Полная версия
Второй мир
– Я согласен, но при условии, если мы лично проверим благонадежность привлекаемых помощников, – сказал Мейснер.
– Хорошо, Джо, идет. – Вице-президент повернулась к Галлахеру: – Вы можете быстро связаться с этими людьми?
– Да, мадам, – ответил Галлахер. – Несколько лет назад я входил в состав опергруппы, которая разрабатывала хакеров. Думаю, мне быстро удастся найти нужных людей.
– Хорошо. Как только свяжетесь с ними, представьте список из нескольких имен.
– Да, мэм. – Помолчав, Галлахер продолжал: – Но некоторые из них – иностранные граждане, и мне понадобится особый ордер в соответствии с «Законом о наблюдении за иностранной разведкой». Придется влезть в архивы камер-шпионов, снять всю необходимую информацию.
Правила и законы знали все. Можно прослушивать все электронные средства связи – за исключением личной переписки, – но не слишком усердствовать.
– Что скажете, Джо? – Самнер повернулась к Мейснеру.
– По-моему, нам придется пойти на риск и обойтись без ордеров, – заявил Мейснер, немного поразмыслив. – Давайте не будем забывать, что разрешение на слежку действительно лишь в, цитирую, «вразумительной форме, предназначенной для официальной экспертизы». Конец цитаты. Иными словами, до тех пор, пока мы не распечатаем информацию, не введем ее в базу данных или не воспользуемся ею. Добавлю также, что мы действуем в интересах общества, а не против него. Мы охраняем наше право защищать нашу национальную безопасность. Тем самым мы не нарушаем «Закон о наблюдении за иностранной разведкой».
– Хорошо. Если спутники ООН или любые внешние системы слежения выявят повышенное количество перехватов, позаботьтесь о том, чтобы я немедленно об этом узнала, – сказала вице-президент.
Составлять список потенциальных помощников Галлахеру помогал Клэнси. Пока они изучали досье подходящих людей, Галлахеру позвонил его сотрудник и сообщил: аватар Монро был предоставлен компанией «Лучше не бывает инкорпорейтед». Компания, принадлежащая мегакорпорации «Тема», до сих пор не получала никаких сообщений о том, что с их аватаром что-то случилось.
Пока Галлахер разговаривал по телефону, Клэнси внимательно перечитывал лежащий перед ним на столе список. Он не удивился, увидев в самом его начале имя Конора Смита.
Отель «Галлиполи»
81-85-й этажи
6М278К3303, «Изумрудный город»
Реальное время: до контрольной точки 11 часов 12 минут
Два здания, стоящие в «Изумрудном городе» бок о бок, совершенно не сочетались и даже противоречили друг другу. Впрочем, для «Изумрудного города» такое не редкость. Его застраивали не по плану; никто не думал о единстве формы. Все стремились отхватить участок получше и поскорее заполнить «Темные зоны». Так жадный мир воздавал последнюю дань Маммоне, искусству фастфуда, панк-арта, взрыв-рока – и стремился срубить деньжат по-быстрому.
Под номером 6М278К3301 значилась простая и строгая лютеранская церковь. Ее современный шпиль словно укорял тех, кто отрицает Господа и его учение. Маленькая церковь, как и все в «Изумрудном городе», одноэтажная, с колокольней, служила, однако, известной вехой именно благодаря своим малым размерам. Многие видели в ней связь с собственным прошлым. Простые, хорошие люди приходили в церковь и там молились. Они верили в свою веру и в своего пастора. То были люди старой закалки; они стекались в «Изумрудный город» изо всех уголков земного шара. В церкви они находили уединение и утешение – действенные лекарства в мире, новыми приметами которого стали себялюбие и невоздержанность во всем.
Соседнее с церковью современное здание, под номером 6М278К3303, вытянулось вверх на восемьдесят пять этажей. В плане оно представляло из себя прямоугольник, высокий, узкий. Прямоугольник был расписан в черные и белые квадраты и напоминал огромную шахматную доску. Выстроенный на три года раньше церкви, номер 6М278К3303 был огромным гостиничным комплексом. Как всегда в таких случаях, самые дорогие и роскошные отели располагались в нем на нижних этажах. Там гости наслаждались отдельными входами, мраморными полами и пятизвездочным сервисом. Еду готовили знаменитые повара, которые трудились на великолепных кухнях, предоставлявших настоящий простор для творчества. Чем выше, тем дешевле и потрепаннее становилась обстановка, а качественный сервис переставал существовать. Причина проста: дело в том, что с верхних этажей не открывалось красивого вида. Из окон можно было видеть только те пейзажи, которые вставляли в оконные рамы сами жильцы. Нижние же этажи выходили собственно на «Изумрудный город», и можно было оставаться постоянно на связи с жизнью, кипевшей вокруг. Из окон верхних этажей открывался вид только на «Темные зоны».
Отель «Галлиполи» занимал пять верхних этажей гостиничного комплекса. Окошки в номерах были маленькие и сплошь занавешенные. Стойка регистрации словно вынырнула из фильмов конца прошлого века: единственная лестница, шаткий лифт и вечно усталый, томный портье-гермафродит с женской внешностью, который явно не собирался ни в чем помогать постояльцам. Куда больше подходящих к стойке гостей его интересовали спортивные выпуски и ставки на тотализаторе. Аватар портье отдаленно походил на Роджера Мура, только очень потасканного и с силиконовыми грудями; им управлял усталый актер, который сейчас сидел у себя дома и смотрел телевизор, но иногда поглядывал и на маленький монитор – что там происходит в отеле «Галлиполи».
Актер увидел, как она входит; когда она направилась к лестнице, он снова повернул голову к телеэкрану. Мэрилин Монро нисколько его не удивила. Он повидал их всех: и Аву Гарднер, и Бетти Грейбл, и Джейн Мэнсфилд, даже Рока Хадсона и Бориса Карлоффа[6]. Поскольку все они уже умерли, ничего противозаконного в использовании их аватаров не было. Актер прекрасно знал: современные вурдалаки только и ждут, когда, наконец, поумирают нынешние звезды, все эти Кайли Миноуг, Джулии Робертс и им подобные. Подумать только, после смерти они зарабатывают больше, чем при жизни! Он давно перестал удивляться тому, какие у людей бывают странные вкусы. В отеле «Галлиполи» можно быстро перепихнуться – все просто и ясно. Даже киберкопы редко заглядывали сюда. «Галлиполи» находился в нижнем ценовом сегменте рынка и был местом грязных свиданий и встреч ПВП – «пропавших в Паутине». ПВП – аббревиатура для заблудших душ, принятая в официальных документах. Даже киберкопы давно оставили попытки изловить ПВП; едва к ним приближались, те бесследно растворялись. Ходили слухи, что ПВП даже знали, как передвигаться по «Темным зонам». Портье вздохнул и расслабился. До того, как в «Изумрудный город» валом повалят отдыхающие, еще три часа.
Мэрилин Монро, как ей было велено, поднялась на восемьдесят четвертый этаж, в номер пятьдесят восемь. Сегодняшнее задание пришлось ей очень по вкусу. Не каждый день становишься героиней сетевой игры с президентом Соединенных Штатов – пусть даже он всего лишь аватар. Она перечитала все что можно про Кеннеди, внимательно изучила сценарий и отрепетировала каждый жест, каждую сцену. Таково было условие заказчика. Взамен он пообещал ей кругленькую сумму. Скоро ее банковский счет удвоится, и можно будет еще целый год не работать.
Пора наслаждаться жизнью и на некоторое время не появляться в Виртуале!
Ей прекрасно удалось вжиться в роль Мэрилин; она сразу поняла это по реакции президента. Он ведь тоже участвовал в игре. Потом, когда их закрутило и понесло в ослепительном белом сиянии, он вдруг начал возиться со своим КатаПультом и как будто удивился на самом деле: Его реакция немного встревожила ее. Ей вдруг показалось, что вместе с ними в белой воронке есть кто-то еще; кто-то прижимал ее к президенту и не позволял ни одному из них разомкнуть объятия. Ненадолго ей стало страшно. Она убеждала себя, что все происходящее – игра ее воображения. Всем известно, в Виртуале невозможно стать невидимым; вот один из первых законов, который приняла ООН.
А тогда это ее здорово обеспокоило. Как будто Диксон заранее не знал, куда заведет его игра. Неожиданное приключение ошеломило ее. Еще больше она удивилась, когда аватар президента вдруг пропал, даже не попрощавшись.
Она достала присланную клиентом смарт-карту, служившую ключом, и вошла. В однокомнатном номере в глаза сразу бросалась незастеленная одинарная кровать. Больше никакой мебели не было, если не считать тумбочку, на которой стояли лампа, телефонный аппарат и бокал красного вина. На полу – потертый ковер. Никаких картин на стенах; окно занавешено. В кровати было что-то знакомое – и в спинке, и в том, как были отброшены смятые простыни. Она закрыла за собой дверь и, в отсутствие кресел и стульев, примостилась на краешке постели. Клиент запаздывает. Зазвонил телефон; звонок в пустой комнате прозвучал особенно резко.
– Алло! – едва дыша, сказала она.
– Мэрилин?
Она обрадовалась, узнав голос заказчика.
– Здрасте, мистер Онассис! – Так он просил к себе обращаться.
– Ты отлично сыграла. Совсем как настоящая.
– Должно быть, она была просто сказка – Мэрилин. Настоящая звезда.
– И ты тоже. Знаешь, я даже заплачу тебе премию.
– Здорово! А тот аватар вел себя точь-в-точь как президент.
– Игра прошла очень успешно.
– Интересно, где вам удалось раздобыть аватар президента? Я думала, это противозаконно. – Еще не договорив, она уже пожалела о вырвавшихся у нее словах. В конце концов, ей-то какое дело? И потом, заказчик еще не заплатил ей; ни к чему его раздражать.
– Он дал разрешение. Игра проводилась в рамках операции по обеспечению безопасности Белого дома.
– Ух ты… класс! Вот и мне в агентстве сказали, что заказ поступил из Белого дома.
– Только пусть это останется между нами.
– Конечно!
– Жаль, не могу лично с тобой встретиться, понимаешь… безопасность и все такое. Но, по-моему, выпить вместе мы все-таки можем. За отлично проделанную работу! И… кто знает… может, нам еще удастся посотрудничать! Главное, держи язык за зубами.
– Обещаю, я никому ничего не скажу.
– Умница. Я переведу кредиты и премию твоему агенту по авторским правам. А ты, кстати, бери бокал – я свой уже поднял, – и давай выпьем за успешную и очень красивую игру.
Мэрилин дотянулась до тумбочки и свободной рукой взяла бокал. Обычно она не пила спиртного и ничего не принимала, если не знала точно источник происхождения. Но агентство передало ее в аренду мистеру Онассису; значит, можно ничего не бояться. С ним она в безопасности.
– Твое здоровье! – услышала она его голос.
Она отпила глоток. Кибервино оказалось хорошим; крепкий, насыщенный вкус – ничуть не хуже настоящего.
– Дорогое, наверное, – сказала она, чувствуя, как теплеет внутри.
– Мэрилин, для тебя только лучшее. За великую звезду и великую актрису!
«Червя» она увидела после третьего глотка. В свое время она увлекалась всякой дурью и сразу узнала «кислотный лед», или «оргазм». В Реале ему соответствовал мощный психостимулятор, смесь метамфетамина и фенциклидина, «ангельской пыли». Сногсшибательный коктейль, обладающий и галлюциногенным, и возбуждающим действием. Отдыхающие, заполнявшие «Изумрудный город» в выходные, его просто обожали. Естественно, торговля «оргазмом» была вне закона. Дело в том, что от передозировки умирали, а работодатели требовали, чтобы их служащие к началу рабочей недели возвращались в Реал.
Такого прихода у нее не было никогда! Она следила за тем, как «червь» растет в ее бокале, допивает остатки кибервина… Затем «червь» заполз ей на руку и быстро внедрился под кожу – под костяшкой указательного пальца на левой руке. Она отшвырнула бокал, но было уже поздно. «Червь» рос, насыщаясь ее кровью и постепенно все больше багровея, а потом и коричневея. Она выронила телефон и попробовала выдернуть «червя», но тот вгрызался в нее все глубже.
Вирус… Он заразил ее венерической киберболезнью! Все, что угодно, только не это!
И вдруг она вспомнила о своем КатаПульте и нажала его.
– Поздно, – заметил заказчик в телефоне. – Слишком поздно, лапочка. Ничего, не волнуйся.
– Вы мне обещали! Я вам доверяла… Мои деньги! – с трудом, отрывисто произнесла она и нажала КатаПульт.
– Нет, Мэрилин. Ты ведь помнишь, как ты всегда говорила в Реале: «Деньги меня не интересуют. Я хочу лишь быть прекрасной».
«Червь» проник в ее организм, и внутри все взорвалось. Она испытывала небывалый прилив сил. Перед ней развернулась вся ее жизнь, все прошлое, все места, где она когда-либо побывала. «Червь» проник в кровь, и она сочувствовала, как он растет в ней, заполняет ее артерии.
Потом она увидела своего отца. Отец, улыбаясь, проплыл мимо: «Где ты была, малышка? А ну, иди сюда, поиграем!» Она отвернулась от него. Она помнила, какие ужасные вещи он вытворял – сначала с ее матерью, а потом и с ней. И что он заставлял ее делать. Из глаз хлынули слезы. В ней нарастали тревога и огромный, несдерживаемый страх – а «червь» все разрастался.
– Мэрилин, президент был настоящий, так что ты чуть было не трахнулась не с одним президентом!
Она понятия не имела, о чем он говорит. Ей было плевать, что он там бормочет. Неожиданно до нее дошло, почему номер в отеле показался ей таким знакомым – в том числе и незастеленная постель. Готовясь к заданию, она часто рассматривала снимки, сделанные в день смерти Мэрилин. Перед ней была та самая кровать, на которой Монро умерла.
Плач перешел в рыдания. Она рыдала не от боли, но оплакивала утраченную невинность, надежды, собственный страх и осознание того, что идти ей больше некуда. «Червь» уже внедрился в нее; она была беспомощна, потому что «оргазм» завладел ею целиком. «Червь» перемещался по ее организму, заполняя собой все. И попутно отвердевал. Тревога все сильнее… сердце бьется чаще… в голове мысли о Боге и об упущенных возможностях… Сама она то выныривала из Виртуала в Реал, то возвращалась назад. Она видела оборванный телефонный провод и там, и там… Быстрее, быстрее, все дальше и дальше… Ее тянет в никуда. Нет ничего реального. И мечты больше нет. Провод натянулся, вот-вот порвется и навсегда разъединит ее. Вот «червь» добрался до мозга, стер все воспоминания – и плохие, и хорошие. Он погружал ее в забвение. Наконец, кроме «червя», в ней ничего не осталось… Он умер так же быстро, как и появился.
– Прощай, Норма Джин, – сказал мистер Онассис.
То были последние печальные слова, что она услышала.
Реальный Белый дом
2-й этаж
Центр управления безопасностью — в Реале и Виртуале
Реальное время: до контрольной точки 10 часов 56 минут
– Его нет. Смита нет!
Клэнси ворвался в зал и увидел, что Галлахер один сидит перед монитором.
– А если он уже приступил к работе? – предположил Галлахер.
– Нам только что разрешили привлечь его!
– А он, может, проявил инициативу.
– А если бы мы решили не использовать его?
– Он поступил бы точно так же.
– Ты играешь с огнем!
– Отдохни, Дон! Эту задачу ни за что не решить обычными, традиционными способами. Думаю, Конор начал заранее, потому что хочет успеть до того, как во Второй мир хлынут отдыхающие. Он же сам сказал, ему не хочется толкаться в толпе. И потом, отдыхающие могут ненароком уничтожить какие-то серьезные улики.
Клэнси перегнулся через стол:
– Сколько еще Мастеров игры ты привлек к поискам?
– Пока я ограничусь одним Смитом.
– Вот гад… Интересно, кто тебе позволил?
– Вице-президент.
– Ты, значит, ходил к ней?
– Конечно. Она просила представить ей список кандидатов. Я предложил ей несколько на выбор, но сказал, что Конор Смит – самый лучший.
– Почему именно он?
– Сейчас для нас важнее всего его обширные связи во Втором мире. У него там много знакомых. Я со своей стороны буду снабжать его конфиденциальными данными, если они ему понадобятся. У нас нет времени обходить все мегакорпорации и выяснять, доступны ли сейчас те или иные Мастера игры.
– Значит, она просто так взяла и согласилась?
– Извини, Дон, но у нас в самом деле нет времени действовать по обычным каналам. Смит – настоящий ас, и я ему доверяю.
– Мы очень рискуем. – Клэнси потер лоб. Ситуация стремительно выходит из-под его контроля. Но скандалить он не стал; неучтиво напоминать Галлахеру, кто здесь главный.
– Как я сказал вице-президенту, раз речь идет о поисках президента, любой риск оправдан. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как тщательный отбор самого подходящего кандидата. Кроме того, тогда пришлось бы опрашивать массу людей. Мы должны действовать незамедлительно! – Галлахер откинулся на спинку кресла. – Дон, я попросил Джо Мейснера, чтобы он проводил нас наверх, к первой леди. Минут через пятнадцать.
– Зачем?
– Может, она сумеет нам помочь… даст хоть какую-то зацепку. Мы обязаны стучаться во все двери.
– Надо мне было держаться поближе к нему…
– Сейчас уже поздно.
– Я отвечал за него. А сейчас, если верить тебе, я применяю устаревшие методы и ищу ветра в поле!
Галлахер сделал вид, что не услышал обвинения.
– Что там со списками гостей?
– Над ними трудится целая бригада. Но мне придется всех допросить. Интересно, как ты себе это представляешь? По-моему, физически невозможно допросить почти три тысячи человек меньше чем за одиннадцать часов, особенно учитывая, что никому нельзя объяснить, в чем дело. Мы обшариваем один поисковик за другим. Ищем любые связующие звенья, любые подозрительные намеки.
Из гостей человек триста трахали Мэрилин Монро, но ни один не заказывал ее в той же компании, что и мы. Даже Джо Мейснер иногда заказывает себе на ночь кукол – двойников знаменитостей!
– Есть какие-нибудь новости про нашу Мэрилин?
– Ее по-прежнему ищут. Как и кукловода, который за ней стоит.
– Должно быть, он прекрасный программист, раз ему удалось преодолеть все системы безопасности. Он наверняка действует изнутри!
– Откуда именно? Он взломал коды мегакорпорации, коды Белого дома, даже коды авторских прав. Не может же он внедриться повсюду!
– Значит, он – трекер. – Галлахер крутанулся в кресле и поманил Клэнси за собой. Когда они оказались вне пределов слышимости, Галлахер продолжал: – Самые лучшие трекеры на свете работают на нас. АНБ, ЦРУ, ФБР – далее везде. Они ничем другим не занимаются, кроме как отслеживают информацию, которая распространяется в виртуальном пространстве. Они считывают информацию с камер-шпионов, они поставили жучки в такие места, о которых никто даже и не слышал. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году они вскрывают электронные письма и текстовые сообщения. Они накопили море информации. И вся накопленная информация должна где-то храниться. Не спрашивай меня, где именно. Я и сам не знаю. Но она есть. Нам нужен доступ к этой информации. Может ли Марлин разрешить его нам? – Галлахер наклонился вперед и заговорил еще тише: – Для нас такая информация важна как воздух, Дон! С ее помощью поиск пойдет значительно быстрее!
Клэнси молчал; он обдумывал слова Галлахера. Еще в 2027 году конгресс США, в соответствии с директивой ООН, ратифицировал закон о защите личных данных. Закон призван был защитить граждан США от перехвата их электронной почты и другой сетевой информации АНБ, другими спецслужбами или правительственными организациями, за исключением случаев, когда в судебном порядке доказаны враждебные намерения, угрожающие интересам государства. Пока никто еще не доказал, что закон когда-либо нарушался.
Клэнси решил напомнить Галлахеру об этом:
– Пол, вряд ли я чем-то смогу помочь. Вопрос находится не в моей компетенции.
– Вот почему Конору Смиту необходимо предоставить все возможные поблажки.
– По-моему, ты сильно рискуешь!
– А какой у нас еще есть выход? Придумай что-нибудь, и я охотно не стану поручать никаких заданий человеку, не принадлежащему к нашей системе.
Клэнси пожал плечами:
– Если облажаешься, меня с собой в пропасть не тащи! – Он пронзительно расхохотался: – Вот я дурак… как будто можно упасть еще ниже, чем сейчас!
Реальный Белый дом
Апартаменты первой леди
Реальное время: до контрольной точки 10 часов 41 минута
В отличие от большинства своих предшественниц Энни Диксон, въехав в Белый дом, не стала затеваться с ремонтом и менять обстановку. Белый дом нравился ей и таким, какой он есть, – от него веяло историей. Зачем что-то здесь менять, если сама она – и то если повезет – останется на страницах американской истории лишь самой мелкой ссылкой?
Финансово она не зависела от мужа, поскольку возглавляла собственное рекламное агентство. Поэтому, когда она стала первой леди, у нее не закружилась голова. Она предоставила мужу заниматься политической карьерой; когда требовалось – оказывала ему поддержку, и моральную, и финансовую. Она очень удивилась, когда Тедди избрали президентом; его прошлое изобиловало всевозможными ляпами и промахами, которые тем не менее нисколько не отразились на его карьере. И для нее оплошности мужа не имели особого значения. Она была деловой женщиной и не хотела детей; благодаря таким ее устремлениям он самостоятельно удовлетворял свои политические амбиции. Их брак сохранялся в основном потому, что у обоих было замечательно развито чувство юмора. Они вместе радовались достижениям. Тедди нравилось, что его жена так успешно ведет дела; он неустанно расхваливал ее на публике. Энни, в свою очередь, восхищалась его выдержкой и упорством. Кроме того, она знала: ему в самом деле небезразличны избиратели, интересы которых он представлял. Она считала, что именно поэтому Тедди Диксон в конечном счете и достиг успеха.
Она искренне верила, что именно Тедди ждет заслуженное место на страницах истории – а не ее, его жену. Какими достижениями она могла бы похвастать? Уж явно не тем, что приказала перекрасить стены Белого дома в другой цвет. И вот сейчас все может рухнуть. Если обнародуют запись, которую она видела…
Энни Диксон тихо сидела в своей гостиной и слушала доклад Мейснера о том, как продвигаются поиски. Рядом с Мейснером сидела Нэнси Самнер, вице-президент. Чем красноречивее становился Мейснер, тем яснее понимала Энни, что они ничего не знают.
Когда Мейснер закончил, Энни сказала:
– Когда я заказывала куклу Мэрилин Монро, я велела Эбби убедиться в том, что мы имеем дело с надежной компанией-поставщиком. Вы ее проверили?
– Да, – кивнул Мейснер. – Поставщик весьма надежен. Дочерняя компания «Темы».
– Конечно, пока мы блуждаем в потемках, – добавила Самнер. – Но мы, Энни, задействуем все возможности. Абсолютно все!
Энни Диксон недолюбливала вице-президента, но старалась этого не показывать. Внутренний голос подсказывал ей, что Самнер, поднаторевшей в юриспруденции – раньше она была адвокатом и специализировалась на трудовых отношениях, – не нравится Тедди Диксон. Она согласилась поддержать его только потому, что надеялась со временем его сменить. Если Тедди в ближайшее время не найдут, Самнер получает отличный шанс занять его место.
– Нисколько не сомневаюсь. – Энни Диксон мило улыбнулась Нэнси Самнер и тут же повернулась к Мейснеру. Пусть он и не лучший глава президентской администрации, но все же он – человек Диксона и верен ему до конца. Он наверняка чувствует, что у них над головами уже закружили стервятники вроде Самнер. Сейчас личная преданность – качество, которое искупает любые недостатки. – Кстати, та запись… – сказала Энни. – Что с ней случилось?
– После того как ее просмотрели мы, ее больше никто не видел, – ответил Мейснер. Насколько он знал, так оно и было. С другой стороны, раз к операции собираются привлечь сторонних людей, им, скорее всего, тоже покажут компрометирующую запись. – Кроме Нэнси, главы Агентства национальной безопасности и генерального прокурора. – Должно быть, уловив что-то в выражении лица первой леди, он тут же попытался успокоить ее страхи: – Записи хранятся в надежном месте; к ним никто не сможет подобраться. Если не получит разрешение президента или Верховного суда.
«И все вы теперь знаете, что мой муж пытался трахнуть куклу, двойника знаменитости!»
– Спасибо, – ответила Энни, тепло улыбнувшись.
Вице-президент встала.
– Если вам что-нибудь понадобится, я у себя в кабинете. Заходите в любое время.
– Непременно зайду. Не забывайте, я все еще живу здесь, – выпалила Энни и тут же пожалела о своей несдержанности.
– Я имела в виду отсеки, особо охраняемые Секретной службой. Если вы захотите узнать, как у них продвигаются поиски…
– Да, разумеется. Спасибо!
Нэнси Самнер вышла.
– Кто приказал провести Мэрилин к Тедди в кабинет? Вы? – спросила у Мейснера первая леди.
– А что тут такого? Обычное… безобидное развлечение, – последовал смущенный ответ.
– Мы с вами оба знаем, какой он.