bannerbanner
Мятеж
Мятеж

Полная версия

Мятеж

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

В библиотеке императора Александра III, Керенский принял верховного главнокомандующего.

– Ваши обращения к правительству, генерал, – с раздражением в голосе сказал министр-председатель, – звучат как ультиматумы.

– «Железо железным смягчают ударом», – процитировал поэта Низами генерал Корнилов. – Дело не во мне, а в обстановке в стране. Требуются немедленные жёсткие меры! Если правительство проявит нерешительность и мягкотелость, то я лучше уйду в отставку.

– Может быть, вы и мне предложите уйти в отставку?

– Вам? – удивился Корнилов.

– Да. Допустим, я уйду. Что дальше?

– Вы, Александр Фёдорович, признанный вождь демократических партий. Да, возможно, ваше влияние на народные массы несколько снизилось. Но в отставку вам уходить рано и не приемлемо. По другому и быть не может, – твёрдо сказал Корнилов.

Керенский был польщён, но не успокоен.

«Хочет ли мой отставки Корнилов или нет? – думал министр-председатель. – Наверное, хочет. Кто же не захочет стать полновластным правителем России?»


До заседания правительства было ещё четыре часа, и Корнилов после Керенского направился к Савинкову.

Савинков изучал докладную записку.

– Нет, Лавр Георгиевич, – сказал он Корнилову, – не надо её предоставлять правительству. Военное министерство готовит аналогичные меры и не стоит его подгонять. Поверьте, мы работаем.

Корнилов оставил записку Савинкову и Филоненко начал её переработку.


На заседании правительства Корнилов докладывал только обстановку на фронте. Положение российской армии – ужасное. И Корнилов не скрывал это.

– Я думаю, – говорил он, водя указкой по карте, – наступление немцев может начаться здесь и здесь. Цель – захват Риги.

За окнами раздался звук лопнувшей шины, все инстинктивно пригнулись. Корнилов оставался спокойным.

– Я не думаю, что немцы сразу же начнут развивать наступление на Псков и Петроград. Сил у них не хватить. Если у них получиться овладеть Ригой, то они, скорее всего, закрепятся на захваченных рубежах и будут копить силы. А вот дальше – Псков и Петроград. Мы же в данном районе располагаем…

Корнилов начал озвучивать наименования частей, говорить о количестве войск, вооружения и боеприпасов.

Савинков что-то шепнул Керенскому, тот кивнул и крупно написал в блокноте: «Генерал, воздержитесь от оглашения секретных данных». И показал это Корнилову.

Корнилов был ошеломлён. Доклад был скомкан и Корнилов его быстро закончил.


4

После окончания заседания в коридоре Зимнего дворца Корнилов спросил Савинкова:

– Борис Викторович, что это означает – «воздержаться от оглашения секретных сведений»? В правительстве – что? Есть предатели?

– Чему вы удивляетесь, Лавр Георгиевич?

– Как чему? Как это может быть? Членов правительства, их имущество, капитал, жизнь, в конце концов, защищает государство! В его распоряжении армия, полиция, суды…

– Армия в развале, вы сами только что об этом докладывали. И, уверяю вас, с полицией и судами дела обстоят не намного лучше. Некоторые задумываются о будущем.

– Но предавать Родину!

– Для нас с вами Родина, а для кого-то это территория, где они, будучи в душе европейцами, по воле злого рока появились на свет.

Корнилов удивлённо и растерянно посмотрел на Савинкова и произнёс красивую фразу на звучном языке.

Савинков не знал персидского языка и спросил:

– Что вы сказали?

Корнилов охотно перевёл:

– Не приложу ума, что с миром стало:

Благонадёжных тьма, надёжных – мало.

– Очень верные слова, Лавр Георгиевич, – с искреннем восхищением произнёс Савинков.

– Да. Это Фирдоуси, великий персидский поэт. Сказано тысячу лет назад, а верно до сих пор. Вот ещё строчка:

– Таков закон дворца, где правит зло:

То ты в седле, то – на тебе седло.

– Красиво, – одобрил Савинков, – и, в принципе, верно. Хотя сейчас во дворце зло не правит. А вот если к власти придут большевики! Вот тогда – да! У них принципов нет, и крови они не бояться! Они порядок наведут! Такой, что Россия содрогнётся. Их мало, но желание захватить власть в стране у них огромное.

Савинков осёкся. Это будет катастрофа, если Корнилов с Лениным договориться. Два сильных и умных человека могут многое сотворить. Правда, Корнилов честен и благороден, хоть и из казаков, а Ленин – нет, хоть и из дворян. Впрочем, этот союз не вероятен.

– Большевики – это передовой отряд германцев, – продолжил Савинков. – Вы, Лавр Георгиевич, читали в «Живом Слове» подборку телеграмм? Статья называлась «Ленин, Ганецкий и K° – шпионы».

– Разумеется. Но там не так всё однозначно.

– А вы хотели, что бы Германский Генеральный штаб подтвердил это? Или расписки в получении денег опубликовать? Так не бывает.

– Это я понимаю.

– Рассудите сами, Лавр Георгиевич. Ленин, русский революционер, из Швейцарии в Швецию, проехал через всю воюющую с Россией Германию беспрепятственно! И ни кто его не задержал. Чудес не бывает, генерал.

– Ленин, конечно, не шпион, но он действует в интересах Германии. Это очевидно.

– Рад, что мы находим общий язык, Лавр Георгиевич.

Савинков действительно был рад, что Корнилов на его стороне и подвержен его влиянию, а то он было засомневался. Теперь осталось подмять под себя министра-председателя, навести порядок в России, а затем встать во главе страны. Хозяин должен был быть один. Савинков искренне считал, что монархия изжила себя, что крестьянам надо дать землю, но не за счёт помещиков, рабочие должны иметь возможность управлять своими предприятиями через акции этих предприятий, но, при этом, суметь сохранить и интеллигенцию, как военную, так и гражданскую.

Корнилов это же ночью уехал к себе в Могилёв. Его переработанная записка легла на стол Керенскому.

А через день в «Известиях» Петроградского совета появились обширные выдержки из записки Корнилова Временному правительству. Левые газеты кричали о контрреволюции Корнилова и попытки установить военную диктатуру.

Савинков клялся, что он тут не причём.

Тогда кто причём?

Поползли упорные слухи об отставке верховного главнокомандующего. Это дошло до Корнилова.

– Я за свой пост не держусь, – с лёгким презрением сообщил он.

Но офицерский корпус России так не считал и на Керенского обрушился вал телеграмм от Союза казачьих войск, Союза офицеров армии и флота, Союза георгиевских кавалеров и прочих им подобных организаций с требованием оставить Корнилова на посту главковерха.

Керенский окончательно потерял доверие к Корнилову. Савинков был в отчаянье – его многоходовка рушилась на глазах.

Но Керенский отдавал себе отчёт, что с анархией в стране он самостоятельно не справиться, что нужна твёрдая рука. Но в тоже время на собрании в Смольном, куда недавно перебрался из дворца Кшешинской Всероссийский Центральный Исполнительный комитет Советов, он клялся в верности демократическим принципам:

– Пока я у власти, товарищи, – говорил он, – я не допущу ни какого проявления самодержавия!

В это же время были выпущены из заключения, арестованные в июле большевики, – Каменев и Луначарский.

А Корнилов в Могилёве уже перестал думать об отставке, полагая, что ни к чему хорошему она не приведёт. А военная диктатура не такая уж и плохая идея. Главное, с какой целью она устанавливается. А цель благородная – спасение России! Главное, это вытащить Россию из болота анархии и не допустить прихода к власти большевиков, этого передового отряда германских войск.

А Керенский? А что, Керенский? И опять в мозгу всплыли строки бессмертного Фирдоуси из его «Шахнаме»:

Так ярко на небе сияла луна

Но солнце взошло, и погасла она.

Всегда после тьмы наступает рассвет.

И только прекрасней кажется свет.

Но он колебался, ещё ничего твёрдо не решив.

Утром, 7 августа, от него поступило распоряжение о выводе с Румынского фронта Третьего конного корпуса и Кавказской туземной дивизии, и разместить их в районе Невель – Великих Лук. От Невеля прямой путь по железной дороге на Петербург, с Великих Лук на Москву, но и Рига не исключена. Вопрос в том, где они больше понадобятся. До Риги около трёхсот вёрст, до Петрограда – пятьсот, до Москвы чуть больше четырёхсот. Но не в расстоянии дело, о чём начальник штаба Корнилова генерал Лукомский не преминул сообщить Керенскому.


5

На следующий день, 8 августа, Савинков стал настаивать, что бы Керенский подписал записку Корнилова и представил её Временному правительству.

– Я никогда, ни при каких обстоятельствах, Борис Викторович, не подпишу эту записку, – упорствовал Керенский.

Он стоял, опираясь кулаками на стол, и из-под лобья смотрел на своего заместителя по военным и морским делам.

– Но почему, Александр Фёдорович?

– Вы хотите, что бы я собственноручно дал добро на установление диктатуры Корнилова? Вот здесь написано: «Введение на всей территории России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных». И что это, по-вашему, как не установление диктатуры?

– Мы собираемся наводить порядок в России или ну его на фиг?

– Что за выражения, Борис Викторович? Собираемся, но не такими методами!

– А какими?

– Демократическими.

– Если не будет кнута – пряник не поможет!

– Тиранию мы не допустим!

– Тогда я подаю в отставку, Александр Фёдорович!

– Не имею ничего против, Борис Викторович!

Савинков по-военному развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

Керенский смотрел ему вслед и думал, что предложение Корнилова правильное, что так и надо действовать, но Советы не одобрят, а воспримут как наступление на завоевания февральской революции. А этоможет стоить ему кресла министра-председателя.

Керенский был прав – Советы меньшевиков и эсеров были против любой диктатуры. В результате они дождались диктатуры пролетариата, в лице его передового авангарда – Российской Социал-Демократической Рабочей партии (большевиков).


Утром, 9 августа, Савинков связался по прямому проводу с Корниловым и предложил ему немедленно прибыть в Петроград.

– Я вам докладывал, что положение на фронтах сложное, и я бы предпочёл остаться в Ставке, – возразил Корнилов.

Положение на фронтах действительно было сложное, но причина отказа была не в этом. Доброжелатели уже успели нашептать Корнилову, что вагонетка со шпалами была не просто так: а если это неудавшееся покушение? И что дыма без огня не бывает, если говорят, что снимут с должности, то снимут и снимут именно в Петрограде. А могут после, и убить там же. Корнилов был храбрый человек и смерти не боялся, но хотя бы знать: откуда пуля прилетит!

– Лавр Георгиевич, если тыла не будет, то армию ничего не спасёт. Порядок в стране наводить надо, а Керенский осторожничает. Надо, что бы надавили на него своим авторитетом.

Главнокомандующий нехотя согласился и в тот же вечер уехал.

Телеграмма от Керенского, сообщавшая, что правительство не видит необходимости присутствие в столице верховного главнокомандующего, его в Ставке не застала.

Утром 10 августа по улицам Петрограда в направлении Зимнего дворца двигался открытый легковой автомобиль с вооружёнными текинцами, далее закрытый автомобиль с главнокомандующим и свитой, а замыкал колонну грузовик с пулемётами. У Зимнего дворца текинцы как в бою заняли вестибюль, и установили два пулемёта и только потом во дворец вошёл сам главнокомандующий в сопровождении охраны.

Керенский встретил Корнилова холодно и прямо с порога заявил, что он лично не приглашал главнокомандующего и, поэтому, не ожидал его увидеть здесь.

– Но если вы уже всё равно здесь, Лавр Георгиевич, то в 6 часов вечера состоится заседание правительства, где вы можете изложить свои предложения по реорганизации армии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2