Облачные дороги

– Ты всегда чем-то недоволен.

Он даже не понял, что сказал это вслух, пока слова не пронзили тишину.

В следующей комнате Лун нашел металлический шкаф тончайшей работы. Тот был встроен в стену и битком набит книгами. Роясь среди заплесневелой, разлагающейся груды бумаги и кожи, он нашел несколько целых томов. Они лежали в аккуратных свертках и были сделаны из тонких жестких листов – не то из мягкого металла, не то из тонкой кожи рептилии. Лун перенес стопку обратно в атриум, сел в пятне лунного света, что падал на скрипучие плиты у заросшего цветами фонтана, и попытался что-нибудь прочитать.

Язык был похож на альтанский – самый распространенный язык Трех Миров, – но этот диалект сильно от него отличался, и Лун мало что смог разобрать. Однако в книгах были изящные цветные рисунки и изображения земных существ с щупальцами на лицах. Они восседали верхом на рогатых животных, похожих на бэндоскоков, и летали в повозках, стоявших на спинах гигантских птиц.

Лун увлекся и не замечал, что за ним следят, пока случайно не поднял глаза.

Видимо, он что-то услышал, или уловил запах, или просто почувствовал присутствие другого живого существа. Он поднял голову, осматривая открытый колодец атриума и примечая широкие балконы, через которые он мог легко попасть в другие внутренние помещения, если изменит облик и вскарабкается на них. Затем он заметил на одном из балконов тень – тень, которой там было не место.

Поначалу он пытался разглядеть в ней статую, настолько неподвижно она стояла. Затем лунный свет отразился от чешуи на тонких и гибких конечностях, от когтей, впивавшихся в каменное ограждение, и от изгиба крыла, завершавшегося острым шипом.

У Луна перехватило дыхание, и кровь застыла в его жилах.

«Идиот», – подумал он, а затем бросился в ближайший дверной проем.

Он в панике перемахнул через обломки и мусор, а затем присел и прислушался. Он услышал, как существо зашевелилось, зашуршало чешуей, распрямившись, и заскрежетало когтями по камню. Он подумал, что тварь слишком большая и не сможет пробраться внутрь, а вместо этого полетит вверх и наружу. Лун сорвался с места и побежал через внутренние помещения.

Он не мог дать этой твари загнать себя в ловушку, у него была единственная возможность ускользнуть от нее, и воспользоваться ею нужно было сейчас. Лун притормозил, заворачивая за угол, проскользил босыми ногами по покрытой мхом плитке, а затем взобрался по груде каменных обломков к завешанному лианами окну. Прыгая через него, он переменился.

Лун ощутил движение в воздухе еще до того, как увидел тянущиеся к нему когти. Он увернулся, резко и больно изогнувшись в спине, и замахнулся на темный силуэт, вдруг оказавшийся прямо над ним. Яростно размахивая руками, он задел тварь по лицу скользящим ударом и почувствовал, как его когти зацепились за жесткую чешую. Существо отпрянуло, ударившись большими крыльями о руины здания и сбив с его стен плитку и зелень.

Лун кувырком полетел к растрескавшейся мостовой, ухватился за карниз полуразрушенной башни и прижался к камню. Он оглянулся как раз в тот миг, когда тварь воспарила вверх, хлопая крыльями и разбрасывая в стороны обломки камней и мертвую листву.

«Ох, ну и громадина», – подумал Лун. Его сердце бешено колотилось. Существо было, пожалуй, недостаточно большим, чтобы разом проглотить его, но оно превосходило Луна размерами раза в три, если не больше. Размах крыльев Луна достигал почти двадцати шагов, а у этого существа он был больше сорока. «Так что за два или три приема точно сожрет». И это было не животное. Существо знало, что перед ним оборотень, и ждало, что он вылетит из верхнего окна, а не выйдет или вылезет.

Когда существо, взмахнув могучими крыльями, приготовилось спикировать на него, Лун оттолкнулся от башни и упал в сторону и вниз, за край небесного острова. Он накренил крылья, проносясь почти вплотную к острым камням и водопадам буйной зелени. Затем он приземлился на выступавший из острова камень и прижался к нему, подобно ящерице. Впившись в него когтями, Лун сполз вниз, спрятался под ним, сложил крылья, убрал хвост и постарался сделаться как можно меньше.

Он дышал редко и неглубоко, надеясь, что ему не придется прятаться здесь слишком долго. Его когти предназначались для того, чтобы цепляться за ветви деревьев, а не за камень, и уже начинали болеть. Он не слышал ту тварь, но не удивился, когда мимо него вниз пронеслась огромная тень. Она стала медленно кружить под островом, пытаясь обнаружить Луна. Он надеялся, что существо смотрит вниз, в сторону джунглей.

Заложив еще один вираж, тварь стала подниматься вверх, чтобы еще раз пролететь над островом.

«Пора», – подумал Лун. Он нацелился в сторону глубокой части реки, втянул когти и разжал руки.

Накренив крылья так, чтобы уменьшить сопротивление ветра, он камнем рухнул вниз. Ветер со свистом проносился мимо, и он считал удары собственного сердца, гадая, сколько времени понадобится существу, чтобы медленно облететь небесный остров. Затем он перевернулся, чтобы посмотреть наверх, и в тот же миг увидел, как у западного края острова показался темный силуэт.

Тварь сразу же заметила его. Она не взвыла от гнева, а просто спикировала за ним.

«Ой-ой», – Лун снова извернулся и стрелой полетел вниз. Быстро приближавшаяся земля казалась размытым зеленым пятном, которое прочерчивала темная гладь реки.

В последний миг он расправил крылья и слегка затормозил, прежде чем врезаться в реку. Он нырнул глубоко в холодную воду, коснувшись самого дна. Плотно прижав крылья к телу, он начал грести, оставаясь под поверхностью и давая быстрому течению унести его прочь.

В воде Лун двигался не так стремительно, как в воздухе, но в своем крылатом обличье он был быстрее, чем в земном. Плывя вдоль песчаного дна, Лун оставался под водой, пока его легкие не начали разрываться от натуги, и тогда он направился к берегу и толстым тростникам. Тростники венчались большими круглыми листьями, которые хорошо скрывали все, что находилось под ними. Лун высунул лицо из воды ровно настолько, чтобы можно было дышать. Листья также хорошо скрывали и то, что происходило над ними, но через несколько секунд Лун увидел, как тварь лениво закладывает круг над рекой. Он надеялся, что она врежется в берег и сломает себе шею, но ему не повезло. Однако он знал, что вода не позволит твари преследовать его по запаху. Тварь, похоже, тоже это понимала. Лун набрал в легкие побольше воздуха, снова нырнул и поплыл.

Он выныривал еще дважды и на второй раз уже не мог разглядеть существо. Все еще осторожничая, Лун оставался под водой, двигаясь по течению до самого лагеря. Оказавшись там, он, не выныривая, принял земное обличье, а затем поплыл к берегу, пока не оказался на мели, где он встал и побрел вверх по крутому склону.

Лун сел на редкую траву над водой, издав тяжелый вздох. С его промокшей одежды текла вода, а спина и плечо болели от того, что он чуть не сложился пополам, стараясь увернуться от когтей твари. Он все еще не посмотрел, зацепила она его или нет.

«Эта тварь нам покоя не даст». – А еще он и все корданцы должны были извиниться перед Такрасом.

Только существо это не было Скверном – Лун это понял, потому что не почуял запах. Оно, наверное, жило на острове, путешествовало вместе с ним и пока еще просто не выходило на охоту. Или оно просто пролетало мимо и решило, что остров – подходящее место, чтобы укрыться и поспать. Лун подумал, что существо, наверное, спало, когда он подлетел к развалинам, иначе он бы услышал, как оно там бродит.

«Идиот, ты мог стать чьим-то ужином». – Если бы существо схватило его в земном обличье, то перекусило бы прежде, чем он успел бы перевоплотиться.

А если оно нападет на лагерь, то будет уже не важно, что это за тварь и откуда она взялась. Она могла убить большинство корданцев до того, как они успеют скрыться в джунглях. Лун должен был их предупредить.

Вот только он не мог просто прибежать в лагерь с криками и поднять тревогу. Если он скажет, что видел ее ночью, сидя у реки… Нет, он слышал, что в лагере было уже не так тихо, как когда он уходил. Ночь выдалась теплая, и другие наверняка тоже сидели или спали под открытым небом. И они скажут, что ничего не видели. Его слова покажутся такими же ненадежными, как и заявления Такраса, и никто к нему не прислушается. Ему придется подождать до завтра.

Когда он пойдет на охоту, то отправится по долине в сторону небесного острова. Так у него появится возможность снова разведать его по воздуху и посмотреть, там ли еще эта тварь и вылезет ли она при свете дня.

«Осторожно разведать», – напомнил он себе. Лун не хотел, чтобы его съели до того, как он предупредит корданцев. Но когда он скажет им, что видел в том конце долины то же существо, что и Такрас, им придется принять его всерьез.

Лун устало поднялся на ноги и отжал перед рубахи. Зашагав вверх по крутому уступу берега, он подумал о другой проблеме: что сделают корданцы, когда будут предупреждены?

На этот вопрос Лун не знал ответа. Существо либо изгонит их из долины, либо нет. Он знал, что не может одолеть его в открытом бою. Но если он придумает, как заманить его в ловушку… Так Лун уже убивал нескольких не очень больших кетелей, но и умом они в бою не блистали. А что-то подсказывало ему, что с этой тварью все будет… иначе.

Пробираясь обратно в лагерь, Лун пошел длинным путем, вдоль которого стояло меньше шатров. Все еще размышляя о возможных ловушках и тактике, он подошел к своему жилищу и резко остановился. Едва тлевшие угли их костра были распалены и снова пылали. В их свете Лун увидел, что у входа кто-то сидит. Через мгновение он узнал Илейн и расслабился.

Он подошел к шатру и сел рядом с ней на соломенную циновку.

– Прости, что разбудил. Я ходил к реке. – Это было очевидно, с него все еще стекала вода.

Она покачала головой:

– Я не могла уснуть. – Было слишком темно, и Лун не мог разглядеть выражение лица девушки, но ее голос звучал как обычно. На ней была легкая сорочка, и она взялась за подол, чтобы снять с огня небольшой чайник. – Я делаю чайный отвар. Хочешь?

Он не хотел. Корданцы делали отвар из трав, но на вкус он был похож на обыкновенную тростниковую воду. Однако Лун уже по привычке принимал любую пищу, которую ему предлагали, лишь бы выглядеть таким же, как все. И Илейн почти никогда не готовила, так что он считал, что ради Селис должен поощрять девушку, когда это случалось.

От воды шел пар. Илейн налила ее в покрытый красной глазурью керамический горшок, принадлежавший Селис, а затем передала Луну чашку.

Селис высунула голову из шатра. Растрепанные волосы обрамляли ее лицо.

– Что ты… – Она увидела Луна и выругалась, а затем запоздало прибавила: – А, это ты.

– Хочешь чашку чайного отвара? – невозмутимо спросила Илейн.

– Нет, я хочу спать, – с нажимом сказала Селис и снова исчезла за пологом шатра.

Чайный отвар отдавал тростником больше, чем обычно, но Лун остался и выпил его вместе с Илейн. Он слушал, как она рассказывала о любовных похождениях почти всех других жителей лагеря, а он тем временем вовремя кивал и обдумывал, что завтра утром сказать Даргану. Хотя он слегка удивился, услышав, что Кават спал с двоюродной сестрой Селис, Денирой.

Он не помнил, как уснул.

Глава 2

Лун не столько проснулся, сколько к нему постепенно вернулось сознание. Он словно спал и видел похожий на явь сон, один из тех, где тело не слушалось его, как он ни пытался им пошевелить. Обычно в таких снах у него рано или поздно получалось вздрогнуть и от этого проснуться на самом деле, но на этот раз ничего не выходило.

Наконец он пришел в себя достаточно, чтобы понять – он лежал на животе, наполовину уткнувшись лицом в толстое войлочное одеяло, пахнущее травами, которые Селис использовала для стирки всех вещей. Его горло пересохло, а тело болело так, как никогда прежде – небольшие искорки боли пробегали по его позвоночнику и по нервным окончаниям растекались к рукам и ногам. Запаниковав, он инстинктивно попытался перевоплотиться, но через миг осознал свою ошибку. Заболев в одном обличье, он останется больным и в другом. А еще он видел дневной свет, пробивавшийся сквозь стену шатра, так что снаружи кто-нибудь мог его заметить.

Однако ничего не произошло. Он так и остался в своем земном облике.

«Не получилось. Я не могу…» – Он снова попытался. И снова ничего. Его сердце забилось в панике. Он был болен или попал в магическую ловушку, подцепил остатки какой-нибудь заразы, которая убила обитателей небесного острова.

Снаружи шатра, поблизости, послышались голоса: Селис, Даргана и кого-то еще. Илейн среди них не было. С усилием, от которого у него закружилась голова, Лун поднялся на локти. Его позвоночник снова прострелила боль, от которой у него перехватило дыхание. Он попытался заговорить, закашлялся, а затем смог выдавить:

– Илейн?

Раздался звук шагов, после чего кто-то схватил его за плечо и грубо перевернул. Дарган склонился над ним, а затем отшатнулся с ужасом и отвращением на лице.

– Что?.. – обескураженно выдохнул Лун. Он знал, что не перевоплотился. Полдюжины охотников втиснулись в шатер, среди них Гарин, Кават и Ильдрас. Кто-то схватил его за запястья и выволок наружу, на дорогу, на жесткую землю. Утренний свет обжег его глаза. Корданцы окружили его, глядя с осуждением и ужасом.

«Я болен, и они меня убьют», – растерянно подумал Лун. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что ответ вот-вот обрушится на него, подобно удару дубины. С трудом он смог сесть. Корданцы отшатнулись от него.

«Нет. О нет, – этого просто не могло быть. Они узнали. Они наверняка узнали».

Дарган снова шагнул к нему. Выражение его лица было суровым, но он не смотрел Луну в глаза. Дарган сказал:

– Девчонка видела тебя. Ты – Скверн, один из демонов.

Да уж, удар дубины был бы быстрее – один короткий миг тупой боли, а затем ничего.

– Я не Скверн. – У Луна сперло дыхание, и ему пришлось замолчать, чтобы перевести дух. Это было дело рук Илейн. – Я не знаю, кто я.

В отчаянии он снова попытался измениться, но ничего не почувствовал.

– Яд действует только на Сквернов. – Дарган шагнул назад, подзывая кого-то жестом.

Яд. Илейн видела, как он перевоплотился, затем вернулась, приготовила яд и спокойно дожидалась его возвращения.

Он услышал торопливый топот шагов, и Селис вдруг очутилась рядом с ним, упав на колени. Глухим, отчаянным голосом она сказала:

– Она проследила за тобой и увидела, как ты меняешься. Тупая сука, наверное, думала, что ты пошел к другой девке. – Корданцы закричали, чтобы Селис отошла прочь.

Учитывая происходящее, это новое откровение почти не потрясло Луна.

– Ты знала.

– Я проследила за тобой еще в первый раз, когда ты ушел ночью. Несколько месяцев назад. Но ты никогда никому не причинял зла и хорошо к нам относился. – Лицо Селис исказилось от горя и гнева. – Она все испортила. Я просто хотела иметь свой дом.

Лун почувствовал, как внутри у него что-то сжалось.

– Я тоже хотел только этого.

Кават метнулся вперед, схватил Селис за руку и рывком поднял ее на ноги. Селис извернулась и ударила его по лицу. Лун едва успел горько порадоваться этому, как остальные напрыгнули на него и прижали к земле.

Одну руку они завели ему за голову, другую придавили чьим-то коленом. Лун брыкался и извивался, но был слишком слаб, чтобы сбросить их. Кто-то схватил его за волосы, запрокинул голову назад и зажал нос, не давая ему дышать. Он укусил первую руку, попытавшуюся разжать его челюсти, но потом кто-то надавил на сустав, и ему пришлось раскрыть рот. Один из нападавших в нужный момент ударил его в живот, и Лун непроизвольно вдохнул, втягивая в себя жидкость. Большая часть попала ему в легкие, но корданцы все равно отпустили его и поднялись на ноги.

Лун перевернулся, кашляя, давясь и стараясь выплюнуть отвар. А затем тьма накрыла его, как одеяло.

Лун то приходил в себя, то проваливался в беспамятство. Он чувствовал, что его несут, и слышал ропот недоуменных голосов, исчезающих вдали. Солнце слепило его, и против него Лун видел одни лишь силуэты. Он слышал, как ветер шелестит листвой, как стрекочут насекомые, как орут древесные обитатели, как щебечут птицы. Его горло пересохло и першило. Даже сглатывать было больно, и во рту он чувствовал металлический привкус, оставшийся от яда. Тот немного походил на вкус крови Сквернов.

Те, кто его нес, вдруг резко повалили его на землю. Каменистая земля и сухая трава поднялись и ударили его по затылку. Из-за встряски Лун почти полностью пришел в сознание. Они оказались на большой каменистой поляне, окруженной высокими, стройными перистыми деревьями, которые росли на верхних склонах долины. Он перевернулся, пытаясь сесть, и кто-то толкнул его ногой в спину, снова придавливая к земле.

«Ну все, достаточно». – Ярость придала ему сил, он ухватился одной рукой за чью-то лодыжку и дернул. Кто-то тяжелый с глухим ударом и со стоном рухнул на землю, больше не придавливая Луна своим весом. Лун попытался подняться на ноги, но смог лишь встать на четвереньки, после чего мир вокруг него покачнулся. Он опустился на землю – ему едва хватило сил, чтобы хоть немного приподняться. В отчаянии он снова попытался перевоплотиться. И снова ничего не произошло.

Затем последовал удар в живот. Лун повалился на бок и свернулся калачиком от боли, хватая ртом воздух.

Кто-то схватил его за правую руку и поволок в сторону, а затем больно защелкнул на запястье что-то металлическое. Лун с трудом открыл глаза и затуманенным взором увидел кандалы и цепь. Он и не знал, что у корданцев были цепи. У них не хватало даже больших котлов для варки, и они потратили драгоценный металл на цепи?

Лун лежал на спине в грязи с задранной до самых подмышек рубахой, и мелкие камушки больно впивались ему в кожу. Судя по солнцу, была середина утра, может, ближе к полудню. Он почувствовал резкий рывок цепи, повернул голову и увидел Гарина и Вергана, вбивавших в землю большой металлический кол. Лун с хрипом набрал в грудь воздуха и выдавил из себя:

– Я никогда не делал вам ничего плохого.

Верган неуверенно замер, но Гарин покачал головой и продолжил забивать кол. Через несколько секунд Верган тоже принялся за работу.

Наконец Верган шагнул назад, и Гарин еще раз дернул за цепь, чтобы убедиться, что она надежно закреплена. Они отошли, а затем быстро перебежали поляну. Лун увидел, как они присоединились к другим корданцам, которые ждали под деревьями, а затем вся группа скрылась из глаз.

«Я все еще жив», – напомнил себе Лун, но радоваться этому пока не очень-то получалось. Он приподнялся, перевернулся… и замер, глядя на свою руку.

По его кистям и рукам шел едва заметный узор чешуи – его чешуи. Он сел и, оттянув ворот рубахи, посмотрел вниз. Она была везде – едва заметный темный узор под кожей, скрываемый только порослью темных волос на груди и предплечьях. Он потер свои кисти и руки, но ничего не почувствовал.

«Ого. Это… странно». – Должно быть, так на него подействовал яд. Вдруг почувствовав себя неуютно в собственной шкуре, он беспокойно заерзал, потер руками лицо, провел пальцами по волосам, но все остальное, похоже, было в норме.

По крайней мере, теперь он знал, почему корданцы были так уверены. Они не просто поверили Илейн на слово.

«Илейн…» Сейчас он не мог о ней думать. «Потом». Он попытался расстегнуть наручник на запястье и потянул за цепь, ища слабые звенья.

Солнце нещадно палило сверху, и от земли поднимался жар. Высокие перистые деревья и кустарники, росшие по краю поляны, не пропускали прохладный ветерок, создавая такую жару, которая стала бы пыткой для настоящего земного обитателя. Проверяя каждое звено цепи на прочность, Лун краем глаза тревожно следил за тенями под деревьями. Корданцы все еще прятались где-то там и наблюдали.

Цепь была сработана не очень умело, но она не поддалась, даже когда он уперся ногой в кол и навалился всем весом. Тогда он забросил это дело и начал разрывать сам кол. Земля была жесткой, плотной и перемежалась обломками камней, так что работа продвигалась медленно. А еще Лун беспокоился о том, что корданцы решат, будто он вот-вот сбежит, и оглушат его ударом по голове. Повинуясь инстинкту, он продолжал попытки перевоплотиться и всякий раз, когда ничего не происходило, нетерпеливо рычал на самого себя. Когда-нибудь же действие яда должно было пройти.

«Если только оно не навсегда». Эта мысль смутно маячила в его сознании с самого начала, но когда Лун облек ее в слова, стало только хуже. Он почувствовал холодный ком в горле, и ему стало трудно дышать. Он не мог жить только в облике земного создания. Не таким он родился. Он был какой-то причудливой смесью небесного и земного. Потерять любое из двух обличий было все равно что потерять ноги.

Он даже не знал, что такой яд существует. Скверны изгнали корданцев из их родных земель в Киаспуре, и старейшины рассказывали истории о битвах с ними, но никто никогда не упоминал о яде или о том, что они взяли его с собой в изгнание.

«Но даже если бы ты и знал, ты бы не подумал, что он так на тебя подействует», – угрюмо напомнил он самому себе. Лун знал, что не был Скверном.

И он бы никогда не подумал, что Илейн так с ним поступит.

Его пальцы уже ныли от усталости и кровили, а яма в твердой земле вокруг кола никак не желала становиться глубже. Лун выкопал несколько камней размером с кулак и положил их рядом, но другого оружия у него не было. Он встал и снова навалился всем своим весом на цепь, раскачивая ее туда-сюда. Вдруг он осознал, что птицы замолкли. Он резко поднял голову и, медленно поворачиваясь, вгляделся промеж деревьев.

На противоположной стороне поляны что-то зашуршало в кустах, двигаясь глубоко в тени. Лун зашипел от страха.

«Сейчас все станет только хуже».

Он снова бросился на землю и, стиснув зубы, продолжил неистово копать. Больше он ничего не мог сделать. У него было два камня, и он все еще оставался прикован к этому столбу. Ничего хорошего это ему не сулило.

Из джунглей вышел гигантский варгит. Он был не похож на своих сородичей поменьше, которые жили в долине у реки и на которых корданцы охотились, чтобы добыть себе пропитание. В высоту он был не меньше двенадцати шагов, с длинным и острым клювом, а его яркие голодные глаза смотрели прямо на Луна. Темно-зеленые перья спускались к его животу, становясь там коричневыми, а его неразвитые крылья по форме напоминали крюки, и он мог вытягивать их, чтобы схватить добычу.

Лун присел и схватил первый камень. Он знал, что мог бы разделаться с гигантским варгитом – с воздуха, во втором обличье. Но так, безоружный, прикованный к столбу, он мог лишь заставить варгита попотеть ради своего завтрака.

Существо склонило голову набок, чувствуя, что добыча будет сопротивляться, и осторожно направилось к нему. Лун подождал, когда варгит окажется в десяти шагах, а затем швырнул первый камень.

Камень отскочил от головы варгита, и тот отшатнулся назад, пронзительно вскрикнув. Но у Луна не получилось расколоть прочный череп, а если и получилось, варгиту было все равно. Он присел, вытянув шею и приготовившись к прыжку.

Затем что-то большое и темное врезалось в землю. Поток воздуха отшвырнул варгита в сторону и опрокинул Луна на спину.

Он поднял голову, затем поднял ее еще выше и уставился на существо с небесного острова.

С такого ракурса оно казалось еще огромнее, более чем в три раза крупнее самого Луна, но на нем было трудно сосредоточить взгляд. Лун уловил змееподобное движение длинного хвоста; шипы или щупальца, вставшие дыбом вокруг головы; прямое, длинное, узкое тело с широкой грудью и гигантскими крыльями. А затем существо быстро метнулось вперед.

Огромная когтистая рука протянулась Луну за спину, схватила цепь и порвала ее.

«Бежать», – потрясенно подумал Лун, спешно поднимаясь на ноги, чтобы броситься прочь.

Удар в спину швырнул его на землю, и что-то тяжелое придавило его. Он начал бороться и извернулся – одна когтистая рука гиганта прижимала его к земле. Другая же схватила оглушенного варгита поперек туловища, крепко сжав его.

Из-за деревьев послышались крики Даргана, и полдюжины стрел ударились о чешую существа. Оно подняло барахтающегося варгита и швырнуло его в сторону джунглей. Лун не видел, куда приземлилось животное, но испуганные вопли корданцев и треск ломающихся ветвей были хорошим знаком. Лун успел подумать, швырнет ли существо и его тоже и сможет ли он пережить это так же хорошо, как варгит. Затем рука, прижимавшая его к земле, изменила положение и крепко обхватила его за талию. Лун отчаянно потянул за когти существа, понимая, что оно вот-вот переломит его напополам.

Затем гигант поднял его с земли и прижал к груди. Лун почувствовал, как напряглись большие мышцы его торса, а затем он взмыл в воздух.

Лун непроизвольно закричал от страха, но чешуя существа, в которую он уткнулся, заглушила вопли. Мимо него проносился ветер, холодный и порывистый, а когда он повернул голову, то смог увидеть лишь суставы в месте, где из тела существа росли крылья. Он понял, что они поднялись высоко в воздух, и пришел в ужас. Раньше он летал только сам, на своих крыльях, и теперь ему пришлось бороться с подкатившей тошнотой.