Традиции & авангард. Выпуск № 3

Подросток передернул плечами, плюнул в хрустящий снег. Слюна прожгла в корочке крохотную круглую лунку.

– Мы ведь успеем, да?

* * *

Угрожающая синева на щеках давно лопнула, высвободив колючие волосы. На холоде они торчали дыбом, придавая Евгению Борисовичу еще более устрашающий вид. Впрочем, это было даже на руку в его нелегкой работе.

С утра он обошел все лишившиеся букв точки – с единственным снимком в руке.

– Вот этот, слева – не знаком?

– Нет, – пожимали плечами женщины.

Менялись только лица, но это растерянное «нет» оставалось одним и тем же, с одной интонацией. Одной безнадежностью. Одним полуудивлением. На месте пробелов расцвели новые временные буквы – без лампочек, наспех выпиленные из фанеры. Слово дописано. В то, что пропажа найдется, – никто не верил, и никто уже не ждал.

Еще оставался ломбард и тот самый женский банк, с которого все началось. Он внушал Евгению Борисовичу невнятное беспокойство и антипатию, и поход туда он отчаянно пытался отложить; но другое, более внятное чувство – долга – тащило его вперед.

В ломбарде – еще одно печальное разведение рук в сторону. Равнодушный взгляд. Семерки висели на месте – новенькие, еще не выцветшие. Ломбардовский оборот легко покрыл двузначную утрату.

М.РИЯ.

Борисович скрежетнул зубами, почесал ладонь о металлическую щетину.

«Мария – банк для женщин, – подумал он весело. – А ломбард, выходит, для мужиков». Синие щеки приподнялись в суровой ухмылке. Пора ставить последнее «нет» в блокноте.

– …Вот этот, слева – видели его?

Софья Михайловна глядит на фотографию сквозь тонкую золотистую оправу.

– Видели? – настойчиво переспрашивает визитер, оглядывая по диагонали кабинет. С прошлого раза здесь ничего не поменялось, разве что сдвинулся правее красный бегунок на календаре.

Таком же, как дома у гражданки Бурановой А.

– Я знаю, кто справа, – не спеша говорит Софья Михайловна.

– Кто справа, я и сам знаю, – нетерпеливо огрызается участковый. – Она и дала мне эту фотографию. Вы видели человека слева?

– Видела, – растерянно отвечает женщина. – Так ведь сегодня его весь район видел.

Евгений Борисович прикипает к стулу. Вот оно! А еще не хотел сюда идти. Да надо было…

– …Он на каждом столбе висит, – продолжает женщина невозмутимо. – А эта женщина, выходит, его жена?

– Бывшая, – цедит сквозь зубы Евгений Борисович.

Бросив прощальный взгляд на персиковую стену с календарем, он шумно выходит из кабинета заведующей банка.

* * *

Нахмуренное треугольное лицо действительно смотрело на него с каждого столба.

Евгений Борисович бежал вдоль улицы от фонаря к фонарю, от одной копии Озерцова к другой, как по дорожке из хлебных крошек, ускоряя шаг. Пока не застал – квартал спустя – смешного невысокого брюнета с усиками, педантично прилеплявшего очередной листок к рекламному щитку. Поверх пожелтевших предложений с работой на дому и призывом взять мужа на час «особо опасный» Озерцов смотрелся на редкость органично.

– Что это на тебя нашло? – хмуро крикнул в спину коллеге Евгений Борисович, и Вениамин испуганно дернулся.

– А, это вы… – протянул он с напускным равнодушием. – Ищем вот. Вам ли, товарищ, не знать – пропавших людей ищут в день пропажи и в день рождения, а сегодня…

– Тринадцатое число, – прошептал участковый, – 13 В.

– А вы с чем ходите? – осведомился Вениамин, заглядывая в снимок. – Ах… Тоже с ним?

– Угу, – ответил Евгений, пряча фотографию в карман. Сейчас начнет клянчить.

Вениамин, вопреки ожиданиям, промолчал. Любовно пригладил ориентировку. Отошел на два шага – наклонив голову так и сяк, примерился, как художник к написанной картине. Цокнул языком:

– Ну-с, Евгений Борисович, я дальше пойду. Мне ещё до Мартовской дойти нужно.

Напарник замер.

В голосе выскочки не было ни мольбы, ни жалобы, зато откуда-то выперла гордость, чуть ли не самоупоение, и это казалось очень подозрительным.

– А зачем это вам, Вениамин Алексеевич, – вкрадчиво сказал (и сам удивился, что вспомнил отчество), – на Мартовскую?

Кончики усиков тревожно дернулись на ветру. Вениамин пожевал губами. Поправил теплую шапку на голове.

– А вот сразу видно, Евгений Борисович, что дело, которое вы так просили, вы изучили невнимательно. Плохо, прямо скажем.

Он медленно развернулся и бодро зашагал прочь по обледеневшему тротуару. Евгений Борисович, постояв пару секунд, рванул следом.

Глава 8. Сквот

Скрип, скрип. Сапоги искусственной кожи оставляют две цепочки следов – большие, почти сорок пятого, и маленькие, почти сорок первого. Двое разнокалиберных полицейских углубляются в небольшой лесопарк, вставший плотной стеной вокруг темного дома.

– Слыхали ли вы, Евгений Борисович, что такое сквот?

– Скот? – поморщился Евгений Борисович. Ледяные крошки летели ему в глаза, заставляя морщиться и то и дело сбивать застывшую росу с ресниц. Он жалел, что не надел так же, как его коллега, форменную ушастую шапку, тормозящую снег на подлете к лицу. – Склад?

– Сквот, – прокричал вверх Вениамин. – Это самовольное заселение на покинутую или незанятую жилплощадь. У нас эта культура распространена не очень. Не так, как, скажем, в Европе, но свои прецеденты есть.

– Что за Поле чудес, блин! – сердится Евгений Борисович, выплёвывая снежинку.

– Не читали вы дело, не читали, – сетует Вениамин. – Вот вы думаете, наверное, что Озерцов наш просто так, видимо из личных анархистких убеждений отрезал свет в Чугунках. Что он, наверное, дочку Вяткина просто так похитил. Вот что я вам скажу. – Он останавливается, устремляет на старшего прямой, победительный взгляд. – Этот Вяткин – директор компании «СтройМарт», которые года три назад начали строить дом на Мартовской.

– Не вижу связи, – буркнул Евгений Борисович, хотя осознание собственной никчемности уже вплотную подобралось к его самооценке.

– Озерцов продал свою квартиру, – упоенно продолжал Вениамин. – Озерцов хотел расширить жилплощадь. Дочка была уже на подходе.

– Ну и?

– Смотрите, – тянет сквозь темные ветки крохотную руку Вениамин. – Смотрите туда.

Там, куда он показывает, стоит прямоугольный дом. Темные клетки окошек. Серые стены. Ровные темные горизонтали, отмеряющие этажи. «Семь? Семь», – отсчитал в воздухе пальцем тот, что повыше.

– Так при чем тут твой сквот? Его баба живет давно на съемной хате вместе с дочкой, сын в интернате.

– Потому что дом не достроен, – торжествующе шепчет Вениамин. – Когда стройка заглохла окончательно, а из проданной квартиры нужно было съезжать, наш Робин Гуд начал все гасить, а потом, как ты помнишь, вовсе пропал. Сам загасился.

– Думаешь, он живет здесь? – беспокойно спросил Евгений Борисович, пытаясь пробиться прищуренный взглядом сквозь помехи летящего снега.

Дом казался безжизненным и темным.

– Чем черт не шутит, – пожимает плечами Вениамин. – Там недавно бабки видели какое-то оживление, вот и проверим заодно сигнал от неравнодушных горожан… Плюс кто-то зацепился от электропередачи…

Пихает старшего товарища под локоть и беззвучно дергает рукой. Под его домашней вязаной варежкой на снегу отчетливо видна не заросшая ещё сугробом продольная отметина полозьев. И уверенно протоптанная тропинка змеится к забору у дома.

– За мной, – командует Евгений Борисович.

Выпускает из ноздрей клубистый пар.

– Ты тут не главный, – огрызается Венеамин, но все-таки послушно, хотя и медленно идет за напарником.

В темном доме морозно. Это, видно, должен быть холл. В пустой лифтовой шахте навалило снега, воздух гуляет в ней как в трубе. По углам стыдливо распихан мусор. «Как будто прибрался кто», – шепчет про себя Евгений Борисович. Вдоль стены, еле заметный, крадется черный толстый провод и выбегает в не зашитый дверью проем.

Веня направляет на стену смартфоновский фонарик.

Кружок выдирает из темноты короткую надпись, нарисованную баллончиком.

– Смотри-ка, – ржет он в спину товарищу. – И тут букву умудрились стибрить!

Евгений Борисович прижимает палец к губам. Напарник замолкает, скептично провожая его взгляд наверх. В тишине только завывает ветер, пронизывающий этаж насквозь, как нитка игольное ушко.

– Ничего тут нет, – бормочет он растерянно. – Мы обошли здесь все.

Второй полицейский выходит наружу из недостроя в прямоугольную арку. Там, за ней, должен был вырасти внутренний двор с ровными грядками парковки и островком детской площадки, а пока пусто. Большое снежное поле, обрамленное голым кустарником и заворачивающимися в букву «п» корпусами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.