
Полная версия
Сюеме не будет! Там, где горы и «Приоры»…
– Как тебе сказать, – кашлянула Я. —У меня к нему необычайная душевность…
– С каких это пор ты стала такая душевная? – сморщилась Ася.
– Всегда Я такая была. Только никто не замечает! – вздохнула Я и задымила. – Трудно объяснить, подруга, но видимо природа здесь такая. Я просто дышу романтикой.
– Дышишь ты всё больше никотином…, – бросила Тришина многозначительный взгляд в сторону пачки сигарет.
– Заметила, с Бытдаевым вчера что-то не то было? – поинтересовалась Я.
Ася пожала плечиками:
– Ничего особенного. Как всегда грубый, грязный, наглый… Чабан, млин!
– Он там интересно ничего не дунул? – задумалась Я.
– Хрен его знает, – равнодушно зевнула Даниловна в ответ.
Полдня мы провалялись у речки. У меня плечи покраснели, наверное, обгорели. «Зато цвет получится на зависть Бэкхем!» – мечтала Я, когда мы уже возвращались в посёлок. Поток приятных мыслей прервал звонок Пиляла.
– Салам! Как ты, моя принцесса? – полюбопытствовал Барановед.
– Аламатично, дорогой! – бодро ответила Я.
– Что делаешь?
– Любуюсь на купающихся джигитов, – солгала Я.
Мы брели по заповеднику. Кроме нас с Аськой вокруг не было ни души.
– А я видел сегодня такую красивую светленькую девочку… – задумчиво протянул Баранолог.
«Тоже врёт!», – отметила Я про себя. «Где интересно? Во сне? Тут светленьких девочек днём с огнём не сыщешь!»
– Ты блондинок любишь? – равнодушно бросила Я.
– Я тебя люблю, – с придыханием прошептал Пилорамыч.
– Ты же вчера сказал, что не любишь меня, – опешила Я.
– Вчера не любил, сегодня полюбил, – сообщил Баранолог.
Я хмыкнула. Пилял пытается применить ко мне мои же методы. Обычно Я так над ним измываюсь: то люблю, то не люблю…
– Ты на грядках? – хмыкнула Я.
– Если бы. Нету никого на грядках! – вздохнул Пиля. – Работаем. На свадьбу с тобой зарабатываю. А ты не ценишь.
«Да, уж! Свадьба, ва-ха-ха! Граф, похоже, сегодня явно в ударе!»
– А где жить будем после свадьбы? Замок ты строить не хочешь! – вздохнула Я.
– Я же тебе говорил, с милым рай и в шалаше, да, – завёл свою излюбленную песнь Барановед.
Повторяться с «Порше» не захотелось.
– Шалаш развалится – пойдём к Славутичу в подвал? – съехидничала Я.
Тришина махнула мне рукой, присела на пенёчек и закурила. Я плюхнулась рядом и включила громкую связь.
– Да не, как я тебя в подвал поведу, да? – кашлянул Баранолог. – Пока в шалаше поживём, да, а потом в замке. Клянусь соседским поросёнком!
– Ты такой прям заботливый, – язвительно отметила Я. – Да и мастер на все руки Я погляжу!
– Вот видишь, какой я одарённый, а Ты не любишь! – прохрипел Граф.
– Я в процессе…, – начала было Я.
– Скажи, по-братски, кого ты любишь? – неожиданно сменил Бытдаев шутливый тон на серьёзный.
– Это для тебя так важно? – не убавляя ехидства осведомилась Я.
– Важно! – воскликнул Баранолог.
– Насколько важно? – уточнила Я.
Ася задумчиво почесала затылок, возвела взор к небу и принялась наматывать локоны на палец.
– Ёп-тык-дык! А тебе трудно сказать, не спрашивая у меня, важно это мне или не важно? – проорал Граф
«Хе-хе, занервничал, бедолага!»
– А ты не способен отличить моё к тебе отношение от любви? – тоже повысила тон Я.
– Куда мне, ана?! Ёп-то-ро-ро, не могу отличить, да! – вопил Пилялкин. – Я у тебя спросил, ты кого-нибудь любишь в данное время или нет?!
Ася стала тяжело вздыхать, кривляться и делать страшные глаза, мол, Орлова, ещё пара минут такого диалога – и, япона-мать, застрелюсь!
Но что поделать? – молча развела руками Я в ответ. С Пилялом Я могла говорить часами…
– Что-то я не пойму…, – начала было Я, ибо, засмотревшись на активно жестикулирующую подругу, потеряла нить разговора.
– Да вот я тоже не пойму, ёб тык мык! – перебил Бытдаев, – или я симпатичен тебе или ты меня за дурачка держишь?
– В смысле? – Я закурила.
– В смысле, может, тебе в кайф позвонить, да, и послушать, что ты красивая, что ты умная, но не больше этого? – предположил Пилял.
– А что ты подразумеваешь под большим? – заинтересовалась Я.
– Тебе это было бы интересно, если бы ты любила меня, а так тебе опять хочется приколоться, – тоскливо вздохнул Пилорамыч.
Аська закатила глаза, сползла с пенька и опустилась на колени. Подружку вот-вот вытошнит на травку от нашей лирики!
– Не выделывайся! Говори, что имел ввиду! – разъярилась Я.
– Я имел ввиду большую красивую взаимную любовь, – совсем тихо выдавил из себя Граф.
Тришина вонзила ногти в кору и с трудом подавила смешок.
– Ого! Мало в мире таких романтиков! – подивилась Я
– Таких как я вообще не осталось. Я последний. Остальные в восемнадцатом веке погибли из-за таких как ты! – заявил Пилорамыч.
Ася в безмолвной истерике стала биться головой о пенёк.
– Ну-ну…, – пробормотала Я, сама неимоверными усилиями сдерживая смешок.
– Я как дурак полгода у тебя признание вымаливаю. Ёп тык перемык! А ты только грубишь! – вызверился Пиля.
Тришина прилегла на мягкую травку и задымила.
– Я самая вежливая девушка, которую ты знаешь! – молвила Я.
– Да что ты, мой ласковый и нежный зверь! – сморозил Бытдаев.
– Зверь – ты!
– Не в обиду. Я любя! – нежно проронил Пилюлькин.
– Ты мне талисман смастеришь? – съехала с темы Я.
– Обязательно! Тык-воротник! Соседским поросём клянусь!
– Когда готов-то будет? – рявкнула Я. – Шайтанов много, отгонять их надо?
– Орлова! Главный шайтан – это ты! А демонов твоих я и сам погонять могу, – томно прокрякал Барановед.
– Правда? – наивно обрадовалась Я.
– Конечно, дорогая! У меня для таких целей имеется специальный инструмент…, – таинственно прошелестел Бытдаев.
Аська ухмыльнулась, повела бровью, привстала и изобразила весьма неприличный жест.
– Не тот ли, что промеж ног без дела болтается? – съязвила Я.
– А коли и этот! Чем он плох? Никто не жаловался! – гордо пробасил Пиля.
– Никто, видать, и не опробовал, – решила Я.
– Ну почему же? Не все ж такие вредные как ты, – не выразил солидарности сельский граф. – Так что соглашайся, пока возможность есть.
«Что?! „Пока возможность есть?!“ Стрелять-колотить! Тоже мне герой порнографического романа! Его „дрын“ золотой что ли?!»
– Знаешь, что, иди своим инструментом заборы дырявь! – рявкнула Я и кинула трубку.
Ася поднялась, похрустела костяшками пальцев и закатила глаза:
– Ох! Святые причастия! Наконец-то! Ну и разговорчики! Бред сивой кобылы!
– Да ну нах! – не согласилась Я.
– Вот именно, нах такие беседы! – закивала Даниловна.
– Маджир не звонит? – сменила тему Я.
– Как видишь, – развела руками подруга. – Наверно, обиделся, что ноги вчера не раздвинула.
– Что, приставал? – заинтересовалась Я.
– Ещё как! Пока вы с Бытдаевым дрыхли, он мне филейную часть промассировал по полной программе! – хмыкнула Тришина.
– Сэкономишь на антицеллюлитном массаже! – сострила Я.
– И то верно, подруга! – хихикнула Аська. – Целуется он херово. Зато занятные вещи поведал…
– Какие это? – оживилась Я.
– Где графья нынче изволят купаться! – важно провозгласила Тришина.
Ехидно посмеиваясь, Аська пересказала разговор с Зульпагаровым. Я только диву давалась. Хмм… Почему на базе? Что, у них дома воды нет? Ах, да, вся сила в тазиках! Хмм… Хмм…
Вечером при полном параде мы вышли из дома за сигами. «Воздух тут что ли особенный? Курить хочется всё больше и больше, никотиновые трубочки таят на глазах». Асюта ухмыляясь косилась на мой мэйк-ап.
Темнело стремительно, а на улице не горел ни один фонарь. Пустая неровная дорога нагоняла тоску. Мы неспешно достигли центра. Там по обыкновению ничего не менялось: груда металлолома, бородатые мужики в засаленных тряпках не первой свежести стояли на пятачке, курили и тёрли чего-то на кэраче. Поймав с десяток восхищённых жаждущих взглядов, мы заметили около магазина Пилю с Маджиром.
– Орлова, что ты делаешь сегодня попозже? – высунулся Бытдаев из пыльного дракономобиля.
– Ничего, – пожала плечами Я. – А что?
– На свидание хочу тебя пригласить. Можно? – осчастливил граф.
– Попробуй, – равнодушно пожала Я плечами.
Не успела Я осведомиться о подробностях предстоящего рандеву, как хлопцы тронулись с места.
– Вы куда? – спросила Я.
– По делам! – бросил Баранолог и укатил.
«Дела вишь нашёл! Воротила сельского бизнеса, млин!»
– Интересно, какие дела появляются у них в такое время? – полюбопытствовала Я у подруги.
Тришина только пожала плечами:
– На базу отправились – член намыть! Ядрён-фасон! Вдруг повезёт!
Побродив по посёлку, мы решили спуститься к реке. Но не успели и закурить, как раздался громкий сигнал. От неожиданности мы с Асюней аж подпрыгнули.
– Красотки, вечер добрый! Вас подвезти? – рядом тормознул Сулейман, он довольно улыбался и подмигивал.
– Ой, нет, спасибо! – замахала руками Я.
– Вай-вай-вай! Как нарумянилась! – цокнул Сулик. – Никак на свидание собралась?
Этот тип определённо начинал меня раздражать.
– С кем тут свиданиться? – фыркнула Я.
– Тебе лучше знать…, – таращился недобритый амбал.
– Гуляем мы, не видишь? – сквозь зубы прошипела Я.
– Вижу, Байдымат, ты опять не в духе, – проявил тип чудеса дедукции.
– Я в прекрасном настроении! – заверила Я.
– Что ж, не буду портить вечер, – улыбнулся Сулейман и исчез.
– Ничёшный такой мэн! – вздохнула Ася. – Факабельный. Очень даже факабельный.
– Да ну, абсолютно рядовой тип…, – возразила Я.
– На твоём месте я бы закрутила с Суликом, – посоветовала Даниловна.
– С этим гоблином?! Зачем? – удивилась Я. – У меня Пилял есть.
– С рожей порэпанной, хе-хе, зато граф! – подстебала Тришина. – Ну, как знаешь, подруга.
Ещё с полчаса мы походили по центру, пока не встретили своих дружков. Мы сели у Барановских ворот в машине и закурили. Маджир попросил поменяться местами – Я перескочила вперёд к графу, князь же прыгнул рядом с Тришиной.
– Куда поедем? – спросил Пилял.
– Не знаю. Куда хочешь. Где тебе нравится? – зевнула Я.
«Он вроде на свидание звал? Хмм… В моём представлении свидание выглядит несколько по-другому».
– Ты даже готова шастать в труднопроходимых места на этих ходулях? – не поверил Бытдаев своим ушам.
– Для тебя хоть слона из зоопарка! – хмыкнула Я.
– Слона не надо Любви мне, Любви! – с надрывом пропел Барановед.
Внезапно Пиля наклонился, ухватил меня намозоленными лапами за щиколотку и внимательно осмотрел босоножки.
– Где ты их купила? – презрительно сморщился он.
– В магазине, – честно ответила Я.
– И наряд там же? – не унимался типяра.
– Нет, вещи в другом, – пояснила Я.
Краем глаза Я заметила, что Ася и Маджир целуются.
– А причиндалы золотые в третьем? – догадался Бытдаев.
– Конечно!
– А у нас в Ариу-Къызе всё просто! – хохотнул граф. – Не надо мотаться по разным лавкам, потому что есть магазин универсальный: в одном углу одежда и тапки, в другом мыло, в третьем веники, лампочки, керосин. Так вот зашёл и сразу всё купил! Очень удобно, да.
– Чудеса! – покачала головой Я и ехидно отметила. – Знатный сельский шоппинг!
Барановед тем временем закурил свою вонючую цибарку и принялся внимательно меня разглядывать.
– Красивая ты, Орлова, – заявил Пилорамыч. – Но вот шмотки у тебя, конечно, странные. Что это за тряпочка? Полутряпка! Ха-ха! Это ты одну большую разрезала и сшила три? – он, поморщившись, указал на болеро. – Тык-перемык! Где ты такого хлама понабрала? На распродаже три килограмма купила? Тебя бы приодеть…
Я внимательно разглядывала Пиляла. «Да уж рожа у него, спору нет, колоритная. Такое кирпичное протокольное личико ещё поискать надо! Зато гонору выше крыши! Лучше бы рассказал, где он лохмотьев своих понашопил!»
Барановед же, пуская дым, без устали сыпал советы по поводу моего стиля.
– Тебе бы образ сменить…, – склонив голову набок вещал он. – И причёску. Ты сама стриглась?
– Нет, у стилиста! – обиделась Я.
– Ёп-гоп-стоп! Лапы бы мастеру-шмастеру оторвать, анасын сигейм! – выругался джигит.– Он что пьяный был?
– Почему? – не поняла Я.
Пиля осторожно запустил руки в мои волосы.
– Что это? С одной стороны длинно висит, с другой не хватает… Херня какая-то…, – вынес граф «модный приговор».
Буддийское терпение пошло на убыль. Не успела Я возмутиться, как настойчиво запищал сотовый.
– Поклонники, наверно одолевают? – пытаясь казаться равнодушным, ехидно ухмыльнулся Пилял, косясь на мобилку.
– Да нет, Баранов звонит! – ткнула Я телефон Пилорамычу в морду.
– Что ему надо? – хрюкнул Барановед.
– Сейчас узнаем, – пожала Я плечами и ответила:
– Алло!
– Привет! – радостно хихикнул Славутич.
– Здравствуй, Баранов, – без эмоций отозвалась Я.
– Не спишь ещё?
– Не-а, – кашлянула Я.
– Я так и думал, – хрюкнул большой босс. – С носорогами опять куролесишь? Слушай, ты рано не ложись. Дождись нас. Мы с Ашотом приедем.
– Вы сейчас где? – поинтересовалась Я.
– Тихорецк проехали. Ворота откроешь? Я ж без ключей.
– Ну, хорошо, Вячеслав Батькович…, – вздохнула Я.
Баранов явился в два часа ночи. Увидев машину Славика, Пилял безрадостно изрёк:
– Боюсь, останусь и без тебя и без баранов…
– Ты Славика так боишься? – ехидно ухмыльнулась Я.
– Никого Я не боюсь! Ёб тык-дык! В пупок он мне не брякал! – парень изменился в лице и завопил как резанный. – Чего расселась? Беги ворота отворяй!
– И побегу! – фыркнула Я и выскочила из машины, громко хлопнув дверью.
– Сколько можно повторять, анасын сигеим, не холодильник это! – прошипел Пилорамыч вослед.
Аська попрощалась с джигитами и пошлёпала за мной. Парни поприветствовали банкира, и дракономобиль Баранолога медленно пополз по Хубиева. Вечер был безнадёжно испорчен – свидание отменилось.
– Опять за старое, Юрьевна? Собрала под дверьми носорожек! – покачал головой Вячеслав.
– Иди ты, дряхлый! – отмахнулась Я.
– Зачем так грубо, Азочка? Я мужчина хоть куда! – засопел босс.
– Ага! Хоть туда, хоть сюда! – съязвила Я,
Вручив Баранову ключи, Я набрала Пиляшку:
– Почему вы уехали?
– Тебе не до нас. Ёп перемык! Вячеслава Иваныча обслужи! – зло выдохнул джаш в трубку.
– Как это? – опешила Я от Бытдаевской грубости.
– Накорми для начала. Человек с дороги. Тык-воротник! Что ж ты такая нехозяйственная! – пожурил меня Пилялкин.
– Псих-одиночка! В этот раз, по какой причине тебя накрыло? – заорала Я.
– Накрывает лавина, Орлова…, – поправил Барановед.
Разозлившись, Я кинула трубку и позвонила Маджиру:
– Что с Бытдаевым?
– Обиделся сюйгеним твой! – пробасил къарнашым. – Я его мокасы топтал!
– На что? – искренне удивилась Я.
– Того род собирался! – хрюкнул Зульпагаров. – Ты как Славика увидела – сразу к нему побежала. Чё Пилялу делать было? Свидание, мля, испортили! Я их род бомбил!
– Ясно, – вздохнула Я и отключилась.
А Я и не думала, что у карачаевских джигитов такие ранимые души…
День четвёртый
Баранов, как водится, поднял всех в шесть часов. Потягиваясь, он ввалился в комнату и, хватая нас с Аськой за ноги, стянул одеяло и заорал во всю глотку: «Встал я утром в шесть часов – нет резинки от трусов!»
– Та где ж она? – зевнула Тришина.
– Вот она, вот она, на х*ю намотана! – заржал Баранов. – Вставайте. Сейчас завтракаем и едем на природу!
«Ладно, – подумала Я, – Пилял наверняка весь день продолбётся с пилорамой, отлёживать бока на речке уже надоело, почему бы и не прокатиться с шефом?»
– Отвезёшь нас на лик Христа? – попросила Я Славика.
– Хорошо, – согласился Баранов. – Мне как раз к Вовке в Нижнюю Ермоловку надо сгонять.
Позавтракав, мы выехали из посёлка. Спустя полчаса банкир ловко припарковал джип на обочине и развернулся к спутнику.
– Ашот, ты с девчонками поднимешься? – кашлянув спросил Славка друга.
– Не, – зевнул тот и почесал солидное брюхо, – я с тобой прокачусь!
Через некоторое время Банкиры высадили нас у подножия сакральной достопримечательности и уметелили по своему бизнесу.
– Прошу! – кивком головы пригласила Я Аську на хлипкую лесенку.
Тришина не без опаски поставила ножку на рассохшуюся деревяшку.
Подъём на Лик невысокий и несложный. Правда, лестница ненадёжная – самодельная, сложенная из разномастных досочек и брусочков, зато с перилами. Местные рассказывали, что раньше и этого не было – просто тропа, ведущая вверх. Кто-то не поленился – обустроил подходы к Лику. Ведь людей здесь обычно много бывает – о Святом месте ходят легенды: Лик людей исцеляет, несчастным помогает…
Сегодня туристов собралось немало, некоторые еле передвигая ногами цеплялись за деревяшки, самые смелые шли не по проторённой дороге, а по каменистому склону, поросшему кустарником. Я решила последовать их примеру и ловко покарабкалась наверх с сигаретой в зубах. Несколько раз спотыкалась о камушки и за малым не съехала вниз.
Почти добравшись до Лика, Я обернулась – Аськи не было. У меня заиграла мобилка.
«Пилял?!» – удивилась Я и с замиранием джюрек приняла входящий вызов.
– С добрым утром, лапочка! – нежно пророкотал джигит.
В груди потеплело.
– Пиля?! – удивлённо вздохнула Я.
– Конечно это я, о, чудо-птица! – ворковал баранолог.
Я улыбнулась.
– Ну, здравствуй, Любовь моя! – томно прошелестело в трубке.
«Ммм… Запахло сюймеклик?! Зульпагаров его что ли с утра бревном по баш огрел?!»
– Шалом, дорогой! Как спалось? – кашлянула Я.
– Отлично спалось, птенчик. Ты где? – полюбопытствовал джигит.
– На Лик поднимаюсь, а что?
– А Я вот встал утром и понял, что очень хочу тебя увидеть… – без капли ехидства поведал Бытдаев.
Сердце забилось в бешеном темпе.
– Орлова! Я тебя люблю! Очень люблю! – заявил Барановед.
Он говорил так громко и искренне, что от счастья закружилась голова. «Наверное, свежий горный воздух так влияет на меня, ахах!»
– Бытдаев, забери меня отсюда! – воскликнула Я.
– Ты уже поднялась? – спросил джаш.
– Почти.
– Хорошо, рыбка. Я еду! – заверил Бытдаев.
Тут и Тришина подоспела. Задыхаясь, она присела на камушек передохнуть.
– Ты как? – поинтересовалась Я.
– Пульс, давление в норме! – заверила Ася.
У каменного грота, прикрытого широким козырьком, образовалась небольшая очередь. Паломники хотели прикоснуться к плоской светло-охренной скале с изображением Христа. Солнце ярко освещало Лик. Объёмное светотеневое изображение выделялось тёмными коричневыми контурами. Большие выразительные очи Спасителя смотрели на восток. Скала, местами залитая воском, изобиловала свечами и даже свежими цветами.
Экскурсовод рассказывала группе туристов о загадках, связанных с Ликом и историей его открытия. Она перечислила все версии кроме «карачаевской». Пиля с Маджиром уверяли, что «никакого чуда здесь нет, просто пьяный священник нарисовал топорную картинку, а теперь все едут смотреть!»
Когда паломники спустились, Я залезла наверх, помогла подняться Аське, и подошла к Лику вплотную. Я перекрестилась, затем прижавшись к тёплому шершавому камню лбом, прошептала заветное желание и вздохнула: «Прости меня, Господи, ибо часто Я не ведаю, что творю… Я не знаю, как ты выглядишь, и какая религия „правильная“, но Я верю, что ты есть. И каким бы тебя не изображали, ты поможешь тем, кто искренне верит!!…»
Следом подошла Тришина. Она долго стояла, глядя в Светлые очи Спасителя, шевелила губами, мне даже показалось, что в глазах Аси заискрились слёзы. Перекрестившись, подруга повернулась ко мне и попросила её сфотографировать на фоне Христа. Мы сделали несколько кадров и стали спускаться.
Затрезвонил телефон, Баранов аллёкнул и заявил:
– Ну чего, девочки, хе-хе, все грехи замолили? Слезайте, давайте. Скоро будем!
«Чёрт! И зачем Я только попросила Пилю забрать нас! Ведь предупреждал же Славик, что ненадолго уехал!» Но мне так хотелось увидеть своего баранолога…
Минут через десять объявился и собственно Пилял:
– Я приехал, алтынка! – проорал он в трубку. – Ты спускаешься?
– Да. Жди, – велела Я.
Тришина взглянула на меня с недоумением. Я сбивчиво объяснила лучшей подруге щекотливую ситуацию. Но вдохновлённая прекрасным Ликом Спасителя, Ася даже не прокомментировала мой опрометчивый поступок. Её мысли были занятым совсем другим, очевидно, более высоким, чем мелкие проделки Азы Юрьевны.
И снова потревожил мобилку его величество господин Баранов:
– Мы здесь! – хрюкнул он. – Опа! Пилюлькина что ли машина? А что он здесь делает? Хмм… Решил веру сменить, хи-хи? Не ты ли его подманила, аха-ха?
Я только вздохнула. Вот уж точно «не ведают, что творят» – это про меня!
Когда мы спустились, банкиры весело трещали с чабанами. Мы присоединились к беседе, поболтали на нейтральные темы, Я перекинулась с Пилей язвительными репликами (а как же без этого!), потом мы с Асей как ни в чём ни бывало сели к Баранову в джип и укатили.
Славку происшествие изрядно повеселило.
– Юрьевна, свет мой солнышко, а на хрена ты Пилялкина дёргала? Я ему, что, мол, мужик, решил христианином стать? А он, такой, да нет, Орлова забрать её Высочество велела, хех! Человек работу бросил, пёрся сюда! Я же сказал – мы недолго! – заржал Славутич. – Ох и Аза, ох и Аза!
– Я думала ты, как всегда, чухаться будешь…, – пробормотала Я себе под нос.
Я не знала, что ответить, так как сама не в силах была объяснить странность своего поступка. Чтобы съехать с темы, стала приставать с разговорами к Ашоту.
– Местные очевидно небогаты? – ляпнула Я первое, что пришло в голову, и кивнула на непрезентабельные домики.
– Нищета, – закатил банкир глаза. – Гиблое место. Тут молодёжи делать нечего…
– Почему тогда они здесь живут? – вопрошала Я.
– От безысходности, – вздохнул Ашот.
Баранов вывез нас в горы, но прекрасные виды и вечные снега не радовали меня на этот раз. Я хотела вниз в посёлок к Пилялу. Босс взобрался на верхотуру. Он явно никуда не спешил. Как назло у нас трижды застревала машина, пару раз мы чуть не перевернулись. Ашот и Вячеслав радовались как дети, прыгали вокруг зависшего над обрывом джипа, снимали всё на видеокамеру – будут после выходных хвастаться в банке, мол, вот мы какие знатные экстремалы, покорители горных вершин.
– Поехали уже домой, а? Я устала… – ныла Я, нервно пуская дым.
Баранов же только ухмылялся:
– В Ростове дома насидишься! А здесь природа – гулять надо! Подыши хоть воздухом свежим, а то кроме своих сигарет ничего и не видишь!
Я нахмурилась.
– Чего кривишься, Азка? Довыделываешься, я тебя на кошаре оставлю! – толкнул меня Славутич.
«Что ж они все меня пугают этими своими непонятными кошарами?»
Мне вспомнился разговор с Бытдаевым:
«Орлова! Не перестанешь умничать – я тебя завезу на кошары»
«Рай на земле, зат-мат!… И тебя доставить могу, там курятник есть! Ваще аламат!»
Подруга тоже заинтересовалась.
– Где оставишь, Слав? – встряла Ася. – Мне там курятник обещали!
– О! Там всё есть! – загоготал Баранов. – И курятник! И будка даже!
Я напрягла извилины, и тут меня осенило…
– Славутич, что за бред? – возмутилась Я. – Кашары – это же вроде слобода в Ростовской области! Далековато везти придётся!
– Нет, – важно покачал головой шеф. – Это другие кошары.
– Что за хрень, ядрён-варён? – выругалась Тришина.
– Курорт. Кошарские острова! – загоготал Вячеслав. – Вон они, смотри! Видишь?
– Неа! – замотала Я головой.
– И я не вижу! Что это? – запищала Ася.
– Когда травки нет, овечек в кошары загоняют и потчуют соломкой и сеном! – объяснил Ашот. – Кошара – это такой загончик для скота, стойло.
– Овчарня, чтоб ты знала, – резюмировал Баранов.
«Понятно, нахватались банкиры этнических шуточек, Кошарские острова, зат-мат…, ёптороро!»
Погода испортилась. Накрапывал противный мелкий дождичек. Мы засобирались домой. Спуск показался мне бесконечным. А тут еще, будто назло Славик увидел какую-то трубу.
– Что-то новенькое появилось? В прошлый раз её тут не было! – задумчиво потеребил шеф светлый затылок. – Интересно, куда она ведёт? О, да там, чёрт возьми, что-то приделано к ней…
Битый час мы наворачивали круги вокруг нелепой постройки. Шеф твёрдо вознамерился выяснить что к чему.
– Понавертели, черти, самострою! Никакого порядку! – заворчал босс и выполз из машины прогуляться.
Я нервно закурила, надеясь, что труба коротенькая и её метража хватит максимум на пятнадцать минут. Когда Вячеслав через полчаса вернулся, довольный своим открытием, Я мысленно поблагодарила небеса.