Покаяние

Покаяние

Дмитрий Юрьевич Цыбулин

© Дмитрий Юрьевич Цыбулин, 2024

ISBN 978-5-4490-5355-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«А город в пуху тополином…»

А город в пуху тополином.Так было и в прошлом году.И так же в окне не любимомЯ видел слепую мечту.И так же я ждал одиноко,Хотел перемен и любви.Но всё это стало далёкимИ издали шепчет: «Живи…»Я жил и не жил… доживаю.Что в новом, – такое же окно.И нету конца и ни краюТоске и мечтам. И виноЯ пить буду так же и, то же,И смысла опять не найду…Спаси меня, Господи Боже,Хотя бы в грядущем году!

ПОСЛЕДНИЙ СОН ПОЭТА

Ночь-полночь. Закрыты двери.Сказка злая спать легла.За окном поют метели.Смерть глядит из-за угла.Всё так просто, не весомо.Память чья-то – всё забыть.Мы с Тобой давно знакомы:Ты и я – седая нить.Мы, однажды, не вернёмся,Не проснёмся в час утра.Ты с пути весной собьёшься,Я уйду в осенний мрак.Так и будет ночь тянуться,Закрывая сном глаза.Так и годы пронесутся,И с морщин спадёт слеза.И в колодец месяц спрячетСвой наряд тоскливых дум.И остынет чай горячийВ том кафе, что на углу.Лица, очи, руки, раны…Сердце бьёт в последний раз.Скроют рваные туманыНезаконченный рассказ.Небо видит, небо знает:Всё свершится, как во сне.Смерть пока ещё играетНа подпиленной струне.Что же, Муза, не проснёмся?Вместе мы не можем жить.Значит, завтра не вернёмся:Ты и я – седая нить.

«Лениво желтеет листва за окошком…»

Лениво желтеет листва за окошком,Студёные ветры ночами не спят.У чашки мяукнет ленивая кошка,К весне принесёт в одеяло котят.Так осень печальный мотив напевает,И дни без причин и следствий пройдут.Вороны откуда-то к нам прилетают,И гнёзда к зиме на деревьях совьют.И тянется длинная нудная нота,Тоскою вплетая закатный огонь.А завтра опять я пойду на работу,В привычку вводя повседневную вонь.А завтра похмелье и смех неуместный,И чувство утраты секунд дорогих.Так жизнь пролетит незаметно и пресно:Я буду своим среди стаи чужих.Работа и дом, перо и страница,И в зеркале утром не бритый подлец.Так жизнь, не спеша, продолжает кружиться,Не помня начала, не зная конец.

«Новым днём небеса открывались…»

Новым днём небеса открывались:Серый мир, мутный взор, тошнота.Вот и кончилось всё, что осталось.Бродит пыль по пустым городам.Нет возврата в былые системы,Нет исхода с трагических дат.Исчерпал все военные темы,Не дававший присягу, солдат.Знало сердце томленья и муки,Помнил разум мечты и печаль.С бодуна вспоминаю разлуки,Напиваюсь с сознаньем, что жаль:Жаль, что всё безвозвратно исчезло;Жаль, что всё это выпало мне.Вновь сажусь я в холодное кресло,Вновь курю и топлюся в вине.И зима, что меня не любила,Скоро снова подаст на развод.В новом дне есть бессилье и сила,В новой ночи – шифрованный код.Нет исхода, – уж сказано кем-то;Нет возврата, – уж кто-то сказал.Догорит и умрёт сигарета,Опустеет налитый бокал.

ВЬЮГА

Нет весёлых песенВ моём словаре,Не гуляет ветерВ моей голове.Говорить и плакать,Жить, умирать?Броситься бы в драку,Да бить – не гадать.Было раньше лето,Да, было, выпало.Нет опять ответа.Дороги замело.И стоит не веселМёртвый старый клён.Нет весёлых песен,И в горле комом стон.Эх, судьба-подруга,Куда ж ты завела?Нам бродить по кругу,Да не для нас дома.Нет обратно ходу —Дороги замело.Камнем брошусь в воду,Да речка, как стекло.Эх, было раньше лето,Да осень, да зима.Но наша песня спета.Знаешь всё сама.На лесной полянеВьюгой заметён.Жизнь, как поле брани,Смерть – всего лишь сон.

РОМАНС

И мой удел – за кухонным столомВ полуночь посиделки с тишиною;И стих пером, что было под крыломУ лебедя, что был когда-то мною.Не улетел я в тёплые края:Зимую здесь, весну встречаю скупо.Прошли года, прошла и жизнь мояНа кухне с тишиною… Ну и глупо!Иду бесцельно, ощущая цель;Иду, шатаясь, ни чего не видя.В двенадцать лет я прочно сел на мель,Когда коснулся поэтичной нити;Когда наивно верил в приведеньеСвоей судьбы, размытой, словно сон;Когда не знал, что будут сожаленья:Стихи в костёр и на ладонь патрон.Полуночь тянется, заглатывая год.Стол кухонный сменил шестую скатерть.У ног тихонько ляжет старый кот,И я с гитарой побреду на паперть.

«В полусне, в полупьяном сюжете…»

В полусне, в полупьяном сюжете,За навешанным мокрым бельёмЯ на кухне опять Музу встретил,Притворённую завтрашним днём.Всё бесстыжая вилась круг шеи,Всё шептала наигранно лесть.Говорила, с похмелья болеет;Обещала в бутылку не лезть.А потом, вдруг, прищурилась хитро,Сигарету из пачки взяла,И напомнила, всё ж таки, выдра,Всю тоску, что она мне дала!И хотел я прогнать эту стерву:За волосья за дверь выгнать вон.Но сказала она: « Ты не первый.Был и Пушкин, и Блок, и Байрон.Все хотели и высечь, и выгнать.После пили, просили, – вернись!»Музе я улыбнулся наивно,Закусил и сказал: «Отвяжись!»

ПАДШИЙ

Прах на главу. В тряпьё одевшись,Уйду в безумный монастырь.Мой Дух усталый, обгоревший,Былой когда-то богатырь,Давно уж слабостью отравлен.Он спрятал пыл свой в липком сне,Он сам собою был оставленВ тоскливо выпитом вине.Глядясь в колодец суетливыйС той, изначальной высоты,Он, вероломно не счастливый,Желал испить гнилой воды.Его прельщали звуки стонов,Манила вниз чужая грязь.Он тихо слез с родного тронаИ начал падать, не стыдясь.Он падал долго, отрешённо,Закрыв глаза салфеткой грёз.И пал, паденьем восхищённый,Не чуя боли, крови, слёз.Он начал видеть зло и голод,Безумство плоти, низость душ.Но грел его в начале холодИ веселила брани чушь.Он понял, что такое больно,Любовь и ненависть познал.В пути встречал смертей довольно,Довольно часто он страдал.Глаза его тускнели взором,Война разбила руки в кровь.Он стал слепым убийцей, вором,Христа рапявший вновь и вновь!Но годы шли своим этапом.Тоска и совесть жгли его.Он становился слишком слабым,И вспомнил Бога своего.И подняв взгляд к родной выси,Он слабо замахал крылом,Что б оторваться от землиИ полететь в далёкий дом.Но вдруг… напрасные старанья!И запоздало пришёл страх.Он, словно агнец на закланье,С бессильным скрежетом в зубахСвалился на бок, чертыхнулся.И понял: крылья тяжелы,Он с ними в омут окунулся,Он ими чествовал столы!А грязь, меж тем, его сосала,В трясину липкую влекла,Гнала и в угол загоняла,Былую силу отняла.И не подняться больше ДухуС колен, избегнув эшафот.К мольбам его и небо глухо,И грех его пожал свой плод.Отныне он – обычный жительБолотных чувств и горьких дум;Обычный воин в дикой свите,Забытой Господом в аду.Но Дух искал домой дорогуВ игре вина, в безликих снах.И обманулся, понемногуСошёл с ума. Теперь – монах.Глодали ветры и порокиЕго распятую судьбу.Болоту отдавал все соки,Уж представлял себя в гробу…Но и сейчас ещё ютится