Просто будь рядом. Love story

– Мне нужен Энтони. Мы с Биллом хотим повидаться с ним.

– Билл?

Тот нехотя подошел поближе, протянул наманикюренную хрупкую ладонь для пожатия. Эдвард с отвращением чуть пожал ее и отдернул, как от огня. Билл смерил его ледяным взглядом, Эдвард перевел железный взор на меня и спросил:

– А причем тут мой сын? Гуляй с этим педиком дальше, дорогая. Надеюсь, вы не спите вместе, ты же не любишь девочек.

Я задохнулась от возмущения и хотела разразиться гневными тирадами, но Билл не дал мне этого сделать и изо всех сил хлопнул входной дверью, чуть не задев злобно улыбающегося Эдварда. Я удивленно смотрела на него несколько секунд, и мы также молча прошли вниз. Я села на ближайшую лавочку и достала из клатча сигареты. Билл удивленно посмотрел на меня и отнял пачку.

– Ты же не куришь? Ого, это же крепкий сорт!

– И что с того? Теперь курю, время быстро летит, люди меняются. Мне плохо, дай сюда, – вяло пробормотала я.

– Если тебе душевно плохо, значит, тебе нужен кофе. Это я точно помню, Кристен. Давай все забудем и отправимся в кофейню?

Я безразлично кивнула головой, кладя пачку сигарет обратно и вставая с лавочки.

– А лучше в бар. Я хочу выпить виски.

– Что? Ты же за рулем.

– Ты меня отвезешь тогда домой.

– Ох, Кристен, что-то ты мне сегодня не нравишься. Видно, что у тебя после стресса совсем сознание помутилось… – бормотал Билл, открывая мне дверь в машину. Но я не слушала его, потому что в голове билась учащенным пульсом мысль: «Он меня совсем не любит… совсем…».

Я села в кресло и уснула, сквозь сон я ощутила, что Билл пристегнул меня. Ровное урчание двигателя дорогой немецкой машины прорывалось через мое сознание и отчетливо звучало в ушах. Мне снилась гроза, будто мы с Энтони пытаемся оторваться от шаровой молнии на машине, мы едем в пустыне, мне самой очень страшно, хочется кричать, но сын не проронил ни звука и лишь сжимал покрепче мишку. Внезапно я врезалась в дерево, потеряв управление, капот машины сжался. Как гармошка. Я опустила голову на руль, беспомощно съежившись и притянув к себе сына. Шаровая молния настигла нас и превратилась в Эдварда, он встал с пожелтевшей травы и направился к машине. Он открыл дверь, выхватил у меня из рук испуганного сына, и злобно рассмеялся. Я смотрела на него, мое сердце билось, как бешеное, но снаружи я оставалась абсолютно спокойной. Я бездвижно наблюдала за тем, как муж берет канистру с бензином и поливает мою машину. Желтоватые капли медленно стекают по лобовому стеклу, тяжело падая на землю. Мне становится трудно дышать, я хочу открыть окно, но не могу пошевелиться. Эдвард словно случайно роняет зажженную спичку и уводит сына, я вижу, что Энтони плачет и цепляется ногами за траву, не давая отцу вести его. Эдвард берет Тони на руки и уходит. Уходит из моей жизни, потому что машина взрывается…

– О Боже, нет, только не это, только не такая страшная смерть! – кричу я и просыпаюсь. Я сижу в машине, прикрытая курткой Билла, а он с удивлением на меня смотрит.

– Кристен, ты что кричишь? Я не помню, чтобы ты разговаривала во сне… Кошмар приснился?

– Да, уф, будто бы Эдвард поджег мою машину… Кошмар, надо меньше расстраиваться. Я отдала куртку Биллу и вышла из BMW, вдохнув свежий воздух окраины города. Солнце спряталось за тучи, ветерок шевелил зеленую листву деревьев, нашептывая им что-то. Билл вышел за мной следом и закрыл автомобиль.

– Пошли, выпьем, – сказал он и приобнял меня.

Я не стала возражать и разрешила себя увести в самый дальний угол бара. Мне нужно расслабиться и забыть о сегодняшнем унижении. Надо… Билл окинул меня заботливым взглядом и сам пошел за виски женской походкой. Я посмотрела на себя в карманное зеркальце и протяжно вздохнула. Боже, что же я делаю, собираюсь пить с Каулитцем. Но в жизни всякое бывает, в одиночестве я совсем захандрю, пускай Билл лучше меня развлечет.

Тот негромко поставил фужеры и бутылку на стол, усаживаясь напротив меня. Спросив меня жестом, наливать или нет, и получив одобрение, он элегантно налил дорогой напиток.

– За тебя, Крис!

– За меня… – пробормотала я и заплакала.

Билл сочувствующе посмотрел на меня и протянул платок.

– Спасибо, блин, большое.

– Не плачь, Кристен, не из-за чего расстраиваться. Ты просто устала.

– Может быть.

Билл молчал, я медленно опустошала бутылку. Он с укором смотрел на меня, но я старалась не замечать этих взглядов. Наконец он взял из моей руки полный бокал и поставил его на стол.

– Крис, тебе уже хватит, – мягко заметил он. – Давай я отвезу тебя домой.

Я мрачно посмотрела на него и сказала то, чего не сказала бы никогда в трезвом состоянии:

– Билл, поехали к тебе в гости, – пробормотала я и зябко поежилась, – дай куртку, пожалуйста, мне что-то холодно.

– Но я же помню, как ты вылетела из моего номера. Тебе не будет противно зайти туда еще раз? – удивился Билл, играя со своим металлическим браслетом.

Я тяжело вздохнула, откинула спутанные волосы назад и ответила:

– Нет, не будет.

Он встал и взял меня за руку, накинув черную кожаную куртку, мы вышли и поехали. Через полчаса мы были в холле гостиницы. Я подошла к администраторше Шарлотте, но тут Билла позвал охранник парковки. Внезапно мне в голову пришла одна мысль, и девушка за стойкой поможет мне ее осуществить.

– Здравствуйте, Шарлотта, – я поприветствовала девушку, мило улыбаясь.

– Здравствуйте.

– Мне нужен здесь номер, срочно, на всю ночь, понимаете?

Она внимательно посмотрела на меня и сказала:

– Да, конечно, сегодня утром один клиент съехал, я могу дать вам номер, даже забронировать его на все ваши посещения. Вам это понадобится?

– Нет, спасибо, что вы. Одной ночи здесь, скорее всего, мне хватит, – прощебетала я и протянула деньги.

– Вам спасибо. Вот ваши ключи, 497 номер.

Я подмигнула девушке и закрыла сумочку. Билл появился через минуту, поздоровался с Шарлоттой и повел меня в номер. Всю дорогу я загадочно улыбалась, смотря куда-то вдаль, а он все не мог понять, почему я так себя веду. Я села в кожаное кресло и расслабленно вздохнула.

– Билл, какое же счастье, что мы с тобой встретились в Берлине. Ты так меня выручил, иначе мне пришлось бы идти по жаре в поисках ближайшего банкомата. А я жуть как не люблю ходить пешком. Раньше любила, сейчас уже нет. И когда Эдвард… так мерзко поступил, ты был рядом со мной. Спасибо тебе за твое доброе сердце.

– Ну что ты, не стоит. Я же не мог тебя оставить в такой момент, ты бы наделала ошибок. Я знаю, ты очень эмоциональная, и воспринимаешь все близко к сердцу.

Конечно, все принимаю очень тонко. Настолько тонко, что хотела покончить жизнь самоубийством, и все из-за тебя, глупый мальчишка. Когда наши отношения прекратились, мы были еще так молоды, но сейчас все изменилось. И теперь я гораздо умнее, чем ты. Я могу постоять за себя, сегодня я бы точно не полезла на крышу и не резала бы себе вены. То, что я немного выпила, это еще ничего не означает. Дорогие напитки никогда не срывали мне крышу.

– Да, я такая, – я кокетливо прищурила глазки и расставила длинные ноги пошире. Пусть поволнуется, слабак, мне всегда было так интересно смотреть, как в его глазах начинают гореть искорки.– Слушай, у тебя же наверняка есть фотографии с концертов, фотосессий. Покажешь?

– Хорошо, сейчас, – коротко ответил Билл.

Я закатила глазки и внутренне улыбнулась самой себе. Я знаю, что делать.

Билл сел на подлокотник кресла и положил ноутбук мне на колени, я начала просматривать красивые фотографии и комментировать их.

– О, какие вы тут классные! Это вы в России?

– Да. Фотограф – Александр Жданов.

– Понятно. Ты здесь такой неотразимый! Такие клевые брюки, мне нравится, когда ты ходишь в таких узких дудочках… – протянула я, прикрывая глаза. Главное – не переборщить. Билл посмотрел на меня, и на дне его глаз заплясали чертята. Я победоносно ухмыльнулась и обняла его. Он поднялся, взял меня за руку и привел к кровати. Я легла на нее и заулыбалась, сегодня Билл будет играть по моим правилам.

Он нерешительно провел рукой по волосам, и прижал меня к себе. Его запах заставлял сердце биться чаще, а дыхание было сбивчивым. Я поцеловала его в щеку, в голове четким пульсом бились мысли: «Боже, что же я делаю? Мне же не 15 лет, я не глупая девочка, которая хочет отомстить обидчику. Нет, себя я в этом не понимаю».

– Кристен, все ли мы правильно делаем? – хрипло прошептал Билл, целуя меня в шею.

– Конечно, да – соврала я и потянулась к его пухлым губам. С них сорвался чуть слышный вздох. Я решила его немного подразнить и погладила грудь и плечи, спускаясь все ниже и ниже. Расстегнув желтую пуговицу и позолоченную молнию дорогих джинсов, я рывком сняла их и отбросила их в другой угол комнаты. Билл заулыбался, развратно сверкая глазками.

– Давай поиграем? – сказал я, сняв с шеи кашемировый черный платок.

– Ой… Я даже не знаю…

– Так да или нет?

– Ну ладно… Эй, ты хочешь меня связать?

– Конечно, нет блин, завязать тебе глазки дорогим платком! Еще испачкаешь своими тенями, гомосечка – дерзко ответила я, схватила сумочку и медленной походкой направилась к двери. Раз, два, три…

– Кристен! Это что за отношение ко мне? – недовольно прокричал Билл, пытаясь распутать сложный морской узел.

– Как? Я плохо к тебе отнеслась? Боже ж ты мой, какой ужас! – притворно ужаснулась я, поднеся ухоженные руки к лицу. – Извини, мне уже пора. Спокойной ночи.

– Сучка! – выпалил Билл, яростно кусая губы и ненавистно смотря мне в глаза.

Я рассмеялась ему в лицо и вышла, негромко хлопнув дверью. Теперь он почувствует себя более беспомощно, себялюбивый индюк. Я прошла в свой номер, приняла душ и рухнула на кровать.

***

Так, почему же я не завела будильник, у меня разве нет на сегодня никаких важных дел? Это так странно, учитывая мой образ жизни. Я нехотя встала с мягкой и теплой постели и с удивлением посмотрела на белые круглые часы: уже час дня! Опять я так долго сплю, когда я в последний раз спала в свое удовольствие? Я умылась и собралась, разгладив складки на черной юбке, я вышла из номера и заперла его. Спустившись по скользкой мраморной лестнице, я остановилась, чтобы посмотреть в окно. Сегодня небо было затянуто молочными тучами, и все казалось таким тусклым, лишенным естественного цвета. Я вышла в холл, бодро стуча каблучками по светлому паркету, и подошла к Шарлотте.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Это Вы вчера Билла связали? – весело осведомилась администраторша, откидывая назад свои черные волосы.

– Эм… – протянула я, смотря куда-то вверх и загадочно улыбаясь. – Не исключено.

– Я вчера случайно мимо проходила по этажу… В общем, вот ваш платок.

– Спасибо.

– Не за что.

Я отдала Шарлотте ключ от номера и поблагодарила за ее бескрайнее уважение ко мне и вежливость. Все-таки она не ревнует, как большинство глупеньких девочек в ее возрасте, а понимает, что у меня ничего не может быть с Биллом. «Ох, он, наверное, визжал на весь отель» – подумала я, накручивая прядь на палец и тихонько хихикая.

Открыв дверь моей любимой машинки, я выехала на главный проспект города. Красивые ухоженные клумбы пестрели среди новых дорог, радуя глаз. Я заехала в свою любимую кофейню, меня здесь всегда радовало меню и качество обслуживания, с наслаждением слопала чизкейк и латте. В два часа дня позавтракать – это могу только я себе позволить. Я расплатилась и вылетела из кафе под звонную трель телефона. Ну и где трубка? В такой маленькой сумочке всегда будет сначала жвачка, расческа, косметичка, кошелек и сотни чеков, а лишь потом я найду тонкий телефон, но тогда уже звонок точно прервется. Но сегодня я смогла даже ответить звонящему.

– Алло! – проговорила я, выходя на улицу. Сразу же помешал шум машин, до меня доносились отрывки бодрой немецкой речи и звуки музыки. Я села в бежевое кресло и негромко хлопнула дверью.

– Кристен, это Том. Может быть, встретимся?

– Привет, дорогой. Ох, только не в отеле… – грустно покачала я головой, заводя двигатель. Мотор послушно заурчал, и я поехала, нажимая туфелькой на газ.

– Все Билла навещаешь? – сказал со смешком Том. – Нет, давай-ка лучше в кофейне…

– Блин, я только что оттуда, может, лучше где-то еще?

– Ок, пошли в парк. Я давно не ходил в парки. Едь домой, я заеду за тобой в три. Диктуй адрес…

Я положила телефон в сумочку и припарковалась возле дома. Да уж, мне необходимо накраситься получше и переодеться, иначе Том испугается и останется заикой на всю жизнь. Я достала из глубины шкафа черные джинсы-трубы, серебристый топ и пиджак, провела полчаса перед зеркалом, завивая нежные локоны и делая макияж. В дверь негромко постучали, я бросилась открывать, но споткнулась об столик и с грохотом упала. Черт, больно же!

В дверном проеме показался Том, как всегда лучезарно улыбаясь. Вечный позитив… Или он хочет обратить внимание на свою сережку в губе?

– Привет. Как твои дела? – спросил он, приобнимая меня.

– Как обычно. Ну что, поехали?

– Ага.

Через несколько минут мы уже сидели на лавочке в небольшом зеленом скверике. Возле нас сновали серые голуби и маленькие воробьи. Том покопался в своих безразмерных штанах и выудил из них большие черные очки, немного похожие на женские, протер их рукавом серой толстовки и надел. Я покосилась на его лицо и с иронией спросила:

– У братика своего небось взял поносить?

– Нет, я такое не ношу. Просто это мои очередные новые очки. Они мужские, а Билл носит женские. Я уже не могу все время общаться с фанатками, если они, конечно, не красивые длинноногие блондинки! Блин…

К нам робко приближалась троица темноволосых девочек, сжимая в руках блокноты. Том протяжно вздохнул и встал со скамейки, задев мою ногу.

– Ой, прости.

– Да ничего….

Тот улыбнулся и пошел навстречу фанаткам, держа в руке маркер. Я стала с интересом наблюдать за тем, как он дает автограф, фотографируется с девочками и что-то им ласково щебечет. Они просто тают от счастья. Вот бы мои мальчики так кого-нибудь покорили своим талантом и внешностью! Уже 3 месяца работы, а фанаток так и нет, их даже не узнают на улице. Может быть, в интернете поискать тех, кому нравится наш первый сингл «Улетай»? Что же я делаю не так, почему популярность не растет?

Том вернулся и аккуратно присел на скамейку, поправляя кепку.

– Извини, работа, – довольно ухмыльнулся он. – Ну, так рассказывай, что у тебя интересного произошло?

– Ты как будто не знаешь, – фыркнула я. – Я с Эдвардом вообще вдрызг разругалась, он не дает мне общаться с моим сыном! Ненавижу…

Друг сочувствующе посмотрел на меня и обнял, тихо вздохнув.

– Бывает, Кристен, вы еще помиритесь. Жить вообще сложно…

– И вредно, после нее умирают.

– Даже в сложные моменты ты шутишь! Обожаю тебя за это.

– Спасибо – коротко ответила я и отвернулась. Не могу общаться с другими людьми, когда у меня плохое настроение, пожалуй, попытка развеселиться в компании Тома была ошибочной. Он ответил за звонок, долго говорил по телефону, а я все смотрела на семью, которая гуляла неподалеку от нас. Красивая и стройная брюнетка держала на руках маленькую девочку, которая все время что-то весело лепетала, мужчина возле нее играл с мальчиком, по всей видимости, первоклассником. Я внимательно изучала их счастливые лица, впитывала в себя их энергию любви и благополучия. У них не было дорогой одежды, новых мобильников, женщина не ходит по салонам красоты каждую неделю, мальчик играл самыми дешевыми игрушками… Но они были счастливы без состояния. Я уткнула лицо в плечо Тому и тихонько заплакала, тот прервал разговор и погладил меня по спине. Мне было так плохо, что я ничего не видела перед собой, ощущала только сладкий аромат мужских духов. В моем сознании была только одна картинка – картинка этого безграничного счастья. Любви… Того, чего мне не хватало эти дни. Почему одни люди счастливы, даже если они живут в нищете, а другие нежатся в дорогих перилинах и протяжно вздыхают? Нет, мне нужна водостойкая тушь… в последнее время я часто развожу сырость… Слабость.

– Том, извини, весь твой дурацкий балахон испачкан моей тушью… – протянула я, подняв голову и утирая черные от макияжа слезы. Он неуместно захихикал и сказал:

– Ничего, все в порядке. Смотри, кто к тебе пришел.

– Если ты решил со мной посюсюкать, как с маленькой, то у тебя ничего не выйдет, – завела в обычной манере я и перевела взгляд чуть влево. Передо мной стоял, женственно отклонив бедро в сторону и надменно ухмыляясь, никто иной, как Билл Каулитц.

– Малышка решила немного поплакать? – язвительно проговорил он, сев рядом со мной на лавочку. Его появление напомнило мне о прошлой ночи, и я зарделась.

– Я не плачу, просто в глаз что-то попало. Ты-то что тут делаешь? По-моему, у вас слишком много свободного времени.

– У нас отпуск, Крис, отпуск!!! Это священное слово… Я ждал его весь год, и теперь мы свободны на целый месяц, – сказал Том, по-детски улыбаясь.

– Да, я закатил небольшой скандальчик нашему продюсеру, побил у него в кабинете все цветки, пару ноутбуков и даже разбил рамку с фотографией его жены… Он чуть было на меня не бросился с кулаками, но вовремя вспомнил, что мне нельзя травмировать лицо…

– На месте Дэвида я бы все-таки ему врезал.

Я глупо захлопала ресницами, смотря на Билла во все глаза. Ну и ну, наша принцесса сумела противостоять менеджеру. Бедный Дэйв, то ли еще будет…

– Ну ты и кретин, Билл.

– От идиотки слышу. Ты вообще ведешь себя, как ребенок! – вспылил Билл и вскочил на ноги.– Зачем ты тогда поиздевалась надо мной? Шарлотта тоже надо мной смеялась. Неужели я такой смешной?

– Да, когда злишься и ставишь руки в боки, как чайник, – спокойно проговорил Том.

– Мне просто было весело.

– Вот и помогай после этого людям, доверяй им, – пробурчал солист и сел обратно, закинув ногу на ногу.

– Тебе там ничего не жмет, когда ты так сидишь? Или просто нечего? – рассмеялась я, смотря ему прямо в глаза. Нда, какой же он злобный сегодня, и когда он стал таким… Его глаза пылали яростью, и какое-то холодное отчуждение ясно читалось в них.

– Кристен, не испытывай мое терпение. Меня очень легко завести.

– Я знаю, очень легко, – двусмысленно сказала я и уткнулась носом в плечо Тому, тот понимающе захихикал. На Билла было смешно смотреть: он весь покраснел, не знаю, от злости или от стыда, откинул темные прядки назад и обиженно засопел. Просто маленький ребенок, только очень избалованный и капризный. Мой Энтони даже так себя не ведет, он воспитанный мальчик.

Я встала с лавочки, подошла к Биллу и потрепала его по голове.

– Эй ты, обиженная принцесса, не дуйся, иначе лопнешь!

Он немного помолчал и расслабленно улыбнулся, я улыбнулась ему в ответ, и тут мой телефон отчаянно зазвенел. Как обычно, перерыв кучу вещей, я ответила на звонок.

– Алло?

– Мамочка, привет. Бабушка хочет приехать к тебе сегодня в гости. Я с ней тоже буду, ты когда будешь дома?

– Солнышко, здравствуй! Через полчаса я буду дома, приходите, пожалуйста, – радостно ответила я, состроив рожицу близнецам.

– Конечно, мама.

Я победоносно посмотрела на Каулитцев и начала пританцовывать. Те переглянулись и звонко расхохотались во весь голос. Я поправила белокурую прядь, одернула юбку, еще раз улыбнулась. Ну надо же, жизнь налаживается! Я поговорю с мамой насчет ссоры с Эдвардом, увижу своего сына… А моя группа будет скоро популярной, если я буду работать еще больше и проводить с ними много времени. Я и менеджер, и аранжировщик, и подруга моей группе. У нас все получится.

– Мальчики, спасибо, что погуляли со мной! Я очень вас рада видеть, Том, Билл, я очень счастлива дружить с вами. Том весело обнял меня и в шутку прижался к моему плечу. Моя футболка тотчас пропахла его ярким парфюмом, кажется, с яблочной доминантой. Обожаю такие запахи…

– И я буду с тобой так сидеть, сестренка. Кристен, я тоже очень тебе рад. Ты самая лучшая подруга.

Билл лукаво приподнял правую бровь, переставил ноги и ответил:

– Я счастлив, как и мой брат. Близнецы тесно связаны, ты же понимаешь.

Я подхватила сумочку, попрощалась и пулей полетела домой. Мое настроение было таким веселым и радостным, что я совсем не ощущала усталости или былой плаксивости. Я знаю, что у меня все будет в порядке, потому что у меня хорошие друзья и семья.

У порога дома меня уже ждали мои любимые люди – мама Глория и Энтони. Высокая стройная, немного пожилая женщина, которая очень обижается, когда ей напоминают о возрасте, с длинными черными волосами и карими глазами, поправляла своему внуку кепку и держала в руках золотую сумочку. Она была одета в аквамариновое платье и такое же цвета балетки. Моя мама в свои 53 года одевалась и красилась так, как будто ей нет еще и 40. Она всегда говорила мне о том, как важно найти свой стиль и занять достойное положение в обществе. Деньги, внешность, ум – все должно быть в женщине прекрасно. Правда, у мамы не все в порядке с личной жизнью, как и у меня, она развелась с отцом, когда мне было 10 лет.

– Мама! – радостно воскликнул Тони, бросившись мне навстречу из объятий бабушки.

– Привет, солнышко! – я крепко сжала этого маленького мальчика в своих руках, немного потискала и поцеловала в щечку. – Как же я по тебе соскучилась!

– Я тоже очень скучал. Представляешь, у папы сейчас много работы, ведь ему предложили какой-то портрет сделать. Он все время сидит у компьютера и у планшета, мне там совсем с папой скучно, – пожаловался малыш, смотря на меня. Я посмотрела на маму, та утвердительно кивнула головой, и мы прошли ко мне в квартиру. Люблю свое жилище: четкие линии, ничего лишнего, черное, белое, изогнутые стальные ножки, ультрафиолет… Все здесь сделано моим мужем, он великолепный дизайнер, всегда он хотел сделать квартиру в таком стиле. Я сначала очень нервничала, глядя на этот холодный интерьер, но потом поняла, что желание Эдварда – это нечто большее, чем просто мои чувства, никого я так не любила, как его… После Билла. Это уже в прошлом.

Мы прошли на мою кухню, где стоял пустой холодильник, круглый белый стол с такого же цвета стульчиками. Над столиком висела вышитая картина, на которой была изображена корзинка фруктов и бокал красного вина, обои были нежно-зеленого цвета, небольшой новенький гарнитур радовал своим прохладно-голубым цветом, а квадратные электронные часы мерно тикали, показывая точное время в Берлине. Мама изящно присела на краешек стула, по-царски подтянув спину, сын сел с ней рядом, по-детски веселясь. Я с восхищением посмотрела на эту величественную женщину, которая по странному стечению обстоятельств родила такую простую, совсем не изящную дочь. Я была не очень похожа на свою маму и иногда завидовала ее царственной манере держать себя. Но одно я от нее унаследовала точно – это умение не прогибаться под других людей, никогда не унывать, а только иди вперед, не обращая внимания на невзгоды.

– Кристен, рассказывай, как твои дела? – спросила мама.

– Ой, все по-старому, кроме… Тони, иди, поиграй в своей комнате, – сообщила я сыну, ласково улыбаясь. Но внутри меня что-то дрожало – придется маме рассказать все, что со мной случилось за эти дни, она всегда понимала, где я лгу, что я не договариваю.

– Хорошо, мама, – ответил Энтони и убежал в свою комнату, топая ножками.

Я встала со стула и поставила зеленый электрический чайник, тот поспешно загудел. Пользуясь паузой, я села обратно и попыталась собрать мысли в единый поток. Маме можно говорить все. Наконец чайник утих, и Белла разлила по сиреневым кружкам, приготовленным заранее, вкусный зеленый чай.

– Почему вы поссорились с Эдвардом? Он приехал даже не один, а с сыном. Это меня очень удивило, вы же не ссорились раньше так серьезно? – доверительно расспрашивала мама, отпивая чай и негромко ставя чашку на стол. Я покачала ногой, опустила взгляд и ответила:

– Он думает, что у меня есть другой.

– Что? – воскликнула мама, звеня браслетом на левой руке с тремя крупными родинками. – Кристен, ты дала ему повод так думать, почему же это случилось?

– Все в порядке, у меня никого нет, мама. Знаешь, кого я встретила несколько дней назад?

Белла отрицательно и недовольно покачала головой, откинув длинную челку.

– Билла Каулитца. Да, того самого знаменитого солиста, с которым я рассталась 6 лет назад. И когда я торопилась домой, я врезалась в его машину…

Моя речь неторопливо звучала в кухне, мама удивленно вскидывала брови, чуть улыбалась, поправляла несложную прическу. Чай уже закончился, а я все рассказывала ей о своей жизни. Наконец поток мыслей иссяк, и я выжидательно посмотрела на маму. Интересно, что она сейчас думает обо мне, я всегда зависела от мнения Беллы.

– Дорогая, не расстраивайся, вы еще помиритесь. Что-то я думаю, что с твоим мужем неладно. Это творческий человек, с ним всегда тебе было тяжело. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы ты и дальше общалась с Биллом. Насколько я помню, он очень открытый и добрый человек. Но, пожалуйста, Кристен, соблюдай негласные рамки в общении, ты же меня понимаешь?