Бугенвиллея цвета фуксии

Им принесли питы и хумус, нарезанный мелкими кубиками салат с зеленью, и оливки. Они заказали кебабы и зеленую фасоль, и теперь ждали основного блюда, подкрепляясь закусками.

Разговор крутился вокруг приезда Славика – как прошел полёт, перемена климата. В Израиле уже сейчас было тепло, и можно было ходить без куртки.

– Я так понял, что зима была у вас очень холодная, – припомнил Славик. – Ты всё время сидела тепло одетая, когда я звонил в феврале.

– А, это у нас зимой холодно в домах, потому что нет отопления. – объяснила Таня.

Они ещё поговорили какое-то время о погоде, очень чинно сидя на своих местах и временами поднимая друг на друга взгляды от тарелок.

Тане показалось, что Славик очень сдержан в этот вечер и смотрит на неё как-то украдкой и отводит взгляд, когда она что-то начинала говорить.

Они ещё заказали десерт, когда Таня попросила рассказать, с чем же он сегодня выступал. Славик с готовностью начал объяснять, что это была такая показательная презентация, когда участники конференции получили слово, чтобы познакомить остальных со своей компанией и объяснить, чем каждая из них занимается в данный момент.

– Если хочешь, я могу показать тебе слайды. Там же и фотки с поездок. У меня всё в ноутбуке хранится, – предложил он.

– Конечно, почему бы и нет, – отозвалась Таня.

– Тогда я сейчас схожу наверх, принесу. Или, если хочешь, – помедлил Славик, – можешь подняться со мной. Заодно посмотришь, как я живу.

– Конечно, пошли, – согласилась Таня.

Они поднялись на шестой этаж, где разместились участники конференции. Некоторые из них сновали по коридору туда-сюда с бейджиками, сообщающими, к какой именно делегации относится каждый из них. Постоянно открывались и закрывались двери, от чего весь этот отсек отеля напоминал весёлое студенческое общежитие, хотя здесь попадались люди абсолютно разных возрастов.

Славик открыл дверь в номер недалеко от конца коридора и пропустил Таню вперёд. Комната была совсем небольшая, но очень уютная. У стены, как водится, стояла большая кровать, занимавшая, пожалуй, всё пространство. Под окном разместился уютный столик, напоминающий стойку в кафе. На этом столике и был ноутбук.

– Вот, выпало мне жить одному, – рассказывал Славик. – У нас получилось нечётное количество участников. Всем дали большую комнату на двоих, а мне маленькую, но на одного.

Он сразу же снял пиджак, оставшись в светло-голубой рубашке, стянул с себя галстук и сказал, извиняющимся тоном:

– С твоего разрешения, освобожусь от этого официоза, – он смущённо улыбнулся. – Я так с семи утра хожу.

Таня улыбнулась ему в ответ:

– Конечно, конечно, – возможно, излишне поспешно ответила она, – не обращай на меня внимания. Если хочешь – переодевайся, я выйду.

– Вот ещё глупости! – также поспешно заговорил Славик. – Я могу и в ванную пойти, чего это я буду выдворять тебя из комнаты, если сам пригласил.

Таня села возле столика у окна, и Славик стал показывать ей слайды, а потом и первые фотографии, сделанные на Святой Земле – виды Средиземного моря из подлетающего к аэропорту самолёта, общая фотография со всей группой, когда они уже приземлились, завтрак в отеле на фоне большого окна, за которым был виден бассейн, а выше – голубое небо без единого облачка и верхушки пальм.

– Впрочем, ты со всем этим знакома, – сказал Славик, отрываясь от экрана компьютера.

– Ничего, мне всё равно интересно, – абсолютно искренне ответила Таня.

– Кстати, они, кажется, снимали меня, пока я там ораторствовал, и успели прислать всё на телефон. Сейчас я найду.

Славик встал и стал подключать телефон к ноутбуку, а заодно и ноутбук в розетку, чтобы его подзарядить.

Таня тоже встала со своего места, чтобы дать ему достаточно пространства развернуться, и подошла вплотную к высокому узкому окну, через которое было видно море и низко висящий огненный шар заходящего солнца – зрелище, которое всегда завораживало её.

Славик возился с проводами и искал тот, что соединит телефон и ноутбук, а Таня тем временем села на широкий подоконник и смотрела вниз на отъезжающую группу китайцев в одинаковых красных футболках и кепках.

Славик вынырнул откуда из-под стола и сказал:

– Так, что-то темновато.

Он не глядя потянулся к выключателю через Танино плечо и невольно коснулся её. Они оба одновременно повернули головы друг к другу, и их глаза на мгновение встретились. Таня вздрогнула от этого взгляда и внезапного прикосновения. Ей показалось, что пробежала какая-то искра, и всё вокруг зажглось этим светом. Свет действительно брызнул ей в глаза, а потом мгновенно потух, потому что Славик от неожиданности нажал на выключатель два раза подряд.

Таня поспешила слезть с подоконника, чтобы дать ему возможность дотянуться до кнопки, но спрыгнула она не очень удачно – прямо на Славика, который ещё не успел отойти. Он качнулся и едва успел подхватить её. Таня не сразу поняла, что же произошло.

Кажется, Славик не торопился её отпускать. Наоборот, он держал её крепко и смотрел прямо в глаза.

– Славик, свет, – сказала Таня, чтобы как-то выйти из этой неловкой ситуации.

– Что? – переспросил он непонимающе.

– Ты хотел включить свет.

– Ах, да…

Он шагнул вперёд по направлению к выключателю, покачнулся, сделал два шага назад, чтобы удержать равновесие, и споткнулся о кровать, в которую они оба тут же полетели. Славик не выпускал её из рук, а наоборот, обхватил ещё крепче, и Таня, с той же улыбкой, которая появилась у неё на лице ещё когда она только узнала, что он скоро приезжает, подумала с удовлетворением: “Да не встречается он ни с кем”.

Всё, что было потом, было, конечно, лишним, но в тот момент Тане показалось, что по-другому быть и не могло, и что как раз то, что раньше казалось важным и безотлагательным, отошло на второй план. Их накрыло жаркой, пульсирующей волной. Тане помнилось, что она ещё пыталась вынырнуть из этого омута, но Славик каждый раз настойчиво возвращал её обратно.

Они очнулись одновременно в кромешной тьме, и оба не сразу поняли, что же с ними произошло. Первой мыслью, которая пришла Тане в голову было, что теперь ничего не может быть, как раньше. Если до этого им как-то удавалось справляться со своими ролями одноклассников, друзей детства, вспоминающих совместную учёбу и объясняющих ностальгией по родному городу их обоюдное желание постоянного общения и влечения друг к другу, то все, что происходило с ними сегодня, не вписывалось в этот сценарий и перечёркивало дальнейшее дружеское общение.

Какой ностальгией и дружбой можно было объяснить его слова, которые он шептал ей сегодня: “Таня, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда любил только тебя.” Эти слова невозможно ни забыть, ни интерпретировать иначе.

“Какой кошмар! – подумалось вдруг Тане. – И мы ведь даже ничего не пили! Наваждение какое-то! Интересно, а он жалеет о том, что произошло?”

Она повернула голову в том направлении, где должен был быть Славик, и встретила его немигающий взгляд. Конечно, невозможно было разглядеть выражение его лица, но само оно, бледное с тёмными глазами виделось очень четко. Просто он лежал очень близко.

– Таня, – позвал он еле слышным шёпотом.

И так как она не отвечала, то повторил ещё громче:

– Таня!

– Что?

Он замолчал. Потом привстал на локте и сказал:

– Я знаю, что должен перед тобой извиниться. Но я хочу, чтобы ты знала, я ничего такого не планировал, но и не жалею ни о чём.

Тем самым он ответил на её вопрос.

Таня не могла разговаривать с ним в тот день, не после того, что случилось. Она только пролепетала что-то о том, что родители зовут его на следующий день на ужин, и ретировалась впопыхах, не разрешив ни проводить себя, ни посадить в такси.

Домой она вернулась не так поздно, как ожидала. Кивнув родителям, сидевшим на диване, она проскользнула в свою комнату, надеясь, что они не заметят ничего необычного в её поведении.

Славик

После Таниного отъезда дни потянулись за днями, не отличимые друг от друга в своем однообразии. Было много работы. Затем появились командировки. Славик каждый раз входил в состав групп, открывающих новые филиалы, участвуя в конференциях и презентациях. Так они побывали в Казахстане, почти во всех странах Балтии, поездили по всей России.

Та первая поездка открыла Славику дорогу к повышению. Сеня был направлен возглавлять отдел в Ставрополе, чем очень гордился. В их питерский отдел Виталий Павлович набрал ещё двоих сотрудников, а своим заместителем назначил Славика.

По началу тот был ошеломлён и даже немного подавлен. Славику казалось, что он перешёл дорогу Даше, которая появилась в их компании задолго до него, да и опыта у неё было намного больше. Он даже прямо сказал об этом Виталию Павловичу, на что получил такой ответ:

– Слава, не беспокойся. Даша никогда не останется в тени. Она так и будет ведущим маркетологом. Даша очень хорошо знает рынок и ориентируется в российской реальности. Её отчётам я смело могу доверять. Но для поездок за пределы страны нужен человек, обладающий, кроме всего прочего, навыками разговорного английского, составления презентаций и участия в переговорах и конференциях. Я беседовал с Дашей. Все это её интересует меньше, а я привык доверять подчинённым, и считаю, что каждый хорош на своём месте.

Славик понимающе кивнул и согласился.

– Ну, что? – улыбнулся Виталий Павлович. – Теперь, когда все точки над “i” расставлены, могу я надеяться, что ты готов для новых свершений?

– Конечно, Виталий Павлович! Вы же знаете, что можете на меня положиться.

– Хорошо. Тогда есть у меня для тебя новое серьёзное поручение. В апреле полетишь в Тель-Авив. Бери с собой кого хочешь, сам набирай команду. Я тебе полностью доверяю.

Он говорил что-то ещё, иногда посматривая сквозь очки на экран раскрытого перед собой ноутбука, но Славик уже ничего не слышал. Раскрытыми от удивления глазами он смотрел прямо перед собой.

– В Тель-Авив? В Израиль? – переспросил он внезапно осипшим голосом.

Пожалуй, это было в первый раз, когда Славик перебил начальника так непочтительно на середине фразы.

– Ну, да, конечно, Тель-Авив в Израиле, – Виталий Павлович оторвался от экрана компьютера и посмотрел на Славика поверх очков. – Я сделаю вам всем визы. Там будет проводиться крупная конференция по рекламе. Я понимаю, что так далеко мы ещё не забирались. Так вот, как раз есть шанс поучаствовать.

Виталий Павлович замолчал и посмотрел на Славика.

– Слава, я уверен, что ты справишься. Или ты не хочешь лететь в Израиль?

– Нет, что Вы, что Вы! – поспешно затараторил тот и замотал головой так, что ему самому показалось, что она сейчас отвалится.

Не мог же он признаться начальнику, что и мечтать не мог о такой удаче. Таня работала в Тель-Авиве и жила где-то в пригороде, переехав к родителям, как только вернулась после их поездки в Москву. Как во сне Славик поблагодарил Виталия Павловича за доверие.

Целый день он ходил по офису сам не свой, а вечером рассказал обо всём Тане.

Они уже давно не разговаривали, пожалуй, с тех пор как он ездил в Казахстан. Потом он был очень занят. И теперь, вглядываясь в её изображение в камере он хотел разглядеть и понять, рада ли она ему, хочет ли она, чтобы он приехал? А может, всё уже позади?

Прошло больше года с её поездки в Россию. Может быть она уже смирилась с тем, что они не будут вместе, и начала встречаться с кем-то другим? Славик знал, что на правах старого друга мог бы задать ей такой вопрос – одна ли она или нет. Но он не мог себя заставить сделать это. Слова не шли с языка, как тогда, в школе на выпускном. “Ладно, – решил про себя Славик, – вот приеду и всё сам пойму”.

Он тщательно готовился к поездке. Они собрали много материала. Славик сам составил большинство презентаций. С ним ехало двое рекламщиков, и в их числе Петруша, и отдел по связям с общественностью, практически в полном составе – четыре человека. Они много работали, Славик возвращался домой поздно и практически не перезванивался с Таней.

Зато незадолго до отъезда он получил очень неожиданный звонок от человека, о котором давно и думать забыл. Собираясь с работы домой, он услышал входящий вызов на мобильнике. Посмотрел и удивился – звонила Маша.

– Да, Маша? – осторожно сказал он.

– Слава, привет! – как ни в чем не бывало заверещал её беззаботный голос в трубке. – Как дела?

– Все хорошо, спасибо. Как ты? – очень сдержанно и вежливо отвечал Славик.

– Всё просто замечательно! – уверяла Маша так, как будто не было между ними сцен у неё на кухне и потом в Ставрополе в отеле. – Вот, хотела на свадьбу тебя позвать. Я замуж выхожу!

– Поздравляю, – автоматически ответил Славик.

– Спасибо большое! Так ты придёшь?

– А когда? У меня через несколько дней командировка.

– В июне, шестнадцатого. Вот, заранее звоню, нужно же всё подготовить.

– А, да. Хорошо, приду, – так же на автомате ответил Славик.

– Ну, и хорошо! Настя вышлет тебе официальное приглашение.

Они попрощались, и Славик коротко вздохнул. Пожалуй, это и в самом деле хорошо, что Маша выходит замуж и больше не имеет на него видов. Он даже не спросил её, кто же тот счастливчик, с которым она намеревалась связать свою судьбу.

Только усевшись в кресло самолёта Славик смог, наконец, позволить себе расслабиться. Он только на минуту закрыл глаза, а Петруша уже толкал его в бок – оказывается, принесли обед. Они прилетали поздно вечером, а конференция открывалась утром в девять часов следующего дня. Славика не беспокоил такой плотный график. Они хорошо подготовились, а их выступление было назначено на вечер, практически к концу первого дня.

– Не так просто заинтересовать публику под занавес, народ подустанет, – комментировал этот факт Виталий Павлович, – зато не надо с утра торопиться, и вы уже ознакомитесь со многими другими участниками.

Они прилетали в аэропорт имени Бен-Гуриона, первого премьер-министра Израиля, когда уже стемнело. Славик прильнул к иллюминатору. Они подлетали с моря, и первое, что было видно – это много огней, небоскрёбы и пляж.

Они очень быстро прошли проверку в аэропорту, а в зале ожидания их уже встречал представитель от устроителей конференции – смуглый невысокий паренек, невероятно подвижный и с жутким местным акцентом.

– Амир, – расплываясь в улыбке представился он.

У Амира зазвонил телефон по дороге, и он стал что-то быстро говорить на незнакомом певучем языке с восточными интонациями. Славик улыбнулся про себя. Неужели и Таня так же разговаривает?

До гостиницы доехали быстро. Она стояла очень близко к Средиземному морю. От пляжа её отделяло только шоссе. На улице после промозглого Питера было очень тепло. Лёгкий ветерок шевелил верхушки высоких пальм, бриз просился в окна открытого в номере окна. Славику досталась комната на одного, зато в ней было спокойно, можно было посидеть и всё обдумать.

Петруша стал стучаться практически сразу же. Когда Славик ему открыл, тот был уже в джинсах, закатанных до колен и рубашке нараспашку, за его спиной виднелась шумная компания коллег – они собирались на пляж.

Славик отказался и остался сидеть возле открытого окна, вдыхая морской, насыщенный солью и ещё всякими неведомыми запахами, воздух. Он открыл ноутбук с презентацией, но не прочёл ни строчки. Мысли одна невероятнее другой мелькали в его голове. Он смог приехать к Тане. Завтра они встретятся после конференции в шесть вечера, и он заранее волновался ещё больше, чем из-за выступления перед незнакомой аудиторией. Такие презентации он проводил не раз. Он знал, что волнение уляжется практически сразу же, как только он начнёт говорить спокойным, размеренным голосом.

Славик рано лёг спать, а утром проснулся в семь, надел свой любимый тёмно-синий костюм и голубую рубашку в тонкую полоску. Он даже галстук повязал, хотя видел, что многие ходили и без галстуков.

Петруша зашёл за ним, и они пошли завтракать, а потом вышли подышать свежим воздухом на улицу. Над морем висела лёгкая дымка. Народ кинулся фотографироваться. Потом Амир повёл их в зал и показал их места.

Конференция была интересной. На обед ходили все вместе и уже общались во всю с делегациями других стран. Царила очень непринуждённая дружелюбная обстановка. Славик успел познакомиться и обменяться контактами с кучей других участников.

Он выступал практически в самом конце. И вдруг уже на последних фразах какая-то девушка в чёрном жакете с распущенными волосами мелькнула на входе в зал и села в последнем ряду. Она показалась ему неуловимо похожей на Таню.

Они закончили, и Славик спустился вниз ждать, когда же она появится, как вдруг увидел другую девушку, в красивом красном платье. Она стояла спиной к нему и разговаривала по телефону. Может, это Таня? Девушка повернулась, положила телефон в сумочку и направилась ко входу в отель. Ещё нельзя было разглядеть её лица, но походка была похожа, и волосы. Славик смутно подумал, что если это всё-таки Таня и она ни с кем не встречается, то он её поцелует сегодня же вечером и пригласит в гости в Питер или сделает что-то ещё такое, чтобы она и не начинала ни с кем встречаться.

Это была Таня. Теперь, когда она подходила ближе, он разглядел, что это она, и встал, чтобы встретить её. Они обнялись, и она показалась ему взрослее. Лёгкий запах духов коснулся его, и Славик понял, что не знал, что у неё есть такие духи, что она носит такое красивое красное платье. Он очень давно её не видел. Ему казалось неприличным так пристально рассматривать её, и в то же время хотелось запомнить каждую деталь, запечатлеть в памяти, чтобы было что вспоминать, когда они снова расстанутся.

Славик хотел знать про неё всё – как её работа, как родители и Антон. Он пригласил Таню в ресторан при гостинице.

Они сидели за небольшим уютным столиком прямо возле окна и ели местную еду. Только здесь Славик наконец осознал, как далеко Таня уехала. Она живёт теперь в незнакомой стране и говорит на незнакомом языке. Когда она приезжала к нему в Питер, всё было по-другому.

Славик задавал Тане вопросы, но постоянно ловил себя на том, что не слышит ответов. Это было очень непривычно. Самое главное, он никак не мог избавиться от мысли, что ему мучительно хочется её поцеловать. Он вынужден был напоминать себе, что они не одни. Вот и давешние новые знакомые китайцы вошли в ресторан и сели неподалёку. Тогда Славик пообещал себе, что предложит проводить её до дома.

Но вот Таня спросила его о работе, конференции, презентации, которую он готовил. И он встряхнулся, отогнал от себя неподобающие другу детства мысли и с энтузиазмом начал рассказывать всё то, что не успел рассказать ещё до поездки в Казахстан.

В какой-то момент он даже предложил принести ноутбук и показать всё наглядно. Он видел, что Тане было очень интересно. Затем без всякой задней мысли он предложил Тане подняться наверх и посмотреть там – у него уже и первые фотографии накопились.

В номере он стал искать зарядку для ноутбука. Потом решил подключить к компьютеру телефон, потому что часть фотографий была в нём – тех, что он сам сделал, а часть Петруша прислал ему по почте. Славик всё ещё нырял под стол и возился с проводами, когда понял, что не хватает света. В комнате стремительно темнело – ещё одна особенность местного климата, к которой нужно было привыкнуть.

Ему не хотелось тянуться к выключателю с другой стороны длинного стола. Поэтому он решил пока включить бра на стене возле портьеры. Таня сидела на подоконнике окна, и Славик мельком увидел китайцев, собиравшихся внизу. Наверно, они решили погулять по вечернему городу.

Он протянул руку наугад и случайно коснулся Таниного плеча. От неожиданности этого внезапного прикосновения он нажал на кнопку два раза, и свет, мгновенно вспыхнув, тут же погас, как будто какая-то искра ударила им в глаза одновременно.

Её лицо вдруг оказалось очень близко к нему. Славик снова потянулся к выключателю, но не успел нажать – в этот же самый момент Таня спрыгнула вниз, и он подхватил её, чтобы она не упала. Её лицо снова было очень близко, и это мучительное желание поцеловать её снова овладело Славиком.

Он раздумывал над этим, когда она сказала ему что-то, чего он не расслышал и не понял. Оказалось, что Таня напомнила ему, что он хотел включить свет. Славик не хотел выпускать её из объятий. Он потянулся к выключателю снова в который уже раз, покачнулся, шагнул назад, не выпуская Таню, и они оба полетели куда-то, где стояла большая кровать.

Его дилемма была решена. Он мог бы теперь точно поцеловать Таню, как и обещал самому себе ещё в начале вечера. Или же он мог бы обратить всё в шутку и сказать, что не устоял на ногах от её красоты. Мог бы, если бы всё так неуловимо не усложнилось, когда он увидел, как она закрывает глаза и улыбается. Тогда в его голове, в которой всё уже и так окончательно перемешалось, промелькнула мысль, которая и привела к необратимым последствиям. “Да ни с кем она не встречается!” – вот что подумалось ему. И Славик, всё ещё обнимая Таню, привлёк её ближе и через всю спину потянул вниз молнию на её красивом красном платье.

Таня

На следующий день мама задумала корейский вечер. Дело в том, что корейская кухня была очень популярна в Ташкенте. Много корейцев, ассимилировавшихся и привыкших к местным реалиям, проживало там. Корейская еда продавалась на улицах, были специальные рестораны, содержавшиеся и обслуживаемые корейцами, и все привыкли к этому и любили эти блюда на ряду с узбекскими, русскими и многими другими.

К приходу Славика в мантышнице были приготовлены пигоди – корейские пирожки на пару с капустой и рубленым мясом. Вместе с мамой Таня приготовила несколько корейских салатов – чумчу из капусты или, как её ещё называли в России, кимчи, морковчу, салаты из огурчиков и грибов – всё то, что они любили и ели регулярно до отъезда в Израиль.

Таня нервничала, но не показывала вида. Когда позвонили в дверь, она зачем-то ещё раз убежала на кухню, поэтому Владимир Леонидович пошёл открывать сам.

– Заходи, Слава, – услышала Таня с сильно забившимся сердцем и попыталась вдохнуть побольше воздуха.

Но нельзя же было весь вечер отсиживаться на кухне. Она вышла в зал, где родители принимали гостя, и сразу же встретилась с ним взглядом. Славик стоял посреди комнаты и держал в руках огромный букет красных роз.

– Ну, ты прям как жених! – папа похлопал его по плечу.

– Танюша, принимай цветы, – улыбнулась мама и пошла наполнить водой вазу.

Они поставили букет на столик возле окна, и весь вечер он ловил взгляды ярким цветом и свежестью.

Таня поспешила выложить горячие пирожки на большой ляган, на котором они традиционно подавали любое главное блюдо – плов, манты, картошку с мясом – и внесла дымящееся блюдо в зал. Оно почётно заняло центральное место на столе.

– Ну, – сказал Владимир Леонидович, – накладываем? Или три раза предложить?

Все за столом заулыбались. По узбекской традиции гости не показывают, что голодны. Это считается невежливым. Хозяйка предлагает еду в первый раз: “Берите, угощайтесь!”, а гости благодарят и отказываются. Разговор продолжается, пока хозяйка не предложит опять. И лишь на третий раз гости соглашаются и из уважения к труду, затраченному на приготовление блюд, и вниманию, оказанному им, благодарят и начинают есть.

Говорили о конференции, на которую приехал Славик. Всем было интересно, как она проходит, сколько участников, из каких стран. Потом разговор перешёл на впечатления Славика о стране.

– Да я ещё ничего толком не видел, – смущённо улыбнулся он. – Вот завтра как раз поедем в Иерусалим и Вифлеем всей группой.

Танины родители понимающе закивали.

– Славочка, тебе бы ещё успеть попасть на север, погулять по Тель-Авиву, на пляж сходить, – сказала Танина мама.

– Катя, – повернулся к ней Владимир Леонидович, – а давай им куда-нибудь экскурсию возьмём!

И они посмотрели на Славика с Таней. Таня замерла и перестала есть. После того, что произошло накануне вечером, она не могла и представить себе, как поедет с ним вдвоём куда бы то ни было. К счастью, Славик сказал, что пока не может сказать, удастся ли ему выбраться отдельно от группы. Их расписание было составлено очень плотно, практически по часам.

Таня не оставалась со Славиком наедине ни минуты. Впрочем, он и не старался поймать её одну, только внимательно наблюдал за ней и, видимо, понял, что ей нужно время, чтобы осмыслить случившееся. Все по очереди обняли его на прощание, а Владимир Леонидович отвёз обратно в гостиницу.

Всю субботу Таня провела в раздумьях. Мама даже стала беспокойно посматривать на неё и, наверно, сказала об этом папе, так как Тане послышался с кухни его спокойный голос:

– Катюша, оставь ребёнка в покое.

В воскресенье, первый рабочий день на неделе, Таня поехала на работу. Дина и Диана звали её после работы погулять, но Таня отказалась, сославшись на то, что раньше ушла в четверг, и ей надо было отработать часы. На самом деле ей просто хотелось побыть одной. Она дождалась, пока подруги, весело переговариваясь и маша ей, уйдут, и тоже засобиралась.