Десятая планета (сборник)

Давид Викторович Пекарский

Десятая планета

(Сборник)

Десятая планета

Глава 1. Флеров

Сергей Флеров стоял возле окна в своем кабинете и смотрел на Москву «свысока», вернее, с 17-го этажа здания, где располагался его офис. Из окна открывался чудесный вид на Смоленскую площадь, обрамленную величественным зданием МИДа и другими замечательными домами, среди которых, несомненно, выделялись две башни, похожие друг на друга, как близнецы. Если сфотографировать площадь с Бородинского моста широкоформатным фотоаппаратом, получился бы уникальный вид, который легко мог бы стать визитной карточкой Москвы. Флеров перевел взгляд во двор. «Когда этот "сосед" поднимется, мне придется попрощаться с видом на Москву. Будут только окна, окна и окна», – подумал он про себя, разглядывая фундамент новостройки, где-то далеко внизу, под своим окном.

Это был молодой мужчина, лет двадцати семи, высокий, спортивного телосложения, с интеллигентным лицом и темными, аккуратно постриженными волосами. Интеллигентность лицу придавали жгучие карие глаза с еле-еле различимой синевой под ними (как обычно, следствие напряженной умственной работы). Одет он был в белоснежную рубашку с узеньким воротничком, короткими рукавами и двумя карманами на груди. Левый нагрудный карман оттягивал какой-то небольшой предмет, по форме напоминающий мобильный телефон. Черные брюки сидели на нем как влитые. Вдоль наружного шва, там, где у военных располагаются лампасы, в брюки была встрочена узкая полоска (толщиной с цыганскую иголку) из черного шелка. Кроме оригинальности, это придавало брюкам вид недешевой вещи.

Кабинет был огромным. Хотя, возможно, он просто казался большим, потому что в нем было мало мебели. Здесь стоял добротный стол, который из-за толстой столешницы казался массивным. Два шкафа, одежный и книжный, растворились в углу. Возле огромного окна уютно приютились журнальный столик и два кресла. Вот и все, не считая репродукции картины Рериха с непальским пейзажем. На дальнем плане этой картины были изображены горы (естественно, Гималаи), на ближнем – пологие холмы. На холмах располагались кубики с прямоугольными точечками – это непальские домики с окошками. Картина висела на стене, напротив стола, и радовала глаз хозяина кабинета небесно-голубыми красками. По слухам, картины Рериха, включая репродукции, приносят своим владельцам деньги. Да, еще в кабинете было небольшое зеркало. Оно висело у входа, возле одежного шкафа, и не представляло ничего особенного, потому что было просто прямоугольным и даже не имело рамки. Не занятая мебелью площадь составляла не менее двадцати квадратных метров, и это создавало впечатление простора. Зазвонил телефон. Флеров подошел к своему столу, сел в черное кожаное кресло, снял трубку и сказал:

– Алло.

– Сергей Евгеньевич, звонит заказчик по поводу изготовления изделий, – сообщила секретарь.

– А что, некому ответить?

– Да, некому. Волков в отпуске, а Дмитрий Викторович в «проектной лавке».

«Даже фразы она переняла у отца, ведь только он сейчас называет проектные институты "лавками", – подумал Флеров и сказал: – Переключайте на меня».

– Скажите, я правильно попал? Изготовление изделий из металла? – проговорил в трубку мужской сипловатый голос.

– Да, вы попали по адресу, – ответил Флеров.

– Здесь написано любые изделия, это действительно так?

– Да, мы делаем из металла все, кроме ювелирных изделий и тяжелых танков.

– Хорошо, тогда мне нужен средний танк, – с вызовом сказал заказчик.

– Извините, но у нас кончились комплектующие: пушки, – учтиво ответил Сергей.

– Ладно, сделайте без пушки, – продолжал язвить сипловатый голос.

– Вы что, издеваетесь?

– А вы?

– Я пошутил!

– И я тоже!

– Итак, что вам нужно? – вернул деловую ноту Флеров.

– Мне нужен флюгер.

– Флюгер на крышу?

– Точно.

– К сожалению, у нас нет дизайнера, поэтому художественные изделия мы не делаем.

– А пишете в рекламе: «любые!», – раздраженно подвел черту заказчик.

– Да, признаюсь, вы нас подловили. До свидания, – закончил разговор Флеров и положил трубку.

В кабинет вошла секретарь. Это была пожилая женщина довольно крупных размеров, но, несмотря на свои габариты, она двигалась легко и почти бесшумно. Одета она была в темную юбку и розовую кофточку, шея была повязана красным воздушным платочком, а волосы аккуратно уложены в пучок на затылке, что придавало ей несовременный вид.

– Сергей Евгеньевич подпишите документы, – сказала она и, положив на стол папку с надписью «На подпись», вышла из кабинета. Зазвонил телефон.

– Алло, – ответил Флеров.

Приятный женский голос назвался Ольгой.

– Я звоню по поручению правительства Москвы. Скажите, какой информационно-правовой программой вы пользуетесь?

– Ольга! Сегодня мне предложили по телефону семь раз купить программу. Вам не кажется, что это уже слишком?..

– Мы хотим просто дать вам возможность бесплатно поработать с программой «Консультант плюс», – не унималась Ольга.

– У нас уже есть аналогичная программа «Гарант».

– А может, все-таки посмотрите нашу программу?

– За-а-а-чем? Наша программа прекрасна! И все настолько замечательно, почти близко к счастью! – сказал он и положил трубку. – Снабжение программами исключительно в компетенции правительства Москвы, – добавил он с иронией вслух сам себе, затем нажал на телефоне кнопку внутренней связи и сказал: – Елена Владимировна, я сейчас уезжаю. Если кто-то будет меня разыскивать, свяжитесь со мной по мобильнику. Да, документы я подписал.

Сергей откинулся на спинку кресла.

«Но почему же мне так тошно? – думал он. – Сильное чувство неудовлетворенности. Это из-за купола? Думаю, что нет. В профессии я, конечно, не самый сильный, но свои проблемы как-нибудь сумею решить. Здесь явно что-то другое. Неспроста тянет на творчество. Несколько стихов, написанных в дни уныния, это, возможно, еще не творчество, хотя кто знает! Вот, к примеру, эти стихи совсем неплохи».

Флеров мысленно начал воспроизводить свой опус:

Я загрустил и замкнулся в мечтах своих,Годы бегут, нет им забот, что-то гонит их.Это судьба мной играет ради прихоти,Чем-то блеснет, путь озарит, но не даст идти.Старый мой город, ты бесценен, нет добрей тебя.Здесь я грустил, здесь тосковал, здесь мечтал я.Дай мне мечту, дай мне любовь, дай мне мой шанс!Сейчас я никто, не заслужил, пусть любовь – аванс!

«Ты просишь аванс? – спрашивал он себя. – Но ты уже получил предоплату. Ты получил фирму готовенькую, тепленькую, просто так, по праву сына, и теперь отвали из очереди. Всё! Все подарки подарены. Остальное, будь добр, добывай непосильным трудом. Конечно, любой другой на моем месте был бы счастлив. Деньги есть, положение есть, даже власть, пусть над небольшим количеством людей, но есть. Что еще тебе надо? Любовь? Ха, ха, ха! Любовь? Так заслужи ее! Скорее всего, по закону жанра предметом твоей любви окажется замужняя женщина с двумя, нет, с тремя детьми. Вот это будет борьба так борьба! Представляю, какими качествами должна обладать эта женщина, чтобы вступить в такую схватку за нее?»

Флеров встал из-за стола, подошел к зеркалу и посмотрел внимательно на свое лицо. Гладко выбритая кожа, чистая, без единого прыщика, умный и проницательный взгляд.

«И такой парень пропадает. Ну, не совсем пропадает. Так сказать, случайные девицы аж выпрыгивают из своих трусиков, чтобы слиться со мной в экстазе. Может, они это делают из-за моих денег? Может. Но, во всяком случае, даже если они на мне, точнее подо мной, и зарабатывают, то делают это без отвращения, а даже с радостью», – сказал он себе.

Флеров достал из заднего кармана брюк маленькую расческу и поправил прическу. Затем он поднял воротничок своей замечательной рубашки. Изменяя наклон головы и двигая плечами, он внимательно осмотрел себя, с поднятым воротником со всех сторон. Получилось красиво. Немного подумав, Сергей опустил воротничок в исходное положение. Ему показалось, что стало хуже. Тогда он снова поднял его, убедившись, что первая мысль оказалась правильной. Закончив терзать одежду, Флеров вышел в приемную.

– Сергей Евгеньевич, вам поднятый воротник идет, – сделала комплимент секретарь.

«Вот старая карга, ничего не пропустит, все замечает, – подумал он и подчеркнуто вежливо добавил: – Спасибо Елена Владимировна».

Олег Вулеев протирал стекла своего автомобиля, припаркованного возле многоэтажного офисного здания, расположенного на Новом Арбате. Это был молодой парень, по виду ровесник Флерова. Ростом он был выше среднего. Обтягивающие голубые джинсы «стрейч» и такая же узкая рубашка подчеркивали рельеф мышц его тренированного тела. Волнистые темные волосы, длинные и ухоженные, были убраны в небольшую косичку. Добродушное лицо с небесно-голубыми глазами, неизменно мечтательный взгляд и широкая улыбка говорили о нем как о коммуникабельном и добром человеке.

Флеров вышел из подъезда здания, где располагался его офис, и направился к машине Вулеева, по мокрому асфальту, политому быстротечным летним дождем. После дождя вышло солнце, и под полуденными лучами светила асфальт начал парить. Даже в каменных джунглях Москвы почувствовался запах земли. Увидев друга, Вулеев прервал очистку стекол и протянул руку Флерову. Тот пожал ее. Вулеев осмотрел Сергея с ног до головы. Затем он сделал паузу, положил на капот тряпку и молча опустил ему воротник. Сергей не двинулся. Вулеев снова взялся за тряпку и сказал:

– Машина подана.

– Зачем ты опустил мне воротник?

– Я подумал, что ты забыл привести себя в порядок, и помог тебе.

– Помощник! Я специально его поднял, чтобы было красивее.

– Не обижайся. Так тоже неплохо.

– Твой «опель» уже совсем пожилой. Вот молдинг впереди оторвался и торчит как ус у сома, да и бампер весь поцарапан, – сказал, садясь в машину, Флеров.

– Это все вписывается в концепцию моей машины, так сказать, имидж «задиры», – ответил закончивший со стеклами и занявший водительское кресло Вулеев.

– Пора бы уже поменять машину вместе с имиджем, – ответил Сергей, который сидел на переднем сиденье пассажира.

– Я, в отличие от некоторых, не олигарх. Я простой труженик, зарабатывающий по крохам, копейка к копейке, – ответил владелец машины.

– Это я значит олигарх? Ха, ха, ха… нашел олигарха.

– А кто ты? У тебя своя быстро развивающаяся фирма с офисом в центре.

– И с могущественным папой, – иронично добавил Флеров.

– Заметь, я этого не говорил, – смягчил Вулеев.

– Зато подумал.

– Ты зря ерепенишься, у тебя отличный отец. И это не беда, что он так «ви-и-со-ко» поставлен. Ты злишься на него за то, что он приставил к тебе свою секретаршу. Ну это, может, даже и хорошо, что она старовата. Не отвлекает от работы, хотя можно предположить, что в молодости она была очень красивой женщиной.

– Может, оно и так, но от этого мне не легче.

– А что касается моей ласточки, в смысле «опеля», то он меня вполне устраивает. Если сейчас искать такую же навороченную машину, как эта, то по деньгам мало не покажется, – ответил Олег.

Вулеев завел машину, и они поехали. «Поехали» – громко сказано об их перемещении, «опель» плавно вошел в пробку и медленно катился по Новому Арбату со скоростью черепахи Тортиллы из небезызвестной сказки. Это была автомобильная пробка, обычное явление для московских дорог. Флеров уставился в окно и смотрел по сторонам на здания и сооружения, обступившие плотный поток машин. Многие фасады домов выглядели парадно, другие стояли в лесах, на которых работали строители, приводя здания в порядок. Из глубины переулка выглянула новостройка. Здание из монолитного бетона уже доросло до третьего этажа.

– Красиво сейчас строят, – сказал Флеров, – мрамор и стекло, древнее и современное в одном «флаконе».

– Ты так удивляешься, как будто первый раз видишь Москву.

– Видишь ли, Олег, когда едешь за рулем своей машины, тех мгновений, которые ты способен уделить окружающей действительности, оторвав взгляд от дороги, недостаточно для получения удовольствия. Ведь, чтобы успешно управлять машиной, нужно одновременно контролировать множество факторов: дорожную разметку, знаки, машины на дороге впереди, машины на дороге сзади, соседние ряды, приборы в машине, работу двигателя, шумы в подвеске, ямы на дороге…

– Если бы мне сказали об этом перед тем, как я впервые сел за руль, я бы вообще никогда не тронулся с места… Посмотри, какой слева «брабус»! – воскликнул Вулеев.

Эксклюзивная модель одного из лучших автомобильных концернов мира «мерседес», прошедшая через тюнинговое ателье «Брабус», ерзала по асфальту между «москвичом» и «жигулями» впереди «опеля» со скоростью потока, то есть практически без скорости. Это выглядело плачевно, ибо, судя по низкому клиренсу и спортивным обтекаемым формам, время разгона этой машины до ста километров в час не превышало четырех и двух десятых секунды.

– Если бы была моя воля, я бы мигалки давал не чиновникам на казенных автомобилях, а владельцам таких машин, как этот спортивный «брабус». Человек, отваливший такую кучу денег за машину, может проезжать вне очереди! – продолжил Вулеев.

– Ты еще скажи, что приоритетом на дорогах должна пользоваться не помеха справа, как сказано в дорожных правилах, а кошелек в железе, вне зависимости, справа он или слева.

– Не кошелек в железе, а ценитель истинной красоты в технике.

Вулеев свернул в переулок и выехал на улицу. Машин там было мало и «опель», дорвавшись до просторов, набрал скорость.

Стройная девушка лет двадцати пяти, среднего роста, одетая в короткую джинсовую юбочку и светлую кофточку, шла по улице, внимательно разглядывая прохожих. Походка ее была достаточно женственной, чему способствовали высокие каблучки элегантных туфель. Но в то же время она не выглядела вызывающей (в смысле виляния бедер) и создавала впечатление вполне добропорядочной женщины. Ее светлые волосы были пушисты и доставали до плеч. Легкий ветерок слегка взлохмачивал их, и девушка все время убирала правой рукой красивые волосы назад, открывая лоб. В левой руке она держала кожаную сумочку старомодного фасона, с короткой ручкой. Навстречу ей двигался бесконечный поток прохожих. Как всегда, по законам потоков никто ни на кого не смотрел. Москвичи, живущие постоянно в режиме спешки, двигались по улицам с огромным темпом, чтобы никуда не опоздать и везде успеть. Иногда в потоке появлялись приезжие. Они отличались размеренностью, но, по-видимому, эти люди приехали с периферии пару дней назад. А через неделю они будут носиться по Москве с установленной скоростью, что и правомерно по законам движения потоков, ибо инородное тело в движущейся массе приобретает общую с потоком скорость.

Девушка шла медленно, хотя по внешним признакам она была похожа на москвичку. Казалось, что это всеобщее невнимание толпы по отношению ко всем, и, в частности, к ее персоне, доставляло ей беспокойство. Она скрытно поглядывала на проходящих мимо молодых ребят, но те не удостаивали ее знаками внимания, не считая беглых взглядов.

Девушка остановилась у витрины магазина с женской одеждой. Можно было подумать, что она изучает фасон платья на манекене. Но это было не так. Она смотрела на свое отражение в витринном стекле и поправляла прическу. Собрав волосы рукой в пучок, она покрутила головой, чтобы увидеть, идет ей такая прическа или нет. Решив оставить все как было, она распустила волосы и пошла дальше.

На обочине дороги она заметила, как роскошная дама лет тридцати пяти, подвыпившая, слегка шатаясь, голосовала, подняв руку. Она стояла у края дороги прямо на бордюре. Дамочка то и дело теряла равновесие и становилась ногой в лужу, разлившуюся после дождя на дороге, возле бордюра. Почувствовав воду в босоножке, она выскакивала на тротуар и, держа ногу на весу, стряхивала воду в лужу. После очередной такой «операции» возле нее остановилась машина. Дама открыла дверь и сказала: «Командир, довези до "шарика" хорошего человека». Не дожидаясь ответа, она плюхнулась на переднее сиденье. Это произошло так быстро, что водитель не успел убрать кожаную барсетку, на которую и угодила дама своей роскошной попой.

Водитель сморщился от недовольства, вытянул из-под нее свои вещи, и они поехали. Девушка остановилась и с любопытством наблюдала эту сцену. Затем она подошла к обочине и стала на то же самое место, где минуту назад стояла дамочка. Девушка медленно подняла руку и остановила ее на уровне пояса, так же, как это делала уехавшая. На дороге показался стремительно приближающийся автомобиль. Водитель, увидев лужу, начал тормозить, но было поздно. Машина на скорости въехала в лужу, и брызги, взлетевшие в воздух, попали на голосующую девушку. Это был автомобиль «опель». В нем были Вулеев и Флеров. «Опель», проехав два десятка метров, остановился.

– Ты что делаешь?! – закричал Флеров на Вулеева. – Ты что, не мог тихо проехать!? Ты же ее обрызгал!

– Я не специально, просто не рассчитал скорость. Успокойся, вода после дождя чистая, оботрется, и всё, – оправдывался Вулеев.

– Сдай назад, я выйду!

– Не глупи, сейчас получишь от нее по роже под аплодисменты прохожих. И она будет права.

– Я сказал, сдай назад! – скомандовал Сергей.

Машина задним ходом подъехала к девушке. Она стояла растерянная на обочине, не отступив ни на шаг. Вся одежда ее спереди была забрызгана водой из лужи, по лицу стекали то ли капли, то ли слезы. Флеров вышел из машины и осторожно подошел к девушке. Она наклонилась вперед и развела руки, чтобы вода стекала назад на асфальт. Он взглянул ей в глаза. В них не было злости. Флеров вынул из кармана носовой платок и аккуратно промокнул ей лицо. Она стояла неподвижно, позволяя ему это сделать. Некоторое время он стоял молча в нерешительности, затем резко наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.

– Надеюсь, вы простите нас когда-нибудь, – ласково сказал Флеров.

– Я не злопамятна. А целовать для этого было совсем не обязательно, – приятным голосом заметила она.

– Но мне просто захотелось, и я не сдержался. Вы, наверное, очень добрая. Я бы на вашем месте разорвал нас в клочья вместе с будкой, то есть машиной. Хотите, мы вас подвезем туда, куда скажете?

– Да, – мягко ответила она.

– Вам куда? – виновато спросил Вулеев, пригнувшись, чтобы увидеть ее лицо через открытое окно машины.

– В гостиницу «Россия», – тихо сказала она.

– Садитесь, нам как раз по пути, – ответил Вулеев. Она села на заднее сиденье и внимательно разглядывала молодых ребят. Те в свою очередь старались не проявлять интереса к случайной попутчице.

«Лицо у нее ничего, вот только фигура никудышная, попка плоская… Но и с такой живут, и при этом счастливы», – думал Флеров.

Он обернулся вполоборота и посмотрел на попутчицу. Она действительно сидела уверенно и, казалось, была вполне довольна собой, несмотря на мокрую одежду и подмеченные Флеровым более существенные недостатки. Лицо у нее было обыкновенным, а глаза – красивые и грустные.

– Сколько я вам должна? – спросила она, когда машина остановилась у обочины напротив гостиницы.

– Ничего, – ответил Флеров. – Это мы сделали, замаливая свои грехи перед вами.

Когда она покинула машину, Вулеев тронулся и заметил:

– Я наказан достаточно. Вымою коврики, пропылесошу сиденья, так сказать, тяжелым трудом искуплю свою вину, и совесть моя станет чиста.

Флеров обернулся назад, посмотрел на коврики и сказал:

– Нет, не пройдет, ты будешь мучиться, и пылесос тебе не поможет, ибо коврик чист как… – Он запнулся, увидев на заднем сиденье сумочку, которую оставила пассажирка. – Тормози! Она оставила в машине свои вещи!

Вулеев сразу же остановился.

– Для бомбы она маловата, – сказал он.

Флеров осторожно взял дамскую принадлежность в руки. Это была потертая кожаная сумочка небольшого размера, с двумя ручками, фасона семидесятых годов прошлого века. Он открыл ее. В ней были только губная помада и паспорт на имя Велицкой Яны Владимировны, уроженки города Клин.

– О-о-о, мы подвозили Клин-бабу, – сказал Вулеев, – я сейчас развернусь, и мы отнесем документы в гостиницу.

– Не беспокойся, друг, лишний контакт с «обезображенной» тобою девушкой повредит твоей психике. Я сам отнесу, а ты езжай, – предложил Флеров.

– Друг, я тебя понимаю, как никто другой. Если она тебе понравилась, так бери ее, дарю на день рождения, она твоя!

– Зачем? Я же знаю, что ты мне уже купил на день рождения бутылку французского коньяка.

– Да? А откуда ты это знаешь?

– А ты хоть раз подарил мне что-нибудь другое?..

Флеров выяснил, в каком номере остановилась Яна, и быстро нашел его. Ему повезло, потому что в этой гостинице огромные коридоры замкнуты и имеют форму прямоугольника. И если бы он промахнулся с этажом или прошляпил номер комнаты, лишний кружок по коридорам занял бы не менее получаса. Он постучал в дверь, и ее открыла хозяйка номера, которая уже успела переодеться в обтягивающие джинсы и белую водолазку.

– Вы забыли в машине свою сумочку с паспортом, – сказал он спокойно.

– Ох, как я рассеянна! Большое вам спасибо! Хотите, я угощу вас чаем?

– Да.

Она повернулась и пошла в номер. Флеров обомлел. Ее зад по форме не имел недостатков. Он был идеален и напоминал две упругие округлые булочки.

«Ничего себе! Как такая прелесть может показаться плоской? Вот что значит одежда. Я понял, ей не идут юбки. Конечно, она была в юбке, а сейчас в джинсах. Да, недаром артистки носят Юдашкина на руках. Знаменитый кутюрье не предложил бы Яне такую юбку!» – думал Флеров, закрывая дверь номера и проходя в комнату.

Яна подала чай и села за столик напротив.

«Если бы ее лицо было немного овальнее, она бы стала похожа на Софи Марсо, да и грудь чуть-чуть побольше. Но глаза! Это как раз тот случай, когда глаза красивы, и накрашенные, и не накрашенные», – думал он, глотая чай, которого ему сейчас не хотелось.

– Если не секрет, что жительница славного города Клин делает в Москве? – спросил он у Яны.

– Я приехала на заработки.

– Любопытно, приехать на заработки и остановиться в гостинице «Россия»?

– Если бы вы согласились поужинать со мной завтра вечером, я бы ответила на все ваши вопросы и даже больше…

Флеров сидел за столиком у окна в ресторане и ожидал Яну. Хотя он и не причислял себя к «мальчикам-мажорам», но, тем не менее, не было в Москве такого ресторана, где бы они с Вулеевым не прогуляли хотя бы сотню баксов. Ресторан, в котором Яна назначила встречу, не был исключением в этом ряду. Он носил название «Минск», располагался на Тверской улице в центре столицы. Но запомнился он Флерову не по гулянкам и кутежам с друзьями. Лет двадцать назад в конце октября они всей семьей (тогда еще отец и мать не были в разводе) праздновали десятую годовщину свадьбы родителей. Отец тогда сильно выпил и, изрядно поразмявшись в танцах возле сцены, подошел к окну немного поостыть. Вдруг он ухватился руками за голову, сжимая ее у висков, подозвал сына к окну и показал на… танки, которые, лязгая гусеницами, двигались по Тверской. «Сынок! Вроде я не так много смотрел фильмов про войну, чтобы в белой горячке мне мерещились танки», – сказал он тогда еще юному Сергею. Потом выяснилось, что это была колонна, движущаяся на Красную площадь для репетиции парада военной техники перед праздником Дня революции.

Воспоминания Сергея прервало появление Яны. Она была пунктуальна и пришла минута в минуту. Он разглядел ее у входа и привстал, чтобы она его увидела.

«Вот дура! Нацепила опять юбку, и притом ту же, что и при первой встрече».

Когда она подошла ближе, Флеров обнаружил, что ее попка так же кругла и соблазнительна, как вчера, несмотря на юбку. Он посмотрел в лицо Яне. Оно вытянулось. Они молчали, но молчание не было тягостным. Яна удобно расположилась за столом и рассматривала окружающую действительность. Флеров рассматривал Яну, и это ее не смущало. Она позволяла это делать Сергею без напряжения. Несмотря на непринужденную обстановку, Яна сидела ровно, сохраняя красивую осанку. Ее лицо было привлекательным без следов косметики. Флеров не мог оторвать взгляда от своей попутчицы – и не мог понять, что так притягивает внимание: то ли чудесная гладкая кожа, то ли длинные ресницы, то ли блеск неравнодушных глаз?

«Боже, как она прекрасна. Софи Марсо просто отдыхает. Может, я влюбился, и эта красота обманчива и видна только мне?» – подумал он, встал из-за стола и вышел в туалет.

Там он набрал по мобильнику телефон Вулеева и сказал в трубку:

– Слушай, срочно приезжай ко мне в ресторан.

– С каких это пор ты начал любить коллективный секс? Что-то я раньше за тобой этого не замечал, – ответил с любопытством Вулеев.

– Не паясничай, мне нужен твой свежий взгляд.