Во власти незнакомца

– Я так больше не могу, – заявила Олеся, приземляясь на диван напротив подруги, с которой они договорились встретиться в кафе. – Устала жутко…

– Так вроде каникулы начались.

– Я думала, что до них не доживу.

Олеся жестом подозвала официанта и, быстро сверившись с меню, сделала заказ:

– Нам бутылку вина и мясную тарелку.

– Ого! Значит, гуляем?

Подруга Олеси, Инна, отложила телефон, в котором что-то увлечённо писала до этого момента, и подалась к ней.

– Гуляем. Сегодня точно и однозначно.

У неё было довольно боевое настроение. И желание выпить и расслабиться впридачу. А всё потому, что на той должности, которую она занимала последние пару лет, Олеся начинала сходить с ума. Кто бы знал, что быть продавцом в школьном кафе – настолько нервно? Казалось бы, всего несколько перемен по пятнадцать минут, и рабочий день окончен. Но только не для той, которая до этого проработала два года учителем младших классов. И для кого сейчас, когда дети прибегали в кафе и наперебой гомонили так, что у неё сразу же начиналась адская мигрень, это было невыносимо.

Она уволилась из школы два года назад вследствие ужасающей несправедливости, о которой помнила по сей день. И сколько бы ни пыталась устроиться в другое учебное заведение, её таинственным образом ждала неудача. Всюду, куда бы она ни отдавала своё резюме, ей отказывали. Причины при этом были разными – порой, самыми смехотворными. Отчаявшись, Олеся пошла работать туда, куда её готовы были принять сразу и без лишних вопросов – продавцом в школьное кафе.

– Довели тебя сопляки? – поинтересовалась Инна, наблюдая за тем, как официант наполняет их бокалы.

– Довели, да.

– А куда-то перейти не думала?

Ей показалось, или в голосе подруги сквозило что-то ещё, помимо праздного интереса?

– Куда? Сейчас до лета доживу, а на июнь-июль-август на подработку, как обычно.

Олеся пожала плечами и отпила глоток вина. Он тут же опьянил. Не стоило пить на голодный желудок.

Наверное, ей стоило поберечь и без того скудные средства. Маленькая сестрёнка, неизлечимо больная, которую отец воспитывал один, нуждалась в нескольких курсах массажа, а зарабатывать в их семье могла только Олеся. Вернее, зарабатывать-то могла, только ей этого сделать по специальности не давали.

– Понятно. А я тебя, собственно, за этим и позвала.

У Инны сделался натянуто-хитрый вид. Всё же подруга совершенно не умела притворствовать.

– За тем, чтобы рассказать про подработку?

– Нет. За тем, чтобы предложить тебе отличное место. Платят много – это немаловажно.

– Не поспоришь.

Олеся отпила ещё глоток вина и положила себе на тарелку кусочек буженины. За последнее время она научилась истреблять надежду, стоило только той зародиться в душе. Вот и сейчас, когда услышала слова подруги об «отличном месте», мысленно дала себе установку не радоваться раньше времени.

– Работа не сложная. Скорее даже наоборот. Ты же какие-то психологические штуки проходила, когда училась в своей педухе?

– Педагогическую психологию и проходила, – не понимая, к чему клонит Инна, отозвалась Олеся. – А что? Ты нашла место где-то в школе?

– Нет. Не совсем в школе, точнее… совсем не в школе. Но платят и вправду много.

– И на такую работу мечты ещё никого не нашли?

Олеся вскинула брови и, допив вино, налила себе ещё бокал, после чего освежила порцию Инны. Она давно перестала верить в то, что бесплатный сыр бывает где-то помимо мышеловок. И хоть Инна была весьма разумной, жизнь научила Олесю тому, что даже самые трезвомыслящие люди нет-нет, да умудряются попасть впросак.

– Она не совсем обычная.

– Вот как? Откуда ты о ней узнала?

– От Сашки Прохорова. Место предлагает какой-то его приятель.

– И что это за место?

– Тебе нужно будет проводить время рядом с мужчиной, которого ты даже не сможешь увидеть.

Олеся не удержалась – глаза её распахнулись так широко, что Инна сразу должна была понять, что именно она обо всём этом думает. Озвученное казалось таким странным, что Олеся даже мысленно задалась вопросом: не послышалось ли ей?

– В каком смысле «проводить время» и что значит «не сможешь увидеть»? – с нервным смешком уточнила она. Один господь ведал, почему она не закрыла эту тему сразу и продолжала расспрашивать. Но ей было и вправду любопытно.

– Никакого интима. Тебе просто нужно будет общаться с мужчиной в тёмной комнате. Я не знаю, что там с ним случилось, может авария какая или пожар. Обгорел, изуродовался – какая разница? Главное, что платит много, – в который раз сделала ударение на этом Инна.

– Круто. То есть, мне просто необходимо говорить разговоры с кем-то невидимым, а мне за это заплатят деньги?

Олеся не удержалась – запрокинула голову и расхохоталась. Нет, ей и вправду очень нужны были деньги, но соглашаться вот так, с бухты-барахты, на какое-то сомнительное мероприятие…

– Именно так. Он одинок, ему нужна компания. Но при этом он богат и готов платить за эту самую компанию. Что тебя смущает? – уточнила Инна.

– Ну, хотя бы, то, что так не бывает. А верить в сказки и альтруизм чистой воды я давно разучилась.

– Не бывает как?

– Не бывает таких мест, где за всякую ерунду готовы отваливать золотые горы. И кстати, повторюсь, но… почему на эту супер-должность ещё никого не наняли?

– Возможно, ему просто не подошли кандидатки.

– А я, значит, подойду?

– Это будет зависеть от тебя.

– Окей. – Олеся откинулась на спинку дивана и внимательно посмотрела на Инну. Она пыталась понять, не шутит ли подруга, и судя по виду той, всё вышеозвученное было более чем серьёзным. – Как его хоть зовут, этого мистера Икс? – насмешливо уточнила она, кажется, уже зная ответ на свой вопрос.

– Узнаешь, когда пообщаешься с ним лично. Завтра тебя устроит?

Олеся закусила нижнюю губу. В принципе, ничего страшного не произойдёт, если она просто съездит на встречу с этим странным мужчиной, готовым платить много денег за простые разговоры по душам.

– Так быстро? Неужели ему настолько нужна та, кто согласится?

– Похоже на то. – Инна растянула губы в улыбке. – Так что? Дать адрес? Я сообщу, что ты приедешь.

Олеся размышляла несколько мгновений, хотя уже прекрасно понимала, что именно скажет в ответ. И может виной тому был выпитый бокал вина, а может – разбуженное любопытство, но она кивнула и проговорила:

– Давай адрес. И да – завтра же к нему наведаюсь.

Когда Олеся вернулась домой, Люба, её сестрёнка, уже спала. Со сном у неё всегда были проблемы, потому стоило Любаше отправиться в царство Морфея, все, кто был рядом, начинали ходить на цыпочках и переговариваться шёпотом.

Малышке не повезло с самого рождения. Мать и отец ждали появления здоровой девочки, все анализы и обследования показывали, что всё в норме, но во время родов случилась трагедия. Мать Олеси и Любы умерла, а сама малышка несколько недель боролась за жизнь. Следствием этой борьбы стала тяжёлая форма ДЦП, инвалидность и привязанный к ней отец, на плечи которого обрушился столь непомерный груз.

– Ужинать будешь? – шёпотом спросил он, выглядывая из кухни, где сидел и читал что-то в интернете.

– Нет, пап. Я не голодна, сейчас приду, – так же шёпотом ответила Олеся, после чего, быстро ополоснув руки в ванной, направилась в кухню.

Наклонилась, чмокнула отца в щёку, села напротив. Они часто проводили время вот так. Олеся чувствовала, что отец нуждается в таком общении и с удовольствием приходила составить ему компанию по вечерам. Они могли просто сидеть и молчать, и всё равно Олеся понимала, что отцу словно становится легче.

– На каникулы ушли? – всё так же тихо задал вопрос папа, откладывая планшет.

– Да.

– Это хорошо. Может выедем с Любашей в парк?

– Давай. Я правда, пока не знаю, когда. Мне работу новую предложили. Денежную.

Она видела, как на лице отца мелькает радость, которую он не смог сдержать. Мелькает и исчезает, будто её и не было.

– А как же кафе?

– Если меня всё устроит – найдём выход.

– А что это за новая работа?

И вправду – что это за новая работа? Не скажешь же папе, что состоять она будет в том, чтобы проводить время в тёмной комнате с мужчиной за разговорами по душам?

– Что-то вроде психологом. У одного богача.

– Психологом? – Отец удивлённо вскинул бровь.

– Да. У меня, я думаю, получится.

Она растянула губы в улыбке и поднявшись из-за стола, добавила:

– Пойду тихонечко душ приму и спать. Встану к Любе ночью, а ты отдыхай.

И быстро, пока отец не решил протестовать, вышла из кухни.

Дом таинственного незнакомца располагался в элитном районе города. С одной стороны это в некотором роде пугало, с другой – позволяло лишний раз убедиться в том, что он платёжеспособен.

Олеся расплатилась с таксистом и, поправив сумку на плече, направилась в сторону высоких кованых ворот. Нажала на кнопку звонка и принялась ждать, когда ей откроют. Возникло совершенно трусливое желание сбежать. Сорваться с места и умчаться отсюда, словно она только что совершила преступление. Пришлось мысленно приказать себе не думать о всякой ерунде и оставаться ждать, пока ей откроют.

– Добрый день, – выдохнула она, когда калитка распахнулась и за ней обнаружился одетый в дорогой костюм мужчина весьма привлекательной наружности.

– Добрый день. Олеся Владимировна? – вежливо, но безэмоционально уточнил он.

– Да, я звонила утром.

– Проходите.

Он закрыл за ней калитку и повёл в сторону дома – высокого, в три этажа, шикарного особняка, на который она бы не накопила, даже если бы зарабатывала в десять раз больше и откладывала все деньги, не тратя.

– Подождите здесь, – проговорил мужчина, когда они оказались в роскошно меблированной просторной гостиной. Здесь даже был небольшой фонтан в дальнем конце залы, и Олеся немного расслабилась, услышав, как журчит в нём вода.

Мужчина ушёл, давая ей возможность осмотреться. Олеся прошлась по помещению, рассматривая предметы интерьера и какие-то старинные вещи. Всё, что видела, производило на неё поистине неизгладимое впечатление. От массивной мебели до крохотных вещиц, каждая из которых стояла на своём месте.

– Пройдёмте.

Голос её провожатого раздался позади так неожиданно, что Олеся вздрогнула. Она как раз рассматривала картину, висящую на стене, гадая оригинал ли это или качественная подделка.

Кивнув мужчине, Олеся направилась следом за ним, испытывая смешанные чувства. С одной стороны – интерес, с другой – опаску.

– Я завяжу вам глаза. Это одно из условий встречи. – Достигнув тёмной дубовой двери, расположенной в коридоре второго этажа, мужчина вынул из кармана шёлковую широкую ленту и повернулся к Олесе с непроницаемым выражением на лице.

– Надолго? – её голос дрогнул, когда она задавала этот вопрос.

– До момента, пока Хозяин не позволит вам снять ленту.

Олеся сделала глубокий вдох. Всё это было таким… обескураживающим. Хорошо хоть сообщила отцу адрес, куда отправилась искать работу. Ну, или приключений на свои вторые девяносто.

– Я же могу уйти прямо сейчас? – уточнила она, на всякий случай делая крохотный шаг назад.

– Разумеется, можете, – пожал плечами незнакомец.

Олеся закусила губу, размышляя. Мужчина напротив стоял и смотрел на неё с каменным выражением на лице. Даже мысль мелькнула, что всё это розыгрыш, и уже вот-вот он скажет ей, что он и есть тот самый работодатель. Но время шло, он молчал, а Олеся испытывала всё больше интереса и всё меньше – страха.

– Ладно. Хорошо. Завязывайте, – решила она и повернулась к нему спиной.

Прохладный шёлк коснулся кожи, послал по телу дрожь. Незнакомец осторожно затянул на её затылке ленты в узел, и Олеся погрузилась во тьму. Лишь только крепче вцепилась в ремешок сумки, словно в любую секунду её могли попытаться отнять.

– Отдайте мне телефон, пожалуйста, – прозвучало мгновением позже. – Разумеется, на время вашего пребывания у Хозяина.

– Зачем? – не поняла Олеся.

– Во избежание недоразумений.

Она сунула руку в задний карман сумки и нащупала мобильник, после чего протянула его мужчине вслепую, решив, что раз это обязательное требование для встречи с мистером Икс, она его выполнит.

– Позволите? – забрав у неё телефон, незнакомец взял Олесю под руку. Она услышала, как открывается дверь, несмотря на то, что ни скрипа петель, ничего подобного не было. Просто темнота обостряла все ощущения.

Машинально сделав несколько шагов, Олеся ощутила, как её туфли коснулись ковра. Весьма пушистого и мягкого. Мужчина вёл её куда-то, а она только и могла, что ориентироваться на свои ощущения и запахи. Здесь витал аромат чего-то терпкого и древесного. Возбуждающего.

Может, распылялись какие-то феромоны, которые минутой позже сделают из неё покорную рабыню?

Эта мысль неожиданно развеселила, Олеся даже не удержалась от короткого тихого смешка, который впрочем, замечен никем не был. Её оставили одну, а после она услышала, как мужчина уходит. Заложив руки за спину, она принялась ждать, сама не зная чего, и не сразу поняла, что всё это время была не одна.

Сначала она услышала тихое дыхание, а следом ей разрешили избавиться от повязки:

– Вы можете снять ленту.

О, это был… невероятный голос. Тихий, с нотками хрипотцы, довольно низкий и посылающий по телу вибрацию. Сразу захотелось увидеть его обладателя, хотя, Олеся прекрасно понимала, что это последнее, что ей будет позволено сделать.

Она убрала повязку с глаз, но оказалась в точно такой же темноте, в которой пребывала весь путь в эту комнату.

– Сделайте два шага вправо. Там кресло. Присядьте, – снова раздался тот тембр, который она готова была слушать и слушать.

Олеся послушно исполнила то, что ей сказали и опустилась в мягкое удобное кресло. Сложила руки на коленях, будто покорная ученица, и вдруг, совершенно неожиданно даже для себя самой, выпалила:

– Я боюсь.

Она никогда не спешила признаваться в собственных страхах, и что сейчас понудило её это сделать, Олеся не знала.

– Боитесь? Чего именно?

– Я не знаю.

– Вас никто не будет удерживать здесь насильно. Если конечно, вы этого не захотите.

– Я не захочу.

Олеся чувствовала себя так, как, должно быть, ощущает себя муха, угодившая в медовую лужицу. Когда кругом – сладостная эйфория, а ты тонешь и тонешь, зная, что это погибель, но избавиться от неё не можешь, да и не хочешь.

– Какие вопросы у вас есть?

– Ну… я хотела бы узнать более подробно, что именно мне нужно будет делать.

– Проводить со мной время. Здесь.

– За разговорами?

– А вы хотите большего?

Олеся округлила глаза. Незнакомец словно читал каждую её мысль. Вернее, ощущения, которые она испытывала. Она не знала ни его имени, ни того, как он выглядит. Не знала ни о его прошлом, ни о настоящем… но уже была очарована всем тем, в чём оказалась.

– Не хочу. Просто не понимаю, как именно мы будем проводить с вами время.

– Например, станем обсуждать всё, что нам нравится. Вас это устроит?

– Вполне. Есть какие-то запретные темы?

– У меня – нет. А у вас?

– Пока не знаю. Я не думала об этом.

– Тогда подумайте.

Олеся чуть откинулась на спинку кресла, расслабляясь. Похоже, пока никто её здесь ни убивать, ни насиловать не собирался. И вообще давали понять, что она может чувствовать себя в безопасности и у неё имеется выбор.

– Если мне будет претить какая-то тема, я смогу сказать об этом?

– Конечно. Я не хочу принуждать вас ни к чему. Думаю, мы будем говорить только о том, что нам нравится. Например, мне нравится множество вещей… сказки.

– Вроде «Тысячи и одной ночи»?

– Вроде того.

Ей послышалось, или в голосе незнакомца засквозил смех?

– Или приключения пиратов. А что нравится вам?

Этот вопрос застал врасплох, потому что Олеся не знала, как ей на него ответить. Вернее, ей нравилось очень многое, а вот могло ли это заинтересовать мужчину, что был с ней рядом в тёмной комнате, она не знала.

– Мне нравится фантазировать.

– Вот как?

– Да.

Она замолчала, молчал и он, но это не давило, напротив, казалось совершенно закономерным.

– Я должна знать что-то ещё о том, что мне предстоит? – наконец задала она вопрос. И услышала неожиданное:

– Вы будете жить в этом доме. Приходить в эту комнату, когда я вас позову. Выезжать к родным или куда вам необходимо, сможете в любое удобное для нас обоих время, предварительно согласовав это со мной через моего помощника. И есть кое-что ещё.

– Я слушаю.

– Вы можете ходить по дому и пользоваться любым его помещением, кроме двух – вход в эту комнату вам разрешён только тогда, когда я вас сюда позову. И есть ещё одна запретная территория на первом этаже, куда заходить вам запрещено под страхом смерти.

Олеся нервно улыбнулась, чего незнакомец, разумеется, видеть не мог. Он так шутит? Похоже, что нет. И гробовое молчание было тому доказательством.

– Я не слишком любопытна, – проговорила она. – У меня есть ещё один вопрос – я могу подумать?

– Можете.

Послышался шорох, затем – тихие шаги. Кажется, он собирался уйти. Она не понравилась ему? Отстранила своими сомнениями? Что-то сделала не так?

– А как я могу к вам обращаться? – спросила она, поднимаясь из кресла следом за незнакомцем.

– Мы обсудим это при следующей встрече, когда она состоится.

– Если она состоится, – поправила Олеся.

– Как вам будет угодно.

Она услышала, как мужчина берётся за ручку на двери, но не успела сказать ни слова, как он добавил:

– Подождите несколько секунд, после чего вас выведут из комнаты. До встречи.

Олеся так и застыла, не зная, что ей сделать, чтобы незнакомец остался и ответил на целый сонм вопросов, которые у неё появились, и когда дверь за ним захлопнулась, не пролив ни капли света на окружающую обстановку, ответила едва слышно:

– До встречи…

***

– Ну как она тебе?

Вадим, его многолетний помощник и друг, бесцеремонно приземлился на край рабочего стола своего «хозяина», заставляя в очередной раз поразиться тому, как легко умел перевоплощаться из строгого и холодного делового человека в того, кого так близко знал он сам – приятеля, с которым в юности можно было весело надраться, обнаружив себя утром черте где, и с которым теперь, годы спустя, мог разделить не только бутылку, но и любую проблему. Даже то больное и запретное, что держал внутри и чего не позволял касаться никому иному.

– Она… иная, – наконец ответил он Вадиму после продолжительной паузы. – Не такая, какой я себе ее представлял.

– Ты тоже оценил ее стройные ножки под далеко немонашеской юбкой? – живо полюбопытствовал Вадим.

– Не говори ерунды, – фыркнул в ответ «хозяин». – Там было темно и к тому же…

– А я тебе говорил, что это плохая идея, – встрял друг. – Такое зрелище в итоге потерял.

В ответ он лишь нарочито вздохнул, давая понять, что теряет терпение. Впрочем, Вадика – того единственного человека, который смел его перебивать – этим было не пронять.

– Такое зрелище можно купить в любом стрип-баре, – наконец отрезал «Хозяин». – Я не об этом. Просто не ожидал, что она такая…

– Привлекательная? – живо подсказал Вадик.

– Может, ты дашь мне договорить? – саркастически поинтересовался он в ответ. – Ты как мартовский кот под валерьянкой.

– Между прочим, имею право. На дворе как раз март, – беззаботно хохотнул друг. – Так что ты там говорил? Она такая?…

– …Живая, – ответил он задумчиво. – После всего, что с ней случилось, я ожидал какой-нибудь пришибленной на вид и на дух девицы. Отчаявшейся, понимаешь?

– В ее положении это было бы не мудрено. Но ты прав – она так совсем не выглядит.

Повисла пауза, полная молчаливого понимания. Он знал, о чем умолчал Вадик, а тот знал, о чем думает сейчас он. Впрочем, с Вадиком не было никакой уверенности относительно того, что тот сейчас все же не соображает в какой клуб ему бы вечером завалиться, чтобы удовлетворить свое весеннее обострение. Которое, к счастью, ничуть не сказывалось на его профессиональных навыках.

– Ты боишься, что она не вернётся? – наконец озвучил Вадим то, о чем они оба молчали.

Боялся ли он? Это было слишком скупое слово для описания того, что чувствовал. Один лишь Бог ведал, как ему нужна была эта женщина. Каких сил стоило выйти из комнаты прежде, чем он поддался бы неконтролируемому животному искушению удержать ее. Вцепиться пальцами в тонкое запястье, ощущая, как под его пальцами бешено бьётся ее пульс, и заставить остаться здесь. Но это были не его методы. И вовсе не того и не так он хотел от нее добиться. Тем более, что ощущал – несмотря на свою гордую позицию «мне нужно подумать», она была заинтересована. Даже если не им – то всеми этими декорациями, в которые он ее погрузил. И, в конце концов, она ведь должна была понимать – таких денег, какие будет платить ей он, она больше нигде не заработает. Тем более после того, как перед ней закрылись все двери.

Он все сделал правильно. Алчность и любопытство – те два человеческих греха, надавив на которые с огромной вероятностью можно было получить желаемое. И эта женщина не станет исключением. Он получит ее… рано или поздно. Тем или иным способом, но получит.

– Она вернётся, – сказал он уверенно. – И очень скоро.

Несмотря на выказанную в разговоре с Вадимом самоуверенность, он не был так уж убежден в том, что Олеся непременно перезвонит. И если этого не случится, то ему придется действовать как-то иначе.

Разнообразные, но неизменно беспокойные мысли роились в голове, не давая покоя ни на минуту. День мучительно долго перетекал в вечер и в какой-то момент он поймал себя на том, что безотрывно смотрит на телефон в ожидании новостей от Вадима.

Возможно, он недооценил ее. Быть может, она что-то поняла. Или почувствовала нечто, что побуждало ее бежать отсюда как можно дальше и больше не возвращаться.

Нет. Этого не может быть. Он ведь чувствовал, как между ними пробежала невидимая искра, и темнота, которую он выбрал своей помощницей, способствовала тому, чтобы чувствовать все гораздо острее. Не так, как тогда, когда видишь человека таким, каким он желает предстать внешне.

Но все это было здесь. Может статься, покинув его дом, она поразмыслила трезво и решила, что это сомнительное мероприятие ей не нужно. Он инстинктивно стиснул челюсти и, не в силах оставаться на месте, вскочил на ноги и заметался по кабинету, как раненый зверь – в клетке.

Старинные часы – тончайшая работа французского мастера, относившаяся в эпохе короля Людовика XIV – уже пробили восемь вечера, когда дверь его кабинета нетерпеливо распахнулась и, резко обернувшись, он жадным взглядом впился в лицо Вадима в ожидании новостей.

– Она придет, – не стал тот долго держать драматическую паузу и «хозяин» шумно выдохнул, позволяя сжатым челюстям наконец расслабиться.

– Я сказал, чтобы она приехала к пяти вечера, – добавил друг и он коротко кивнул ему в ответ:

– Окей.

Он стоял у задернутого шторами окна, заложив руки за спину внешне непринуждённым жестом и ждал. Все та же комната, все те же темнота и тишина, в которых каждый звук казался особенно выразительным и… чувственным.

Он не обернулся, когда в дверь негромко постучали и следом распахнули, не обернулся и тогда, когда она спросила:

– Можно?

Он чутко уловил в ее голосе волнение, которое она, совершенно очевидно, пыталась скрыть под уверенным тоном.

– Проходите, – откликнулся коротко и когда услышал, как она, прикрыв за собой дверь, сделала пару шагов вперёд, добавил:

– Садитесь. Кресло там же, где и вчера.

Скрипнула дорогая кожа обивки, когда она опустилась на сиденье. Он не торопился начинать разговор, давая ей возможность привыкнуть к темноте и своему присутствию. Она тоже не нарушала безмолвия, словно ждала от него каких-то приказаний.

Стоявшая между ними тишина была полна ожидания и чего-то неуловимого, но волнующего. Он мог торжествовать от того, что она пришла к нему, но вместо этого ощущал лишь, как сердце стучит о грудную клетку в давно забытом им самим ритме.

– Итак… – он услышал, как она сделала глубокий вдох, прежде, чем нарушить молчание и скорее инстинктивно, нежели из желания увидеть хотя бы ее силуэт, обернулся к ней. – О чем мы… сегодня поговорим?

– Вы читали «Маленького принца»? – спросил он вместо ответа и улыбнулся, когда в ее голосе послышалось явное удивление его вопросом:

– Да. Да, конечно.

– Помните диалог Принца и Лиса о приручении? «Не могу я с тобой играть. Я не приручен», – процитировал он.

– «А как это – приручить?» – эхом откликнулась она и он, со сквозящей в голосе улыбкой, ответил:

– «Это давно забытое понятие. Оно означает: создать узы».