Странное воспоминание

Чарли слушал его через плечо, не глядя, а когда тот договорил, блестящие черные глаза с серьезным видом воззрились на мужчину в синем свитере. Разбойник медленно развернулся к Дести Кулакам.

– Не думайте, я не задержусь в Лондоне надолго. От вас мне ничего не нужно. И хотя я мог бы считать каждого из присутствующих своим должником, я твердо заявляю: я пришел сюда не для того чтобы требовать. Я пришел, потому что хотел предложить, – Чарли зашагал по столу в сторону Десяти Кулаков, внимательно приглядываясь к нему. – Это не ящик рома ли там за тобой?

– Он самый!

– Кидай сюда бутылочку, а то что-то лица вокруг начали трезветь! Да и потом, моему французскому другу нужно напиться.

– Умеешь ты вести разговоры, – одобрительно захохотал Питер Тид и повернулся к Жану-Антуану. – Сейчас тебе точно полегчает, парень!

Бросив разбойнику темно-зеленую бутылку, Десять Кулаков приободрился и даже начал что-то напевать, доставая еще пару таких же.

– Так что ты хочешь предложить? – деланно без интереса спросил Капитан.

– Хотел. Хотел предложить. Одно денежное дельце. Средств до конца жизни хватило бы. Да только это не актуально. Вы же теперь честные люди, как я понимаю, – отмахнулся Чарли, усаживаясь на стол свесив ноги и открывая бутылку. – А по чьей вине отбились от дел?

Он рассеяно обвел всех вопросительным взглядом и стал пить ром из горла.

– Ну ладно! Не такие уж и честные мы люди, – нехотя признал бритоголовый и закатил глаза, когда вслед за его словами раздался ехидный смешок Чарли.

– А то я не знал этого! Живете всем скопом в той же лачуге, да продолжаете обкрадывать торговые суда. Будь вы честными людьми, разъехались бы уже подальше из этой дыры.

Вскоре после того, как бутылки рома обошли круг сидящих за столом несколько раз кряду, разговоры о делах забылись, Рыжий заиграл бодрую и не совсем складную мелодию на скрипке, изрядно захмелевший Жан-Антуан уже минут десять пытался справиться с приступом смеха; остальные члены уличного братства подняли прежний галдеж, какой доносился из-за двери в проулке, а Чарли, сидя в обнимку с Капитаном на столе, зловещим голосом рассказывал всем историю о том, как он украл шкатулку с византийским камнем, привезенную для королевы из восточной Европы.

– Но эти хитрецы задумали все весьма недурно! – со злой ухмылкой признал Чарли в приглушенном свете догорающих свечей и всего пары светильников на стене. – Из графства Кент, полицейский экипаж со шкатулкой отправился не в Лондон, а в графство Суррей, где экипажей стало уже два! Да-да, вы не ослышались. Для того чтобы никто не смог отследить шкатулку, в каждый из экипажей занесли по ящику из черного дерева, и экипажи разъехались каждый своей дорогой. Первый, что тронулся из самого графства Кент, уже без ценного груза продолжил путь из Суррея в Беркшир. Второй, запряженный конями другого цвета, выехал в направлении Лондона. На полпути все и случилось! – Чарли вскочил на ноги и, размахивая бутылкой на радость Щенку, начал сражаться с полицейскими из своего рассказа. – Перепрыгнув со своего коня, быстрейшего из всех скакунов, каких знавал свет, я выпустил кишки сначала тому охраннику, который стоял на подножке сзади, перебрался через крышу и перерезал глотку второму полицейскому и кучеру, затем взял управление экипажем на себя пока привязывал поводья к ручке сиденья. Но внутри экипажа кто-то сидел, и возможно не один. Надеяться на то, что они не услышали меня, было слишком дорогим удовольствием. Взяв пистолеты я впрыгнул в окно экипажа, застав врасплох настороженных полицейских – последних двух. Только они потянулись за оружием, как я пустил обоим по пуле в самое сердце.

– Говорят, экипаж пришел ко двору поздней ночью и привел за собой скверную погоду, – суеверно поежившись, сказал Тид. – А правда, что внутри никого не было и лошадьми никто не управлял?

Чарли Бродячие Штаны остановился и уставился на Питера острым немигающим взглядом.

– Правда.

– Что же ты сделал с несчастными телами полицейских? – спросил Тид.

– Съел.

Мелодия скрипки прервалась. Во все глаза присутствующие уставились на Чарли. Один Жан-Антуан похихикивал себе в ладонь и при всей сосредоточенности, тем не менее, не особенно-то следил за разговором.

– А в ящике, что стоял на полу, лежала моя награда. Открыв, шкатулку я увидел камень. Давнишний кусок песчаного кирпича. Увидав такой, вы бы прошли мимо, но от него исходило неосязаемое тепло и невидимый свет. Благодать! Если какой кусок камня и мог бы врачевать любые раны, то это был он! Страшно подумать, для каких бездушных целей шкатулка с чудо камнем могла понадобиться этому извергу, – грозно завершил историю о самом себе Чарли.

Два парня задумчиво смотрели на разбойника из темноты. Питер Тид выхватил из рук Капитана бутылку рома и поспешно сделал несколько глотков.

– Так и для чего тебе этот камень-то? – спросил Крыса.

– Это вообще полезная вещица, не так ли? Особенно в нашем деле, – Чарли спустился со стола и начал рыться в пальто, висящем на стуле.

– Ну ты, я смотрю, пошел гораздо дальше нашего дела, – заметил Десять Кулаков.

– А камень он где сейчас? – спросил Щенок.

– В данный момент у меня его нет, – выложив бумажный сверток на стол, Чарли достал из штанов украшенную тонкими ветвями серебряной лозы трубку, насыпал в нее полторы щепотки сухих красновато-черных листьев и фиолетовых стебельков из бумажного свертка, утрамбовал и запалил спичкой.

– А я слышал другое, – пораздумав немного, недоверчиво произнес Капитан. – С год назад знавал я одного парня родом из Кентербери, который хвалился, что видел тебя и даже проворачивал вместе с тобой одно крутое дельце.

– Неужели? – с сарказмом пробормотал Чарли.

– По его словам, вы и вправду преследовали охраняемый экипаж, из самого графства Кент до Суррея, потом стали преследовать второй экипаж, направившийся в сторону Лондона. Только вот он говорит, когда вы догнали и остановили экипаж, внутри никакой шкатулки не оказалось вовсе. И вам пришлось уносить ноги от приходящих в сознание полицейских, после чего вы заблудились и еще неделю голодные ходили по лесам и полям.

Все посмотрели на смущенно хихикнувшего Чарли. Увидев сомнения и раздумья на их лицах, Чарли суетливо поднялся на стол, пыхтя и зажимая зубами дымящую трубку, и быстро объявил всем:

– Разумеется это все придумки какого-то фантазера! Эм… я в самом деле не слышал выдумки нелепее и смешнее, – отмахнувшись как от чего-то несущественного прибавил он, но убедительным его голос не показался даже ему самому. – А что это у вас там?

Почувствовав себя еще более неловко, Чарли поспешно спрыгнул со стола и убежал в темноту рассматривать и копаться в бочках и мешках, наваленных под кирпичной стеной.

– Я слышал эту историю, – неожиданно подал голос Жан-Антуан.

– Какую, первую или вторую? – спросил Питер Тид.

Француз сдвинул брови и задумался над вопросом, потом прыснул и сквозь смех удивился:

– Их было две?

Тид засмеялся и похлопал пьяного юношу по спине, словно они были закадычные друзья.

– Нравится мне этот парень! – одобрительно крикнул Тид. – Только пьянеет быстро.

– А знаете, о чем я подумываю? – с глубокомысленным видом спросил Жан-Антуан, неустойчиво облокотившись на стол и подперев голову своим тонким кулаком. – Мне кажется, мсье Чарли что-то задумал и хочет выставить меня виновником в глазах общественности. Чтобы, как и тех других простецов, меня повесили, а он вышел сухим из воды.

Все тут же покатились со смеху. Крыса подавился ромом и выпустил изо рта фонтан, обрызгав Десять Кулаков, после чего схлопотал по голове.

– Почему ты так думаешь? – удивился Питер Тид.

– А на что я еще сгожусь преступнику?

Новый взрыв хохота хором раздался в комнате. Щенок корчился на столе, хватаясь за живот, и смеялся до слез.

– Это хорошая идея! – признал Капитан.

– Мы вообще-то думали, вы друзья? – сказал Тид.

– О-о-о! Это было бы намного лучше, – серьезно кивнув, согласился Жан-Антуан.

– Джентльмены, давайте выпьем за парня! Похоже кто-то хорошенько поработал над его портретом, – поднялся Десять Кулаков, указывая на лицо француза с заплывшими из-за сломанного носа глазами и расползающимся синяком по центру.

Одобрительно крикнув, каждый выпил у кого что было.

– Кстати, Джона не мешало бы подлечить, – заметил Тид.

– Обязан вам сообщить, мне нравится ход ваших мыслей! – с деловым настроем проговорил Жан-Антуан. – Я давно уже об этом говорю, и хорошо, что вы тоже обратили на мой нос внимание… как это у вас говорят – мистер Тид.

Английское слово позабавило Жана-Антуана.

– Мистер, – весело повторил Питер Тид.

– Да, правильно, мистер.

– Джон прямо как попугай, его можно учить словам, – злобно посмеявшись с француза, хмыкнул Капитан.

– Довожу до вашего сведенья, что я образован и начитан, посему… может статься так, что словам учить мог бы я сам, и притом не хуже вас, мистеры. А где врач? Кто из вас врач, мне кажется, я так пьян, что мне можно было бы вправить не только нос, но и безболезненно провести анатомическое вскрытие в ознакомительных целях. Какая чудная новая шутка!

Питер Тид поднялся со стула и огляделся.

– Чарли! Парень готов. Иди сюда.

– Зачем вы зовете мсье Чарли? Мне нужен врач.

Жан-Антуан медленно встал из-за стола, придерживаясь за спинку стула. Откуда-то из-за его спины появился Чарли и принялся изучающе рассматривать юношу:

– На что жалуетесь?

– Погодите, мсье Чарли… вы сказали, здесь мне поправят нос.

– Все верно. Питер, держи его.

– Что? Нет, мне нужен настоящий доктор! – Жан-Антуан начал водить глазами по помещению в поисках какого-то доктора, который, по его мнению должен был сейчас войти в комнату и быстрым легким движением вернуть изуродованному носу юноши прежний вид.

В это время его за плечи схватил Питер Тид:

– Спокойно, парень, ты не первый, кому Чарли что-нибудь вправляет.

– Никто еще не жаловался, – подал голос Щенок, улыбнувшись, и снова шрамы в уголках его рта неестественно высоко завернули его улыбку кверху.

– Но вы сказали, здесь будет доктор! – истошно вскричал Жан-Антуан, чей страх перед предстоящей процедурой лишь усиливался опьянением.

– Само собой, глупый Джон, – посмеялся Чарли, закатывая рукава, – кто бы тебе здесь исправил нос, если бы я сюда не пришел?

– То есть вы снова меня обманули!

– Просто ты не очень хорошо понимаешь по-английски. Не вырывайся, Джон, а то хуже будет, – Чарли потянулся к лицу Жана-Антуана, все вокруг с любопытством наблюдали за юношей, отчаянно вырывающимся и гневно посыпающим проклятьями. А руки Питера Тида крепче стиснули плечи француза.

Неожиданно Чарли схватился за лицо Жана-Антуана левой рукой, а правой взял отекший нос юноши и сделал быстрое движение, вслед за которым последовал отчетливых хруст, заставивший всех присутствующих поморщиться. Юноша перестал вырываться и замолчал.

– Отпускай, – бодро скомандовал Чарли Питеру Тиду.

Седовласый разжал пальцы и выпустил покачнувшегося француза. Жан-Антуан начал клониться и, без чувств запрокинув голову, ничком повалился на пол, на то место, где только что стоял вовремя отступивший в сторону Чарли. Щенок и Крыса тут же вскочили, выглядывая из-за края стола, чтобы разглядеть упавшего. Чарли и Питер Тид какое-то время приглядывались к бездвижно лежащему у них в ногах Жану-Антуану, потом обменялись тревожными взглядами.

Чарли покачал головой и протянул:

– Да… не нужно было ему сейчас падать на лицо.

Глава 6. Бабочки в сахаре

В холодном сумраке где-то в стороне шелестел шепот двух людей. Один приглушенно звал другого, второй бормотал что-то несвязное, во сне отзываясь таким же шепотом. Следом раздался достаточно громкий хлопок, и второй с непониманием начал спрашивать, что случилось. Тут же настала тишина, прерываемая хором храпа остальных.

– Ключики еще у тебя? – едва слышно прошелестел голос.

– Господи! Призрак! – просипел второй.

– Тише! Тихо ты! – сквозь суетливые звуки быстрой возни зашептал первый. – Нет-нет, я вчера вернулся, вспоминай.

Задыхаясь, второй начал что-то мычать и первый его отпустил.

– И точно! Облегчение-то какое! А я уж подумал, чертовщина какая-то.

– Поднимайся, нужно кое-что сделать.

Жан-Антуан с трудом продрал глаза и уставился в пронизанный щелями серый потолок, прислушиваясь к разговору.

– Сколько сейчас часов?

– Уже светло. Где ты хранишь ключи от тайника?

– Тайника?

Жан-Антуан чуть повернул голову, выглянул из-за ноги Рыжего, который спал рядом на мешках. Склонившись в задымленном зеленоватом утреннем свете мутных окон, Чарли стоял над Питером Тидом, сонно потирающим лицо. Стол был сдвинут в сторону, а ободранный ветхий гостевой диван Тида стоял почти в самом центре комнаты. Зеленоватый свет подчеркивался и в тени, где годами отсыревающие стены были покрыты плесенью. Морозный сквозняк трепал тряпье, которым были завешаны разбитые стекла. В носу юноши пульсировала боль, а под кожей вокруг носа роились и чесались сотни крупиц спадающего отека.

– Да, мой тайник. Ты еще кому-нибудь о нем говорил?

– Нет, точно, нет.

– А ключи от него где?

– Так это, в самом тайнике.

– Ах ты старый лис! Я бы до такого сам не додумался, – восхищенно признал Чарли. – Но как мы откроем тайник, если ключи в самом тайнике?

– Откроем, – добродушно заверил седовласый и начал моститься, чтобы лечь на другой бок, – потом покажу как.

– Пойдем сейчас.

– Сейчас? А завтрак как же, Чарли?

Неожиданно кто-то издал громкий храп и заворочался. Седовласый притих, оглядывая комнату. Не увидев затаившегося Жана-Антуана, они с Чарли решили, что никто не проснулся, но Чарли теперь грозно буравил Тида взглядом.

– Ладно, сейчас так сейчас. Пойдем.

Питер Тид отдуваясь, поднялся, свесил ноги и стал натягивать пиджак, которым укрывался как пледом.

Осторожно перебираясь через валяющиеся на полу бутылки и грязное тряпье, эти двое старались не разбудить остальных. Жан-Антуан проследил за ними глазами.

– Давно ты в последний раз проверял тайник? – оглянувшись, почти одними губами спросил Чарли.

– С полгода назад, весной еще. Я не часто туда наведывался. Чтобы ни у кого не появилось лишних вопросов. Но в тот раз все было на своих местах. Давай когда выйдем, поговорим.

– Стой! Ты слышал? – насторожился Чарли.

– Нет.

– Как будто мышь пробежала.

– У нас здесь и были мыши. Всегда.

Переговариваясь шепотом, они убрали засов и, медленно отворив поскрипывающую дверь, вышли на улицу. Бледная белая полоса света на полу начала сужаться. Дверь скрипнула и захлопнулась. Никто из спящих даже не шевельнулся. Жан-Антуан все гадал, о чем бы это они могли говорить, потом допустил мысль, что эти тайны могут быть направлены против него и сел, опираясь на уставшие руки. Подумав недолго, он решил проследить за подозрительно ушедшими разбойником и Питером Тидом. Пока он сполз с мешка, Капитан несколько раз ворочался, лежа головой на столе. На секунду юноше показалось даже, что тот проснулся, но потом, не теряя больше времени, Жан-Антуан поспешил выйти и от скрипевших под ногами осколков разбитой бутылки только припустил ходу.

Когда за ним захлопнулась дверь, он с облегчением выдохнул. Сумеречная утренняя улица была припорошена редким снегом и задымлена туманом. Мокрые кирпичные стены проулка тускло блестели. Издалека эхом доносились голоса. Беззаботный голос Чарли француз узнал сразу. Он пошел тем же путем, каким они пришли сюда вчера ночью. За заборами слышались звуки работ в доках. Вскоре из тумана показалась фигура в высокой шляпе и расстегнутом пальто, подбитом овечьим мехом. Двое мужчин впереди шли и разговаривали, не подозревая о том, что за ними следит Жан-Антуан. Они миновали мост через канал, ведущий в южный док, вскоре мост через канал в доки импорта и экспорта. Справа в промозглой сырости тумана плескались волны на Лаймхаус Рич. Места были до того непривычные и дикие для Жана-Антуана, что он с замиранием сердца оглядывал все вокруг. На удивление неприятная картина предстала глазам француза: прямо на земле, съежившись от холода, вскрикивая и скуля, в беспокойном сне метался пьянчуга, чье лицо было покрыто странными грязно-желтыми пятнами.

– Так ты для этого приехал? Чтобы забрать свои сокровища из тайника? – послышался голос из тумана.

Не увидев впереди идущих фигур, Жан-Антуан понял, что отстал и прибавил шагу.

– Я бы не назвал это сокровищами, Питер. Скорее, коллекция.

– Ну да, точно, больше подходит.

– Все я забирать не буду. Возьму только необходимое.

– Значит, мне нужно будет приглядывать за тайником и дальше?

– Разумеется! Хотя это и не обязательно.

– Хорошо, – неуверенно отозвался Тид.

Доки Уэст Индиа остались позади, Чарли и Питер Тид свернули влево на запад и зашагали по Коммершиал роуд. Здесь начиналась бурная повседневная суета восточного Лондона, просыпающегося раньше остальных районов. Часто встречались уставшие угрюмые лица, заштопанные одежды некоторых прохожих повергали Жана-Антуана в ужас и непонимание. Он далеко не до конца осознавал, что причиной всего здесь была беднота. Люди шли на работу, кто-то работал прямо на улице, раскладывая товар, другие отпирали двери крохотных магазинчиков, болезненный кашляющий старик на Уитни стрит вместе с сыном нес огромный ящик в сторону Кейбл стрит. Среди кишащего люда заношенный пыльный пиджак Питера Тида, мелькавший впереди, больше не казался чем-то диким и выходящим из ряда вон.

Чтобы не потерять преследуемых, Жан-Антуан решил увеличить шаг и сократить расстояние. Вскоре он уже осторожно шагал следом за Чарли и Тидом на расстоянии нескольких шагов.

– А что стало с названием банды после того, как Том Сканлан был смещен с должности главаря? – поинтересовался Чарли, не без потехи вспомнив о старшем брате Красавчика. – Мне оно так нравилось.

– Ничего. Сначала мы хотели изменить название, пару лет не закрывали этот вопрос, но ничего красивее не придумали. Был всего один вариант, но он никому не нравился.

– Какой вариант?

Питер Тид шел, будто бы и не услышав вопрос, потом махнул рукой, придвинулся ближе и что-то тихо сказал Чарли.

– Чем плох этот вариант? – удивился Чарли. – По мне, так Парни Капитана весьма недурно звучит!

Тид тут же запротестовал и вновь что-то тихо проговорил, придвинувшись, чтобы никто не слышал.

– Ах вот как, – понимающе кивнул разбойник, – ну раз все понимали только в этом смысле, тогда конечно. А кто придумал этот бред?

– Да Крыса, чтоб его! Кто ж еще!

– Значит, так и остались Лихие Малые?

– Ну да, вроде того.

– Правильно сделали!

Такой далекой пешей прогулки по городу Жан-Антуан еще не проделывал.

Миновав Олдгейт, они шли еще очень долго. Наступавший декабрьский день не очень-то охотно разгонял стылый туман. Вокруг теперь сновали люди на вид приличного достатка, часто на глаза попадались клерки в одинаковых темных костюмах, с подножек частных карет спускались джентльмены, с самодовольным холодом озирающие улицу. Иногда их сопровождали очень милые женщины, иногда, наоборот, лишенные привлекательности, но никогда не лишенные изящества своих нарядов.

Увидев общество подобное тому, что привык видеть всю жизнь, Жан-Антуан будто бы сделал глоток свежего воздуха, и настороженность, с которой он следил глазами за разбойником и его другом Тидом, сменилась хладнокровной уверенностью. В конце концов, путешествие завело его в приключения, о которых юноша грезил годами напролет. Но привычный для француза мир не исчез одновременно с тем, как нога Жана-Антуана ступила на британскую землю. Волей безумца разбойника этот мир просто остался для юноши по ту сторону стены лондонского Сити.

Неожиданно обернувшись и коротко оглядевшись, Чарли скользнул мимо Жана-Антуана деловито внимательным взглядом, но, углубленный в быстрый поток своих мыслей, он даже не заметил юношу и вместе с Питером Тидом быстро свернул с оживленной улицы в переулок. Замерев на секунду, Жан-Антуан подумал сначала, что они свернули из-за него, но вспомнив странности разбойника Бродячие Штаны, решил, что ему не показалось, будто Чарли вовсе его не узнал, и этот поворот, вероятно, входил в план маршрута. Поэтому юноша уверенно двинулся вслед за ними.

Уйдя с оживленной улицы и никого не увидев впереди, Жан-Антуан перешел почти на бег. Чуть дальше между домов слева темнел проход в другой еще более узкий проулок. Следы на снегу вели именно туда.

Тихо подкравшись к углу дома, он заглянул в проулок: Чарли стоял в его конце, подозрительно оглядывая стены, а Питер Тид, опустившись на колено, держал кирпич в одной руке, а другой тянулся в отверстие в стене, откуда вынул кирпич. Когда он достал руку, в ней звонко колыхнулась связка ключей. Чарли восторженно покивал, дивясь изощренной изобретательности своего старого друга. Вернув кирпич на место, они спустились вниз по ступеням в подвал одного из домов окружавших тесный внутренний дворик в конце проулка. Когда дверь за ними закрылась, Жан-Антуан поспешил туда.

Со всех сторон поднимались высокие с налипшим снегом стены без окон. И без того тесный внутренний дворик имел вдобавок и палисадники, огороженные кованными заборчиками. Спустившись по ступеням к двери со стеклом, юноша заглянул внутрь. За дверью была небольшая пустая комнатка с низким потолком. Он тихо вошел в полумрак подвала. Слева имелась еще одна дверь, глухая двустворчатая с полудюжиной замков. Жан-Антуан нагнулся к замочной скважине. Перед дверью никого не было, за ней, похоже, располагалась большая заставленная стеллажами подвальная комната, свет в которую попадал через окна на другой стороне здания. Ни голосов, ни звуков пребывания там людей не доносилось. Жан-Антуан с волнением решал, входить ему или нет, но невиданное любопытство, делавшее его предприятие невероятно значимым для него самого, толкнуло его на этот опрометчивый поступок. Если идти, так до конца!

Он медленно и осторожно потянул дверь за ручку и просунул в щель голову. Заставленные стеллажи делили комнату на несколько коридоров, по-над стенами, кроме стены напротив входа, стеллажей не было. Потолок в этом помещении был значительно выше.

– Для чего тебе они все? – послышался голос Тида, заставивший Жана-Антуана притаится.

– Важнее вещей просто не существует, Питер. Для всего!

– Все равно не понимаю.

Голоса звучали в центральном проходе между стеллажей.

Жан-Антуан открыл дверь пошире, просочился внутрь и спустился по ступеньками в комнату. Прокрался к стеллажу, за которым стояли Чарли и Питер Тид.

– Погоди-ка, – настороженно произнес Чарли и, прищурившись, присмотрелся к большим запыленным банкам, что стояли в стеллаже справа от них, наполненные вязкой мутновато-рыжей жидкостью и плотно закрытые стеклянными крышками. – Эти переставлены! Ты же говорил, здесь все в порядке?

– Как ты можешь утверждать с уверенностью, ты не видел их почти восемь лет, а они все к тому же совершенно одинаковые!

– Ты их трогал?

– Жутковатые они для меня, я к ним и пальцем не прикасался.

– О! Чудесно! И вправду на своих местах. Ты прав. Ну, пойдем дальше, – проговорил Чарли, приглашая Питера двигаться вперед.

Жан-Антуан перевел взгляд на стеллаж и со странным чувством разобрал, что в банках не только омерзительная на вид мутная жидкость, но и бабочки. В каждой банке было по одной бабочке, и на каждом стеллаже стояли банки с бабочками одного единственного для этого стеллажа вида. Сотни или, может быть, несколько тысяч банок занимали весь подвал, больше на стеллажах не было никаких других предметов.

– Ты что-то конкретное хотел…

– Тише, – нараспев произнес Чарли. – Мне нужно сосредоточиться и вспомнить, она может быть где угодно.

Чарли поводил пальцем в воздухе, озирая единственный стеллаж, что стоял вдоль стены напротив входа.

– А это может стать проблемой, – с удивлением признал Чарли.

Питер Тид стоял молча, не зная, стоит ли ему уточнять, о чем говорит Чарли, и сосредоточенно пялился на банки.

– О! Ну, разумеется! – бодро воскликнул разбойник и скрылся за поворотом, потом вернулся с невысоким табуретом в руках. Уделив большое количество внимания установке табурета строго по центру прохода между стеллажами, придвинув его к стеллажу у стены, Чарли взобрался на табурет и уставился глазами в выраставшую напротив его лица стеклянную банку.

– Восхитительно! – с благоговейным придыханием прошептал он.

Питер Тид недоверчиво сдвинул брови. Юноша сильнее высунулся из-за стеллажа.

Медленно смуглые грязные пальцы разбойника обхватили банку, внутри которой в густой мутной рыжине синел разлет ярких крыльев создания величиной с детскую ладонь. При этом в остальных банках стеллажа были одинаковые бабочки, но другого цвета.