Не Смей Меня Любить

Когда Яру сообщили, что Саши нет в больнице, он почувствовал злость… И волнение. Последнее вообще было не свойственно ему, но сейчас он реально переживал за Морозову потому, что понимал, в какой опасности может оказаться та.

– Проверили камеры видеонаблюдения? – спросил он раздраженно.

– Еще нет…

– Тогда какого хрена, ты стоишь здесь! – заорал взбешенный Барсов. – Пулей чтоб все проверил, иначе пуля будет у тебя в башке.

Ярый посмотрел на парня, бегом бросившегося прочь, и обратился к Степану:

– Клим, ты машину подогнал?

– Да, у входа, – спокойно ответил тот, он сносно переносит гнев босса понимая то, что Барсов без причины не накажет.

– Какие есть предположения? – спросил Ярослав, направляясь к выходу.

– Думаю, ты и сам всё знаешь Ярый, – пожал плечами Климов.

– Знаю, – согласился Яр, – Это мутки Хромого и этой бывшей суки Морозова. Ну, ничего, и эту тварь отправлю на тот свет, вслед за хозяином. Ты нашел, где он прячется?

– Да, на западе в закрытом секторе.

Спустя минут пять Ярому позвонил тот, кого он отправил на проверку камер, и сообщил, что Сашу забрали силой два здоровых мужика. В принципе Барсов и сам знал, что она не сама пропала.

– Поехали, Клим, навестим наших друзей, – бросил он своим людям, садясь в машину.

Они подъехали к зданию, в котором должен был находиться Юрий, и скорее всего Саша. Яр перевернет все вверх дном, чтобы найти ее. Припарковав машины с боку здания, его люди принялись осматривать периметр. А Барсов боковым зрением заметил человека вылезшего из окна на третьем этаже. Присмотрелся и, выругавшись, понял, что это Александра. Когда девчонка прыгнула к пожарной лестнице, он с замиранием сердца подумал, что сорвется. Но нет, обошлось, от напряжения жутко заныло плечо. Ярослав вышел из автомобиля и хотел окликнуть девушку, но не стал этого делать, побоявшись испугать. Чертовски не вовремя начался дождь, мужчина поспешил к лестнице, по которой поднималась Саша, велев своим людям штурмовать здание. Он не сводил взгляд с хрупкого тела, упорно карабкающегося вверх. Она исчезла, забравшись на крышу, и потом посмотрела вниз, но не заметила его. Яр подставил ящики, чтобы уменьшить расстояние до лестницы. Забрался на них, подпрыгнув, ухватился за перекладину, чувствуя, как расходятся швы на лопатке.

Глава 31

Саша отскочила к краю крыши, когда на нее ворвался крестный со своими людьми. Она хотела броситься к лестнице, но ей перегородили путь. Девушка понимала, что дядя Юра не отпустит ее, и если сейчас схватит, то снова закроет где-нибудь, тогда Александра упустит единственную возможность предупредить Ярослава. И кто знает, что будет с ним?

– Не подходи ко мне, – крикнула, придвигаясь к самому краю.

– Девочка моя, здесь тебе ничего не угрожает, отойди оттуда ненароком сорвешься, – произнес Юрий, замерев неподвижно.

– Я хочу уйти! – потребовала Саша, посмотрев вниз, не дай бог, и правда сорвется, тогда от нее живого места не останется.

– Саша, успокойся, ты скоро сможешь уйти.

– Иди ты к черту! Я уйду сейчас, а не скоро. Кто тебе дал право меня закрывать? – рвала и метала девушка.

– Это для твоего же блага, – уверенно заявил крестный.

– Да ладно? А я думала, ты Ярослава так заманить хочешь! – Алекса нисколько не верила ему.

– Одно другому не помешает.

– Я помешаю, думаешь, позволю тебе навредить ему? Особенно после того, что узнала?! Да не за что! – воскликнула, не зная, как выбраться. Посмотрела нервно в сторону лестницы, продумывая варианты побега, и вздрогнула, увидев выпрыгнувшего оттуда Ярослава. Он одним ударом по шее вырубил охранника Юрия.

– Отлично вот и сам виновник торжества, – усмехнулся Юрий Николаевич, видимо на такой расклад он и рассчитывал.

Саша хотела броситься к Яру, но крестный, нацелив в нее пистолет, произнес:

– Стой на месте!

И это бы не остановило девушку, если бы Ярослав жестом руки не остановил ее на месте.

– Саш, не двигайся, все будет хорошо, – успокоил он.

Только в хорошее Александре уже не особо верилось.

– Отпусти ее, это между нами! – произнес он убийственным голосом, обращаясь к Юрию.

– Да, между нами, но не забывай, что ты убил ее отца.

– Я отлично помню! Но может все же, сперва расскажешь Саше историю ее рождения? – от слов Яра внутри у девушки все похолодело, значит, он уже знает, что сделал ее отец.

– Ярослав, – произнесла дрогнувшим голосом. – Прости меня, если б не я, твоя мама…

– Заткнись, – заорал крестный, направляя пистолет на Сашу, твердой рукой. Такого от него она точно не ожидала, но девушка была уверена, что он не выстрелит в нее.

– О чем ты Саш?– не понял Яр.

– Ну как же, о моем рождении…

– А за что ты просишь прощения? – спросил Барсов серьезно.

– За то, что мой отец убил твою маму! – выдавила из себя, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

– Что-о-о? – зарычал в ответ он.

– Я думала, ты уже знаешь правду, – всхлипнула Саша, глядя, как Ярослав вытащил пистолет и навел его на крестного.

– Саш, я другую правду знаю, – его лицо исказила злость. – Ну, же Юрас, расскажи ей с самого начала.

– О чем он говорит? – спросила Александра растерянно у крестного, льющийся дождь скрывал слезы, катившиеся по ее щекам.

– Хорошо я сам начну, – ухмыльнулся Яр. – Саш, не знаю зачем, но мой отец накопал информацию о твоем рождении. Так вот у тебя вторая положительная группа крови, а у твоих родителей отрицательная. Понимаешь?

– Не-ет, что это значит? – она также стояла на краю крыши, и все вокруг плыло, казалось еще чуть-чуть и ноги не удержат, и тогда она сорвется.

– Ну, Юрий Николаевич, расскажи, как так вышло в подробностях? – велел Барсов, опустив свой пистолет.

В этот момент на крышу ворвались люди Ярого, завязалась потасовка, и через пару минут вся охрана Юрия была скручена, без единого выстрела. Тот понял чем пахнет, и, для того чтобы протянуть время и отвлечь внимание произнес то, что пытался закопать в себе много лет, и не собирался откапывать до этого момента:

– Когда твоя мама… Когда жена Морозова родила мертвого ребенка, Олег знал, что это известие окончательно добьет её. И поэтому договорился с врачом подменить младенца. Как раз в этот день очень удачно одна роженица отказалась от девочки. Этой девочкой была ты, Саш.

Александра пошатнулась, как нормальный человек может вынести такое извести? Какие силы нужны? Плакать? Кричать? Истерить? Нет, девушка не хотела ничего. Совершенно ничего. Хотела, чтобы все исчезли, а она осталась одна. Слиться с потоком дождя, что бы он унес ее боль далеко, далеко. Всю свою жизнь Саша чувствовала на себе вину, чужую вину. А все потому, что с самого рождения, с первого дня существования на этом свете, за нее решают, как жить. Используют в своих интересах, для своих целей, как вещь, как бесчувственную куклу. Оглушительная пустота разрасталась внутри, пустота в которой эхом раскатывается горечь и отчаяние.

Никто не задумывался, каково ей, что чувствует. Александра всегда замечала, что что-то не так, будто живет не своей жизнью. Но сказать, что ощущала себя не родной, это будет ложь. Она даже ни разу не думала об этом. Отец…. Он любил ее, заботился, оберегал, давал все, что только мог. Как она могла подумать, что папа не родной ей? Да, черт возьми, не все родные относятся к своим детям так, как относился он к ней. Господи, от чего же тогда сейчас так больно? Откуда эта разрушительная обида в ней?

– Я был против, но разве кто меня слушал, – продолжал крестный, а Алекса уже слышала его в пол уха. – Ася умерла, и это было понятно изначально. Я думал, Олег оставит тебя в больнице, но нет, он забрал. А спустя неделю появилась докторша, требуя вернуть девочку потому, что родная мать передумала и бьет во все инстанции, чтобы найти дочь. Но Морозов не собирался отдавать ребёнка, он вообще помешался тогда. Олег чуть не убил меня, когда я сказал, что ты не его дочь. Это было ненормально, он считал тебя своей мертвой дочкой, назвал именем, которое хотели дать ей. А потом вовсе решил замести следы, убрав свидетелей. Ну а дальше ты все знаешь Саш, он убил мать Ярого, чтобы та не смогла рассказать ничего.

"Дождик прошу, забери меня отсюда, смой эту невыносимую боль, потуши пожар прожигающий меня изнутри. Дождик, пожалуйста, помоги…"– Саша больше не слушала, не хотела слышать, она стояла отрешенно глядя в даль. Вся ее жизнь наполнена ложью и смертью. Ей не отмыться от крови некогда. И все из-за чего? Из-за того, что кто-то решил присвоить ее, заменив мертвого ребенка. Как сложилась бы жизнь, если б Александру отдали настоящей матери? У нее даже имя чужое, имя которое хотели дать умершей девочке. Это жутко, это страшно, удушающе. Она жила чужой жизнью, заменяя горячо любимую потерю. Наверное, поэтому "отец" так и не выполнил ее мечту, не увез подальше от этого города. Возможно, таким образом, наказывал за то, что не родная, и так не смогла стать таковой для него. Ведь Саша всегда любила папу больше всего на свете. Господи, за что они так с ней? Чем успела провиниться при рождении, что ей уготовили такую судьбу.

– Ненавижу вас…– прошептала, ловя губами капли дождя, как спасительную влагу.

А Ярослав навел пистолет в голову Юрия, собираясь выстрелить.

– Не надо, – прокричала девушка, и Яр замер. – Не надо больше крови, мне и за всю жизнь от нее не отмыться.

– Саша… – Барсов сделал шаг к ней.

– Я прошу тебя не надо больше крови, это убивает меня, – воскликнула и горько заплакала, все же это оказалась выше ее сил.

– Саша, прости, я дал клятву Олегу, что ты никогда не узнаешь правды, – произнес крестный как-то странно. – Прости, но я не нарушаю обещаний. Прощай.

Как в тумане Саша увидела пистолет нацелившейся ей в голову, отдаленно услышала гортанный крик Ярослава: "Не-е-ет".

Все вокруг словно поставили на стоп – дождь, замедлил свой поток, капли зависли в воздухе. И сердце у нее в груди остановилась, кажется, она сходит с ума. Потянулись пальцем к большой блестящей капле, зависшей рядом, и услышала "Пах". Выстрел, пуля летит ей в голову, какая-то миллисекунда и девушка почувствовала, как острый металл пронзает лоб, рвет кожу, дробит кость. Успела даже подумать: «Что не делается все к лучшему. Возможно, избавление это лучший выход для нее» Не капли страха, Александра давно готова принять свою судьбу, где-то в глубине души всегда знала, что так и будет. Внутри лишь непомерное сожаление. Но пуля так и зависла в полёте, а то, что она представила каково это, когда она достигает свой цели, в реальности ей не пришлось испытать. Ярослав сгреб Саша в охапку и они вместе полетели с крыши, спасаясь от смертоносной пули, в смертельной высоте. Но и смерть, разбившись в объятиях любимого, не самый ужасный итог…

Глава 32

– Мамочка, открой глазки! Мам, пожалуйста, вставай…

– Мам, ты замерзла… Пожалуйста, идём…

– Мам… Мам … Мам…

– Мамочка открой глазки, пожалуйста, открой…

Раскаты детского голоса разносились в голове у Яра, разрывая его мозг. Он с трудом приоткрыл глаза и сквозь расплывчатую пелену увидел окровавленное лицо Саши. Хотел подняться, но тьма накрыла с новой силой.

– Мамочка, открой глаза… Вода уже холодная.

Маленький мальчик крохотной ручкой тряс за плечо женщину, неподвижно лежащую в ванной. Он был слишком мал, и не замечал, что ее глаза приоткрыты, а кожа слишком бледная и ледяная. И даже не мог подумать, что вода красная не от пены для ванной, которую мама постоянно добавляла купая его, а от крови.

Малыш выплакал все глаза, пытаясь, докричаться до спящей женщины, и он был уверен, что она просто спит… А что могло быть ещё? О чем еще мог подумать мальчик?

Когда в дом вошёл незнакомый мужчина, ребенок не придал этому значения, но когда мама строго велела ему пойти в свою комнату, и не выходил пока не позовет, насупился. И она не позвала, он просидел в спальне очень долго, и вышел только после того, как мама не пришла на его зов. Мальчик прошелся по дому, но не обнаружил ее нигде, а потом заметил, что дверь в ванну приоткрыта, и увидел маму, заснувшую там. Посмел войти не сразу, он ждал, а спустя примерно час позвал: "Мам. Мамочка, я хочу кушать". Но та не откликнулась. Тогда малыш на носочках вошел в комнату, случайно задел флаконы на стиральной машине, они со звоном упали на пол, но и тогда женщина не проснулась.

Пятилетний ребенок, по сути, не знал, что люди умирают, ему не приходилось сталкиваться с таким страшным словом. Да, он порой видел случайно смерть в телевизоре, но мама всегда говорила, что это не взаправду, и на самом деле так не бывает. Но время шло, а она не просыпалась, тогда мальчик потянул ее за руку. С трудом вытащил из воды и обнаружил кровавые полосы на запястье. Он знал, как выглядит порез, потому что и сам часто обрезал пальцы. "Мама поранилась"– всхлипнув, подумал пятилетка, и вспомнил, как она перевязывала бинтом его рану, также обмотал полотенцем женщине кисть.

– Мамочка, потерпи, скоро всё пройдет,– успокаивал ее он, теми же словами, что и мама обычно его.

– Ма, я сейчас позову бабу Шуру она поможет, – утирая слезы, прошептал мальчик, бросившись к двери, и в ужасе обнаружил, что та закрыта. Он барабанил кулаками по ней, надеясь, что соседка услышит и придет на помощь. Но она так не пришла, видимо не услышала стук и его плачь.

Мама не просыпалась, не отзывалась на его крики, и ребенок понял, что все же на самом деле бывает так как в телевизоре, люди могут умирать… Он сидел на холодном, мокром кафеле сжимая маленькими пальцами руку матери и плакал. Дикий страх проникал в каждую клетку хрупкого тела. Что такое страх для ребенка? Детям свойственно боятся всего, что окружает их. И та ночь для мальчика была воплощением фильма ужасов. Казалось, что даже стены ожили, и с устрашающим скрипом надвигаются на него. А капли воды, тактично капающие из-под крана, казались настолько громкими, что сердце замерло в груди. Мальчику было безумно страшно так, что тело оцепенело, и он не мог двигаться, внутри него все тряслось и сворачивалось от ужаса. Голос охрип от бесконечных рыданий, и он больше не плакал, а лишь тихо скулил, как раненый волчонок.

Услышав какой-то скрип, малыш дернулся, тем самым потянув руку мамы, отчего ее голова упала на бок, и мертвая женщина широко раскрытыми побелевшими глазами уставилась на ребенка. Он закричал так громко, как только мог и, отскочив, забился под раковину. Сам не замечая того, что его отросшие ногти впились в кожу на руках и расцарапывают ее в кровь. Мальчик не отводил взгляда от глаз мамы, они не были такими, как прежде. Ее лицо стало чужим, пугающим до жути. Крик ужаса то и дело вырывался из его груди, разрывал сердце, терзал душу. Он был очень мал, и не мог понять, что медленно сходит с ума от страха.

Так его и нашли, сжавшегося под раковиной с лицом искажённым от ужаса, и взглядом, уткнувшимся в глаза матери. Мальчика увезли из родной квартиры, которая стала для него могилой, но он все равно видел перед глазами серое лицо мамы. Намного позже его же он видел во снах, хотя тогда уже не помнил кто она эта женщина. Но просыпаясь, чувствовал, как бешено сердце долбится в груди, а ладони становились влажные от пота, как и все тело.

Его поместили в какое-то заведение, к нему приходила куча докторов, он знал, что это врачи, ведь такой же белый халат носила и его мама, а она была врачом. Мальчик видел их лица, отдаленно слышал голоса, но не мог ответить, он всё ещё не мог вырваться из той ванной комнаты. Его тело было в другом месте, а разум остался там. Сотни раз он видел, как голова мамы падает на бок и холодными мертвыми глазами смотрит на него, заставляя кровь леденеть от ужаса. В такие моменты малыш кричал, разрывая горло диким воплем, и по новой сдирал болячки, только-только затянувшиеся на руках.

А потом незнакомый мужчина, назвавший себя его отцом, отправил мальчика куда-то далеко, обещая, что там ему помогут. Но он не понимал, как помогут, не осознавал, что с ним не так. Да и должен ли был понимать в таком возрасте? И ребенку действительно помогли, из него выбили все жуткие воспоминания, забив их так глубоко, что подсознание само собой боялась их оттуда вызывать.

Этот мальчик всегда жил внутри Яра, но до этого момента он об этом не подозревал. Пока его воспоминания не вырвались наружу, но теперь Ярослав был готов с ними встретиться.

Если бы он вспомнил все раньше, до того как узнал правду, то сразу же понял, что мать убили. Она не могла это сделать с собой… Не могла так поступить с ним… Мама Ярослава не чаяла души в сыне, они тогда распланировали выходные, собирались в зоопарк. Да, последние дни женщина была взволнована, но не настолько, чтобы совершить самоубийство на глазах у ребенка.

Снова открыл глаза, прогоняя призраки прошлого. Но все же, в них рябило, то и дело меняя лицо Саши, на серое лицо матери. Зажмурил глаза и распахнул, Барсов лежал на спине, а на нем сверху Александра без сознания. Собрал все силы в кулак, и протянул руку к ее лицу, размазывая бордовое пятно на щеке девушки, все ее лицо было в крови. "Только не это"– с болью в сердце подумал Ярый. Эта девушка как никто другой достойна жизни. И несмотря ни на что должна жить!

– Саша! – позвал он, пытаясь, нащупать пульс. Черт возьми, где его люди, почему еще не пришли на помощь?

– Саша, Саша, очнись! Пожалуйста, открой глазки…

Глава 33

И она открыла их, каждый взмах её ресниц казался замедленным. Яр почувствовал, как тело накрыла волна облегчения. Он обхватил лицо Саши ладонями и заглянул в пленительный омут затуманенных глаз. Но его взгляд переметнулся к крови, перепачкавшей ее шею и лицо.

– Кровь, – буркнул Ярослав, поднимаясь, и это давалось ему с большим трудом. – У тебя кровь? Ты ранена?

Александра опередила его и стоя на коленях, ощупала себя руками, ища причину кровотечения.

– Это не моя кровь, – ответила девушка уверенно.

– А чья? – мозг Барсова работал с трудом.

– Твоя… Твоё плечо, – Саша встревожено бросилась к нему.

И как раз объявились его люди. "Ну, наконец-то"– подумал Ярослав потому, что говорить, сил не осталось, видимо снова потерял много крови.

– Скорую, срочно, быстрее, – донесся до него очень знакомый женский голос, от которого внутри что-то сжималось.

– Уже вызвал, – услышал он ответ Степана, после чего отключился.

Мелкий настырный дождь усыпал лицо Саши холодными каплями, но она не спешила укрыться от него. Девушка даже не чувствовала сейчас холод апрельского вечера, ее взгляд был прикован к Ярославу. Он отказался ехать в больницу, чуть придя в себя, поэтому его плечо зашивали прямо в машине скорой помощи. Доктор настаивал на переливании крови, но Барсов был непреклонен. И он тоже смотрел Александре в глаза, а она вздрагивала с каждым стежком иглы, пронзающим кожу мужчины. Яр даже не поморщился, словно не чувствовал боли, его лицо оставалось непроницаемым. Но зато девушка чувствовала боль за него, и внутри все сворачивалось в узел. Ярослав снова спас ей жизнь ценой собственной. Он не мог знать, сталкивая ее с крыши, что они упадут на строительные леса. Просто не мог знать, что те установлены именно в нужном месте на уровне третьего этажа. Он поднялся на крышу с другой стороны. Значит, был готов погибнуть вместе с Сашей? Почему? Сейчас это не столь важно, возможно, когда-нибудь она сможет спросить его об этом, но первым делом нужно сказать ему спасибо.

Девушке было совершенно плевать, что стало с крестным, хотя совсем недавно переживала за его жизнь. Но как меняет мировоззрение человека пуля, выпущенная в него. Теперь ей было все равно, даже если его убили, вот и поделом, значит, получил по заслугам! Больше об этом подонке думать она никогда не будет.

Ярославу наложили швы, и врач помог надеть ему куртку, после чего оставил одного. А Саша продолжала сверлить его взглядом, не решаясь подойти. До чего же изворотлива судьба? Преподносит нам такие повороты, о которых мы и подумать не могли. Еще вчера Александра винила Барсова во всех смертных грехах, а сейчас выходит так, что каждому воздалось по заслугам. Вот только за что по ней жизнь молотила кулаками, как по боксерской груше, не понятно. Скорее Саша здесь просто лишняя, в этом мире, в этом городе, она не на своем месте, там, где не должна быть. Вот и стала крайней в играх жестоких, злых мужчин.

Медленно подошла к Ярославу и замерла рядом, не смея даже дышать. Его лицо всегда загорелое сейчас было очень бледным, и она поборола желание снова попробовать убедить мужчину поехать в больницу.

– Как ты? – спросил Яр первым.

– Жива… – тихо ответила девушка, и, прошептав дрогнувшим голосом, добавила. – Благодаря тебе.

– Скорее, нам повезло, – пожал он плечами, видимо забыв о ране, и впервые поморщился. А Саше захотелось прижать его к себе, жалея.

– Возможно… Но все же, спасибо, – почему-то такие простые слова сейчас давались ей с трудом.

– Что будешь делать дальше? – спросил Ярослав устало.

– Уеду подальше от этого проклятого города, – поспешно выпалила Саша. Больше ее здесь никто не держит. Никто… Никто… Никто… Кроме него.

– Наверное, единственный правильный выход, – произнес он отстранено. – Уехать и все забыть.

– А разве можно такое забыть?– воскликнула Александра сама того не ожидая.

– Не знаю, я не пробовал…

– А я пробовала, на протяжении мучительных трех лет. И не получилась ни сколько, – почему ее прорвало именно сейчас, когда все самое плохое должно быть позади? – А знаешь что самое тяжелое?

– Что?

– То, что все это время я продолжала любить человека, убившего моего отца…

– Не надо, Саш…

– Прости, но мне нужно это сказать… Мне не понятно, как против моей воли, это чувство все же осталось во мне? И за что я полюбила тебя?

– Саш…

– Не надо это было глупо, прости…

Попыталась отвернуться, но Яр резким движением притянул Александру в свои объятия, и девушка заплакала, уткнувшись в его плечо. Мужчина нежно гладил ее влажные волосы, и это говорило больше всяких слов.

А сердце Саши вырывалось из груди, каждым своим сокрушительным ударом причиняя ей боль. Она хотела, чтобы они встретились в другое время, в другом месте, в другой жизни, не омраченной этими страшными событиями. Смогли бы они тогда быть вместе? Полюбили бы друг друга? Алекса никогда этого не узнает, и как бы далеко не уехала, ее сердце и душа останется навсегда с ним здесь. Ее любовь не совсем нормальная, да, как и вся жизнь.

Она выросла там, где не должна была быть, так же как и Саша. Любовь, которая приносит невыносимую боль, любовь от которой нет спасения, а расставание кажется смертельным. И если б только Ярослав попросил остаться, с ним, не уезжать…

Нет, она бы все равно уехала, только тогда этот отъезд был бы пропитан кровью, разбитого сердца, и растерзанной души. Александре нет жизни здесь, где сплошь одни трупы, где прошлое сильнее будущего. Где ее любимый воплощение всего-того, от чего она бежит.

Отстранилась, стыдясь своих слез, и утерла перепачканные его кровью щеки. Как же ей хотелось умолять его оставить все и уехать с ней, но знала наперед, что этого не будет. Никто никогда не выбирал ее. Видимо эта жизнь настолько глубоко врастает в человека, что отказаться от нее он не может, но такой мир не для Александры.

– Я бы могла просить тебя поехать со мной, – тихо начала Саша высвободившись из его рук. – Но знаю заранее, что ты не согласишься. Это твой мир, но не мой… Господи, да я ведь даже не знаю вообще, значу ли я хоть что-то для тебя…

Осознание пришло с, выворачивающей наизнанку все органы, болью. Ведь действительно, разве Ярослав ей хоть раз говорил о чувствах? Давал ли намек? Нет, Александра сама все придумала, ослепленная своей идиотской любовью.

– Значишь, больше чем я хочу, – ответил Яр после долгого молчания, да и не ждала она ответа вовсе. К чему он ей теперь? Когда знает наверняка, что уедет. Чтобы потом страдать ещё сильнее?

– Скажи, если я попрошу поехать со мной, ты поедешь?– спросила с надежной, поддавшись минутному порыву. И с замиранием сердца ожидала ответ.

– Ты знаешь, я не могу, – ответ словно из прошлого, слово в слово, точь-в-точь. Ответ пронесшейся в голове Саши раскатом двух голосов, Ярослава и отца… Вернее человека которого всю жизнь считала своим папой. Он так же отвечал ей, когда она просила его уехать: “Ты же знаешь, я не могу!”

Бух… Бух… Бух… Бух…

Сердце вдребезги о ребра. Ведь и правда знала, почему тогда от услышанного так больно, что за хотелось осесть. Больно настолько, что внутри все в мясо словно перемололи через мясорубку. Смотрит ему в глаза, стараясь не заплакать, да и слез нет, они трусливо текут в душе.

"Заставь меня остаться! Силой, плевать! Засунь в багажник, и закрой в подвале. Только, пожалуйста, не отпускай. Только не отпускай. Я так хочу быть с тобой, несмотря ни на что. Только с тобой, вопреки всему! Без тебя я сдохну, задохнусь, не смогу. Свежи, спрячь, закрой рот кляпом, я буду сопротивляться, кричать, что хочу уйти. Но на самом деле больше всего хочу остаться. С тобой, только удержи. Не отпускай, неужели не видишь в моих глазах отчаянья? Не видишь этот безмолвный крик души? Не отпускай я хочу с тобой остаться, всему вопреки, себе вопреки!"– кричала душа, обливаясь слезами, а зубы сжимала до треска, чтобы не дать словам вылететь.