В купе. Пьеса на 5-6 человек

Сижу, смотрю на мужиков… морды в шрамах, жизнью потрёпанные, кто без зубов, кто с глазом набекрень. Сидят, не хотят обидеть коллегу, а слушать не могут. Три минуты мучительной поездки мне запомнились на всю жизнь. Никто нечего не сказал, но общаться с этим водителем, потом как-то не стал никто из нас.

СТАС: Хоть до девочек добрались, там сняли напряжение, в бане-то?

ПРОВОДНИК (возмущённо): Ага, сняли! Как выражались наши электрики со стройки. С девочками в нашем деле сложно. Конец к окончанию смены заземлён!

СТАС: В смысле? Не понял.

ПРПОВОДНИК (Стасу): Сразу видно не электрик. Ну, заземлён конец?

Стас непонимающе машет головой.

ПРОВОДНИК: По земле волочится к концу смены (делает жест двумя пальцами по горлу с намёком о принятии алкоголя).

В купе смех.

ПРОВОДНИК: Ладно, заболтался я здесь, пора мне, спасибо за тёплый приём. Вам (обращается к Стасу) тоже, кстати, уже пора.

Покачнувшись, проводник уходит.

Оставшиеся пассажиры быстренько выпивают по стаканчику чая на дорожку.

Прощаются.

Стас уходит.

В купе ненадолго возникает неловкая пауза.

НАСТЯ: А чем ты занимаешься в Новосибирске?

НАЗАР: Я в рекламном бизнесе работаю уже седьмой год. Не скажу, что прям к душе работа, но платят хорошо. Я собственно, по этому вопросу и ездил в Краснодар. Переговоры вёл с крупным клиентом.

НАСТЯ: Ясно. А я работаю в цветочном магазине. И что-то, должна сказать, тебя там ни разу не видела. Жене цветов, что ли, не даришь?

Настя не скрывает своей симпатии к Назару, зондирует почву хитрыми манёврами на предмет его семейного положения.

Назар прекрасно понимает суть двойственного вопроса, и своей улыбкой даёт понять, что понимает направление дальнейшего общения.

НАЗАР (выдержав паузу): Нет, не покупаю.

На лице Насти появляется надежда, как следствие хрупкая радость.

НАЗАР: Я их бесплатно беру. Друг держит сеть цветочных магазинов, поэтому у меня там специальные условия.

Настя грустнеет. Не желая выдавать своей мимики, быстро отворачивается к окну:

НАСТЯ (сдержанно): Везёт.

Тишина, неловкая пауза.

Назар понимает настроения собеседницы.

НАЗАР: Прости, за прямой вопрос… Ты замужем?

НАСТЯ (отрешённо, не отрывая взгляда от окна): Была.

В купе вновь повисает пауза внутренних раздумий, томлений, неловкости.

Настя и Назар перебрасываются осторожными взглядами в которых есть всё. Страсть, понимание невозможности её реализовать следуя семейному кодексу, взаимные обречённые надежды и боязнь признаться в них себе.

Ситуацию разряжает сторонний человек.

В купе заходит старичок, быстро оценивает обстановку.

СТАРИК: Добрый. Я Вас сильно не потревожу, через несколько часов выхожу. В соседнем купе мои друзья едут, как оказалось, я там у них и посижу, а вещи пока пусть тут. Присмотрите?

НАСТЯ: О чём речь, Вы нам не мешаете, пожалуйста, Вы такой же пассажир, как и мы, располагайтесь!

СТАРИК (смущённо, чувствуя напряжение в купе): Да конечно, конечно, спасибо, но я всё же лучше с друзьями, так и время за разговором быстрей пройдёт, а много ли надо старику.

Назар и Настя не настаивают.

Следят взглядом за ловкими движениями старичка.

Старик лихо разбирает вещи, забрасывает свой багаж на верхнюю полку. Ещё минуту что-то ищёт в рюкзаке, после чего спешно покидает купе, осторожно притворив за собой дверь.

НАЗАР (с добрым смешком): Ай да старик!

НАСТЯ: Неужели со стороны глядя на нас можно сделать вывод, что между нами что-то происходит?

НАЗАР: Со стороны всегда видней. По-видимому, так оно и есть.

Настя нежно улыбается в ответ и вновь устремляет свой взор в окно.

Старик возвращается с неловкой физиономией.

СТАРИК: Я прошу прощения… Там… в общем, минут пятнадцать я побуду с вами.

НАСТЯ: Конечно. Чай?

СТАРИК: Охотно…

Настя наливает чай, подаёт старику. Он аккуратно поглядывает на пару напротив себя.

НАСТЯ: Вы так на нас смотрите, будто… ну, я даже не знаю…

СТАРИК: А что, я не прав?

НАСТЯ (смущённо, глянув на Назара): Я не знаю… Нет, нет, конечно, нет.

Старик делает несколько глотков, отрешённо произносит.

СТАРИК: Когда-то и я был молод. Любил каждый раз как в первый раз. Признаюсь, был грешен. Жена не была для меня единственной спутницей жизни. Она была прекрасным человеком, мне с ней крупно повезло.

НАСТЯ: Она умерла?

СТАРИК: Да… Пять лет назад. Онкология забрала её.

НАЗАР: А те… другие… они…

СТАРИК: Да, мы общаемся до сих пор… Теперь уже просто общаемся. Но вы знаете, молодые люди. Я не жалею о том, что прожил жизнь именно так. И если бы мне представился шанс прожить её иначе – я прожил бы её точно так же.

НАСТЯ: Честно говоря, я в некотором смятении… Вы представляетесь достаточно мудрым человеком. А ваши слова противоречат прописным истинам.

СТАРИК: Вы говорите прописным истинам…

НАСТЯ: Да.

СТАРИК: Но кто их писал?

НАСТЯ: Я не знаю.

СТАРИК: Вот и я о том же.

Пассажиры купе сидят в задумчивости, старик пьёт чай.

СТАРИК: Когда мы поженились, я искренне верил в то, что буду верным мужем и достойным отцом. И я стремился к этому. Шёл год за годом, отношения с женой становились всё хуже. Мы видели, что между нами разрастается пропасть, но не могли понять, в чём причина. Я старался не смотреть ни на кого, кроме неё, она старалась никого не замечать кроме меня. Через четыре года такой жизни меня стали посещать мысли о суициде. Не в радость стало всё. Работа перестала быть любимой, жена стала совершенно безразлична, ребёнок больше раздражал, чем радовал. И я видел, что с женой происходит то же самое. Оказалось, что наша преданность и замкнутая честь друг перед другом не привела к ожидаемым результатам. Мы с ужасом осознали, что те счастливые отношения которым нас учили, между принцем и принцессой, бывают только в сказках. Наша семья трещала по швам, и мы не знали, как её спасти. Но мы не желали её рушить, а жить вместе уже не могли.

Назар и Настя слушают взахлёб.

СТАРИК: Тогда на семейном совете было принято решение провести один месяц отдельно. Мы дали слово друг другу, что не будем спрашивать по истечению месяца ни о чём. Всё что произойдёт за этот месяц с каждым из нас – это останется только внутри каждого.

В этот вечер я впервые за четыре года вздохнул свободно. Уже на следующий день встретил по иронии судьбы очаровательную девушку, с которой провёл незабываемую неделю. А на следующей неделе я встретил девушку ещё лучше и тогда провёл незабываемую неделю с ней. И потом весь оставшийся месяц провёл с двумя этими девушками.

Когда я вернулся к жене, на работе у меня случился прорыв в карьере, я вернулся уже не рядовым менеджером, а начальником отдела. Мои глаза сияли, я был полон жизни и сил. Когда я увидел свою жену, то воспылал к ней новой страстью. Примерно то же самое произошло и у неё. В последующем мы, конечно, не были показательной семьёй в плане верности. Не афишировали, но оба понимали, что у каждого есть кто-то ещё. Мы не говорили об этом, просто знали. Но мы прошли весь путь вместе. И безразличными друг другу уже не были.

Старик допивает чай, ставит стакан на стол, благодарит, собирается уходить.

НАЗАР: Вы хотите сказать, что измена способствует усилению отношений?

СТАРИК: Я этого не говорил. Но я точно знаю, что если узы брака или чего-то ещё накладывают на человека ограничения, то он становится несчастным. Постепенно, планомерно, неизбежно.

НАСТЯ: Но как же тогда быть, если и так не хорошо и так плохо?

СТАРИК: Я не сказал, что у меня было не хорошо. Я лишь сказал, что ограничения в отношениях приближают их крах.

НАСТЯ: Так что же делать?

Старик, останавливаясь в дверях.

СТАРИК: Измена и свобода – это не одно и то же. Изменять или нет – дело каждого… но будьте свободны! Всегда! Во всём! Не задавливайте в себе любовь, стесняя её невидимыми тисками, лучше взращивайте её в себе и преумножайте.

Старик улыбается, выходит из купе.

Герои сидят рядом, осмысливают.

НАСТЯ: Как ты думаешь, что он имел ввиду и почему решил поделиться этим именно с нами? Просто так? Время скоротать?

НАЗАР: Не думаю, что просто так. Взор у старика достаточно проникновенный. Видимо он и в самом деле увидел в нас то, что мы сами ещё не разглядели. Или разглядели, но не можем себе в этом признаться. НАСТЯ (обдумав): Похоже, что ты прав (думает). Но что он хотел нам этим сказать?

Назар задумчиво цитирует.

НАЗАР: Не задавливайте в себе любовь, стесняя её невидимыми тисками… Молчат.

НАЗАР: Допускаю, что он увидел более трепетную связь между нами, чем просто у попутчиков или случайных друзей. Но он говорил не о том, что нужно раскрепоститься, отбросить моральные рамки и пуститься во все тяжкие, как бы это не звучало наивно с моей стороны, извини.

НАСТЯ: Всё нормально.

НАЗАР: Я думаю, он говорил о сублимации этого состояния. Преумножения его и взращивания в направлениях созидания, а не разрушения… хотя бы той же семьи.

Молчат.

НАСТЯ: То есть ты думаешь, что разъяснил мне более простыми словами? Ты всё только усложнил.

Смеются.

НАСТЯ: Ладно, я поняла. Но если всё так, то, что мы будем с этим делать?

Назар смотрит внимательно на Настю, она смотрит на него.

Опасная грань, чувства, трепет, понимание и нежелание принимать это понимание.

Настя меняет тему, чувствуя не в силах больше держать напряжение, отводит взгляд.

НАСТЯ: Как тебе живётся на верхней полке?

НАЗАР: Прекрасно. Благодаря тебе я чувствую себя на своём месте, в своей тарелке, так сказать.

Настя встаёт спиной к Назару, смотрит в окно.

НАСТЯ (негромко): А я благодаря тебе как раз нет.

НАЗАР: Что прости?

Настя оборачивается.

НАСТЯ: Нет-нет, я рада, мне тоже внизу комфортней. Я благодарна тебе за то, что ты согласился поменяться местами.

Назар встаёт, спиной к Насте, что-то перебирает в сумке.

Настя делает рывок к нему в попытке обнять, но в последний миг останавливает себя… Отходит обратно.

Назар складывает, что хотел на место, вновь садится на нижнюю полку.

НАЗАР: Знаешь, всегда стремился купить место на верхней полке. Обзор на поля, леса и бескрайние степи открываются именно с верхней полки. А я люблю созерцать. Но верхних полок в этот раз в продаже не оказалось.

НАСТЯ: А я всегда стремилась купить нижнюю. Подниматься, спускаться всё время приходится, тем самым тревожа нижнего соседа, а соседи разные бывают, не всем эти похождения нравятся. Я не хочу создавать никому неудобств. Но, на нижних полках не было мест. Не судьба.

НАЗАР: Или как раз судьба, как знать.

НАСТЯ: Да, как знать…

Пара вновь смотрит друг на друга страстным взглядом. Они сидят рядом, тела их неосознанно приближается друг к другу.

И когда губы Назара и Насти почти соединяются в каком-то неведомом гипнозе, раздаётся робкий стук в дверь.

Назар, Настя одёргиваются, приходят в себя.

НАЗАР: Да! Открыто!

В купе заходит старик, чувствует себя лишним.

Спешно забирает свои вещи.

СТАРИК: Доброй дороги вам, молодые люди.

НАЗАР, НАСТЯ (хором): И вам!

Старик берёт свой багаж, отходит к выходу, добавляет напоследок.

СТАРИК: Не задавливайте в себе любовь…

Старик уходит.

Стук колёс.

Предстоит последняя совместная проведённая ночь в купе наедине, Назар и Настя отдают себе отчёт в этом, всё написано на их лицах. Но они оба знают цену слову честь, поэтому лица выражают полнейшее смятение, страсть и понимание запретов в сумме с последними словами старика.

В купе темнеет.

Назар лежит на своей верхней полке.

Настя лежит на своей нижней полке, под Назаром.

Приподнимаются немного, опускаются, ворочаются, не спят.

НАСТЯ (тихонько, осторожно и неуверенно): Спишь?

НАЗАР: Да где там.

Протягиваются вековая минута томительного молчания.

НАСТЯ (пытается что-то сказать, но передумывает): Я…

Вновь потянулись долгие молчаливые минуты.

НАЗАР: Насть, я…

НАСТЯ (перебивает, нервно и одновременно нежно): Не надо…

Купе вновь окутывает молчаливая тишина.

Отчётливо отбивается ритм колёс.

Приподнимается на локоть Назар, обращается к зрителю.

НАЗАР: Любопытную партию играет жизнь. Только не понятно, зачем ей эта партия, ведь она обречена на провал. Знать, игроки не ставят цель выиграть, важна сама игра.

Вновь ложится на свой лежак.

Приподнимается на локоть Настя, обращается к зрителю.

НАСТЯ: Зачем… зачем? Ведь такая короткая встреча? Ведь нет никакого совместного будущего. Очевидно, что встретились и разошлись. Но именно такие короткие встречи остаются в памяти на всю жизнь. Зачем-то, знать, они нужны…

Вновь ложится на свой лежак.

НАСТЯ (робко, Назару): Спишь?

Назар приподнимается на тахте, не понимая, послышалась ему или нет. Смотрит по сторонам, перегибается через полку вниз с лежака, пытается понять, спит ли Настя.

Настя не спит. Назар замечен. Глупая ситуация.

Чтобы попытаться вывезти ситуацию, Назар опускает руку, тянется за бутылкой минеральной воды на столе, будто бы для этого и перегибался вниз.

НАЗАР: Жарко что-то.

Назар откидывается обратно, но вдруг замечает, что рука с бутылкой минералки не поднимается. Что-то мешает.

Более того, бутылку, словно что-то тянет вниз.

Это Настя. Она ловит на подъёме бутылку и держит.

Назар пытается поднять руку с бутылкой, Настя тянет на себя и вдобавок второй рукой обхватывает его кисть.

Играет песня для зрителя группа «ВИА СЛИВКИ» песня «БУДУ Я ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВСЕГДА», звучат слова из песни «Не бывает нежности сильней, чем прикосновение руки…».

Песня стихает, но играет.

Руки Насти оплетают бутылку минеральной воды вместе с пальцами Назара.

Хватка Назара ослабевает.

Вот уже бутылка стоит на столе, а пальцы Насти ласкают пальцы Назара.

Смысл и значение передаётся в шевелении каждой фаланги.

Назар и не отторгает рук Насти, но и не теряет рассудок от этих прикосновений.

Они молчат, но в купе море эмоций, бушует незримый уху диалог того, что за гранью.

Музыка стихает.

Гаснет свет.

ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ ПУТИ

На сцене плавно включается свет.

Утро.

Назар спит на своей верхней полке.

Настя сидит растрёпанная в задумчивости на своей нижней полке. Не спала всю ночь, это как-то надо передать зрителю.

Лицо Насти заплакано.

В купе звенит будильник, прерывающий сон Назара и думки Насти.

Назар, Настя начинают вставать, убирать постельное бельё, скручивать матрасы.

Молчат, держатся на дистанции, боясь спровоцировать друг друга, лишь поприветствовав взаимным «доброе утро».

Завтракают молча, стараясь не переглядываться.

Объявляют прибытие в Новосибирск.

Слышен сбавленный ход поезда, гудок, характерное шипение (спускание воздуха) при остановке.

Выходят из купе, проходят по коридору, спускаются с поезда.

Последний       раз урывками смотрят друг на друга.

Оба понимают, что нужно как-то попрощаться, но как, и нужно ли вообще, не понимают.

Взоры их встречаются прощальным взглядом, самым ценным, самым сильным и притягательным взглядом за все эти три дня, проведённые вместе в одном купе.

НАСТЯ (тихо, очень трепетно): Прощай…

Опускает взгляд.

НАЗАР: Спасибо тебе за всё, Настя. Этой ночи я не забуду, как и этих трёх дней…

Стоят с минуту, топчутся на месте, молчат.

Берут свои чемоданы, вещи.

Расходятся в разные стороны…

Настя прикрывает лицо рукой, пряча от зрителя слёзы.

Назар одухотворён.

Покидают сцену.

Печальная музыка…

ЗАНАВЕС

***

Условия постановки пьесы оговариваются индивидуально.

Все пьесы Николая Лакутина представлены в открытом доступе на официальном сайте автора http://lakutin-n.ru раздел «Пьесы»