Люпофь. Email-роман

Как ты сам написал (мне эта фраза безумно нравится): «Близкие, родные люди живут по закону сообщающихся сосудов…»

Не устаю напоминать, что я о тебе ДУМАЮ!!! Помни это всегда. Особенно в Первопрестольной!

Твоя…

Aline, 31 января, 21:40 (Ынструкцыы.)

Алына, пасылаю паслэдные ынструкцыы па сэкрэтнай явкэ: мы будэм завтра ажидат Вас ужэ ва квартырэ – ровна в 14:00. Званит в званок тры раза. Ваша, карасавыца, задача – ны апаздат. Мы всо сказал!!!

Алэксэй.

Моему Лёшеньке, 1 февраля, 0:07 (Ещё – да-да-да!!!)

Милый мой! Проси, приказывай! Всё приму-впитаю! Да, завтра в 14-00 в НАШЕМ доме! Правда жаль, что придётся спешить. Боюсь, не успею запастись тобой аж на неделю!

Я согласна и безумно рада тому, что увижу тебя, прикоснусь…

P. S. Хотя кто-то, по-моему, обещал позвонить?!

Алина.

Моему Лёшеньке, 2 февраля, 22:07 (Письмо-сплин.)

Здравствуй, мой милый путешественник!

Может, в Moscow ты всё же отыщешь (а вдруг!) маленький виртуальный мирок и найдёшь в своём email-сундучке маленькую частичку меня. Не хочу разводить нюни, но мне безумно холодно без тебя! Согревает разве что мысль о том, что ты тоже думаешь обо мне, и мы по невидимому радару связываемся. Ведь так?! Сегодня В. Т. всё же затащила-заманила меня в твой кабинет (попросила меня помочь полить цветы), а там так тепло! Наверное, потому, что там до сих пор мы: целуем друг друга, смотрим в глаза, пьём чай (кофе), живём своей жизнью! От этой мысли мне сразу стало так хорошо на душе, что я даже не помню, о чём В. Т. говорила. Помню только, что тебя буквально обожествляла: с трепетом теребила твою занавесочку за шкафом, салфеточки, в общем, старалась быть к тебе ближе. Некий фетиш-контакт с тобой через твои вещи. (Она явно в тебя влюблена!) И в этом желании она не одинока! Хотя у меня есть что-то гораздо большее, чем всё это – воспоминания, твой запах, книги…

Кстати, о книгах! Думаю, что ты меня простишь и поймёшь, но я решила начать всерьёз читать Достоевского! Об эмоциях по этому поводу говорить пока рано, знаю одно: перелистывая очередную страничку, чувствую, что в эти мгновения я с тобой, в твоих мыслях! Может, где-то на метапараллелях мы пересекаемся! Ведь ты знаешь, что параллельные линии пересекаются! Наверняка знаешь! Обязательно знаешь! Потому что я тебя нашла, а мы и есть соседние параллели, которые обязательно ДОЛЖНЫ были пересечься! И это случилось и стало самым счастливым днём в моей жизни!

Когда-то я написала:

Тайны не узнали наши губы,ждать они навек обречены.Только в чьём-то списке наши судьбыгрустной запятой разделены.

Долой знаки препинания! Мы вместе! Прежние запятые-комплексы за чертой, которая называется прошлое.

Знай, я благодарна тебе за всё: за каждое мгновение, которое ты мне подарил!

Благодарю!

Думаю!

Ещё раз благодарю!

И целую, целую, целую.

Алина, которая ждёт своего Лёшу одна в известном городе на букву «Б».

Моему Лёшеньке, 6 февраля, 22:04 (Дождалась!)

Лёшечка, милый! Моё сердце (и не только сердце!) тебя дождалось! Спасибо тебе за СЕГОДНЯ!!!

Увы, у меня ощущение, что у тебя дома не всё хорошо! Очень хочу, чтобы я ошибалась! (Решила эти строчки оставить даже после нашего телефонного шептания.) Может, тебя согреет моё письмо, хотя оно тоже нос повесило.

Надеюсь, что когда-нибудь ты всё же скажешь мне, глядя глаза в глаза, губы в губы, душа в душу, то, о чём пока я лишь догадываюсь и мечтаю втайне. Я ни в коем случае тебя не тороплю и не настаиваю – это должно быть естественно и искренне с твоей стороны… Просто 99% моего счастья без этого одного твоего процента кажутся такими хрупкими и лёгкими!

Твоя Алина.

Aline, 6 февраля, 22:40 (Я тебя л…!)

Алина, РОДНАЯ!

Твоё «загадочное» письмо читал, изучал, исследовал, воспринимал, анализировал, постигал, переваривал… С дороги голова несвежа, но понял-таки, что ты без меня тосковала (за это хвалю, это нам любо!) и хочешь услышать от меня что-то СВЕРХважное, СВЕРХнежное и СВЕРХинтимное… Что ж, говорю: я тебя л…!

А вообще, Алинка, ну тебя! Ну что ты веришь шелухе слов!?!? Ты же знаешь, что я тебя ЛЮБЛЮ! Ну к чему нам слова???? ЛЮБЛЮ. Л-Ю-Б-Л-Ю!!!

Целую, радость моя!

(Готовься стирать мои носки и, пардон, подштанники.)

Моему Лёшеньке, 7 февраля, 21:54 (Спасибо!!!)

Ты моя глубина!

Этот вечер – самый лучший в новом году (кроме 7 января, когда я буквально летала от счастья)! Сегодня ты преподнёс мне самый дорогой подарок, который я когда-либо мечтала получить – твою любовь. Даже папа (не мама, а папа, что удивительно!) заметил, что я свечусь от счастья. Говорит: «Что, поэтический вечер Сердечкиной был таким удачным?» На что я ответила: «Да, такого я от неё не ожидала. Сильно, искренне, чувствуется поэтический рост…» Не смейся, меня прорвало на такой поток комплиментов, да так, что мои даже изменили мнение о Галине (а с её «шедеврами» они знакомы).

Люблю тебя… Готова миллион раз повторить это! Даже не люблю, а дышу тобой. Вдыхаю и думаю, что в каждой микроскопической пылинке ты, а значит, ты всегда во мне. И этого не отнять. Внутри горит огонь, который не затушить никакими суетными ветрами. Завтра проснусь и вспомню, что ты вчера за ручку, как маленькую девочку с большими и чистыми глазами, ждущую чудес, привёл меня в сказку, самую лучшую сказку. Ты доказал, что чудеса есть, и они вокруг, во всём, надо только увидеть их. Я так боялась, что потеряю тебя. Думала об этом и сходила с ума. Сегодня ты подарил мне небо и крылья. Мечта летать по небу, крылья – осуществление мечты. Моя мечта сбылась, я счастлива. Ощущаю сейчас то, о чём сегодня тебе говорила: быть единым целым (мы) и ощущать в этом единстве-слиянии-сотворчестве своё собственное свободное я.

Я – белая птица, а ты моё небо. Друг без друга – пустота. Только вместе мы – и бутон, и стебель, цветы, живые, тянущиеся к свету. Пишу всё это сейчас и плачу, действительно плачу (от счастья, конечно!). Улыбаюсь, и слёзы отдыхают в складочках перед своей дальней дорогой к подбородку в кавычках вокруг губ. Слово «кавычки» для меня ключевое слово (как ты, наверное, уже понял из моих стихов, напомню одну строчку: «Разжать кавычки искусство крика…»). Моя любовь к тебе закавычена уголками моих губ, поцелуй разжимает их, и… я твоя, ты мой, мы вместе, мы бесконечно счастливы. Каждый день буду благодарить тебя за всё это! СПАСИБО!!!

Всё, истерика: слёзы, смех, счастье, радость… Сижу, кручусь в кресле, обняв свои коленки. Ты у меня есть! Представляешь, ТЫ У МЕНЯ ЕСТЬ! Ты понимаешь, что я на седьмом небе! Мысль, что ты мой, расщепляет меня на тысячи частичек, которые превращаются во флюиды и просачиваются через стены, летят к тебе, может, сквозняком, может, снежинкой, что слезой течёт по твоему стеклу. Я так хочу быть с тобой, что просто выпрыгну, наверное, сейчас из своей кожи и паразитирую Инет своим Я-вирусом любви – самым прекрасным и парадоксальным в мире вирусом, придуманным Господом Богом, приносящим людям только счастье. Знаешь, когда я написала своё первое стихотворение о тебе-мне-нас «Шестой день» (думаю, ты понял, почему шестой день, – это день, когда был сотворён человек), я и не предполагала, насколько перестроюсь-перерожусь. Поменяв е на ё – это ещё цветочки, но то, что Ты мой алхимик, я другая – это точно.

Любимый, спасибо тебе за то, что ты делаешь меня счастливой!!!

Обнимаю-целую… Глазами, губами, кожей, душой… Всем, чем может любить-жить влюблённый человек.

Всегда твоя и только твоя Алина, Дымка, милая, родная, радость и счастье твоё. Все я твои обращения перечислила? Не важно. Важно, что я твоя: дома, в университете, на улице – везде. Помни это, даже тогда, когда мы сидим рядом, но вынуждены не притрагиваться друг к другу, знай, что каждым волосиком, клеточкой я тянусь к тебе, как цветок к солнцу! Конечная цель всех моих стремлений – твои объятья. Только обнимая, ты даришь мне себя саму! Мудрёно, но по-другому выразить свои чувства не могу!!!

Возвращаюсь к своей первой фразе письма (даже в момент мысленной нирваны тут моя коронная кольцевая композиция тут как тут!). Теперь понимаешь, что ты моя глубина?! Я произношу слово, а ты его продолжение – эхо, глубина… Так слово начинает жить: сначала его произносят, а потом наступает тютчевское будущее-развитие – как оно отзовётся. Ты и я – это рождение, МЫ ТВОРИМ, ПРОДЛЕВАЕМ-ДОПОЛНЯЕМ ДРУГ ДРУГА!!!

Безумно хочу взглядом сейчас разговаривать с тобой! Но я его помню, поэтому смотрю сейчас на тебя. Чувствуешь моё тёплое прикосновение?

Твоя, твоя, твоя, всегда твоя, только твоя, единственно твоя, абсолютно твоя… Посмотри на свои ладони: в каждой клеточке, линии, бугорке, складочке – я… Я живу в тебе, без тебя нет и меня!

Как мне хочется крикнуть на весь мир, что я ЛЮБЛЮ!!! И моё внутреннее эхо кричит, да так, что слёзы не удерживаются… Опять плачу. Прости, но не могу слёзы сдерживать. Это счастье – плакать от счастья (счастье, счастье – этим словом пропитана я вся!!!) ЛЮБЛЮ – я кричу-ору-визжу это… Комната трясётся от моей распирающей вселюбви! Наверное, и ты это слышишь. Наверняка слышишь. ЛЮБЛЮ-ДУМАЮ-МЕЧТАЮ!!!

Я. Точнее, я в тебе.

Лёша, я тебя люблю!

Aline, 7 февраля, 22:30 (Потрясён!)

Алина, милая, родная, родненькая и маленькая моя!!!

Слов у меня нет. Я читаю твои слова (не слова – это что-то уже запредельное, невыразимое!) и понимаю, что НЕ ДОСТОИН такой любви. Прости меня!!! Я толстокожее, грубее, проще, усталее (?!) и, увы, циничнее, чем тот, кого ты так возносишь…

Но вместе с тем за одно это письмо я готов совершить ради тебя любые глупости…

Люби меня, плачь, ДУМАЙ обо мне, как я о тебе ДУМАЮ БЕСПРЕСТАННО!

Обязательно приснись мне сегодня – прошу!

Я.

P. S. (В прозе) Прошу: помечай мэйлы ко мне знаком «важно» (как я – кнопка с восклицательным знаком), чтобы они оказывались в самом верху поступившей почты.

Моему Лёшеньке, 7 февраля, 23:12 (Люблю…)

Спокойной ночи, любимый мой! Любимый с самой нежной кожей (о твоих душевных кожных утолщениях и слышать не хочу)! Думаю о тебе и жду завтра и сегодня ночью!

Твоя маленькая!

Люблю!

Люблю!!

Люблю!!!

Люблю!!!!

Люблю!!!!!

Люблю!!!!!!

Люблю!!!!!!!

Люблю!!!!!!!!..

Моему Лёшеньке, 8 февраля, 20:16 (Умоляю тебя…)

Лёша, милый! Очень прошу тебя, напиши мне, что ты меня любишь и когда-нибудь станешь по-настоящему моим. Умоляю тебя. Схожу с ума… Плачу теперь уже от страха потерять тебя. Без тебя я не смогу жить, ты смысл моей жизни. Я всегда буду с тобой – это моя клятва перед Богом и людьми. Даже если целый мир будет против нашего союза, я буду бороться за тебя, за право быть счастливой и любить. Мне так хочется быть рядом с тобой маленькой девочкой – беззащитной, чистой, светлой… Но если понадобится, разорву на части того, кто встанет на пути. За счастье надо бороться. И буду… Но должна знать, что рядом будет твоё плечо. Умоляю тебя, скажи, что это так, что твоя любовь мне поможет вытерпеть всё…

Надломленная Дымка.

Aline, 8 февраля, 20:40 (Всё будет хорошо!)

Алина, Бога ради, не раскисай, не поддавайся, не отчаивайся, не хлюзди, не хандри, не плачь, не грусти, не тоскуй, не депрессируй и вообще – не, не, не и не…

Всё у нас с тобой будет хорошо! Я тебя люблю (поверь!), ты меня любишь (верю!) – что ещё нам надо? Остальное – преходящее и мелкое. Переживём!

Признаюсь, мне довольно погано от всех этих обстоятельств и досадных помех, но я знаю одно: твоя любовь ко мне – это такой внезапный, незаслуженный мной, ошеломительный дар Судьбы, что остальное всё не суть важно…

Мы обязательно, дай Бог, будем вместе! Я обязательно «когда-нибудь стану по-настоящему твоим»! (Только не понимаю: а сейчас-то я – ЧЕЙ?)

Я тебе советую самой поговорить хотя бы по телефону с Тимой и ещё раз, но очень внятно объяснить-втолковать ему, что ТЫ ЕГО НЕ ЛЮБИШЬ, что НЕ СТОИТ ЕМУ УНИЖАТЬСЯ И КАНЮЧИТЬ ТВОЮ ЛЮБОВЬ, что это НЕ ПО-МУЖСКИ. Ты должна так убедительно сказать, чтобы он не столько мозгами, сколько СЕРДЦЕМ поверил этому и осознал, что он тебе ЧУЖОЙ человек.

Я тоже, когда придёт время, постараюсь так же точно объяснить своей Д. Н., что у нас с ней ВСЁ кончено, что её НЕТ в моей жизни, что я НЕ ЛЮБЛЮ её… Пусть это будет жестоко, но иного выхода нет…

Целую! Обнимаю! Крепко-крепко прижимаю к себе!

С одной стороны, зря мы сегодня затеяли этот поход на литвечер (как мне не хотелось – словно предчувствовал этого Чашкина!), с другой – всё, что ни делается, всё, может быть, к лучшему…

Вот на этой философемической ноте (позаимствованной у вольтеровского героя) пока и прощаюсь с тобой, родная моя и разъединственная Дымка-Дымочка.

Буду в сети ещё примерно до 21:30, а потом – потеряю сознание. Если ещё виртуально чмокнешь меня мэйликом – буду счастлив.

Алекс.

Моему Лёшеньке, 8 февраля, 21:21 (Счастлива!)

Вздохнула свободно! Спасибо, мой котёнок! Целую-расцелую тебя. Обожаю! Не знаю, какие ещё глаголы подобрать. И надо ли? Я безумно рада, что у нас всё замечательно! Правда, безумно рада! Настроение начало подниматься на градуснике сегодняшнего дня. С Тимой уже говорила. Всё, что ты писал – говорила уже, наверное, тысячи раз. И сегодня сказала, не знаю, дошло ли до него хоть чуть-чуть. Из всего внятного он сказал только одно – что безумно завидует тебе и вообще он обезумел от того, каким я взглядом смотрела на тебя. «Почему, – говорит, – ты на меня так не смотришь?» Ну да ладно, я постаралась с ним спокойно поговорить. Дай Бог, ночью подумает-передумает и поймёт, что я не его, он не мой, я счастлива с другим… В общем, Бог с ним. Люблю тебя. Спи спокойно, мой малыш. Если я приснюсь, то уж берегись – зацелую-залюблю так, что рай будет давить своим облачным потолком. Люблю, жду тебя, мой единственный!

Твоя Дымка. Спасибо тебе! Целую по-настоящему, по-дымчатому. Сначала верхнюю губу, потом нижнюю… А потом… (Сам знаешь – ЧТО!)

Моему Лёшеньке, 9 февраля, 20:35 (Жажду общения!)

Здравствуй ещё раз, мой ненаглядный Алексеюшка!

Сегодня ты был такой лапочка. Сижу сейчас дома и вспоминаю тебя – грустного, нежного, лиричного героя МОЕГО романа. Правда, хотелось тебя украсть у всех и, завидуя самой себе, отправиться с этой бесценной кражей в наш несуществующий дом (пожалуй, разве что в моём воображении). Напиться горячего чая, забуриться под одеяло, обвиться губами-руками-телами и просто лежать, дышать-пропитываться друг другом, мыслями, взглядами, запахами… Не смотреть на часы, потеряться во времени, забыть вкус только что выпитого чая – раствориться, забыться, умирать-возрождаться. Так много хочу тебе сказать, показать, доказать… Сегодня я сидела напротив кафедры в 8-й аудитории, нас разделяла двухстенчатая разлука, но не было ни минуты, чтобы я не ощутила эту невыносимую магнитную пытку. Меня безумно тянет к тебе (не только в том смысле, о котором ты подумал!). Твоя часть вечно будет во мне и моя в тебе тоже, я знаю – цитирую саму себя (правда, доисторическую, ещё доуниверситетского периода). Жду нашей с тобой встречи, мечтаю, чтобы никакая факультетская особь не мешала нам быть вместе, прикасаться друг к другу, целовать, шептать, прилагаю к этому списку все остальные слагаемые счастья.

Кстати, просвети меня, когда мы собираемся в НАШ дом. (Приготовься, сейчас последуют предложения-разъяснения-поучения-лекции-намётки-подсказки!!! – Прим. авт.) Не подумай, что я озабоченная (вовсе нет). И то, что ты сказал мне насчёт моего отношения к сексу – это всё туфта. Я кинестет: для меня важно ОЩУЩАТЬ человека (видеть, слышать, держать за руку, улыбаться…), а не в буквальном смысле СЛИВАТЬСЯ. В универе я чувствую тиски чувственной цензуры: не могу спокойно обнять тебя, наблюдать за каждым твоим движением (а я хочу изучать тебя посекундно – ты всегда такой разный, интересный, загадочный), прикоснуться, поцеловать… Постоянное ощущение, что секунда и… кто-то сейчас сунет нос туда, куда не надо. (Здесь мои лирические размышления обрываются. – Прим. авт.) Так, меня заносит, совсем уже ушла от темы, провалилась в свои негодования. Дело в том, что наши планы надо согласовывать, поэтому я и спрашиваю, когда намечается тет-а-тет? Чтобы я все свои дела расставила по дневным-часовым полкам.

Жду ответа и появления ТЕБЯ на моём экране-жизни. Кстати, о сексе… Когда ты пишешь-отправляешь-вводишь мэйл, ты медленно ВХОДИШЬ в меня! Доставь мне энергетическо-смысловой оргазм! Ах, какая я бяка!

Совесть:

– Алина, как тебе не стыдно, куда ты катишься?!

Я:

– Люпофь…

Твоя алогичная, шизоидная, озабоченная (в смысле влюблённая) Алина (ещё и циклоид по акцентуации личности: настроение прыгает от –10 до +10 в течение дня). Целую. Жду.

Aline, 9 февраля, 23:08 (Прости!)

Алиночка (Алиннннночка)! Письмо от тебя… вкусное, сладкое, горячее, ароматное и вообще – замечательное и милое. Спасибо!

Ну а по правде (да и по кривде), ты меня буквально балуешь хорошими словами. А я, к твоему сведению, очень даже сухарист (от слова «сухарь»). Даже признаюсь: прежде чем тебе вот это ответить-написать – просмотрел-прочёл все поступившие сегодня мэйлы и на одно даже быстренько ответил (уж больно важные сегодня письма – по литературным и университетским делам)… Старый, сухой, чёрствый негодяй! И не стыдно к такому испытывать люпофь юной ангелоподобной девушке???

Я просто тебя умоляю: поосторожнее с сексом, вернее – с рассуждениями о сексе. Мы же договорились, что ты сдержанная, совсем не озабоченная и даже в чём-то застенчивая девушка, которая при слове «секс» должна потуплять глазки и бурно пунцоветь…

А теперь – цитатки из «Коллекционера» Фаулза, из записей Миранды:

«И я точно знаю, каким должен быть мой муж, это будет человек с интеллектом, как у Ч. В., только гораздо ближе мне по возрасту и с внешностью, которая мне может понравиться…»

«Если б у меня, как у Золушки, была волшебница-крёстная… Пожалуйста, сделай Ч. В. на двадцать лет моложе. И пожалуйста, пусть он станет немного привлекательнее внешне…»

«Я подумала, мы выглядим (с Ч. В.) как отец с дочерью…»

«И в этот момент он (Ч. В.) показался мне гораздо моложе, чем я. Он так часто кажется мне совсем молодым, не могу понять, отчего это происходит…»

Как ты понимаешь, читается такое с большущим вниманием и размышлизмом…

Покудова!

Цалую! (Так Достоевский писал Анне Григорьевне в письмах.)

А. А.

Моему Лёшеньке, 10 февраля, 22:05 (Самому нежному для меня…)

Дорогой мой, милый-премилый человечек! Пока ехала в автобусе после нашего свидания, поняла, что сама не могу поверить в то, что ТЫ МОЙ или можешь быть МОИМ. Когда я спешу к тебе, даже не спешу – лечу, вспоминаю-повторяю-изучаю каждый миллиметр твоей кожи, я ощущаю себя вселенной, бесконечной и конечной одновременно, но как только достигаю цели: вот он ты стоишь – такой, какой секунду назад был в моей голове, и… соединение прервано: я тебя боюсь, конфужусь, стесняюсь… И всё потому, что не могу поверить, что ТЫ МОЙ! Как такой мужчина может быть МОИМ, принадлежать МНЕ (зелёной смазливой пигалице, корчащей из себя поэтессу, писаку, вообще личность)!!!?? Ты не веришь, что Я ТВОЯ, но не знаешь, как я-то больше всего боюсь того, что ты так и не впустишь меня в свою жизнь или, ещё хуже, я по глупости своей напортачу что-нибудь нелепое и всё испорчу.

Если путь к тебе лежит через расстворение-прорастание-сплетение, я готова влиться своей эгоистической четвёртой группой крови в твою и принять полный обряд причащения любовью через подавление своего «Я» (худшей части – непокорной, капризной, детской, болезненной). Мне так хочется отдать тебе всё самое лучшее и быть рядом с тобой лучше! Ты прощай меня иногда за то, что я буду слишком уж бояться тебя. Именно этот страх и не даёт мне полностью раскрепоститься – подчиниться тебе. Я боюсь отдать и не получить – а это значит умереть, пересохнуть, как истончающийся в засуху родник. Я отдам всю себя и закончусь, ты напьёшься, утолишь жажду и пойдёшь дальше по своему жизненному пути без меня, да и моё «Я» тогда уже перестанет существовать. Нежности нерастраченной у меня полный склад души, но если долго-долго кушать сладкое – оно приедается и начинается тошнота (помнишь, по Сартру). Если я очень сильно буду любить тебя – не надоем ли я тебе? Безумно боюсь этого! Но для меня жизнь – это отдавать! Так что готовься в любом случае высвобождать душевные карманы, чемоданы и прочие вместительные принадлежности. Держи меня, я уже полилась – лениво, как кисель, если выйду из берегов – принимай это как заслуженный бонус, например, за незапланированный поцелуй, улыбку, доброе слово (вдруг даже «Я тебя л…» – шифруюсь, будто здесь мат) или ещё какое-нибудь проявление нежности. Я хочу заслужить твою любовь!

Всенежность-Алиночка.

Приятных тебе снов, любимый мой Алексей Алексеич! Целую каждую твою ресничку! Засыпаю только с мыслью о тебе!

Aline, 11 февраля, 11:20 (Ты прости меня, малыш!..)

Алина, мы с тобой – два дурака пара. И очень подходим друг другу. Оба любим заниматься душевным онанизмом. Вместо того, чтобы отдаться любви безоглядно и наслаждаться любовью друг к другу. Тьфу на нас, извращенцев!

А вообще, ты прости меня, малыш, за то, что я совершенно не такой, каким ты меня вообразила и каким ожидаешь видеть. (В заголовке-теме письма я эту песенную строку написал совсем из других соображений: попросить прощения за своё вчерашнее настроение, да вот потянуло на обобщения, философемы!)

И в очередной раз хочу тебя отрезвить: со мной – трудно. Я – негодяй. Я – эгоист. Я – уставший старик. Видела бы ты меня вчера, когда я стоял под ветром и какой-то мразью, падающей с неба, на остановке уже 50 (пятьдесят!) минут после твоего уезда, а вся транспортная дрянь ехала только в сторону Северной площади… Как хорошо, что тебя не было рядом! Ты бы точно заплакала… А – зачем тебе это?! Ты же БОГИНЯ…

Впрочем, всё – давай превращаться в НОРМАЛЬНЫХ людей и любить (ДУМАТЬ) без вывихов, истерик и модернизмов: нежно, с достоинством (?!), заботливо и вежливо (???!), я хотел сказать – предупредительно…

Ну – нагородил! Прощаюсь. Помни, в каком бы я ни был скверном настроении, как бы я ни издевался над тобой (и собой!) в иные моменты, я вскоре остыну, очнусь, изменюсь, стану прежним и попрошу прощения. Потерпи иногда! Пережди.

Целую, целую, целую – нежно, как только могу!

Я.

Моему Лёшеньке, 11 февраля, 20:09 (Тебе всё прощаю…)

Лёшечка, солнышко ты моё! Как я безумно хотела тебя увидеть сегодня и увидела! Думаю, пойду в универ – посмотрю, пообщаюсь, приласкаю моего заболевающего! А ты так долго не приходил. Почти пять часов ожиданий стоили того, я много думала, передумала – ты занимаешь все мои мысли, фантазии, желания… Хочу и буду любить тебя, ждать наших встреч! С тобой (в нашем раю) я лечусь, зализываю раны своей жизни, что по ту сторону нашего любовного вакуума.

Каждый раз после наших встреч возвращаться на землю так не хочется, но согревает мысль, что будет ещё встреча, и на факультете, дай Бог, увидимся, прикоснёмся. Ведь каждое твоё прикосновение – подарок, сказка. В твоих объятьях жить хочу: они – мой рай, моя обитель (только что почти сочинила стихи!) Действительно, когда язык позвоночный спины чувствует твои руки (губы!!!), я превращаюсь в бесконечность.

Милый мой, люблю тебя! Я – твоя пленная, а ты – самый сладкий плен! Обязуюсь быть твоей во всём: в мелочах, в главном… Буду очень стараться, потому что ХОЧУ быть с тобой и только с тобой. Я ТВОЯ – ты должен понять это и поверить! Мне не нужен никто, кроме тебя!!! Я ждала тебя всю жизнь, и судьба всё же подарила мне 29 декабря счастливый билет!

P. S. Мысли после разговора.

Боюсь – это значит теряюсь: полнейшее брожение в мозгах, я растекаюсь в твоих руках, поцелуях, объятьях, как снег в сорокаградусную жару. Забываю о том, что надо помыть руки, чашки, покушать вообще – смотрю на тебя и не вижу ничего вокруг. Есть только две точки – ты, я и соединяющая линия между нами. Иду в наш ДОМ, думаю о том, что сейчас обниму тебя крепко-крепко, скажу прямо с порога: «Любимый мой, как я долго ждала этой секунды, когда увижу тебя…» И вот звонок, щелчок замка, ты открываешь дверь, и… я проваливаюсь в пустоту, выворачиваюсь наизнанку. Вот оно – проявление комплекса обманутого ожидания: когда ждёшь того, что так наверняка и не произойдёт, по всем законам не должно произойти. И ты, открывая дверь, видишь перед собой маленькую девочку, робко идущую к тебе, как на экзамен. И, как всегда, проваливаю его.