Мир без Солнца

– В первом случае вместе с ним на Землю вернулся еще один участник экспедиции, – напомнила Лиза.

– Верно, – согласился Глант. – Только, как выяснилось в Совете безопасности, Борис Кивнов оказался не совсем человеком. Или, вернее, совсем не человеком. К тому же спустя какое-то время он бесследно исчез из строго охраняемого здания.

– Какое отношение к этому имеет Кийск? – пожала плечами Лиза. – Его в то время даже не было на Земле.

– Но тем не менее это именно он доставил на Землю существо неизвестного происхождения, внешность которого была позаимствована у одного из погибших членов первой экспедиции на РХ-183. Все это представляется мне в высшей степени подозрительным.

– Но именно Совет безопасности настоял на том, чтобы Кийск был включен в состав нашей экспедиции. Значит, там ему доверяют.

– У Совета безопасности могли быть на это свои резоны, о которых мы даже не подозреваем. Лично я уверен в следующем… – Полковник Глант коснулся указательным пальцем золоченой пуговицы у себя на груди. – Единственным, что может представлять какую-то опасность на этой планете, является сам Кийск. Вполне вероятно, что как в первом, так и во втором случае Кийск тем или иным образом был причастен к гибели людей, вместе с которыми он высаживался на РХ-183. Я не утверждаю, что в том был злой умысел с его стороны. Вполне возможно, что к гибели людей привела обычная недобросовестность, проявленная Кийском. Он же постарался прикрыть себя, придумав историю о том, какую страшную угрозу представляет собой Лабиринт для каждого, кто высадится на РХ-183.

– Но почему? Кийск служил в галактической разведке, а туда не берут людей, которых пугает ответственность.

– Тебе известно, почему Кийск ушел из галактической разведки?

– Не ушел, а был уволен в запас, – поправила полковника Лиза. – Во время первой высадки на Калгоду Кийск попал в ловушку синего слизня. Он чудом остался жив.

– Снова чудеса, – усмехнулся Глант. – Едкие выделения синего слизня уничтожили почти всю кожу на теле Кийска. Врачам удалось сохранить только его лицо. Все остальное тело Кийска покрыто синтетической кожей.

– Я видела личное дело Кийска, – Лиза сделала короткий жест рукой, желая показать, что не понимает, какое это имеет отношение к подозрениям Гланта.

– Врачи привели в порядок тело Кийска, но кто знает, в каком состоянии находится его психика после всего, что ему пришлось пережить?

– Медицинская комиссия признала Кийска годным для работы во внеземелье.

– Далеко не сразу. И не исключено, что решающую роль в том, что Кийску разрешили принять участие в первой экспедиции на РХ-183, сыграло заступничество его старых друзей из галактической разведки.

– Ты хочешь сказать, что Кийск не в своем уме?

– Я говорю только то, что знаю. Кийск пережил тяжелую психическую травму, и это могло отрицательно сказаться на его способности верно реагировать на те или иные события, – полковник развел руками, как фокусник, желающий показать, что в рукавах у него ничего не спрятано. – Согласись, Лиза, моя версия звучит куда правдоподобнее, чем те фантастические истории, которые рассказывает Кийск.

– Тогда, может быть, ты объяснишь мне и то, каким образом Кийск дважды возвращался на Землю после того, как все уже считали его погибшим? – спросила Стайн.

– Не могу, – честно признался Глант. – Спроси лучше у Леру, – у него наверняка имеется какая-нибудь теория на сей счет.

– Леру, – губы Лизы тронула легкая улыбка. – Порой мне кажется, что у него имеются ответы на все вопросы, которыми испокон веков мучилось человечество. Вот только делиться своими знаниями с другими он почему-то не желает.

Поковник Глант в ответ тоже деликатно улыбнулся. К чудачествам Нестора Леру он относился несколько иначе, чем руководитель экспедиции. Полковник полагал, что даже гении обязаны соблюдать установленные для всех правила.

Допив традиционный утренний кофе, Глант поставил пустую чашечку на стол.

– Спасибо, Лиза, кофе был бесподобен.

– Не перегибай, Чейни, – Лиза игриво погрозила полковнику пальцем. – Сегодня ты уже один раз похвалил мой кофе. А когда похвала повторяется дважды, это уже становится похожим на лесть.

– Но кофе и в самом деле того стоит, – чуточку смущенно улыбнулся Глант.

Чтобы подвести итог разговору, Стайн задала обычный вопрос:

– Так, значит, ничего из ряда вон выходящего за сутки не произошло?

– Пожалуй, – ответил полковник. – Если, конечно, не считать флаг, – добавил он после небольшой паузы.

– Флаг? – удивленно приподняла тонкую бровь Лиза.

– Тебе никто не сказал о флаге?

Лиза отрицательно качнула головой.

Полковник Глант поднялся из кресла и подошел к большому круглому окну, забранному бронестеклом.

– Посмотри сама, – указал он на высокую мачту, отмечавшую местонахождение входа в Лабиринт. – На улице ни ветерка, а флаг на мачте выглядит так, словно растянут на неподвижном жестком каркасе.

– Похоже, он даже не шевелится, – удивленно произнесла Лиза, подойдя к окну.

– Точно, – кивнул Глант. – Вблизи это выглядит еще более странно.

– И что это может означать? – заглянула в глаза полковнику Стайн.

Глант быстро отвел взгляд в сторону. Ему всякий раз становилось не по себе, когда Лиза, находясь всего на расстоянии вытянутой руки, смотрела на него вот так, как сейчас. Ему был приятен легкий, ни к чему не обязывающий флирт, который сам собой, без каких-либо усилий с обеих сторон, завязался между ним и Лизой. Но при этом он не собирался переходить определенную для себя границу. Больше всего на свете полковник боялся выяснения отношений с женой, которая непременно, как только он вернется, начнет наводить справки по всем доступным каналам о том, как вел себя ее благоверный, находясь вдали от дома. Не давать ни малейшего повода для подозрений – таково было строгое правило, которого неизменно придерживался полковник Глант в отношениях с супругой.

Сделав шаг в сторону, полковник взял со стола фуражку.

– Полагаю, что ничего особенного, – сказал он, бросив беглый взгляд за окно, где на фоне серо-стального неба отчетливо был виден небольшой красный прямоугольник. – Метеорологи говорят что-то о направленных воздушных потоках в верхних слоях атмосферы… Признаться, я мало что в этом понимаю.

Чувствуя глупую неловкость, полковник Глант поспешил откланяться и покинуть кабинет руководителя экспедиции.

Стайн с насмешливой улыбкой посмотрела на захлопнувшуюся за поспешно ретировавшимся полковником дверь, после чего вернулась к своим обычным делам. Однако мысль о флаге, неподвижно замершем в воздухе, не давала ей сосредоточиться на работе. Открыв электронный блокнот, Лиза сделала пометку, чтобы на вечернем собрании исследовательской группы не забыть выяснить у Майского причину странного состояния флага.

Глава 4

Начало

Первое, что сделал Кийск поутру, – сходил в лабораторный корпус, из окон которого хорошо просматривалась мачта с флагом. Красное полотнище, как и накануне, казалось растянутым и жестко закрепленным на каком-то невидимом каркасе. Было в этом что-то пугающе противоестественное.

Накануне вечером, явившись, как всегда, незваным на собрание исследовательской группы, Кийск попытался обратить внимание ученых и техников на сей странный факт. Но Майский был настолько увлечен каким-то новым своим проектом, что слышать не желал ни о чем другом. Махнув рукой в сторону старшего метеоролога, он объявил собрание закрытым и, подхватив под локоть Дугина, исчез, подобно джинну, исполнившему все предписанные правилами процедуры. Метеоролог же, у которого Кийск попытался выяснить причину странного поведения флага, долго мял пальцами плохо выбритый подбородок и что-то невнятно бурчал насчет направленных воздушных потоков и температурного перепада. Уяснив наконец, что метеоролог и сам не понимает, в чем там дело, но при этом отчаянно не желает брать на душу страшный грех некомпетентности, Кийск оставил бедолагу в покое.

Следующим шагом стала попытка обратить внимание на необычное явление ответственного за безопасность экспедиции. Для этого Кийску пришлось полтора часа просидеть в приемной полковника Гланта. Задержка, как не без оснований полагал Кийск, была вызвана вовсе не тем, что полковник безумно занят, а лишь тем, что таким образом Глант хотел в очередной раз продемонстрировать Кийску свое пренебрежительное отношение к навязанному Советом безопасности и совершенно никчемному, по мнению самого полковника, консультанту. Соизволив наконец принять Кийска, полковник Глант с пренебрежительной ухмылкой выслушал историю о странном поведении флага на мачте, после чего сказал, что уже обратил внимание на это явление, провел собственное расследование и получил квалифицированное заключение специалистов относительно природы данного феномена, который имеет естественный характер и никак не связан с Лабиринтом. Соображения Кийска по данному поводу Глант даже не пожелал выслушать. Язвительно усмехнувшись, он поблагодарил консультанта за проявленную бдительность, после чего попросту выставил его за дверь.

Последней инстанцией, куда можно было обратиться, оставался только руководитель экспедиции.

Связавшись по интеркому с мадам Стайн, Кийск услышал голос безмерно уставшей за долгий день женщины. И когда Стайн спросила, нельзя ли подождать с вопросом, который он собирался с ней обсудить, до завтра, Кийск не смог ей возразить. В первую очередь потому, что ему, собственно, нечего было сказать. Кто-нибудь уже наверняка указал руководителю экспедиции на флаг, неподвижно замерший на верхушке мачты с неестественно растянутым полотнищем. А добавить к этому Кийск мог разве что только собственные опасения, абсолютно беспочвенные, с точки зрения человека, видевшего в Лабиринте всего лишь артефакт, оставленный исчезнувшей цивилизацией. Чего доброго, скоро вся экспедиция станет считать Кийска законченным параноиком, свихнувшимся на идее угрозы, исходящей от Лабиринта.

Но и утром флаг с развернутым полотнищем, внушающий Кийску необъяснимую тревогу, был на месте. Точно так же оказался на месте и приставленный к Кийску охранник. Сегодня это был уже не тот приветливый парень, с которым Кийск мило беседовал накануне, а верзила почти на голову выше Кийска, с широченными плечами, лошадиной челюстью, расплющенным носом и маленькими глазками. В целом выражение лица сегодняшнего «спутника» Кийска можно было назвать туповатым. Таких исправных служак любят командиры за их исполнительность и непритязательность, но никто из них обычно не поднимается выше звания капрала.

В ответ на шутливое приветствие Кийска, которым он обычно встречал каждого нового своего охранника, десантник – на его бирке значилось имя «Гамлет Голомазов» – окинул Кийска тяжелым взглядом и противно скрипнул зубами. Из этого Кийск сделал вывод, что Гамлета можно отнести к разряду самых надежных исполнителей командирских приказов, дебила, от которого невозможно будет укрыться даже в туалете.

Так оно и вышло. Гамлет следовал за Кийском, не отставая ни на шаг, куда бы тот ни пошел. При этом он даже не пытался как-то замаскировать свое присутствие.

Идя по коридору, Кийск то и дело неожиданно останавливался, надеясь, что Гамлет не успеет вовремя замедлить шаг и ткнется ему в спину. Но, как выяснилось, реакция у десантника было отменная, – Кийску так ни разу и не удалось его подловить.

– Что ты думаешь по этому поводу? – указав на мачту с неподвижно застывшим в воздухе флагом, спросил Кийск у своего охранника.

Вопрос был чисто риторический, поэтому Кийск оказался несказанно удивлен и даже в какой-то степени озадачен, когда десантник Голомазов раздвинул плотно сжатые губы и медленно низким, утробно звучащим голосом, похожим на звериный рык, произнес:

– Мне это не нравится.

– Ты знаешь, мне тоже, – проронил Кийск после паузы, которая потребовалась ему для того, чтобы прийти в себя.

За то время, что Кийск провел в обществе Гамлета, у него сложилось твердое убеждение, что приставленный к нему десантник не способен связать и пару слов, а в случае необходимости объясняется междометиями и жестами.

– А почему не нравится? – спросил Кийск, на этот раз уже надеясь услышать ответ.

Но Гамлет вновь обманул его ожидания. Вместо того чтобы что-то сказать, он стиснул зубы и отвернулся в сторону: то ли решил, что тема разговора исчерпана, то ли уже перебрал отведенный на данный час лимит слов.

Подождав какое-то время и убедившись в том, что ответа не будет, Кийск неопределенно хмыкнул и еще раз глянул за окно на мачту с флагом. Ситуация оставалась неизменной в течение суток, и это позволяло надеяться, что она не повлечет за собой никаких необратимых последствий. Кто его знает, может быть, и в самом деле причиной всему являются воздушные потоки, как-то очень уж своеобразно распределяющиеся над каменной пустыней. Кийску очень хотелось в это верить, но неуемный червячок сомнения без устали продолжал бередить душу.

Не допуская даже мысли, что Гамлет оставит его в одиночестве, но при этом и не предпринимая новых попыток вступить в контакт со своим соглядатаем, Кийск направился к переходу, ведущему в жилой корпус станции, где находилась столовая. Согласно расписанию, Кийск завтракал вместе с последней сменой, в которую входил главным образом свободный от работы и дежурства персонал станции.

Сопровождающий, как оказалось, тоже был не прочь подзаправить собственный машиноподобный организм. Глядя на то, сколько тарелок ставит Гамлет на свой поднос, Кийск только диву давался: не перевелись, оказывается, еще на Земле потомки Гаргантюа.

Поставив поднос с едой на соседний свободный столик, Гамлет уселся напротив Кийска. Выбрав для начала мясной салат и шницель с картофельным пюре, он молча принялся за еду.

Казалось, человек с таким неуемным аппетитом должен был жадно заглатывать пищу, забыв об условностях, именуемых правилами поведения за столом. Однако, к удивлению Кийска, Гамлет ел не спеша и чрезвычайно аккуратно, видимо, сполна получая удовольствие как от вкуса еды, так и от самого процесса ее поглощения. Вилку и нож он держал в руках легко и свободно, как хирург свои инструменты, и пользовался ими настолько умело, что ему могли бы позавидовать именитые артисты, исполняющие роли аристократов в костюмированных исторических фильмах.

Кийск не был гурманом, поэтому и завтрак его состоял всего из трех блюд – фруктовый салат, большая тарелка овсянки и стакан яблочного сока, – с которыми он быстро управился. Спешить было некуда, и Кийск решил не мешать Гамлету вкушать пищу. Отправив грязную посуду в приемник утилизатора, он вернулся на свое место, чтобы наблюдать за тем, как ловко расправляется с холодцом его персональный охранник.

На секунду оторвавшись от еды, Гамлет бросил на Кийска быстрый взгляд исподлобья, в котором при изрядной доле желания можно было заметить нечто похожее на признательность.

И в тот самый момент, когда Кийск собирался ответить Гамлету улыбкой, станцию тряхнуло, да так, что тарелки со столов полетели на пол.

Гамлет машинально поймал тарелку, из которой ел, и осуждающе посмотрел на Кийска, как будто подозревал, что именно он повинен в том, что произошло. Кийск, чтобы не упасть, ухватился руками за край стола. Не двигаясь, он стоял на полусогнутых ногах, прислушиваясь к собственным ощущениям и пытаясь угадать, что произойдет в следующую секунду.

Повскакивали с мест находившиеся в столовой люди. Никто не понимал, что происходит, а потому никто и не спешил куда-то бежать – все ждали сообщения по станционному интеркому.

В обеденный зал вбежали двое испуганных поваров и что-то возбужденно закричали. Что именно они хотели сообщить остальным, никто понять не успел.

Второй толчок оказался значительно сильнее первого. Несколько столов опрокинулись. С треском разлетелись стекла в автоматах с холодными напитками и шоколадом. Одна из осветительных панелей, сорвавшись с крепежей, упала на стол, по счастью оказавшийся пустым, и взорвалась с сухим хлопком, рассыпав фонтан ослепительно белых искр.

Почти никто из людей не смог удержаться на ногах. Кто-то с болью в голосе громко выругался. В дальнем конце зала пронзительно взвизгнула женщина.

«Началось», – подумал Кийск.

Во время третьего толчка пол не вздрогнул, а выгнулся дугой прямо по центру зала, и две широких волны разбежались в разные стороны, опрокидывая на своем пути столы, стулья и людей, которые успели подняться на ноги.

Упавший на четвереньки десантник был последним, что увидел Кийск перед тем, как погас верхний свет.

Кийск машинально повернулся к круглому окну, забранному бронестеклом.

С улицы в помещение просачивался тусклый красноватый свет.

С кухни потянуло чем-то горелым.

Под потолком завыла сирена. Кашлянул и что-то совершенно неразборчиво прохрипел интерком. Мигнув пару раз, разгорелись лампы аварийного освещения.

– Все оставайтесь на своих местах! – крикнул Кийск тем, кто находился в столовой. И на всякий случай, чтобы приказ прозвучал более убедительно, добавил: – Здесь сейчас безопаснее всего!

Никто и не собирался двигаться с места. Растерявшиеся, напуганные люди были рады тому, что хоть кто-то понимает смысл происходящего, и готовы были выполнить все его указания.

Кийск рванулся к выходу, надеясь предотвратить то, что стало причиной гибели первой экспедиции. Если еще не поздно.

– Куда? – на пути Кийска, словно утес, вырос Гамлет Голомазов.

– Ты не видишь, что происходит? – возбужденно взмахнул рукой перед лицом солдата Кийск.

Не получив ответа, он попытался плечом отодвинуть десантника со своего пути, но Гамлет легко оттолкнул его назад. В руке парня появился пистолет.

– Сядь, – коротко приказал он.

– Да чтоб тебя!.. – в сердцах выругался Кийск.

Наклонившись, чтобы поднять валявшийся на полу стул, он неожиданно кинулся на своего охранника, пригнув голову так, словно намеревался боднуть его в живот.

Расстояние между ними было слишком коротким для того, чтобы десантник успел пустить в ход оружие. Перехватив в запястье руку солдата, сжимавшую пистолет, Кийск рывком поднял ее вверх.

Грохнул выстрел. Пуля разнесла вдребезги одну из отключенных осветительных панелей.

Большим пальцем Кийск надавил на болевую точку на запястье десантника, находящуюся между большим и указательным пальцами. Одновременно согнутым локтем другой руки он ударил Гамлета в солнечное сплетение и, продолжая движение, нанес еще один удар в подбородок. Солдат качнулся из стороны в сторону, но на ногах устоял. В глазах его плыл туман, колени подгибались, но он все еще оставался преградой на пути Кийска. И тогда Кийск вполсилы ударил его ребром ладони по шее.

Солдат пошатнулся и начал медленно заваливаться набок, словно пьяный, все еще пытающийся найти точку опоры и сохранить горизонтальное положение.

Кийск помог Гамлету аккуратно усесться на пол, вынул из его онемевшей руки пистолет и побежал к выходу.

На бегу сунув пистолет за пояс под куртку, Кийск распахнул дверь столовой. В коридоре никого не было. Кийск побежал в направлении секции жилых помещений, прикинув, что так он быстрее доберется до перехода, ведущего к лабораторному корпусу. Ему нужно было как можно скорее добраться до пульта управления и связи, расположенного рядом с кабинетом руководителя экспедиции. Только оттуда можно было заблокировать одновременно все входы на станцию и перевести каждый корпус в режим автономного жизнеобеспечения на случай, если потребуется закрыть переходы между корпусами.

Но, не пробежав и двадцати шагов, Кийск остановился, словно налетел на незримую стену.

То, что он видел перед собой, было похоже на безумный морок. Или на бредовый сон. Жилой секции корпуса не было. На ее месте зияла огромная дыра, словно кто-то отхватил половину корпуса огромным, остро заточенным топориком для разделки мяса. А по другую сторону дыры простиралась бескрайняя песчаная пустыня, ровная, как туго натянутая простыня. И без того невеселый пейзаж выглядел еще более мрачно из-за того, что ясный, солнечный день внезапно сменился багровым полумраком, окрашивающим все вокруг в кроваво-красные тона.

Кийск осторожно подошел к самому краю, к тому месту, где пол станции соприкасался с крупным красноватым песком пустыни. Он посмотрел на небо. Небо было похоже на огромный картонный купол, раскрашенный в различные тона и оттенки красных и темно-пурпурных цветов. Даже плотные облака на горизонте казались нарисованными. На небе не было ни солнца, ни луны, ни звезд. Все вокруг, включая небо, было каким-то ненастоящим, нереальным, похожим на декорацию для любительского спектакля.

Кийск провел рукой по ровному срезу на стене корпуса. Ощущение прикосновения к холодному, чуть шероховатому металлу было настолько живым, что не оставляло никаких сомнений в реальности происходящего.

Кийск потянул носом воздух. Чувствовался только едва различимый запах горелого, доносившийся, скорее всего, из столовой, и больше ничего. Вообще ничего: ни запахов, ни звуков, ни дуновения ветерка. Казалось, в этом багровом мире никогда ничего не происходило.

Кийск осторожно ступил на грунт. Едва слышно скрипнув под каблуком, песок слегка просел. Но все же под ногой чувствовалась надежная опора.

Чтобы добраться до лабораторного корпуса, существовало два пути. Можно было вернуться назад и пройти через складской корпус. Но этот маршрут занял бы никак не меньше пятнадцати минут. Другой вариант – попытаться дойти до главных ворот лабораторного корпуса по песку. Такая дорога была значительно короче, но незнакомый мир внушал Кийску опасение. Как бывший разведчик, он неосознанно руководствовался одним из основных правил исследования чужих миров: никогда не покидать базы в одиночку.

Отойдя еще на пару шагов от срезанного края станции, Кийск увидел людей. Человек пять или шесть гражданских потерянно бродили среди песков.

– Эй! – взмахнул рукой Кийск.

Люди остановились и повернули головы в его сторону.

– Идите сюда! – снова махнул рукой Кийск.

Люди медленно двинулись к нему. Похоже было, что все находились в состоянии ступора, не понимая, где они очутились и что происходит вокруг.

Когда люди подошли ближе, Кийск увидел на лице одного из них большую кровоточащую ссадину. Еще один осторожно придерживал поврежденную руку, рукав которой был испачкан кровью.

– Идите в столовую, – Кийск указал рукой в конец полутемного коридора. – Там вам окажут помощь.

Люди все так же медленно двинулись по коридору в этом направлении.

Последнего Кийск поймал за руку.

– Вы больше никого не видели поблизости? – спросил он.

– О'Лири, – тихо произнес мужчина.

– Где он?

– Там, – мужчина глянул в ту сторону, откуда пришел.

– Нужно забрать и его, – сказал Кийск.

– Он мертв, – спокойным, безразличным голосом произнес мужчина.

– Все равно его нужно забрать.

Не выпуская руку мужчины, Кийск зашагал по песку туда, где должно было находиться мертвое тело.

Отойдя шагов на тридцать от полуразрушенной станции, Кийск остановился, прикусив в недоумении нижнюю губу. На этом месте цепочки следов, оставленные теми, кто только что вошел в коридор жилого корпуса, обрывались, хотя Кийск был уверен, что люди, когда он их окликнул, находились гораздо дальше.

Кийск осторожно ступил на ровную поверхность, присыпанную крупным песком.

Ничего не произошло. А когда он поднял ногу, на песке остался четкий отпечаток его ботинка.

– Где тело? – спросил Кийск у своего спутника.

– Там, – не очень-то уверенно указал направление мужчина.

Кийск прошел еще метров десять и, остановившись, посмотрел по сторонам. Он непременно должен был увидеть тело, если только оно не было зарыто в песок. Однако вокруг него расстилалась ровная песчаная пустыня, на поверхности которой не было заметно никаких следов, кроме тех, что оставил он сам.

– Ты точно видел мертвого? – спросил у своего спутника Кийск.

Тот уверенно кивнул.

Вокруг происходило что-то странное и жуткое.

– Идем, – Кийск подхватил своего спутника под руку и быстро зашагал в направлении станции.

Когда они подошли к обрезанному краю жилого корпуса, навстречу им из коридора выбежал Гамлет Голомазов.

Кийск выхватил из-за пояса пистолет.

Десантник остановился и, чуть приподняв, развел руки в стороны.

– Я все вижу, – глухо произнес он. – Я с тобой.

Секунду помедлив, Кийск поставил пистолет на предохранитель и кинул его Гамлету. Солдат быстро осмотрел оружие, щелкнул затвором, проверил обойму и сунул его в кобуру.

– Нам нужно добраться до лабораторного корпуса, – сказал Кийск.

Гамлет сделал приглашающий жест рукой – указывай путь.

Кийск еще раз внимательно посмотрел по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, если не считать того, что сам окружающий пейзаж, выглядевший в высшей степени странно, не внушал ему доверия, зашагал по песку в обход оставшегося фрагмента жилого корпуса станции. Гамлет шел позади него, поотстав на пару шагов.