Церковная архитектура и изобразительное искусство. Хрестоматия

5. Би́ло знаменует ангельские трубы, в которые вострубят Ангелы в последний день и звуком их возбудят все народы. Индит ия знаменует лоно Богоматери; илитон – плащаницу, в которой (Господь) был положен во гроб. Дискос в малом виде изображает облако; потир – ту чашу, о которой (Христос) сказал: пийте вси. Лжица напоминает слова пророка Исайи: послан бысть ко мне един от Серафимов (Пс 6:6), а также знаменует и Деву, когда подъемлет и самый небесный хлеб. Звездица, подобно четырем животным, прикрывает небесный угль; устрояется же, между прочим, и для того, чтобы частицы не прильнули к покрову дискоса; равно как и сетка для того, чтобы не упало что-нибудь постороннее во святую чашу. Лампада и свечи суть образ вечного света, а также означают и свет, которым сияют праведники. Воскресенье так называется потому, что в этот день воскрес Христос, а имя его значит исцеление от Господа, так как в этот день Господь исцелил Адамову болезнь. Мы не преклоняем колен в этот день в знамение того, что таинство веры восстановлено воскресением Христовым. Не преклоняем колен до недели Пятидесятницы, потому что она содержит в себе семь раз взятые семь дней после святой Пасхи; семь раз семь составляет сорок девять, а воскресенье – день пятидесятый, который есть образ будущего века. Молимся мы, обратившись к востоку, как по другим причинам, так в особенности потому, что уповаем наслаждаться райской пищей, насажденной на востоке.

6. Архиерей есть образ Господа: ибо как Господь посылает Ангелов, так и епископ – иереев. В белую одежду облачается епископ по образу вышних сил, т. е. Господа, как и Иоанн (Марк) говорит о Нем: одеяние его бело как снег (Мк 9:3). Трехскладный омофор надевает потому, что служит Троице. Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему не уверовавшие и которую благословил Христос; ибо вершина двенадцати камней есть апостол Петр 4. Огневидный цвет одежд иерея соответствует словам Пророка: творяй ангелы своя духи (Пс 103:4), и опять: кто сей пришедый от Едома (Пс 63:1), что значит червле́ный (красный, багровый. – Прим. ред.); а также употребляется и потому, что Христос при страдании носил червленую хлами́ду. Пресвитеры носят в себе подобие Серафимов, своими одеждами прикрываясь, как крыльями, а двумя крылами уст воспевая песнь (Богу) и восприемля мысленный уголь – Христа, который во святилище возносят, держа в руках, как бы в клещах (серафимских).

7. А дьяконы, изображая легкими крылами льняных орарей ангельские силы, как служебные духи, посылаемые на служение, обходят (церковь). Стихарь так называется потому, что в нем пребывает благодать Божия 5, и изображает собою плоть Христову, будучи бел, как и плоть человеческая. В нем есть и разрезы под рукавами в знамение прободенного копьем ребра (Христова). Обшивки на рукавах означают узы рук Христовых, в которых отвели Его к Анне и Каиафе: ибо не сзади, а спереди связали Его. Оплечье стихаря служит вместо пояса. Опоясуется священник в знамение того, что он препоясан6 в духовной жизни и что ум его сосредоточен. Фелонь есть нешвенный хитон, сотканный из благодати Св. Духа, а вместе знаменует и червленую хламиду. Енхирий (ручной платок) есть лентион. Если стихарь и фелонь бывают цвета огненного, то это в соответствие словам Писания: почто червлены ризы твоя (Ис 63:2); если же они белы, то указывают на преображение (Господа) и на то, что Ангел явился женам в белой одежде, знаменуя белизною свет воскресения. Омофор… соответствует одежде Аароновой, которую носили подзаконные архиереи, имея на левой стороне малые судари.

8. Стрижение волос на голове у дьякона означает то же, что и у священника, именно, что на главу Спасителя возложили терновый венец. Стихарь его цвета белого, как у Ангела; а орарь изображает крылья ангельские, посему спускается до ног и возлежит на левом плече, указывая на два Завета, передней частью – на новый, а задней – на ветхий. Посему-то, если дьякон, во время причащения, не соединит ветхого Завета с новым, то не приобщается. Енхиридии (платки ручные), которые носят дьяконы, суть судари плоти Апостолов.

<…>

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Отдельная арка, как делалось в прежние времена, или углубление и свод, где помещается жертвенник для совершения проскомидии. Имя тухл усвояется и другому полукружию, где помещались сосудохранительница, или диаконик. Значение же, усвояемое так названной тухл св. Отцем, и доселе усвояется жертвенику. См. Нов. Скриж. Гл. 6, § 3. Изд. 1858. СПб.

2 Т. е. превыспренного, именуемого в Писании небом небес (Пс 67:34; 113:24 и т. п.).

3 Под этим именем разумеется, по Симеону Солунскому (гл. 136), верхнее украшение иконостаса, состоявшее из изображений Спасителя и по сторонам его Богоматери, Предтечи, Ангелов и других святых. Соответствует же он украшениям на завесе, отделявшей в ветхозаветном храме святое святых (Иез 10:1, Исх 26:1, 31).

4 Эта последняя прибавка наводит на мысль, что здесь нечто привнесено в сочинении св. Отца после и без всякой нужды. Что же касается до острижения волос на голове, то в древние времена этот обычай действительно был. См. Симеон Солунский περὶ τῶν ἱερ. χειροτ. гл. 158; ἐρμην. περὶ τὸυ ναοῦ, 45. Только на востоке и самый образ стрижения, и значение его были не те, что на западе. Ныне там этот обычай прекратился. Πηδάλ. С. 134–135.

5 Св. Отец производит слово «στιχάριον» от слова «χάρις» в соединении с глаголом «ἐστί».

6 То есть тверд и непоколебим, как человек препоясанный.

Преподобный Максим Исповедник

Тайноводство[6]

Глава II. О том, каким образом и в каком отношении святая церковь есть образ мира, состоящего из существ видимых и невидимых?

По силе… умозрения, святая церковь Божия, говорил (тот же старец), есть образ и подобие мира в целом его составе, состоящего из существ видимых и невидимых; так как в ней примечается подобное же и единство, и разделение, как и в мире. Составляя по устройству одно здание, она, по некоторой особенности в отношении к расположению своего состава, имеет разновидность, разделяясь на (две части) – на место, предоставленное одним иереям и священнослужителям, называемое у нас святилищем, и – место, открытое для входа всем верующим, называемое у нас храмом. Но с другой стороны, в целом она едина, – не раздробляется вместе со своими частями, по взаимному различию самих частей, но отнимает у самих частей существующее между ними в названиях различие совокуплением их в одно в себе, выражая обоими ими (именами частей) одно и каждое из них прилагая к той и другой, тогда как каждая остается тем, чем есть, – и именно – храму (давая название) святилища, поколику он освящается силою тайнодействия по сопредельности его (с святилищем), и святилищу имя храма, так как для совершения свойственного ему священнодействия храм (в котором устрояется и святилище) составляет необходимое условие, – а сама при обоих остается одною и тою же. Таким-то образом и весь существующий мир, получивший начало от Бога, разделяющийся на мир духовный, который составляют умные и бесплотные существа, и этот мир чувственный и вещественный, который величественно сложен из многих видов существ, будучи как бы другой, некоей нерукотворенной церковью, мудро изображается сей рукотворенной, имея мир горний, назначенный для вышних сил, как бы святилищем, а мир дольний, предоставленный (существам), получившим в удел жизнь чувственную, – как бы храмом. При всем том мир – один; он не разделяется вместе с частями своими, а напротив, покрывает различие самых частей по их естественным особенностям силою отношения их к его целости и нераздельности, так что они неслитно составляют одно и с ним, и между собою, одна входит в другую, и обе, как части, составляют один мир, в нем, как целом, оставаясь особенными и действительными частями. Ибо весь мысленный мир таинственно в символических образах представляется изображенным в мире чувственном для тех, кои имеют очи видеть, и весь мир чувственный, если любознательно умом разбирать его в самых началах, заключается в мире мысленном: этот в том своими началами; а тот в этом своими образами. А дело у них одно, якоже аще бы было коло в колеси, по словам дивного, великого тайнозрителя Иезекииля (1:16), который, как мне кажется, говорит это о двух мирах. И еще: невидимая бо его от создания мира творенми помышляема видима суть, говорит божественный Апостол (Рим 1:20). Если же и невидимое, как написано, открывается посредством видимого, то, без сомнения, для упражняющих свой ум в духовном созерцании еще гораздо легче будет уразуметь видимое по невидимому. Ибо созерцание мысленного в символах при помощи видимого есть вместе духовное познание и уразумение видимого посредством невидимого: потому что вещи, которые взаимно объясняют одна другую, необходимо должны иметь на себе совершенно точные и явственные отражения одна другой, и связь между ними должна быть неразрывная.

Глава III. О том, что святая церковь Божия есть также образ чувственного мира в отдельности

И еще говорил он (старец), что святая церковь Божия есть символ и одного чувственного мира в отдельности. Как бы небо у нее божественный алтарь; а земля – благолепие храма. Равным же образом и мир представляет собою церковь, имея небо, соответствующее святилищу, и украшение земли, соответствующее храму.

Глава IV. Каким образом и в каком отношении святая церковь Божия служит символическим образом человека и сама им образуется, как бы человек?

И еще он (старец) говорил, что, по иному способу созерцания, святая церковь Божия подобна человеку, имея святилище – душу, божественный жертвенник – ум, и храм – тело, и служа как бы образом и подобием человека, созданного по образу и подобию Божию. В храме, т. е. в теле, проповедуется нравственное любомудрие; в святилище, т. е. в душе, сообщается духовный смысл естественному созерцанию; а в уме, т. е. в божественном жертвеннике, открывается таинственное богословие. И наоборот, человек есть в таинственном смысле церковь, в теле, как бы в храме, проявляя деятельную силу души исполнением заповедей по силе нравственного любомудрия; в душе, как бы в святилище, принося Богу, при помощи слова, как плод естественного умозрения, вытекающие из сердца слова, совершенно очищенные духом от всего вещественного; наконец, в уме, как в жертвеннике, входя в сокровенное на неприступной высоте многопетое неявленного и недоведомого великогласия безмолвие Божества, при помощи некоего многоречивого и многозвучного молчания, и, сколько возможно для человека, по силе таинственного богословия, пребывая с Ним (с Божеством) и делаясь таким, каким поистине должен быть тот, кто удостоился приближения Божия и осияния Его всесветлыми лучами.

Глава V

<…>

…Святая церковь Божия, в созерцании уподобляемая (душе), будет сходна с душою. Все, что касается ума и что, как показано было, последовательно происходит из ума, в ней знаменуется святилищем; все, что касается слова и что, как было показано, происходит из слова в отдельности, изображается через храм; наконец, все сводит она к таинству, совершаемому на божественном жертвеннике. Кто мог, по благоразумию и мудрости, от того, что совершается в церкви, возвыситься к созерцанию этих тайн, тот, поистине, соделал свою душу церковью Божиею и божественною. Для нее-то, быть может, дана нам и церковь рукотворенная, которая разнообразием божественных (вещей), находящихся в ней, символически изображает душу, с тою целью, чтобы вести нас к лучшему. <…>

Святитель Герман Константинопольский

Последовательное изложение церковных служб и обрядов[7]

Церковь есть храм Божий, место священное, дом молитвы, собрание народа, тело Христа, имя Его, невеста Христа, призывающая людей к покаянию и молитве, очищенная водою святого крещения, окропленная честною Его кровию, облеченная в брачную одежду и запечатленная миром Святого Духа, по слову пророческому: миро излиянное имя твое, и в воню мира твоего течем (Песнь 2:1,2,3); ибо Он – яко миро, текущее со главы на браду, браду Аароню, сходящее на ометы одежды его. Иначе: церковь есть земное небо, в котором живет и пребывает пренебесный Бог. Она служит напоминанием распятия, и погребения, и воскресения Христова, и прославлена более Моисеевой скинии свидения, она предображена в патриархах, основана на Апостолах, в ней-то истинное очистилище и Святое Святых, она предвозвещена Пророками, благоукрашена Иерархами, освящена Мучениками и утверждается престолом своим на их святых останках. Иначе: церковь есть божественный дом, где совершается таинственное животворящее жертвоприношение, где есть и внутренейшее святилище, и священный вертеп, и гробница, и душепитательная, животворящая трапеза, где (найдешь) перлы божественных догматов, коим учил Господь учеников своих. Било 1 есть образ гвоздей, которыми были прободены руки и ноги Господа, что отозвалось во всех концах вселенной. Иначе: билом 2 изображаются трубы Ангелов и подвижники возбуждаются к борьбе с невидимыми врагами.

<…>

Приалтарное полукружие3 соответствует вифлеемской пещере, где родился Христос, и пещере, в которой Он погребен был, как говорит евангелист Марк: пещера иссечена была из камня, где и положили Иисуса (Мк 15:46). Жертвенник же (в тексте – ἐκκλησία, церковь) есть место, где совершается таинственное жертвоприношение; ему соответствует другая сторона святилища (дьяконик), где поставляется гробница (Спасителя, т. е. плащаница). Свод над жертвенником напоминает перенесение креста; а столбы (его поддерживающие) знамения (страдания Христова); почему то и другое справедливо поставляется пред очами священнодействующих. Святая трапеза соответствует месту гроба, в котором положен был Христос; на ней предлежит истинный и небесный хлеб, таинственная и бескровная жертва – закланный (Агнец) предлагает верным свою плоть и кровь в пищу и питие в жизнь вечную. Святая трапеза есть также Божий престол, на котором носимый Херувимами пренебесный Бог опочил телесно. На подобной трапезе восседал Христос среди своих Апостолов и во время тайной своей вечери, когда, взяв хлеб и вино, изрек своим ученикам и Апостолам: приимите, ядите, и пийте от нея: сие есть тело мое, и кровь моя (Мф 26:26–28). Сия трапеза была прообразована трапезою подзаконною, на которой хранилась манна, которая есть Христос, сшедший с небесе. Святая трапеза есть образ трапезы Христа с Его учениками; а перлы на ней – божественные догматы учения Христова к Его ученикам. Киво́рий есть здесь знамение распятия и напоминает о месте, на котором распят был Христос; ибо близки были одно к другому и то место (распятия), и пещера, в которой Он был погребен. В церкви он поставляется для того, чтобы служить сокращенным изображением и распятия, и погребения, и воскресения Христова. Он также соответствует и кивоту завета Господня, в котором, как сказано, заключалось Святое Святых и святыня Господня, и у которого Бог повелел поставить двух херувимов, обращающихся в обе стороны; ибо κιβ значит – ковчег, а ὥριον – озарение Господне, или свет Божий. Жертвенник

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Копировский А. М. Церковная архитектура и изобразительное искусство: учебник для студентов теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2015. 72 с.: ил. (+ 2 DVD).

2

Особенность хрестоматии – большие отрывки из сборника «Писания св. отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения» (в 3 т., СПб., 1855–1857).

3

Здесь и далее (если не указано иначе) печатается по изданию: Библия: Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета: Канонические: Современный русский перевод. М.: Российское библейское общество, 2011. 1407 с.

4

Здесь и далее в этом разделе приводится по изданию: Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа / Под ред., пер. с греч. еп. Кассиана (Безобразова). М.: РБО, 1997. 514 с.

5

Публикуется по: Отрывок из слова св. Софрония, патриарха Иерусалимского о Божественном священнодействии // Писания св. отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения: В 3 т. Т. 1. СПб.: Тип. Королева и комп., 1855. С. 266–273. (Печ. в совр. орфографии. – Прим. ред.)

6

Публикуется по: Максим Исповедник. Тайноводство // Писания св. отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. 1. С. 304–318. (Печ. в совр. орфографии. – Прим. ред.)

7

Публикуется по: Святого отца нашего Германа, патриарха Константинопольского, последовательное изложение церковных служб и обрядов, и таинственное умозрение о значении их // Писания св. отцев и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. 1. С. 357–405. (Печ. в совр. орфографии. – Прим. ред.)