Статус

– Зачем?

– Люблю чувствовать силу. Подчиняться.

– По тебе не скажешь.

– Я умею притворяться.

– Это опасно. Не для тебя. Для других.

– Почему?

– Я бы стал задаваться вопросом: «настоящая ли ты со мной или притворяешься?»

Он намеренно говорит о себе, потому что Саше важно понять, где та граница, заступать за которую нельзя. Во флирте, в том числе. Потому что знает одно: вряд ли Полина приезжает вот так под вечер нетрезвая туда, где есть такие Саши, как он. Её слова о том, что хотела побыть одна – искусная ложь. Или ему просто хочется в это верить?

– Допей шампанское, – кивает она на бутылку, и Саша послушно подносит ту ко рту и делает последний глоток. То, что творит Полина после, происходит так неожиданно, что он замирает. Она оказывается лицом к лицу с ним и, обнимая Сашу за шею, прикасается губами к его губам. Легко, осторожно. Словно и она хочет понять, где та самая грань.

– Если сделаешь это ещё раз, у тебя не останется шансов сказать мне «нет».

– На что?

– Я тебя трахну.

– А если я этого хочу?

– А если я – совсем не тот, кто может это делать?

Она впивается ноготками в его плечи, и он стискивает зубы от боли. Разозлил. Но иначе никак. Полина нетрезва, а пользоваться этим Саша не собирается. Как бы ни хотел её. Понять наутро, что она будет считать, будто испачкалась в нём, как в дерьме – непомерная цена за исполнение этого желания.

– Зачем ты приехала?

– Захотела.

– Я понял, что насильно тебя сюда никто не притаскивал. И всё же?

– Ты мне нравишься.

– Я – не один из твоих Лёликов.

Она снова улыбается, поджимает губы, будто сдерживает смех. А Саше совсем не до веселья. Сейчас он на той самой грани, за которую либо перейдёт, либо нет. Поле стоит только убрать руки и сделать шаг назад, и он будет делать вид, что ничего не было. Как бы сложно ему ни пришлось. Но если она скажет, что ей всё равно, и что она понимает разницу между ним и её чёртовыми любовниками – обратной дороги у них не будет.

– Тем и нравишься, – выдыхает едва слышно, и у Саши сносит крышу.

Бутылка падает на бетонный пол, чудом не разбившись, откатывается куда-то, а он прижимает Полину к себе. Впивается ртом в её губы, слышит сдавленный всхлип, начинает целовать. Сначала не слишком настойчиво, но она такая сладкая, так хочется распробовать вкус её поцелуев, что сдержаться невозможно.

– Саш, пойдём, пожалуйста, – выдыхает она, чуть отстраняясь, просит о чём-то. Он не в силах сообразить, о чём именно. Просто врёт себе, что имеет право делать всё это. Сначала целовать, сходить с ума от того, как она отвечает, будто он – это всё, что нужно Полине. Такая искренняя ложь, что в неё веришь беспрекословно. Дурман алкоголя, аромата её духов и податливого тела – ураган в двенадцать баллов. Ему невозможно противостоять, да и не хочется вовсе.

– Идём, – соглашается он, с трудом разрывая поцелуй и ведя Полю туда, где обосновался на то время, пока занят работой.

Пыльная комната в доме, который купил Полине её любовник, и матрас на полу – вот и всё, что он может предложить ей сегодня. Но думать об этом не получается. Наверное, если бы мог, возненавидел бы сам себя за то, что так жаждал сделать.

– Ты меня безумно завёл, – шепчет она, стаскивая с себя одежду. Перемежает слова поцелуями, словно в каждом из них – её новый глоток воздуха.

– И я тебя хочу.

Саша снимает через голову футболку, берётся за ремень джинсов, потом, словно передумав, опускает руки. Делает шаг, понуждая Полину отступить туда, где на полу лежит матрас. В комнате почти темно, тусклый свет с улицы, проникающий через высокое окно, не в силах рассеять тьму. Но даёт возможность видеть Полю и дофантазировать то, что рассмотреть не получается.

Она почти полностью обнажена, из одежды на ней – только крошечные трусики. Саша подхватывает Полину на руки, и она обнимает его ногами, нетерпеливо ёрзает, доставляя ему дискомфорт. Каменный от стояка член болезненно пульсирует в чёртовых джинсах.

– Разденься, – просит Поля, когда оказывается под Сашей, распятая на бархатистой поверхности.

– Не сегодня, окей?

Прежде, чем она возмутится, закрывает ей рот новым жадным поцелуем, устраиваясь между её ног. Начинает двигаться так, будто он – в ней. Словно нет преграды из ткани и он может трахать её. Сделать то, чего ему так хочется в данную минуту. Чего хотелось с тех пор, как увидел.

Полина впивается ногтями в его плечи, царапает их, причиняя сладкую боль, отвечает на каждое его прикосновение и поцелуй так, будто всегда нуждалась только в них.

– Саша… пожалуйста, – шепчет Поля, ёрзая под ним. Подставляет его губам грудь, притягивает его голову к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке. – Ну же, сделай что-нибудь.

А он готов сделать всё, что ни попросит. Только боится, что для обоих это будет слишком. Саша не может позволить себе большего, хотя хочется так, что зубы сводит от желания.

Он отстраняется, припадает губами к груди Поли, прикусывает сосок, получает наградой её выдох. Полина разводит ноги шире, пытается стянуть трусики, на что получает его короткое:

– Оставь.

– Трахни меня.

– Сейчас.

– Я хочу чувствовать тебя внутри.

Ему нельзя брать её так, как она того хочет, но в силах Саши доставить ей удовольствие. Когда он отодвигает полоску трусиков и вбивает в неё два пальца, не может сдержать приглушённого рычания. Она тесная и мокрая. Такая, что тормоза срывает окончательно.

– Ах-х-х… – Протяжный стон превращается во всхлип, стоит Саше приподнять Полину, подсунув одну ладонь ей под ягодицы и провести языком по влажному лону. Она инстинктивно сжимает собой его пальцы, которые пока просто растягивают её. Она нереальная на вкус, а то, как отдаётся его ласкам, вынуждает Сашу снизить ритм, чтобы продлить их взаимное удовольствие. И совсем не хочется думать о том, что она принадлежит другому. Он двигается в ней неспешно, слизывает терпкую влагу, ласкает языком то быстро, то намеренно медленно, с удовольствием слушай приглушённые стоны. Сейчас Поля настолько его, что хочется верить только в это.

Наконец она кончает, бурно и долго, а он продолжает двигаться, лишь бы только получала удовольствие. Хотя, от собственного стояка член готов взорваться.

– Саша… – выдыхает она, едва приходит в себя. Подаётся к нему, чтобы обнять за шею, притянуть к себе и жадно поцеловать. – Хочу, чтобы и тебе было хорошо.

– Мне хорошо.

– Ты не хочешь продолжать?

– В другой раз, хорошо?

– Почему?

– У меня нет резинки.

– Я предохраняюсь.

– В другой раз.

Он ложится рядом и притягивает Полину к себе, чтобы уложить себе на грудь. Чувствует, что она хочет протестовать, но всё же, подчиняясь ему, молчит. А Саша понимает, что если это будет единственным разом, когда они занимались сексом, наверное, он сойдёт с ума.

Саша проснулся ещё затемно. Несколько секунд смотрел в едва различимый потолок, боясь повернуться и понять, что Полины рядом нет. И одновременно знал, что так будет лучше. Пусть всё случившееся станет всего лишь порождением его больной фантазии – у него появится хоть один грёбаный шанс на то, чтобы сохранить голову трезвой. Если в принципе, это до сих пор ещё возможно. Он повернулся и задержал дыхание. Поля была рядом. Обнажённая, укрытая только краем простыни. Ещё более желанная, чем вчера.

У них, возможно, были только эти предрассветные минуты, а может – не было времени вообще. Если Полина проснётся и пошлёт его ко всем чертям, поняв, что натворила, позволив «ремонтнику» творить с ней то, чем они занимались ночью, он поймёт.

Растерев лицо ладонью, Саша осторожно поднялся с матраса и, стараясь не разбудить Полю, направился в кухню, где на подоконнике стоял чайник. Ему не хотелось приближать тот миг, которого он так опасался. И не хотелось думать о том, что станет делать, если Полина прогонит.

– Почему не разбудил? – раздался хрипловатый от сна голос, и тонкие руки обняли его сзади, а губы Поли оставили на спине горящий след поцелуя. Саша застыл, крепко сжимая в ладони чашку с горячем кофе. Обжёгся, но даже не предпринял попытки отставить напиток. Эта боль отрезвляла, чего не скажешь о прикосновениях Полины.

– Дал тебе возможность сделать выбор.

– Ты серьёзно?

Она отстранилась, и Саша повернулся к ней. Он действительно дал ей возможность уехать без каких-либо слов или бесед, в которых не желал принимать участия, но Полина сделала всё иначе. И от этого понимания в груди было ощущение, будто находился в вакууме. Всё было таким… на грани. Потому что пока не представлял, что говорить и что делать дальше.

– Я – серьёзно. Если бы захотела уйти и сделать вид после, что ничего не было, я бы понял.

– Не захотела.

– Знаю.

Он всё же отставил кружку на подоконник и сложил руки на груди в безнадёжной попытке спрятаться от желания прикоснуться к Полине.

– Это из-за Лёлика?

– Что из-за Лёлика?

– Ты решил, что я захочу… ну, сделать вид.

– Не только. Не думаю, что я один из тех мужчин, которых ты привыкла видеть рядом с собой.

– Ты мне нравишься.

– И ты мне. Очень. Но…

– Не надо. Пожалуйста. Только не сейчас, хорошо?

– Хорошо.

Он тяжело вздохнул, будто смирился с желанием Полины оттянуть неизбежный момент. Их общение было сродни торнадо, который летел, не разбирая дороги, с каждой секундой разгоняясь всё сильнее. И, позволяя случившемуся зайти ещё дальше, они оба подвергали себя риску не выбраться из разрушительной стихии без потерь. Но в том маленьком мире, где они могли побыть вдвоём, хотелось задержаться дольше.

Поля взяла кружку с кофе, отпила глоток и снова прижалась к Саше. Прикрыла глаза, и он не удержался – вжал её в себя так сильно, будто не хотел никуда и никогда отпускать.

– Мне ехать нужно, – шепнула она, поднимая взгляд на Сашу. – Но очень не хочется.

– Вечером вернёшься?

– Да. Но теперь без ночёвки.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Ты поняла, о чём я.

– Мне нравится, когда ты со мной немного строгий.

– Только немного?

– Чуточку.

– Я это учту.

– Поцелуй меня.

– Нет.

– Почему?

– Потому что тогда ты никуда не поедешь.

– Уверен?

– Да. Я не позволю.

– Тогда поцелуешь вечером.

– Договорились.

Она вручила ему чашку и, повернувшись, пошла к выходу, намеренно виляя попой, виднеющейся из-за края его футболки. А Саша снова сложил руки на груди, провожая Полю жадным взглядом.

Ему придётся научиться сдержанности, ведь до этого он даже не понимал, что это слово значит на самом деле.

Ты где-то там под кожей, мурашками тревожишь.

Средь бела дня воруешь взгляды случайных прохожих.

Я там, где сожжены мосты, на другом берегу,

Ловлю воздушный поцелуй, сорванный с твоих губ (с).

Полина всегда умела трезво относиться к мужчинам, и это приносило ей только пользу, но сегодня всё стало иначе. Даже не вчера, когда она, выпив для храбрости, приехала к Саше. А сейчас, когда от воспоминаний о ночи, на лице сама по себе появлялась улыбка. Это было её маленькой тайной, которой она не хотела делиться даже с самой собой.

Всё изменилось, и от этого внутри жило удивительное ощущение. Когда думала о Саше – по телу проходила дрожь. Хотелось вернуться к нему и просто быть рядом. Вдыхать аромат его кожи, есть его ужасную, но офигенно вкусную еду и говорить. Так странно, как это получается только с ним.

Она вернулась домой, когда часы не показывали и девяти. В просторную квартиру, которую снимал для неё Лёлик. Сейчас, в этот утренний час, слишком непривычный для того, чтобы Поля бодрствовала так рано, квартира показалась какой-то огромной и пустой.

Полина прошла в ванную, сняла одежду, но принимать душ не стала – не хотела смывать с себя запах секса с Сашей. Ей предстояло подумать о том, что случилось. И прежде всего над тем, почему осознанно дала шанс произойти тем событиям, которые раньше казались невозможными. Или дала шанс она вовсе не им, а себе?

Вернувшись в комнату, Полина легла в постель, но спать ей не хотелось. От прикосновения прохладной ткани к телу, по коже побежали мурашки. Интересно, думает ли о ней сейчас Саша?

Желание позвонить ему или хотя бы написать смс было таким острым, что Полина даже обрадовалась тому факту, что его номера телефона у неё не было. Она пока не могла понять ни себя, ни того, что всё случившееся означает для Саши. Не стала ли она для него приятным бонусом к высокооплачиваемой работе, например? Хотя, наверное, всё же стоило избавиться от этих мыслей, чтобы зря не изводиться вопросами, на которые у неё пока не было ответов.

Улыбнувшись, Полина устроилась удобнее, а через минуту уже крепко спала.

– Ты сумасшедшая!

– Ещё какая. Никогда бы не подумала, что буду делать так.

– Как так?

– Рискуя всем.

Полина прислушалась к голосу Алексея, доносящемуся снаружи, и снова поцеловала Сашу. Вечером, несмотря на желание приехать сюда одной, ей пришлось смириться с компанией Степанова. Лёлик заявил, что освободился раньше и отправляется с ней. Решив, что попытка избавиться от любовника будет воспринята с подозрением, Поля сделала вид, что обрадовалась. Желание увидеть Сашу было таким сильным, что она готова была потерпеть, зная, что возможности остаться наедине у них может и не быть.

– Всем?

Саша отстранился, и Поля прикусила губу, поняв, что сказала что-то не то. Всё происходило так быстро, но противиться этому не было никаких сил. И Полина надеялась, что Саша поймёт её страхи и опасения.

– Только не сейчас, хорошо? – повторила то, о чём просила его утром.

Она прижалась к Саше, потёрлась носом о его щёку и выдохнула:

– Я скучала, а ты?

– И я. Иди, он кажется, договорил.

– У меня не получилось без него, – быстро произнесла Поля, глядя на Сашу снизу-вверх.

– Я понял. Иди. Не рискуй. Всем.

Кривовато улыбнувшись, он отстранил от себя Полину и наугад взял в руки какой-то инструмент, даже не взглянув, что это.

Как бы глупо это ни было, но он целый день места себе не находил, думая о Поле. Возвращался в спальню, бросал взгляд на импровизированную постель и перед мысленным взором начинали мелькать картинки прошедшей ночи. Стояк не исчезал, но избавляться от него Саша не хотел. Лучше потом, с ней. Хоть и сам он, когда молчал о главном, рисковал. И тоже – всем.

– Ну, вроде дело идёт! – довольно проговорил Степанов, заходя в ванную, где Поля и Саша усиленно делали вид, что разглядывают стены.

– Да. Идёт. Можно к плитке приступать, – отозвался Саша, инстинктивно сжимая инструмент в руке.

Он и не думал, что ему будет настолько неприятно видеть Степанова рядом с Полей. Потому приходилось напоминать себе, что Полина принадлежит другому. Только пока они находились в самом начале того безумия, в которое так быстро погрузились, а что будет дальше… Об этом Саша даже думать не желал.

– Вот и хорошо. Поля сказала, вы завтра по магазинам? – Он посмотрел на Сашу цепким взглядом, от которого тому стало не по себе. Или это фантазия разыгралась, потому что было, что скрывать?

– Когда ей удобно будет, тогда и съездим. Мне всё равно, – он попытался придать голосу безразличия.

– Вот и хорошо. Ладно Поль. Поехали, ещё поужинать с тобой хочу.

Степанов вытащил пиликающий сотовый и кивнул Полине на выход. Сам приложил трубку к уху, отвечая на звонок. Саша видел, как Поля выходит, даже не взглянув на него, и понимал, что ничего не может с этим поделать. Какое-то странное грызущее чувство тревоги и разочарования распирало грудь, мешая сделать полноценный вдох.

Он стоял, не двигаясь, пока не услышал, как машина Степанова уехала со двора. Потом горько усмехнулся и отправился ужинать. Все мысли о том, как они проведут вместе с Полиной сегодняшний вечер, вдруг показались мыслями наивного придурка. Он всего лишь ремонтник, а Поля предпочитала богатых «лёликов», которые имеют на неё все права.

И так, наверное, было правильно.

Весь вечер за ужином с Лёликом Полина не знает, куда девать руки. Хочется взять сотовый любовника, найти в нём Сашин номер телефона и позвонить ему. Потому что то, как они расстались, не идёт из головы. Она отвечает на вопросы невпопад, хотя Лёлик, кажется, не обращает на это внимания, продолжая говорить о чём-то своём. О вещах, в которых она не разбирается вовсе. Ночь они со Степановым тоже проводят вместе. Он уходит только под утро, чтобы вернуться к жене, солгав той, что задержался на работе.

Обычная ситуация, коих было множество с тех пор, как она стала любовницей Лёлика, но сегодня Полина чувствует от всего этого какое-то странное омерзение.

Улыбается Алексею перед его уходом, дежурно заверяет, что будет скучать, и лжёт, что немедля уляжется в постель и будет спать до обеда. А после того, как за ним закрывается дверь, идёт пить кофе, чтобы скоротать то время, по прошествии которого сможет поехать к Саше. Это так непохоже на неё обычную, что Поле становится не по себе. Особенно чужеродно ощущается страх, что после вчерашнего вечера Саша может послать её ко всем чертям.

Как глупо…

Саша нахмурен, сдержанно кивает ей, когда Полина паркуется во дворе. И она снова боится. Выходит из машины, сдвигает на лоб солнцезащитные очки и ждёт. Сегодня он одет в тёмные джинсы и чёрную футболку с коротким рукавом. Невероятно сексуальный и притягательный. И далёкий.

– Привет, едем? – произносит едва слышно, когда подходит к Полине. Ни поцелуя, ни прикосновения. Будто не было между ними того, о чём Поля так явственно помнит.

– Привет. Едем. На моей?

– Окей. Но поведу я.

– Хорошо.

Он распахивает перед ней пассажирскую дверцу, и Полина, поравнявшись с Сашей, проводит пальцами по его руке.

– Садись, – кивает он на сидение, от чего Поля едва сдерживает тихий всхлип.

Машину ведёт аккуратно, целиком сосредоточившись на дороге. Оставляя Полине только возможность изредка бросать на него короткие взгляды и сходить с ума от миллиарда вопросов, среди которых самый главный: «что он успел нарешать за эту ночь?».

– Всё в порядке? – всё же спрашивает она, не справившись с молчанием.

– Да. А у тебя?

– Пока не знаю.

– Можно закурить?

– Кури.

Снова повисает пауза. Поля делает глубокий вдох, чтобы впитать в себя запах дыма, смотрит на то, как Саша подносит сигарету ко рту, как сжимает зубами, жадно затягивается. Как щурится от сизоватой пелены. Неужели теперь у неё есть только это?

– Так что там у тебя? – всё же спрашивает он, а Полина не сразу понимает, о чём речь.

– Почему я не знаю, всё ли у меня в порядке? – уточняет чуть истерично.

– Да.

– Потому что не знаю и всё.

– Понятно.

Чего он хочет добиться? Чтобы она сделала – что? Или наоборот, чего она не должна была делать?

– Мы едем куда-то в определённое место? – всё же задаёт она нейтральный вопрос, не зная, как себя стоит вести с ним сейчас.

– А ты мне в этом доверяешь?

– Да.

– Тогда есть пару адресов, куда скатаемся. Потом решим.

– Хорошо.

Она сцепляет пальцы в замок, потому что хочется протянуть руку и провести по предплечью Саши. Но если сделает это и получит в ответ его недовольство – растеряется так, что не будет знать, что делать дальше.

Он паркует машину возле небольшого магазинчика – вряд ли Полина сама бы выбрала такое место для покупки материалов, но ведь она обещала доверять ему.

Похоже, Саша хочет сегодня только деловых отношений и ничего кроме. В магазинчике, где выбор оказывается на удивление огромным, он придирчиво осматривает представленную плитку, о чём-то переговаривается с продавцом, уточняя то, что понятно лишь ему. Потом спрашивает у Полины о цвете, изготовителе и обо всём том, что они обсуждали совсем недавно. А она снова отвечает невпопад, как вчера вечером Лёлику, только теперь у этой рассеянности совсем другая причина.

– Ну? Понравилось что-то? – уточняет он, когда заканчивает слушать консультанта и отвечать ему короткими фразами.

– Ты сказал, поедем в пару мест. – Полина кривит губы в улыбке, чтобы он не счёл слова за недовольство магазином, в который Саша её привёз. Просто ей хочется побыть с ним чуть дольше.

– Хорошо. Понял. Тогда поехали.

– Полька! А я думала, до субботы не увидимся! – Полина вздрагивает, когда слышит голос одной из своих многочисленных подруг, с которыми собирались встретиться на выходных. Бросает быстрый взгляд на Сашу, будто Наташа поймала их на месте преступления. И тот, кажется, всё понимает. С коротким: «Подожду в машине», – садится за руль.

Полина видит, каким взглядом провожает его Наташа, и за это, кажется, начинает ненавидеть лучшую подругу. Ревность, да такая, что больше похожа на инстинкт собственницы, поднимает в груди свою змеиную голову и пускает по венам жгучий яд.

– Ну, как видишь, ждать не пришлось, – холодно произносит она, превращаясь в ту Полину, которую знает её окружение.

– А это кто? – Наташка совершенно бесцеремонно пялится на Сашу через боковое стекло. – Водитель?

– Нет.

– Ого! На нового трахаля не похож.

Полине лишь огромным усилием воли удаётся взять себя в руки. Знала бы Ната, чем именно она занималась с Сашей совсем недавно, так бы не говорила.

– Он делает ремонт у меня. Сейчас помогает выбирать материал.

– О! – Наташа радостно улыбается, будто только что сорвала джек-пот, подносит руку к боковому стеклу и несильно царапает его наманикюренными ноготками, понуждая Полину поморщиться. – Что-то сразу ремонт захотелось сделать.

И не успевает Поля возмутиться, как Саша опускает стекло, и они с Наташей начинают о чём-то мило беседовать. Полина стоит, сжав ладони в кулаки. От бессилия и удушающей ревности. Показать своё недовольство – значит дать повод подруге посплетничать за её спиной о том, что должно оставаться тайной. Не вмешаться – собственноручно подарить Наташе возможность взять Сашу на работу. Необременённая любовником или постоянным парнем, Ната точно найдёт, чем заняться с тем, кто должен принадлежать только ей.

– Наташ, мы торопимся, – наконец, не выдерживает она, прерывая разговор, больше похожий на флирт. – Давай вы потом всё это обсудите.

– Ой, простите, Александр. Запишете мой номер телефона?

Нет, это ни в какие ворота не лезет, но Полина вынуждена криво улыбаться и ждать, пока Саша забьёт в сотовый контакты Наташи. Наконец, она занимает место рядом с ним, и он срывает машину с места, выезжая на оживлённую трассу.

– Мне кажется, не очень корректно брать работу, пока не закончил предыдущую, – чеканит она ледяным тоном, глядя в окно, чтобы только не смотреть на Сашу.

– Кто сказал, что я собираюсь заниматься ею?

– Кем?!

– Новой работой. Пока не кончу предыдущую.

– Ах, вот как…

– Ты против?

– Против чего?

– Чтобы я работал у Наташи.

– Я?! А почему я должна быть против?

– И правда, почему?

– Пф!

Фыркнув, Полина замолкает, но изнутри её настолько раздирает на части, что это молчание – почти подвиг. Она чувствует себя обманутой, будто они с Сашей были в серьёзных отношениях, а он ей изменил.

Какая несусветная чушь.

– Тебе было стыдно из-за того, что ты со мной? – неожиданно спрашивает Саша, и Поля округляет глаза, не в силах скрыть удивления. Он сейчас это взаправду?

– Ты шутишь так, да? – тихо уточняет, поворачиваясь к нему, будто по тону не ясно, что Саша серьёзен.

– Нисколько. Весьма закономерный вопрос.

– Идиотский.

– Возможно. Но я хочу знать на него ответ.

– Нет.

– Что – нет?

– Мне не было стыдно.

Полина чувствует, как в душе бушует настоящее цунами. С того момента, как они увиделись сегодня утром, это первая попытка поговорить не о «погоде». Только совсем не так она представляла этот их разговор.

– Я ревновала, – признаётся тихо, смотрит на Сашу, жадно ловя каждое его движение и реакцию на своё признание. И видит, как он крепче сжимает руль – но и только.

– Почему?

– Потому что не хочу тебя видеть с другой.

Он просто кивает, и в этом заключается всё, что хочет ей сказать. Она может интерпретировать этот жест как угодно, но, кажется, понимает, что Саша имеет ввиду.

Точнее, кого.

– Поль, я… – Они останавливаются на светофоре, и Саша снимает одну руку с руля, сжимает пальцами переносицу, будто очень устал. – Всё очень непросто.

В его голосе сквозят нотки… отчаяния. А может, ей это только кажется – уже не разобрать. Но в одном она точно согласна с Сашей – всё очень непросто. Отвечать на это не спешит, да ей и нечего. Потому что не знает, что он конкретно имел ввиду, и не дойдут ли они в обсуждении этого «непросто» до каких-то кардинальных решений, от которых ей будет больно.

Наконец, город остаётся позади. Саша сворачивает на песчаную дорогу, ведущую к посёлку. За последние пятнадцать минут между ним и Полиной не произнесено ни слова. Но когда машина проезжает мимо высокого кирпичного забора, за которым остаётся подаренный любовником коттедж, Поля спрашивает тихо: