«Подарок» на день рождения

В тот день он и две его пятимесячные сестрёнки-близняшки остались дома одни. Папа был на работе, а мама ушла на молочную кухню, наказав сыну приглядывать за спящими сёстрами.

А вскоре из-за короткого замыкания в квартире вспыхнул пожар. От искры из розетки огонь стал по обоям распространяться дальше. Витя вовремя заметил грозившую им опасность. С поразительным самообладанием он завернул одну из девочек в одеяльце (ведь на улице была зима) и вынес её на лестничную клетку. Потом вернулся в объятую пламенем комнату за второй близняшкой. Почуяв запах дыма, на площадку выскочили обеспокоенные соседи. Они-то и успели подхватить теряющего сознание мальчика со спасённой малышкой на руках. Шестилетний герой надышался угарным газом, подпалил волосёнки, но всё же сумел вынести из огня обеих своих сестрёнок».

Вадим как заворожённый смотрел на экран. Передача о юном спасателе тронула его до глубины души.

«Скажи, Витя, – навис над мальчишкой репортёр с микрофоном, – тебе было очень страшно?»

Ребёнок засмущался, а потом утвердительно кивнул: «Да. Но Даша с Ирой ещё маленькие. Они не могут ходить, и мне их стало жалко».

Репортёр повернулся на камеру и продолжал что-то увлечённо комментировать, только Вадим его уже не слышал. Перед глазами стоял отважный щуплый мальчуган. Даже не первоклассник. Он был самым обычным дошколёнком, но у него оказалось большое и храброе сердце. Вот уж действительно не каждый взрослый способен на столь геройский поступок.

Вадим закрыл глаза и горько усмехнулся: «Не каждый…».

Он щёлкнул пультом, выключая телевизор. Увиденный сюжет разбередил свежую рану. Она ещё не успела затянуться тонкой плёнкой забвения, а по ней уже снова рубанули острым топором.

Тяжело поднявшись со стула, Вадим шагнул к окну и открыл форточку. Он задыхался.

Задыхался от горечи и стыда за свою слабость, за бездействие. Даже сопливому пацанёнку удалось преодолеть в себе чувство страха и не спасовать перед опасностью, а он, здоровый взрослый мужик, струсил, растерялся.

А ведь их действительно можно было спасти. Хотя бы одну из них…

Вадим вдруг чётко осознал всю бесполезность своего существования, словно долго ехал куда-то на автомобиле в полной темноте. Потом фары осветили дорогу. А впереди пустота, ничего нет.

События последних дней, тоска по родным и бессонные ночи только обострили чувство вины. Утренний сюжет расставил всё по местам. Елена Сергеевна права: он трус и убийца, и его поступку нет оправдания.

Приговор был вынесен незамедлительно. Осталось только привести его в исполнение.

Вадим прошёл в ванную и срезал верёвку. Подёргал её в руках – крепкая, должна выдержать. Он осмотрелся. Выбор пал на прихожую. Когда-то он собственными руками забивал в потолок анкерные болты для будущей шведской стенки. Со стенкой не получилось, зато крюкам теперь выпала другая роль. Позорная, но справедливая.

Он подставил табурет и стал привязывать конец верёвки к одному из анкеров. В это время в дверь неожиданно позвонили. Вадим вздрогнул. Кого, интересно, там принесло в такой неподходящий момент? Но ничего – постоят и уйдут. Не обращая внимания на помеху, он продолжил вязать узел для петли. За дверью послышались чьи-то приглушённые голоса, возня, потом кто-то снова надавил кнопку звонка.

«Как в театре, – пришла вдруг ему в голову неожиданная мысль. – Последний третий звонок, и… финита ля комедия». Он спокойно, без суеты просунул голову в петлю, затянул под подбородком узел.

Всё.

Несколько секунд агонии – и его мучения закончатся навсегда. Он закрыл глаза, мысленно прощаясь с близкими и друзьями, но неожиданно в замочной скважине по-хозяйски завозился ключ. На мгновение показалось, будто с прогулки вернулась Наташа. Сейчас она войдёт в прихожую вместе с коляской и весело скажет: «Папочка, мы пришли, встречай нас».

Ерунда, конечно, но ведь кто-то же ломится в квартиру?

Раздражённый тем, что ему помешали, и в то же время не желая шокировать визитёра своим экстремальным видом, Вадим принялся стаскивать с головы петлю. Но не тут-то было. Упрямый узел крепко затянулся и не торопился отпускать свою жертву. А это означало, что встречать незваного гостя придётся с верёвкой на шее. Абсурдная ситуация, ничего не скажешь!

Когда дверь наконец распахнулась, он увидел на пороге Елену Сергеевну. За её спиной маячил Пашка с первого этажа.

Тёща охнула и бросилась к Вадиму.

– Вадик, не смей, не надо! – закричала она, крепко обхватив его за ноги.

Следом за ней в прихожую ввалился Пашка и сразу рванул на кухню. Через мгновение вернулся с ножом в руках. Вадим не успел опомниться, как с его шеи срезали верёвку, а затем торопливо сдёрнули с табурета на пол.

– Ну ты, земеля, даёшь! – покачал головой сосед. – Как же тебя угораздило?

Вадим молчал – он был подавлен.

– Паш, оставь нас, пожалуйста, одних, – попросила Елена Сергеевна. – Забирай свои ключи и ступай.

Парень обшарил взглядом прихожую и недовольно засопел:

– Эй, зёма, ты куда ключи дел? – Он потряс Вадима за плечо. – Ты меня слышишь: где ключи от машины?

Не глядя на него, Вадим кивком указал на тумбочку под зеркалом и тяжело опустился на табурет.

Пашка сгрёб с полки свою связку.

– Ну, знаешь, не ожидал я, что такой крепкий пацан, как ты, полезет в петлю! – Он с осуждением покачал головой. – У меня две бабы и жизнь тоже не сахар, но чтобы лишать себя жизни… Грех это.

Елена Сергеевна легонько подтолкнула его в спину.

– Паш, иди уже. Не до тебя сейчас.

Сосед шмыгнул носом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Тёща дождалась, когда они останутся наедине, распахнула светлую норковую шубку и встала рядом с Вадимом.

– Зачем ты это сделал?

Испытывая одновременно стыд, досаду и разочарование, он опустил голову:

– Я больше так не могу.

Невыносимо хотелось плакать. Чтобы не показать свою слабость, он до боли прикусил изнутри нижнюю губу. Не хватало ещё расклеиться перед тёщей, словно малый ребёнок! Хватит с неё и представления с верёвкой.

– А я могу?! – Елена Сергеевна даже слегка повысила голос. – Я потеряла самое дорогое, что у меня было, – дочь и внучку. Мне тоже очень больно и тяжело, но это не повод, чтобы накладывать на себя руки!

Вадим пристально взглянул на тёщу снизу вверх:

– Елена Сергеевна, я ведь трус. Или вы забыли?

Женщина немного помолчала.

– Вадим, я, кажется, обидела тебя тогда на поминках, – тихо сказала она.

Её слова вызвали у него горькую усмешку:

– Вы не обидели. Вы просто… размазали меня по стенке.

Тёща присела на край пуфика, вытянула вперёд и скрестила стройные ноги в замшевых сапожках.

Она смотрела на него и не говорила ни слова. Вадим по-своему расценил её молчание.

– Я всё понял, Елена Сергеевна, и завтра же съеду отсюда. Ключи передам соседке напротив.

– Зачем? – искренне удивилась женщина. – Тебя никто не гонит. Наоборот, живи здесь, сколько хочешь. Это твоя квартира.

Теперь настала его очередь прийти в замешательство:

– Разве вы здесь не для этого?

– Нет, конечно. Меня попросил зайти Аркаша. Аркадий Иванович.

Вадим ничего не понимал. Он встал со стула и, засунув руки в карманы брюк, медленно прошёлся по коридору взад-вперёд. Елена Сергеевна тоже поднялась.

– Пойдём на кухню поговорим, – предложила она, выразительно поглядывая на свисающий с потолка обрывок верёвки. – Здесь как-то неуютно.

Они расположились за столом.

– На днях к нам заходил твой друг Сергей, – начала Елена Сергеевна. – Он был серьёзно обеспокоен твоей э-э… депрессией. Хотел, чтобы Аркадий Иванович побеседовал с тобой, как специалист.

Вадим покачал головой. Ах, Серёга, Серёга… Кто бы мог подумать, что лучший друг так бесцеремонно влезет в его личную жизнь!

– К сожалению, Аркадий Иванович сейчас в больнице, – продолжала тёща. – Но я рассказала ему о просьбе Сергея.

– Что с ним?

– Инсульт, – Елена Сергеевна достала из сумочки кружевной платок и приложила его к покрасневшим глазам. – После похорон Аркаша очень сильно сдал.

Вот так сюрприз! Вадим не мог поверить своим ушам. Такой крепкий, выдержанный мужчина – и вдруг инсульт. А ведь именно тесть поддержал его в тяжёлую минуту, хотя ему самому было нелегко. Почему-то именно на долю хороших людей чаще всего выпадают трудности и суровые испытания. Как всё-таки несправедлив мир!

– Мне очень жаль.

Тёща кивнула.

– Как ты понимаешь, Аркаша не мог прийти сюда сам, поэтому попросил меня. Вот я и решила заглянуть к тебе перед работой. Как оказалось, вовремя. Твой друг не обманул.

Вадим опустил глаза.

– Никогда бы не подумал, что вы станете для меня ангелом-хранителем.

Женщина нервно комкала в ухоженных руках носовой платок.

– Вадим, у нас с тобой с самого начала сложились натянутые отношения…

Он слабо покачал головой:

– Говорите только за себя, Елена Сергеевна.

Тёща как-то странно на него посмотрела.

– Хорошо… Это я относилась к тебе предвзято. Я и сейчас считаю: не свяжи Таточка с тобой свою судьбу, всё было бы иначе. Но разговор не об этом. – Она вздохнула и крепко сжала в кулаке платок. – Аркаша прав: ты не виноват в их смерти. Ты действительно любил мою девочку. Теперь я это точно знаю.

Она не просила прощения, не извинялась, но по её тону было понятно: она сожалела о том, что вела себя с Вадимом грубо и несдержанно. Это озадачило его.

– Елена Сергеевна, возможно, ещё день назад вы бы даже в самом страшном сне не сказали мне этих слов. Что изменилось? Я ведь по-прежнему всё тот же трус и убийца.

Тёща помолчала.

– Я не хотела к тебе идти, – наконец, призналась она. – И тогда Аркаша поведал мне одну очень интересную историю. Про тебя и про Татку…

Вадим с любопытством смотрел на женщину, а она неторопливо продолжала:

– …Наташенька редко делилась со мной своими проблемами. Для этого был папа. У него и профессия подходящая, и нервы покрепче. Вот она и рассказала ему, как попала под колёса твоей машины.

Она неожиданно взяла Вадима за руку.

– Скажи: ты правда хотел встречаться с Наташей, зная, что у неё СПИД?

Не понимая, куда клонит тёща, он пожал плечами и откровенно признался:

– Да. А что?

Елена Сергеевна мягко похлопала его по руке.

– Вот тебе и ответ на твой вопрос. – Она первый раз за всё время улыбнулась. – Ни один нормальный, здравомыслящий человек не пойдёт на такой шаг. Если только он… не влюблён по-настоящему.

Вадим убрал руки со стола.

– И тем не менее моя любовь не спасла ни жену, ни дочку.

– Ты сделал всё, что мог.

– Я вообще ничего не сделал, – сухо отрезал Вадим. – Никогда себе этого не прощу.

Он порывисто встал из-за стола и подошёл к окну. Равнодушным взглядом окинул заснеженный двор. Протрезвевший Пашка благополучно выезжал со стоянки. Вадим прижался лбом к холодному стеклу и тихо проронил:

– Ну почему вы пришли именно сегодня? Зачем?

Это было скорее сожаление, чем вопрос.

– Видно, Господу нашему угодно, чтобы ты жил дальше, – так же тихо ответила женщина.

За спиной послышалось слабое всхлипывание. Он обернулся. Поставив локти на стол, тёща тихонько плакала, закрыв руками лицо.

Вадим подошёл к ней и встал рядом.

– Елена Сергеевна, – позвал он.

Женщина расправила смятый платок и принялась вытирать глаза.

– Не могу, Вадим. Как вспоминаю девочек – слёзы сами на глаза наворачиваются. – Она кивнула на рейлинг, где висела старенькая разделочная доска, неумело разрисованная «под хохлому». – Таточка её в третьем классе для бабушки расписывала.

Вадим вдруг поймал себя на мысли, что его поведение мало чем отличается от капризов маленького избалованного ребёнка, у которого отобрали любимую игрушку.

О нём беспокоятся, уговаривают, стараются окружить заботой и вниманием, а он, как упёртый ишак, ни о чём, кроме своих страданий, не желает слышать.

А ведь Елена Сергеевна переживает не меньше, но она нашла в себе силы и время зайти к нему и даже пытается по-своему взбодрить. Один бог знает, чего ей это стоит.

Или взять, к примеру, Аркадия Ивановича. Вот уж кому сейчас не позавидуешь. Человек тяжело болен, лежит в больнице, но всё равно в любой момент готов прийти на помощь. Про Серёгу вообще речи нет – такого преданного друга нужно ещё поискать.

Вадиму стало стыдно за проявленную слабость. Но с другой стороны, ситуация здорово измотала его. Он ведь не бездушный робот с проводами вместо нервов. Да и как можно спокойно относиться к смерти любимых людей?

– Простите меня, Елена Сергеевна, – сказал он.

– За что?

– За всё, что было. А главное – за то, чего могло не быть.

Женщина миролюбиво протянула руку. Сухие горячие пальцы слабо пожали его ладонь.

– Вадим, я не сержусь. И ты не держи на меня зла. Жизнь рано или поздно всё расставит по своим местам.

Она покопалась в сумочке и вытащила чью-то чёрную с золотым тиснением визитку.

– Вот. Аркаша велел тебе передать. Это координаты его приятеля и коллеги по цеху. Юрий Семёнович хороший специалист. Будет тяжело – обращайся, он обязательно поможет.

Елена Сергеевна встала.

– К сожалению, мне пора на работу. – Она настороженно заглянула Вадиму в глаза. – Я ведь могу спокойно уйти?

Вадим выдержал её красноречиво-пытливый взгляд.

– Не беспокойтесь, Елена Сергеевна, второй попытки не будет. На это ещё нужно решиться. – И, заметив, с каким облегчением она вздохнула, добавил: – А ключи я оставлю у соседки из сорок первой квартиры.

– Но…

Он продолжал смотреть ей в глаза:

– Я так решил.

– И куда же ты пойдёшь?

– Домой. К матери.

Елена Сергеевна немного помолчала, потом запахнула шубку.

– Хорошо, Вадим, это твой выбор. – Она миновала прихожую и, перешагнув через порог, обернулась. – А Аркадию Ивановичу я ничего не скажу. Пусть это будет нашей маленькой тайной.

Дверь за ней мягко закрылась, и он снова остался один.

Было какое-то странное чувство, что всё случившееся здесь произошло с кем-то другим – не с ним. А ведь его сегодня отделял от смерти всего лишь один короткий шаг с табурета. Что это: простое совпадение или божий промысел?

Он поднял голову вверх и, глядя на свисающий с потолка огрызок верёвки, тихо проронил:

– Что ж, попробуем жить дальше… Если получится.

***

Подходил к концу октябрь. Осень в этом году выдалась тёплая и сухая как никогда. Вот и сегодня, взяв с собой зонт, Вадим так и не удосужился его раскрыть, хотя сизые тучи до самого вечера тяжело бродили над городом. Ветер-пастух упрямо гонял их с места на место, а они, точно недоенные коровы, лениво повиновались его прихоти.

Он вошёл в подъезд и вздохнул. Сейчас мать прямо с порога заведёт старую песню о том, что её сынок слишком много времени проводит на работе, совершенно не думая об отдыхе. В чём-то она, безусловно, права. Он действительно с утра до вечера пропадал в офисе либо на стройке, заявляясь домой только чтобы поесть и переночевать.

Матушке ведь не объяснишь, что именно такой беспощадно-насыщенный график был для него сейчас жизненно необходим. Когда ты целыми днями занят интересным делом и общаешься с разными людьми, в голову намного реже заглядывают мрачные мысли. Один раз он уже поддался на их провокацию. Спасибо Елене Сергеевне.

После того случая он на следующий же день переехал жить к матери. В родительском доме всё было по-прежнему, без изменений. Разве что Василий стал поглядывать на пасынка чуть наглее, словно чувствовал его ранимость. Но тем не менее урок он усвоил и больше мать не обижал.

Пару раз Вадиму удавалось заглянуть в больницу к Аркадию Ивановичу. Тесть искренне радовался его приходу. Обидно только, что общение у них получалось скомканным и слишком коротким. Больной неважно себя чувствовал, и посетителям не позволяли долго находиться в палате.

А буквально три дня спустя на работе к нему подошёл начальник и предложил поехать в длительную командировку. Так получилось, что их фирма выиграла тендер на строительство торгово-развлекательного центра в соседней области. Проекту требовалось постоянное присутствие специалистов на месте, и Вадим не раздумывая согласился. Чтобы не тратить каждый день уйму времени на дорогу, он вместе с другими рабочими на долгие восемь месяцев перебрался жить в чужой город.

Как только надобность в его участии отпала, Вадим вернулся домой, а на следующий день отправился на кладбище – проведать своих девчонок. Его удивлению и горечи не было предела, когда рядом с ухоженными могилками жены и дочки он увидел совсем ещё свежий холм, обложенный венками и подвядшими розами. Взгляд быстро заскользил по траурным лентам: «любимому мужу… единственному брату… дорогому коллеге…».

«Эх, Аркадий Иванович, вот вы и встретились со своими ненаглядными девочками. Не смогли пережить утрату… Пусть земля вам будет пухом…»

Вадим неслышно вошёл в прихожую. Поставил на полку кейс, рядом положил зонт. За дверью родительской комнаты доносился громкий, возбуждённый голос спортивного комментатора. Сегодня по телевизору транслировали полуфинальный матч по футболу. Разумеется, отчим не мог пропустить столь важное событие и надолго прилип к экрану. Вот и хорошо: Вадиму меньше всего хотелось сейчас созерцать его постную и вечно недовольную физиономию.

Мать, как всегда, возилась на кухне, гремя посудой. Он подошёл сзади и обнял её за плечи. Матушка испуганно вздрогнула и обернулась. Прежде, чем она успела что-либо произнести, он положил перед ней на стол десятидневную путёвку в Египет и билет на самолёт. Теперь-то она точно не будет приставать к нему с упрёками и советами.

Когда мать узнала, что ровно через сутки он полетит в Хургаду, она, даже не обтерев руки от фарша, кинулась его обнимать:

– Сынок, милый, я уже и не чаяла услышать такую радость! Неужели твоё сердечко стало оттаивать?

Вадим промолчал. Да и что на это ответишь. Ещё совсем недавно он и подумать не смел об отдыхе. А уж тем более о далёком путешествии. До развлечений ли, когда вся семья покоится на кладбище?

Ему часто говорили: «Потерпи, время лечит»… Ничего оно не лечит. Вот уже почти год прошёл, а боль так и не утихла. Немного притупилась, но никуда не исчезла.

Он редко встречался с друзьями, отказался от увеселительных мероприятий, с головой погрузился в работу. Все его знакомые и коллеги, а в первую очередь мать, в один голос твердили: так нельзя. Необходимо отвлечься, развеяться, заняться интересным делом или попросту съездить куда-нибудь за новыми впечатлениями. Памяти усопших это не повредит, а вот здоровью поможет и силу духа поднимет. В конце концов, нужно жить дальше. Мёртвые к мёртвым, живые к живым.

Вадим умом всё понимал, но сердце упорно противилось слушать чужие советы. А ведь они были правы: жизнь идёт своим чередом.

Однажды, возвращаясь домой с работы, он обратил внимание на идущую впереди девушку. Издали красавица невероятно походила на его Наташу. Такая же походка, причёска, тот же рост. Вадим даже замер на месте. И только разглядев незнакомку поближе, он разочарованно прошёл мимо. Нет, не она… Да и фигурка его жены была несравнимо лучше, а ножки гораздо стройнее.

И дело было даже не в том, кто оказался лучше или хуже, – просто он позволил себе замечать других женщин.

Должно быть, с этого момента его чувства начали потихоньку оттаивать. А тут ещё Сергей подливал масла в огонь, ругал за инертность, постоянно тянул на какие-нибудь тусовки. Намерения приятеля были понятны, но отклика в душе Вадима они не находили. Зато глубоко запала случайно оброненная другом фраза:

– Может, за границу рванёшь? А что, загранпаспорт у тебя есть. Хоть отдохнёшь, развлечёшься по-человечески.

В памяти сразу всплыло неугомонное Наташино желание поехать в Египет. Вадим не понимал: почему её так безудержно тянуло в эту страну? Казалось бы, там нет ничего интересного – горы песка, невыносимо палящее солнце и… Красное море, по которому так вздыхала жена. И вдруг, словно озарение, пришла подсказка: «А ты слетай туда – и сам всё узнаешь».

На первый взгляд идея показалась безумной. Но именно она могла бы помочь ему исполнить последнюю волю жены.

Вадим раздумывал несколько дней, потом пошёл в ближайшее туристическое агентство. Молодая услужливая сотрудница быстро подобрала ему подходящий тур, а напоследок сказала:

– Уверена: вы не пожалеете. Октябрь – самое лучшее время для отдыха в этой стране. Купайтесь, загорайте и наслаждайтесь. Желаю вам отличного перелёта и ярких, незабываемых впечатлений!..

* * *

Суета и оживление в зале аэропорта выдернули Вадима из омута воспоминаний. Люди подхватывали свои вещи и торопились на посадку. Вытащив наушники, он огляделся по сторонам – да, кажется, объявили его рейс. Он выключил плеер, закинул на плечо сумку и отправился следом за остальными пассажирами.

Его место находилось в хвостовой части самолёта, рядом с проходом. Два соседних кресла были уже заняты. Возле иллюминатора расположилась крупная яркая брюнетка лет сорока, а подле неё удобно устроился щуплый усатый мужчина в полосатом джемпере. Вылитый кот Матроскин!

Вадим вежливо поздоровался и, убрав сумку в багажный отсек над головой, опустился в свободное кресло.

Пока продолжалась посадка, его попутчики успели познакомиться и теперь вели оживлённую беседу на тему пляжного отдыха за границей. От нечего делать Вадим принялся разглядывать пассажиров. В это время, оставляя после себя густой аромат духов, по проходу прошла молодая, одетая в яркий сарафан женщина. От тяжёлого терпкого запаха невыносимо засвербило в носу. Он не удержался и чихнул два раза подряд.

– Будьте здоровы, – послышалось совсем рядом чьё-то искренне-радостное пожелание.

Вадим повернул голову. По соседству с ним в таком же в крайнем, но разделённом проходом кресле сидела миловидная темноволосая девушка и доброжелательно улыбалась. Из-за плеча озорно выглядывала её коротко стриженная рыжая соседка.

– Спасибо, – поблагодарил он, опуская руку в карман за носовым платком. Но, не успев его достать, снова чихнул.

Теперь смеялись уже все втроём.

– Добрый день, дамы и господа, – прервал веселье ровный голос пилота. – Разрешите поприветствовать вас на борту нашего авиалайнера…

Только сейчас, застёгивая на животе прохладную пряжку ремня безопасности, Вадим ощутил внутри лёгкое, непонятное волнение и тут же себя успокоил: так бывает, если долго не летаешь.

Он поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и постарался максимально расслабиться.

ЧАСТЬ 2

Почему неприятности случаются именно тогда, когда их ждёшь меньше всего?

Полина, наверное, в десятый раз пыталась раскрутить безжизненный стартёр. Увы, автомобиль не заводился. Она в сердцах стукнула кулаком по облезлой баранке:

– Чёртов драндулет!

С другой стороны, что ещё можно ожидать от груды железа пятнадцатилетней давности?

Старенький неопределённого цвета (кажется, сине-зелёный) агрегат марки «Ока» достался ей совсем недавно от тётки Светланы. Выкупив когда-то малолитражку за ящик самой дешёвой водки, крёстная гоняла на «Окушке» до тех пор, пока не приобрела себе другой автомобиль. Сейчас настал черёд Полины эксплуатировать старушку.

Три недели назад она закончила автошколу и теперь усердно накатывала опыт. Машина терпеливо сносила все неумелые действия очередной хозяйки, после которых на её выгоревшем кузове прибавлялись всё новые «боевые» шрамы и отметины.

Полине стало стыдно. Как бы извиняясь перед автомобилем за свою несдержанность, она ласково погладила руль:

– Прости.

Для неё ветхая машина была живым существом. Мало того – первым учителем. Она напоминала старую собаку, которая доживает свой век и вот-вот издохнет. И пусть малолитражка частенько подводила и отказывалась ехать, Полина великодушно прощала «Оке» любые капризы, делая скидку на её почтенный возраст.

Вот и сегодня старушке неожиданно приспичило показать свой норов.

Полина оставила свои попытки запустить двигатель и вылезла из машины. Ничего не поделаешь – теперь придётся идти к подруге своим ходом. Хорошо ещё, дождь прекратился, а то ведь взялся поливать с самого утра. Хотя чему здесь удивляться, если на дворе хозяйничает сентябрь? Дальше будет только хуже.

Да чтобы она вообще пропала, эта осень вместе с её унылым очарованием и сыростью! И почему нельзя сразу перескочить из лета в зиму без всяких там влажных прелюдий? Полина даже была готова пойти на уступки и выделить для нелюбимого времени года месяц на раскачку. Не больше. Но только… кто же будет спрашивать разрешения у какой-то взбалмошной, недовольной девицы?

Она перекинула через плечо сумку и отправилась на встречу с подругой. Ольга жила в очень неудобном районе. Собственно, район был обычный, просто добираться от своего дома до дома подруги приходилось на двух автобусах. К сожалению, никто пока не удосужился организовать в эту часть города прямой рейс. «Может, такси вызвать?» – мелькнула трусливая мысль, но Полина сразу отмела её в сторону. Ничего, пешком дойдёт.