Гости «Дома на холме»

– Как это не прописана? – не поверила она. – Бабушка должна была… Как же меня в школу взяли без прописки?

– Но сейчас-то ты уже не учишься в школе? Вот и давай… Собирай вещички.

Школа действительно была позади. Даже экзамены сданы. Вместо того чтобы кружиться на выпускном балу, Таня бросала комки ссохшейся земли в бабушкину могилу. Положено было – один, но она не могла остановиться и зарывала страшную яму.

– Истерит сиротка, – со знанием сказал один из могильщиков.

И увел девушку в свою каморку при кладбище, где долго отпаивал чаем из кружки, покрытой ржавым налетом. Ни о чем не расспрашивал, а Тане и не хотелось ничего рассказывать. Сколько она там просидела – молча, с остывшей кружкой в ладонях, – потом и не вспомнилось, но могильщик не выгонял ее, не торопил… И пальцем не тронул беззащитную девочку. До сих пор Татьяне Михайловне казалось, что ее вера в человечество не умерла вслед за бабушкой только благодаря этому человеку, даже имени которого она не узнала…

Когда Таня вернулась в бабушкин дом, дверь уже оказалась опечатана. Если б ее заметил кто-нибудь из соседей, донесли бы? Она не была в этом уверена, но, не включая свет, собрала вещи, документы, остаток денег из бабушкиных сбережений (хорошо, как-то раз увидела, где та их прячет!) и покинула окончательно остывший дом.

С тех пор она жила то в студенческом общежитии, то в преподавательском, потом снимала квартиру… До тех пор, пока Татьяне Михайловне не пришла в голову счастливая мысль поселиться в гостинице, где она будет свободна от быта. Готовить, заниматься уборкой? Увольте! Отвлекает.

Номер был недорогим, но, впервые открыв дверь в единственную комнату лет пять (или уже шесть?) назад, Татьяна Михайловна поняла, что пришла сюда надолго. Таких понятий, как вечность, в ее лексиконе не имелось. Что может быть вечным в мире, где ее – всего-то! – полувековая жизнь уже вместила несколько эпох?

Власти каждой следующей эпохи пытались стереть предыдущую из памяти целого народа, а еще лучше – всего человечества. Но крупицы воспоминаний мерцали в сознании еще живых свидетелей, мешая задернуть черный, непроницаемый занавес и совершенно отгородить прошлое от настоящего. Беда была в том, что воспоминания разных людей зарождались на противоположных полюсах и, пересекаясь, искажали общую картину до того, что представить истинную реальность становилось невозможно. Вдобавок находились те, кто увлеченно перерисовывал эту картину, добавляя несуществующие детали, исправляя приметы реальности.