Воспоминания и семейная летопись. Части с 1 по 17

Мне очень нравились занятия в детском саду, навыки чтения и письма я сразу начала применять. Вскоре приступила к ведению личного дневника. Сначала печатными буквами, а потом и прописными. И читала я охотно, одной из первых прочитанных книг была «Сказка о царе Салтане» Александра Сергеевича Пушкина. Так же я с удовольствием читала журнал «Мурзилка». Книги и сказки уже тогда занимали важное место в моей жизни, поэтому более подробно я напишу о них в 11 главе.

У меня пытливый ум, я уже в те годы пыталась во всем разобраться и все проанализировать. Родители не отрицали существования Бога. Мама говорила: «Не нами заведено, не нам и отменять». Меня крестили примерно в 5 лет. А лет в шесть-семь, уже перед школой, у меня начало формироваться понятие Бога, который всем управляет. И я представляла себе седого пожилого и благообразного Бога, сидящего за большим пультом с кнопками и рычагами на облаке и с помощью этого пульта управляющего миром. Но одна из мудрых соседок объяснила мне, что все гораздо сложнее, настолько сложно, что человеку невозможно описать и осознать это до конца. Я поверила в это и поразилась величию и сложности мироздания.

Еще до школы поднималась тема, кем мне быть в будущем. Мне хотелось красиво вышивать, как Марья-искусница или, например, хорошо вязать, как мама; печь пироги, лечить людей, учить детей. Еще я хотела хорошо петь. Мне хотелось всего и сразу. И, спустя много лет, могу сказать, что во многом себя попробовала, и даже смогла кое —в чем реализоваться. Да, скромнее, чем хотелось бы: врачебная практика была небольшая, обучала я, в основном, дочь некоторым вещам, и новых сотрудников в колл-центрах, и еще нескольких человек учила рукоделию. Вышивать и вязать научилась, но немного не так, как мама. Пироги пекла, с удовольствием пою для себя. Благодарю Бога за эти скромные достижения. Позже у меня появились и другие мечты, связанные с трудовой деятельностью и творчеством. Но об этом в других главах.

Подросший брат звал меня Юя, Люлёк, потому что ему тогда трудно было правильно произносить имя Юля. Я с удовольствием с ним гуляла и играла.

А в детском саду были свои развлечения.

Фотография из детского сада. Рот в первый раз был открыт, потому что нос плохо дышит. А это второе фото, на котором я по команде старательно рот закрываю.

Мне нравилось лепить из пластилина. Особенно привлекала идея слепить колокольчики, как в заставке к передаче «Спокойной ночи, малыши!», которую мы регулярно смотрели. Воплотить замысел получилось не сразу. Но, в конце концов, усилия увенчались успехом – я слепила «семейство колокольчиков»: папу, маму и малыша.

Еще в детском саду мы занимались выжиганием, по-научному, пирографией. Это очень интересное занятие, результат тоже впечатляет. Но мои глаза как-то слишком болезненно воспринимают дым. Из-за этого я не люблю выжигать, даже самые прекрасные картины. Но мне приятно смотреть на разделочные доски, оформленные в этой технике. Я подарила набор для выжигания племянникам. Недавно увидела статью в журнале, где описывается, как в технике пирографии можно работать по некоторым видам ткани и создавать ажурные шляпки и жилетки. Так что, детсадовский опыт по-своему уникален, поскольку нам давали азы творчества, которые пригодились в жизни.

Конечно, были и более традиционные занятия. Помню, как вырезала из картона фигурку жирафа, а потом приклеивала к нему цветные «пятна».

Помнится, мебель в детском саду была расписана хохломскими узорами. Тогда я без особого интереса и иногда очень сонными глазами смотрела на эти листочки, извивающиеся стебли и ягодки. Но теперь этот стиль мне приятен, и я хочу повторить его в своем рукоделии.

Были и утренники с песнями, чтением стихов, танцами. Меня пытались научить танцу, в котором надо было плавно идти навстречу другому танцору. Но плавная походка у меня упорно не получалась, поэтому через некоторое время эту идею отбросили.

Интересно складывались мои отношения с другими детьми. Например, с мальчиком по имени Игорь. По какому-то не особо, как мне думается сейчас, значимому поводу, он разозлился и ударил меня в лицо. Кулак у него был крепкий, ударил довольно сильно, но нос не разбил. Воспитатели потом нас мирили – его заставляли просить прощения, а меня уговаривали простить. Иногда сложно простить, особенно, если еще испытываешь боль. Но я простила, простила от всей души. И потом я продолжала развивать в себе способность прощать людей.

Пожалуй, таким вещам лучше учиться в детстве. И еще, я думаю, что сложно простить только в первый раз, а потом появляется навык. А случай с Игорем научил меня быть осторожнее.

В общем теперь, по прошествии лет, меня восхищает мудрость наших воспитателей. Помню, как они отучили меня от глупой привычки есть снег с помощью опыта. Собрали снег с улицы, положили на блюдце и оставили в тепле, поближе к сушилке. А потом показали мне грязную воду на блюдце, где плавало много разноцветных ворсинок, разных соринок. Убедительно и наглядно.

И еще именно тогда со мной случилось то, что я называю нулевой влюбленностью. Потому что 5—6 лет – слишком рано для первой любви. Звали его Паша. Фамилию не знаю, цвет глаз и волос не помню. Помню имя и наш разговор. Что я признаюсь ему в любви и обещаю дружбу. А он с ласковой усмешкой говорит, что я скоро его забуду. Не забыла, его имя и эта ситуация —до сих пор в моей памяти.

Удивительный разговор двух маленьких философов… Откуда мы это знали, почему оба оказались по-своему правы? Может быть, Павел был из многодетной семьи и видел за счет этого много ситуаций? Или его фраза была из какого-то фильма? А я просто слушала своё сердце, когда говорила, что буду помнить.

Мы дружили, говорили на разные темы, по-своему важные, но память сохранила мирное и светлое, доверительное настроение наших бесед, а не слова.

И с Пашей и с моей «любовью» к нему связан сон, который я увидела тогда. Как будто я хожу в чем-то длинном и воздушном, вся такая нежная и говорю: «Я сама любовь» и зову Пашу.

Я не придаю большого значения снам, они для меня вроде ярких картинок, забавных иллюстраций к жизни, выражение моей фантазии. В следующей главе я расскажу о некоторых снах и шутках моего детства.

Фото в старшей группе детского сада, выпускное.

9 глава. Забавные ситуации и сны

Однажды мама принесла в плетеной пластиковой корзинке 2 килограмма помидоров. Я оказалась в одиночестве и решила их попробовать. Мне очень понравились помидоры, но я стеснялась их съедать целиком. В результате надкусывала и клала надкусанной стороной вниз, воображая, что так никто ничего не заметит. Но маме это очень не понравилось, она потом провела со мной беседу, что так делать не стоит. И еще долго мы смеялись в последующие годы над историей про надкусанные помидоры. Тут я конечно была совсем не права. Я бы ругалась на свою дочь, если бы она так поступила. Но такого она не делала.

Услышав песню «Мои года – мое богатство», я была очарована ею и начала её напевать. Но понятно, что в исполнении ребенка детсадовского или школьного возраста это странно выглядело. Не помню точно, в какой период это было, но мама очень быстро прекратила это безобразие, запретив мне петь эту песню.

Брат после еды говорил иногда «Я наевся и напився». Со временем эти слова стали вроде нашей семейной присказки про сытость.

Но в основном присказки и забавные стихи детства будут в следующей главе.

Мы жили на первом этаже, под окнами были деревья. Однажды я в темноте приняла листву деревьев за большое чудовище. Меня успокаивали, включив свет и показав, что чудовищ нет.

Первый анекдот мне рассказал папа, как мне помнится, после долгих уговоров. Он все время говорил, что все анекдоты, которые ему припоминаются, неприличные, такое детям рассказывать нельзя. Но потом согласился рассказать про мужчину, который увидел столб с объявлениями. Так вот, в анекдоте мужчина читал объявления на столбе и смотрел все выше и выше, залез на столб, чтобы прочитать все объявления. И когда он залез на самый верх, то увидел надпись: «Осторожно! Окрашено!». Мужчина был в хорошем костюме.

Конечно, у этого анекдота должна быть «длинная борода», как принято выражаться, тем более что он рассказан был в начале восьмидесятых лет двадцатого века. Но он по-своему оригинальный и смешной.

Есть один эпизод, который мне кажется смешным, а моей маме всегда очень не нравился. Лет в пять, когда я еще ощущала себя маленькой и несмышленой, в прохладный день межсезонья (то ли осень, то ли весна), я гуляла одна. И видно немного замерзла, тут меня позвала в гости незнакомая женщина с ребенком. И придя в их дом, я была удивлена, что всё у них необычно, особенно настенные часы. Они были яркие и непривычной формы, то ли стилизованные под домик, то ли под слоника. Мама с трудом нашла меня и уговорила вернуться домой. А я как будто нашла новую вселенную и не хотела ее покидать, неохотно вернулась в свой дом, где всё казалось слишком обычным. Маме это кажется чуть ли не предательством с моей стороны, как будто я волчонок, всю жизнь рвущийся к «чужим». А я люблю людей, мне нравится открывать и исследовать их «вселенные», если меня туда пускают. Но своих, родных и близких, я люблю по-прежнему и готова заботиться по мере сил.

К тому же, довольно раннему периоду детства, относится смешной сон с индюком. Будто я одета в куртку, потому что межсезонье, весна или осень. И играю в песочнице. А рядом со мной ходит индюк. И мне это во сне не было удивительно, хотя кроме как в зоопарке мне негде было живыми увидеть этих птиц. И даже мы с ним разговаривали. Сон казался очень долгим, я просыпалась и засыпала опять. Скорее всего, это был тот период, когда меня возили в детский сад в Москву и я сильно уставала. Поэтому я никак не могла проснуться и сон получился «с продолжением». В конце сна к нам прилетел небольшой самолёт прилетел, тогда я окончательно проснулась от удивления. Но это было в таком раннем возрасте, что припоминаю это событие с трудом.

Всё же отличается восприятие мира и способность запоминать у ребенка 5 лет и 6—7 лет. Поэтому себя в 4,5 и 5 лет я вспоминаю как «несмысленыша» и воспоминания нечеткие. А то, что происходило ближе к школе, вспоминается лучше, больше подробностей, легче проследить логику происходившего тогда.

Фото из Московского зоопарка

Ещё у меня в детстве был иррациональный страх в кошмарах, как будто меня что-то темное, непонятное тащит куда-то, это в таком ужасе. Потом прошло, особенно когда я помолилась в первый раз. И больше такой кошмар не снится. А все остальное по сравнению с этим – вообще не кажется кошмаром. Но я после этих снов просыпалась и чувствовала пол под ногами, реальность, и успокаивалась. Темнота не так страшна, если в этой темноте нащупаешь знакомые предметы, если мама рядом и ровный пол под ногами. И знаешь, что можно выйти в коридор и зажечь свет, пойти в туалет, ощущаешь ветерок из открытого окна. Во мне неистребимая любовь к реальности, которую не сможет пошатнуть даже просмотр фильма «Матрица». Хотя я смотрела его не очень внимательно, но поняла, что он может подорвать это чувство, что все реально, понятно и знакомо. В нем есть своя мораль и философия, но боюсь, что если человек вникнет в это очень глубоко, у него могут начаться кошмары с иррациональным страхом, можно утратить покой и чувство реальности.

Я летала во сне и в школьном спортзале и над полем около дома. Приятное ощущение легкости, радости полета и удивления, что это всё же возможно. Но возможно такое только во сне.

10 глава. Некоторые присказки и шуточные стихи дошкольного периода

Я собрала здесь присказки и стишки, чтобы лучше передать атмосферу того времени, моей семьи.

У папы была забавная присказка:

«Малыши-голыши

Делали зарядку.

Малышу-голышу

Оторвали пятку».

Слушая эту присказку, я одновременно смеялась и испытывала страх за малыша.

Иногда мама, видя меня или брата грустными и заболевающими, читала по памяти стишок:

«Кролик был сегодня грустный,

Даже вкусный

Лист капустный

Он не съел…»

Это стихотворное описание дней болезни мне казалось одновременно печальным и забавным. Именно во время болезни был плохой аппетит и особенно грустно. В дни здоровья у меня был прекрасный аппетит.

Когда нас с братом просили не шуметь, то родители говорили:

«Тише, тише

Кот на крыше,

А котята еще выше…»

Особенно хорошо звучали эти слова, когда говорились неторопливо, в темноте, с какой-то таинственностью.

А если, например, брат лег спать и неожиданно проснулся в поздний час, тогда мама говорила: «Выплывает синий месяц…»

Эти присказки, стишки и поговорки были частью доброй атмосферы дома, нашей семьи.

Иногда папа читал стишок про птичку-невеличку, но я его почти не помню.

Успокаивая брата или меня, отец складывал пальцы, как будто изображал клювик птицы и говорил: «Кью-кью, успокойся, говорю..» Это было забавно, мы смеялись и слезы высыхали, обиды забывались.

Иногда он смешно изображал кваканье лягушки.

Когда прошло время и родились внучки, Валентин иногда и их так успокаивал.

А если рассказывал что-то, произошедшее давно, отец говорил: «Это было в тысяча девятьсот лохматом году…» Так уже никто не говорит, хотя по-моему, фраза шикарная.

Если я спрашивала: «Сколько время?», то мама отвечала: «Два еврея, третий жив, по веревочке бежит…» Это было не очень приятно, особенно в школьные годы. Мне надо было время уточнить, чтобы в школу во вторую смену собираться, а мама надо мной подшучивала. Да, я могла бы спросить более грамотно: Который час или сколько времени. Но стоит ли много требовать от ученицы 2-го или 3-го класса?

У мамы были присказки и про труд:

«Двое-трое не как один» -это если делали что-то вместе. Например, резали фрукты для варенья.

«Терпение и труд все перетрут»

Если я порезалась или обожгла пальцы, помогая на кухне, то мама говорила: «Хорошая штучка, когда болит ручка». В таком состоянии было очень больно мыть посуду, например. Но от такой работы меня всё же на время освобождали по подобным случаям.

11 глава. Первые книги и сказки

Сказки рассказывала чаще всего мама.

Однажды во время шитья или зашивания мама мне рассказала сказку.

Король решил выбрать для принцессы умелого жениха. Принцам было дано задание сшить платье. Принцесса дала тому принцу, которого любила, короткие нитки для шитья. А нелюбимому – длинные нити, и они у него путались. Платье у второго принца получилось хуже. Таким образом, принцесса вышла замуж за любимого. Я не очень поверила в счастливый финал. А как же Пугачева поёт: «Жениться по любви не может ни один, ни один король»? Её песни так часто звучали по радио и ТВ, казались мне такими убедительными и наполненными жизнью и весельем, казались ярче и выразительнее маминой сказки. А ведь какая жизнь у королей, такая же и у принцесс, рассуждала я логически.

Но мораль этой сказки была убедительна и наглядна – нить для шитья, которая не была слишком длинной, действительно меньше путалась. С другой стороны, часто менять нить тоже было неприятно. Я пыталась после этого разговора использовать для вышивания и зашивания нити средней длины.