки.

–В нашу Нангиялу попадают не все, а лишь избранные люди, чьи судьбы предначертаны для этого мира. Твои родители… твоя мать, в общем… они были жителями Нангиялы. У них родилась ты. Но потом случилось несчастье, и у тебя остался только я. Твоя мать – моя дочь. И я все-таки – твой дед.

Лаки  молча слушала, рассматривая стену за спиной Анжело.

–Во мне течет эльфийская кровь, – при этих словах девушка все-таки не выдержала, приподнялась и в упор посмотрела на Анжело, – может, поэтому я не выгляжу старым. Но я… я уже не молод  – по человеческим меркам.

–Сколько? – глядя в стену, спросила Лаки.

–Это не так важно, мы не…

–Сколько?

–Я… около девяноста человеческих лет,  – скромно ответил Анжело.

–Бред!

–Эй, – он посмотрел на меня с укоризной, – ты все же не первый день меня знаешь. И хотя бы поэтому я заслуживаю, чтобы меня выслушали до конца. За столько лет – с тех самых пор, как ты вообще начала запоминать лица и события, до сегодняшнего дня – что во мне изменилось?

Лаки пристально смотрела на того человека, которого еще недавно считала дядей. Кроме  странной, внезапно проявившейся в нем красоты, все было прежним. Небольшой пучок гладких серебристых волос, собранный какой-то причудливой стальной заколкой, синие, чуть раскосые глаза… За столько лет у него не прибавилось и крошечной морщинки. Он будто вчера еще раскачивал совсем еще крохотную Лаки на маленьких дворовых качельках в редкую свободную минуту…

–Нет,  – вынуждена была ответить Лаки, – ты всё такой же, как и год назад. Как и десять летназад, а то и больше. Наверное.

–Я очень медленно старею. Знаешь, мир, в котором ты очутилась… Он волшебный. Тут творятся чудеса как в сказках, и каждый может стать тем, кем он захочет, будь то воин, волшебник или просто мирный земледелец, который любит возделывать свой сад.

–А мои родители – кем они были?

–Твой отец был…  кем-то вроде меня.  Он, как и я теперь, обеспечивал порядок в нашем государстве четвертого мира, – взгляд Анжело устремился куда-то вдаль, – не сказать, чтобы он был высоких чинов, но.. вполне способный молодой человек. Твоя мама его любила. Моя дочь Наимире – я остался с ней один, когда она была совсем  еще маленькая, – он улыбнулся, – как ты.

–Что с ними стало?

–Это долгая история. Я обеспечиваю безопасность в нашем мире, можно сказать, что я страж.

–Ты полицейский?

–Вроде того. Может, чуть больше, чем просто… полицейский. Твой отец тоже был… стражем, своеобразным, но стражем.

–Что это значит?

–А потом тьма поглотила его, – Анжело, казалось, даже не слышал Лаки. Мыслями он был уже далеко отсюда, там, в событиях прошлого, – Чернокнижник окреп, увеличил свою силу и поставил ультиматум всем, кто осмелился бросить ему вызов: покориться его воле или принять смерть. Твой отец не справился с тьмой Чернокнижника и выбрал смерть. Твоя мать Наимире… в ней текла кровь древних народов, она была  такой красавицей… Очень способной девочкой. Если бы ты, Лаки, знала, какой чудесной волшебницей она могла стать со временем!.. Чернокнижник знал, что твоя мать сильна. У него самого должен был родиться наследник, и он решил сгубить мой род на корню. Он наслал  на Наимире сильнейшее проклятие. Твоя мать не вынесла его. Она умерла через некоторое время после твоего рождения.

–Кто такой Чернокнижник?

–Это преступник, – Анжело теперь твердо смотрел на нее, – это черный волшебник. Он сотворил немало зла. Он убил их, Лаки. Мне очень жаль, но я не смог уберечь твоих родителей.

Несмотря на все сомнения, Лаки почувствовала каким-то особым чутьем, что все сказанное было правдой. Ей предстояло смириться с этим.

–Он умер?

–Кто?

–Чернокнижник. Преступник, убивший моих родителей.

–Его непросто убить… И боюсь, Лаки, что он все еще жив, пусть и прячется вот уже несколько лет как последняя крыса.

Странный эффект произвели на Лаки эти слова. Она ожидала почувствовать страстный огонь мщения, злость, ярость, как это бывало с ней раньше при обнаружении обидчика. Но она не почувствовала почти ничего. Какая-то тень утраты была с нею, но ей мучительно не хватало знания. Знания своих родителей.

–Я могу творить волшебство?

Она ожидала услышать, словно в фантастической саге, торжественную фразу "Ты волшебник", но Анжело лишь покачал головой:

–Не знаю. Никто не может знать заранее, Лаки. В тебе течет моя кровь, а значит, ты уже не совсем человек. Ты еще не творила волшебства, Но ты смогла переродиться, научилась восстанавливаться после изнурительной болезни, а значит, когда-нибудь ты станешь творить волшебство. Поначалу оно будет вырываться из тебя необдуманно, бесконтрольно, но, в конце концов, ты его обуздаешь. Я верю в это.

Впервые за долгое время Лаки посмотрела прямо в глаза своему самому близкому человеку и не увидела там ни тени сомнения, ни тени жалости, а лишь что-то новое, глубокое, зарождающееся прямо здесь и сейчас. Это была вера в нее, в Лаки, в то, что она сможет, выстоит, поверит и станет жителем четвертого мира, завесу которого Анжело ей сегодня приоткрыл.

Лаки поднялась с кровати, вышла в коридор и по старой привычке посмотрела в одно из больших окон. Там, вдалеке, виднелся город – обычный серый город, с заводами и магистралями, каким она и привыкла его видеть. Но неподалеку от того места, где трасса пролегала рядом с их домом, словно была прочерчена незримая граница. Здесь все цвета были ярче, здесь уже зеленела сочная трава. Прежде бетонный забор преобразился в старую каменную стену. Это и был четвертый мир, тот самый мир, что принял Лаки с сегодняшнего дня под свое крыло.

Все вокруг перестало быть прежним.

Глава 3

"Кузнец взглянул на меня – глаза его сверкали огнем.

-Я сижу здесь в пещере и кую мечи для рыцаря Като.

 Дни и ночи напролет кую я мечи, и он знает об этом. 

Но есть один меч, о котором он не знает. Вот этот меч.

Кузнец проковылял в самый темный угол пещеры

 и достал из расщелины меч.

Как  пламя заколыхал огненный меч в его руках".

(А. Линдгрен. «Мио мой, Мио»)

Дни сменялись один другим, и Алиса проводила их в доме своего дяди-дедушки, постепенно набираясь сил и заново знакомясь со столь  привычным ей прежде местом.

Дом увеличился в размерах – коридоры стали длиннее, гипсокартон исчез – его сменила добротная каменная кладка. Электричество осталось в большей части замка, но на кухне появился очаг. Да и во всей обстановке то там, то здесь обнаружились  старинные вещицы, прежде Лаки не замеченные. Дом стал напоминать причудливую мешанину из средневековья и нынешних времен.