Противостояние-2: на краю смерти

Анна Майерс

Противостояние-2: на краю смерти

Пролог

– Заходи, Билл.

– Добрый вечер, босс. Вот то, что вы просили.

– Спасибо, Билл. Можешь быть свободен.

Мужчина докурил сигарету, потушил окурок, откинулся в кресле и открыл принесенную ему папку. Внутри было досье, фотография молодой девушки и имя Карен Пирс.

– Наконец-то я тебя нашел, – мужчина убрал паку в ящик стола, закрыл его на ключ и довольно улыбнулся.

Глава 1. Карен

– Карен, уже час дня. Ты собираешься вставать? – мама стучит в мою дверь.

– Да, – сонно отвечаю я, встаю с постели и иду в ванную.

Вид у меня ужасный, я снова проплакала всю ночь и уснула только под утро. Умываюсь ледяной водой, наношу макияж, чтобы скрыть следы бессонной ночи, и спускаюсь на кухню. Мама готовит блинчики.

– Уууу, ты меня балуешь, – протяжно говорю я и сажусь за стол. В Швейцарии я уже неделю.

– Карен, на улице жара, а ты снова в джинсах и закрытой кофте. Может тебе показаться врачу, это не нормально, что ты постоянно мерзнешь, – мама ставит на стол блинчики и травяной чай.

– Все в порядке, ты давно здесь живешь, а я после жаркого климата Майами никак не привыкну. Хватит кружиться у плиты, садись.

На самом деле я изнываю от жары, но если надену открытую одежду, мама увидит раны и побои. Когда я приехала, то постоянно хваталась за ребра, пришлось соврать маме, что попала в небольшую аварию и ударилась о руль. Хорошо, что она не кинулась меня осматривать. Перед тем как спуститься я разглядывала себя в зеркало: часть синяков прошла, а вот с ранами было сложнее, они постепенно затягивались, но некоторые были глубокими и наверняка на спине останутся шрамы.

– Карен, ты опять плакала, – я отвернулась и уставилась в окно. – Думаешь, я ничего не замечаю. Не нужно так переживать из-за проблем на работе.

– У меня больше нет работы. Я не в отпуск, я насовсем.

– Карен, не расстраивайся сейчас везде сокращения, но ты умная девушка найдешь другую работу. У нас достаточно денег и мы не умрем с голоду. Хватит переживать. Ты ведь работала в крупной компании с их рекомендациями…

– Не будет никаких рекомендаций. Меня уволили.

– Ты можешь обратиться в суд?

– Мама, какой суд. Я совершила ошибку, большую ошибку. Из-за меня компания потеряла деньги, огромные деньги, – я выкрикиваю это со слезами на глазах. Я не хотела посвящать ее в свои проблемы, но на душе настолько тяжело, что мне необходимо выговориться. Я больше не могу держать это в себе.

– Карен, насколько огромные? Руководство требует их вернуть? – мама напугана.

– Нет, не требует. Меня просто вышвырнули как ненужную вещь. Я сама виновата во всем, это моя ошибка.

– Доченька, все ошибаются. На тебя слишком много взвалили, ты приезжаешь уставшая и измотанная. В таком состоянии легко допустить ошибку. Не расстраивайся так из-за работы, – мама подходит и обнимает меня. – Или дело не только в работе?

От этого вопроса я совсем раскисаю и начинаю плакать.

– Это из-за того парня, который тебе звонил? Влюбилась. Он твой начальник?

– Он владелец компании, – отвечаю сквозь всхлипывания.

– Карен, – мама тяжело вздыхает. – Такие мужчины привыкли только пользоваться. Мы богатым не ровня. Ты найдешь парня из своего круга, и у вас все сложится.

Объяснять маме про то, кто и кому ровня я не собиралась.

Следующую неделю я провела как на иголках. В Колорадо мы предохранялись, но после того, что случилось в гардеробной, я слишком поздно вспомнила о «пожарной» контрацепции, и молилась об одном: «Только бы я не забеременела». Наконец-то, я чуть не прыгала от счастья после нескольких дней задержки.

Еще перед поездкой в Колорадо я обратилась к риелтору, чтобы выкупить наш дом в Санта-Монике. Я легла на кровать и набрала номер, нужно сообщить ей, что все отменяется.

– Мисс МакКоннел, я договорилась о сделке. На какой день назначить встречу с продавцом? – она сходу выкладывает информацию, и я теряюсь от неожиданности. Депрессивное состояние сильно сказывается на способности мозга соображать.

– Я в другой стране. Можно решить вопросы без моего присутствия? Я переведу деньги.

Риелтор позвонила через два дня.

– Продавец не получил перевод и очень недоволен. Если не собираетесь покупать, я найду другого.

– Я перевела деньги. Я позвоню в банк и все выясню.

Звоню в банк. Проклятые бюрократы из-за сбоя в системе, я не могу получить деньги. Это какой-то идиотизм лететь через полмира доказывать, что я это я. Можно, конечно, плюнуть на все, но я так поспешно сбежала, что в банке Майами осталась приличная сумма, а также некоторые вещи и документы в банковской ячейке, в частности те, без которых я не смогу добраться до пяти миллионов, украденных у Дэвида.

Майами… Дэвид… В груди больно кольнуло, я постаралась прогнать депрессивные мысли. Я пережила смерть близких, разлуку с Роном и с этим как-нибудь справлюсь. Нужно еще придумать, что сказать маме.

– Мне придется слетать в Майами. Самолет послезавтра, – сообщаю ей за ужином.

– Надолго?

– На один день, – я подобрала рейсы таким образом, что прилечу утром, улажу все дела и вечером вылечу обратно.

– Что случилось? – мама снова в панике. – Лететь через полмира на один день. Карен, ты что-то не договариваешь. Это из-за работы? Они все-таки требуют деньги?

Она обрушивает на меня целый поток вопросов, не давая и слова сказать.

– Мама, – резко прерываю ее. – Возникли проблемы с банком. Я не могу воспользоваться счетами, чтобы все уладить нужно личное присутствие. Решу все вопросы и вернусь.

Говорить маме про покупку дома не хотелось. Она только восстановилась после операции, зачем бередить старые раны.

Глава 2. Дэвид

Пока я общался с инвесторами, Майлз несколько раз настойчиво звонил на сотовый. Извиняюсь и отвечаю:

– В чем дело?

– Она в городе.

– Кто? – не сразу понимаю, о ком идет речь.

– Карен.

– Где она? – прошло две недели, и я уже перестал надеяться, что Майлз найдет ее.

– Выходит из центрального банка.

Это в квартале от офиса. Хватаю ключи от машины и бегу вниз.

– Майлз, не выпускай ее из виду.

– Как скажете.

Останавливаюсь у банка и вижу, что Карен собирается садиться в такси. Выскакиваю из машины, подбегаю к ней и хватаю за дверь, не давая ее закрыть. Карен поднимает глаза и испуганно смотрит на меня.

– Выйди, нужно поговорить, – мой голос прозвучал слишком резко, отчего она съежилась, но все же вышла из машины.

– Вы едете или нет? – раздраженно спрашивает таксист.

– Да. Я оплачу простой, – сбивчиво говорит она. – Дэвид, я на один день. Я уеду вечером… клянусь тебе, исчезну, как ты и просил… не волнуйся, я больше не доставлю тебе проблем, – она хочет снова сесть в машину.

– Постой, – беру ее за руку. – Карен останься, – телефон разрывается. Я бросил в зале заседаний нескольких партнеров и помчался к ней. Ей тоже звонят, она быстро отвечает, что скоро приедет.

– Что ты сказал?

– Карен, – отключаю звук. – Нам нужно поговорить.

Ей снова звонят.

– Меня ждут. Я же сказала тебе не о чем волноваться. Вечером я улетаю.

– Во сколько?

– В десять.

– Встретимся в семь на причале. Нужно кое-что обсудить. Это в наших общих интересах, – говорю жестко и требовательно.

– Хорошо.

Карен садится в такси и уезжает. Звоню Майлзу:

– Глаз с нее не спускай. Попытается скрыться, можешь ее связать и доставить ко мне.

– Как скажете, – похоже, его это забавляет.

Крайние меры не потребовались, в семь Карен была на причале.

– Привет. Что случилось? – взволнованно спрашивает она.

– Давай пройдем на яхту и поговорим без посторонних.

Карен с опаской смотрит на меня, но, все же, поднимается на борт. Дин заводит мотор, и мы отправляемся.

– Ты сказал, только поговорим. Куда мы плывем? – она в панике оглядывается по сторонам.

– Не волнуйся, я не собираюсь топить тебя в заливе.

Карен не отреагировала на шутку. Я вплотную подхожу к ней:

– Чего ты боишься?

– О чем ты хотел поговорить? – голос звучит твердо, но я чувствую ее слабость. Почему ощущение власти над ней так меня заводит? Может все дело в отсутствии секса. После ее исчезновения я так ни с кем и не спал. Невероятно, что она смогла зацепить меня до такой степени, заставить думать только о ней, превратилась в мое наваждение, одержимость.

– Так о чем ты хотел поговорить? – она пристально смотрит на меня, ожидая ответа.

– Ты голодна? Поужинаем? Заодно все обсудим.

– Зачем спрашивать? Посреди океана у меня все равно нет выбора, – она садится за стол.

– Куда ты пропала?

– Разве не все равно? Дэвид, ближе к делу в десять у меня самолет.

– Я хочу, чтобы ты осталась. Не улетай.

– Мне не до шуток, – она снова напрягается. – Дэвид, если случилось что-то серьезное, рассказывай.

Набираюсь сил, чтобы это сказать.

– Ты нужна мне.

– Дэвид, прости. Я знаю, что должна тебе очень много и обещала, что отработаю, но я больше не могу этим заниматься. У меня есть деньги – это мелочь по сравнению с тем, что ты потерял, но прошу, возьми их и не заставляй меня. Я хочу начать новую жизнь без афер и шпионажа.

– Думаешь, я позвал тебя сюда из-за денег? – я надеялся, она сразу поймет меня. – В сообщении ты написала, что в Колорадо все было по-настоящему, без интриг и масок. Это правда?

Карен тянется к бокалу с вином, и я вижу, как дрожит ее рука. Она отпивает, ставит его обратно и начинает теребить вилку. Глаза бегают, взгляд направлен куда угодно, только не на меня.

– Зачем ты позвал меня сюда? – она произносит это едва слышно.

– Посмотри на меня и скажи, что ничего ко мне не чувствуешь, – я говорю это с небольшим нажимом.

Карен кусает губы и закрывает глаза.

– Дэвид, не нужно играть со мной… мне и так больно.

– Открой глаза, – наконец-то ее взгляд прикован ко мне. – Думаешь это игра?

– Как плечо? – она быстро меняет тему разговора.

– Нормально. Уже не болит. Врачи быстро вытащили пулю, – на последней фразе она вздрагивает.

– Я думала, тебя только зацепило, – Карен отводит взгляд в сторону, затем снова переводит на меня, ее гложет чувство вины. – Прости. Прости за все, что я сделала.

– Мы оба много чего натворили, – глубоко вдыхаю, собираясь с силами. – Прости за то, что сделал с тобой.

Она съеживается, затем резко встает и отходит в другой конец палубы. Я подхожу к ней.

– Карен.

Она поворачивается ко мне, наклоняюсь, чтобы поцеловать.

– Что ты делаешь? – Карен упирается ладонями в мою грудь и отстраняется от меня. В ее взгляде нет страха, ненависти, злости, в нем лишь непонимание и растерянность. – Зачем? – тихо шепчет она.

– Прости, не подумал, насколько я тебе противен.

Она стоит словно окаменевшая. Я резко выдыхаю, отхожу к бортику и впиваюсь пальцами в перила. Я не вижу ее, но понимаю, что она плачет. Тихо, беззвучно, чувствую, что слезинки скатываются по ее щекам. Она не заслужила такого насилия. Я почти ничего не помню, но она… она помнит все, что я сделал. «Я не прощаю тех, кто поднял на меня руку», – ее слова звучат в моей голове. Опираюсь локтями на бортик и запускаю руки себе в волосы. Я не знаю, как вымолить у нее прощение.

– Скажу Дину, что мы возвращаемся, – твердо говорю я, повернувшись к ней. Карен закрывает глаза, поджимает губы и слегка кивает. На что я надеялся, что она останется со мной.

Отдаю распоряжение Дину и возвращаюсь. Она стоит на том же месте, голова слегка опущена. Я подхожу сзади, обнимаю ее за плечи и слегка сжимаю пальцы, чувствую запах духов, сладковатый с нотками цитрусов, ее вьющиеся каштановые волосы касаются моего лица. Я не хочу ее отпускать.

– Карен, – шепчу я ей на ухо и прижимаю к себе, – не молчи, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь, – я резко разворачиваю ее лицом к себе. На щеках еще блестят невысохшие слезы, взгляд настолько отсутствующий, что складывается впечатление, будто она смотрит сквозь меня. Я запускаю пальцы в ее волосы и прислоняюсь лбом к ее лбу. Она напрягается, и я чувствую, как ее пробирает мелкая дрожь.

– Никогда… не смей… поднимать на меня руку, – ей тяжело даются эти слова, она словно выдавливает их из себя. – Если ты это сделаешь, я уйду.

Я тяжело вздыхаю, не в силах поверит в то, что она сказала. Ее слова означают, что она остается.

– Я никогда тебя не ударю, обещаю.

– Как мы будем жить, после всего, что случилось? – растерянно говорит она, сомневаясь в своем решении.

Я слегка откидываю назад ее голову, чтобы посмотреть в глаза:

– Мы никогда не узнаем, если не попробуем. Спасибо, что даешь мне шанс.

Она смотрит на меня, тяжело дышит и от волнения покусывает губы. По телам побегает электрический разряд. Я хочу наброситься на нее, впиться в губы, сорвать одежду и обладать дико, долго, страстно, но боюсь, что грубость ее оттолкнет.

– Идем, – я беру ее за руку и увожу в каюту. Подхожу сзади, расстегиваю пуговицы на платье, снимаю его с плеч, и оно падает к ее ногам, затем расстегиваю бюстгальтер и опускаю бретельки. Провожу пальцами по спине, едва касаясь ее кожи. Она вздрагивает, когда я прикасаюсь к маленькому шраму чуть ниже лопатки. Неужели он останется навсегда. Я должен заставить ее забыть. Она стоит посреди каюты, прерывисто дышит и сжимает кулаки, впиваясь ногтям в ладони.

– Карен, не нужно так, – обхожу ее и разжимаю руки. – Вспомни, как нам было хорошо. Чувствую ее возбуждение, провожу пальцами по щеке, касаюсь ее губ, опускаюсь ниже, ласкаю шею и грудь.

– Вспомни Колорадо, – я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. – Девочка моя, расслабься, все будет очень нежно, – шепчу я, вплотную приблизившись к ее губам. Она неуверенно обнимает меня за плечи.

– Дэвид… – она хочет что-то сказать, но вместо этого снова кусает губы.

– Не надо, – я придерживаю ее за затылок и нежно целую. Подхватываю на руки и отношу на кровать. Медленно снимаю с себя футболку и джинсы, наблюдая за ней. Взгляд прикован ко мне, обнаженная грудь выдает возбуждение, ноги согнуты в коленях и слегка разведены в стороны, белые кружевные трусики почти ничего не скрывают. Я полностью раздеваюсь, наклоняюсь и медленно их снимаю. Ее дыхание становиться еще чаще, я хочу, чтобы ее мозг отключился, он должна чувствовать лишь желание. Я стою и смотрю на нее, полностью обнаженную, возбужденную до предела и готовую отдаться мне. Карен молчит, но в ее взгляде мольба. Наклоняюсь к ней и покрываю поцелуями все тело, она запускает пальцы мне в волосы и тихо стонет. Когда я прокладываю дорожку поцелуев по внутренней поверхности бедра, ее накрывает волна оргазма. Я снова и снова довожу ее ласками и только потом погружаюсь в нее, заставляя громко кричать и выгибаться мне навстречу.

– Я люблю тебя, – повторяю я ей, когда мы, мокрые от пота и обессилевшие, лежим в объятьях друг друга.

Глава 3. Карен

Три месяца спустя.

– Черт. Мы проспали, – соскакиваю с постели и бегу умываться. – Почему ты не поставил будильник? – кричу я из ванной.

– Мне никуда не надо, – сонно отвечает Дэвид.

– Мне надо.

– А я об этом знал? Почему ты свой не поставила?

– Забыла, – я уже наношу легкий макияж.

– Она забыла, а я виноват, – возмущается он, продолжая лежать в кровати.

Я влетаю в комнату, открываю шкаф и роюсь в поисках подходящей одежды.

– Куда ты так торопишься? – он подозрительно смотрит на меня.

– У меня экзамен. Я тебе вчера весь вечер твердила. Ты не обращаешь внимания на то, чем я занимаюсь.

– Ну, вчера вечером ты не учебой занималась.

У меня горят щеки, когда я вспоминаю, что мы делали.

– Ты книжки хоть открывала?

– Я что дура? – возмущаюсь, натягивая юбку.

– Ты в этом идти собралась? – Дэвид разглядывает откровенную блузку и короткую юбку. – Ты точно на экзамен, а не в стриптиз-клуб?

– Точно.

– Я не прочь поиметь такую студентку, – кричит он мне вслед.

Диплом психолога я не получила, получу хотя бы экономический. Еще работая на Дэвида, я подделала документы о переводе из Сиэтла и была зачислена на третий курс. Учеба была нужна для поддержания образа: сирота, благотворительница, отличница. Я получила дополнительное прикрытие, а директор хорошее вознаграждение и мое обещание не рассказывать жене о его романе с секретаршей за то, что закрывал глаза на пропуски. Что-что, а договариваться с людьми я всегда умела.

Припарковываю машину на стоянке возле университета и бегу в аудиторию.

– Мистер Баренс, извините за опоздание. Разрешите войти, – я мило улыбаюсь и хлопаю глазами. Он окидывает меня взглядом, вспоминая кто я.

– Проходите, – студенты удивлено переглядываются, зная, что профессор никогда не пускает на экзамен опоздавших. Беру тест и сажусь за свободную парту. Мы сдаем телефоны, так что приходится делать все по старинке, приподнимаю юбку и ищу ответы в спрятанных под ней шпаргалках. Парни, сидящие по бокам, забыв про свои тесты, уставились на меня, точнее на мои оголенные ноги. Представляю лицо Дэвида, когда расскажу ему об этом, и улыбаюсь. Пусть поревнует.

– Как тебе это удается? – налетают на меня одногруппники, когда мы выходим из аудитории.

– Удается что? – я невинно моргаю и делаю вид, что не понимаю, чему они удивляются.

– Баренс никогда не пускает опоздавших, а ты уже не первый раз являешься после начала.

– Умею убеждать, – отвечаю я и загадочно улыбаюсь.

– Если я завалю тест, виновата будешь ты, – заявляет Винс.

– А нечего было пялиться на мои ноги вместо того, чтобы отвечать на вопросы.

– Почему никто никогда не замечает, что ты списываешь? – спрашивает Сэт.

– Она списывала? – включается в разговор Сьюзен, и парни кивают в ответ. – У Баренса никто не списывает у него невозможно списать.

– Вы просто не пробовали.

– Некоторые пробовали, а потом по полгода пересдавали, – раздраженно заявляет Сьюзен.

Знали бы вы, чем я занималась. Находить подход к преподам и списывать на экзаменах для меня пара пустяков. Нашли чему удивляться. Это вы еще не знаете, что я исправляю свои оценки и заранее узнаю задания. Чтобы влезть в университетскую базу даже Хард не нужен. Я улыбаюсь собственным мыслям.

– Лина, пойдем пообедаем, – она кивает, и мы направляемся в ближайшее к университету кафе.

Лина моя подруга. Мы очень быстро сошлись. Я так соскучилась по нормальному человеческому общению. Это здорово иметь рядом человека, которому не нужно лгать, с которым можешь поделиться чем-то сокровенным. Только сейчас я поняла, что у меня никогда не было нормальной студенческой жизни. Жизни без интриг, афер и притворства. Я могу быть собой и это здорово, я ловлю кайф от каждого мгновения, от каждого дня прожитого в этой новой непривычной для меня жизни.

– Винс в субботу устраивает вечеринку. Ты пойдешь? – спрашивает Лина.

– Узнаю, какие планы у Дэвида тогда решу.

Дэвид не предлагал жить вместе, но это было и не нужно, мы и так виделись каждый день, живя на две квартиры. Либо он оставался у меня либо я у него.

– Чем занималась? – спрашивает он за ужином.

– Развлекалась, – отвечаю я и рассказываю про экзамен.

– Скучно? – Дэвид намекает на то, как я живу без работы.

– Нет. Уже привыкла, – я улыбаюсь, подхожу к нему и сажусь на колени. – Мне нравится эта жизнь. Поначалу было сложно, но теперь понимаю, что не хочу возвращаться к прошлому. И в универе есть чем заняться.

Я взъерошиваю ему волосы и рассказываю, как скачала задания на экзамен по экономике и про свои наблюдения: кто и с кем крутит роман, кто из преподов спит со студентками, а кто со студентами.

– У тебя есть планы на субботу? Меня пригласили на студенческую вечеринку, если ты не против, я пойду.

– Как хочешь. Я не могу тебе запрещать.

– Может, на следующих выходных слетаем к Саре и Доновану. Они такие классные. Я хочу снова их увидеть.

– Я им позвоню.

– Я люблю тебя, – наклоняю голову и целую его в губы.

– Я тоже тебя люблю, – он крепко обнимает меня.

Как же я счастлива. Я люблю его, и эта любовь наполняет мое сердце. Она во всем: в каждом взгляде, прикосновении, ласке. Хочется кричать на весь мир и моя душа танцует, когда я нахожусь рядом с ним.

В четверг Дэвид улетел по делам, так что на вечеринке можно оторваться по полной…

Что за странный звук, врезающийся в мозг. Ууууу… Кто включил перфоратор? Воспоминание первое: вечеринка в загородном особняке. Воспоминание второе: у нас закончился алкоголь, и мы перемещаемся в ближайший бар. Воспоминание третье: кто-то решил, что он Фрэнк Синатра, и мы перемещаемся в караоке. Воспоминание дом отсутствует – докладывает мозг. Ощупываю поверхность вокруг себя. Я на диване, передо мной столик с напитками напротив телевизор. Я уснула в караоке? Сверлящий звук постепенно превращается в членораздельную речь. Часто моргаю.

– Дэвид, как ты меня нашел?

Его глаза становятся похожи на однодолларовые монеты.

– Если не хотела, чтобы я тебя находил, не нужно было прятаться в моей квартире.

Быстро соскакиваю и оглядываюсь по сторонам. Три девчонки из нашей группы уже в дверях, Лина ищет свою сумочку.

– Упс, – вот это я попала.

– Вы так шумели, что соседи заявили в полицию.

– Так мы здесь устроили караоке, – думаю я, но произношу вслух.

– А еще опустошили половину бара.

Бутылок вкруг и, правда, полно. Мы бы столько не выпили. А… мы пробовали. Кто-то из девчонок решил поиграть в сомелье. Лина, наконец, находит свою сумочку.

– Я сейчас, – говорю Дэвиду и выхожу следом за ней из квартиры.

– Карен, по-моему, он в бешенстве, – Лина еще не протрезвела.

– Не парься. Вызову домработницу она все уберет.

– Ну и достанется же тебе.

– Придется на коленях вымаливать у него прощение, – Лина не сразу понимает намек и пугается, но потом до нее доходит и она смеется.

– Постарайся хорошенько, – советует она, добавляя к своим словам неприличный жест.

– Ок, – подмигиваю ей напоследок и возвращаюсь в квартиру.

– Кому пришла в голову идея продолжить вечеринку у меня дома? – папа отчитывал меня таким же тоном.

– Ты же должен был прилететь вечером.

– Не вечером, а днем – уже три, – раздраженно сообщает он.

– Сколько? – теперь я от удивления округляю глаза.

Выслушав нотации, снова иду спать.

В понедельник после занятий еду в банк, чтобы уладить некоторые формальности. Нужно еще придумать, куда пристроить пять миллионов долларов, причем так, чтобы Дэвид об этом не узнал. Не хочу рисковать ребрами.

В качестве извинений устраиваю романтический ужин в своей квартире. Дэвид на меня уже не злится, и мы довольно быстро перемещаемся из гостиной в спальню.

– Ты была плохой девочкой, – он хватает меня за волосы и слегка тянет назад, – и заслужила наказание. Он заводит мои руки за спину, вытаскивает из лежащего на кресле халата пояс и собирается их связать.

Не задумываясь над своими действиями, резко вырываюсь, бью коленом между ног и закрываюсь в ванной. Спрятанные глубоко эмоции нахлынули с такой силой, что меня трясет. Умом я понимаю, что это была лишь игра, но в голове всплывают воспоминания, о которых я хотела бы забыть.

– Твою мать… – Дэвид выкрикивает несколько ругательств и стучит в дверь. – Карен, что за выходки?

– Уходи, – выкрикиваю в ответ.

– Чокнутая, – слышу, как хлопнула дверь в спальню, а затем входная дверь.

Посидев немного в ванной, выхожу в гостиную. Дэвид сидит с бокалом вина на диване, я думала он ушел. Растеряно хлопаю глазами, не зная, что сказать.

– Объяснить ничего не хочешь? – спрашивает он с нажимом.

– Защитный рефлекс… сработал, – невнятно бормочу я, а Дэвид удивленно поднимает брови, ожидая более подробных объяснений. – Ты меня напугал.

– Чем?

– Тем, что собирался сделать, – отвечаю неуверенно.

– Это просто игра. Помнится в Колорадо ты была не против подобных развлечений?

– Колорадо было до… – мой голос сразу становится резким и жестким.

– Снова будешь строить из себя жертву насилия? – возмущается он.

– Жертву, – тарелка с едой летит в стену. Невыплеснутые эмоции охватывают с такой силой, что я не могу совладать с собой. Обида, долго сдерживаемая внутри, спрятанная глубоко в подсознании, отрицаемая столько времени, вырывается наружу.

– Не слишком ли много эмоций для женщины, подписавшей мне смертный приговор, – огрызается он, включая защитную реакцию.

– Ты наказал меня за то, чего я не делала. Знаешь, каково это, когда ломают кости, когда пряжка ремня рассекает твою кожу, – кричу я и, борясь с желанием расцарапать его физиономию, запускаю в стену несколько тарелок.