Реконструкция картины мира по Дао Дэ цзин

оно возымело бы стремления к дополнительному действию,

следовало бы удержать его, возвратив к состоянию

первозданного бытия, не имеющего имен.

Не имеющее имен первозданное бытие не имеет и желаний.

И поскольку отсутствие желаний приносит покой,

порядок в стране установился бы сам собой.37

Часть вторая

ХХХVIII

Достигший Дэ не стремится к благу, потому что обладает им.

Не достигший Дэ стремится к благу, потому что не обладает им.

Достигший Дэ бездействует, потому что пребывает в покое.

Не достигший Дэ действует, потому что пребывает в суете.

Гуманность выражается сочувствием и не рассчитывает на благодарность.

Справедливость выражается действием и рассчитывает на достижение цели.

Благочестие выражается ритуалом, а если нарушается – принуждением.

Поэтому Дэ возникает, когда утрачивается Дао,

гуманность возникает, когда утрачивается Дэ,

справедливость возникает, когда утрачивается гуманность,

а благочестие возникает, когда утрачивается справедливость.

Начало благочестия – это конец доверия и начало смуты.

Видеть в благочестии цветок Дао – значит, впадать в невежество.

Поэтому мудрец показному предпочитает натуральное,

цветам предпочитает корни, берет второе и отбрасывает первое.38

ХХХIХ

С древности, обретая целостность,

Небо становилось прозрачным,

Земля – спокойной,

духи – божественными,

долины – цветущими,

существа – плодовитыми,

а князья и правители – людьми чести.

Все это достигалось

благодаря стремлению к целостности.

Потому что если Небо не чисто –

оно разверзается,

Если Земля не спокойна –

она распыляется.

Если духи не божественны –

они забываются.

Если долины не цветут –

они истощаются.

Если существа не плодятся –

они вымирают.

А если князья и правители не честны –

они будут свергнуты.

Ведь именно незнатные

всегда являются опорой знатным,

как низкое является опорой высокому.

И если князья и правители

считают себя одинокими сиротами,

значит, они утратили свою опору.

Уж лучше на множество колесниц

смотреть как на пустое место,

а на драгоценную яшму –

как на обычный камень.39

XL

Перевод в противоположность –

есть действие Дао.

Слабость – есть свойство Дао.

Все сущее рождается из бытия,

Бытие же рождается из небытия.40

XLI

Человек высшей учености, узнав о Дао,

стремится ему следовать.

Человек средней учености, узнав о Дао,

то соблюдает его, то нарушает.

Человек низшей учености, узнав о Дао,

подвергает его осмеянию.

Но если бы оно не подвергалось осмеянию,

не являлось бы Дао.

Поэтому говорят так:

Кто познает Дао, кажется темным.

Кто восходит к Дао, кажется отступающим.

Кто достиг вершины Дао, кажется заблуждающимся.

Потому что высшее совершенство кажется простотой,

высшая чистота кажется покрытой пятнами,

высшая безупречность кажется ущербностью,

высшая добродетель кажется ее отступлением,

высшая искренность кажется притворством,

великий квадрат не имеет углов,

великое деяние трудно разглядеть,

великий звук нельзя услышать,

великий образ не имеет формы.

Так и Дао – незримо, безымянно,

но только оно способно привести к совершенству.41

XLII

Дао порождает одно,

одно порождает два,

два порождает три,

а три порождает все сущее.

Все сущее носит в себе Инь и Янь

и наполнено Ци.

Так возникает гармония.

У людей же никто не любит быть

сирым, одиноким и беспомощным,

а все хотят называться знатью и князьями.

Поэтому одни, ослабляя других, усиливают себя,

другие – ослабляя себя, усиливают других.

Однако следует помнить:

сильные и жестокие не умирают своей смертью.

И это мое главное наставление.42

XLIII

Самое мягкое в Поднебесной

вытесняет самое твердое,

а то, что не имеет сущности,

проникает туда, где нет даже щели.

Так становится понятна польза недеяния.

Видно, в Поднебесной нет ничего более ценного,

чем учение без слов и недеяние.43

XLIV

Что дороже – слава или жизнь?

Что ценнее – жизнь или богатство?

Что труднее – достигать или терять?

Кто много любит, много и теряет,

а кто много накапливает, много утрачивает.

Вот почему, если знать меру, не изведаешь позора,

а если знать, где остановиться, не подвергнешься опасности

и сможешь жить долго.44

XLV

Великое совершенство кажется ущербным,

но в применении безупречно.

Великая полнота кажется пустотой,

но в применении неисчерпаема.

Великая прямота похожа на кривизну.

Великое красноречие похоже на косноязычие.

Покой побеждает движение,

а холод побеждает жару.

Покой и холод – основа Поднебесной.45

XLVI

Когда Поднебесная следует Дао,

боевых коней отправляют унавоживать поля.

Когда Поднебесная не следует Дао,

боевых коней приводят к городским стенам.

Нет большей беды, чем не знать меры.

Нет большего порока, чем быть в плену у желаний.

Умеющий довольствоваться, доволен всегда.46

XLVII

Не выходя со двора, можно познать мир.

Не выглядывая в окно, можно увидеть путь Неба.

Чем дальше уйдешь – тем меньше узнаешь.

Поэтому мудрец никуда не ходит, а все знает,

ни на что не смотрит, а все видит,

ничего не делает, а все свершает.47

XLVIII

Стремясь к познанию, с каждым днем обретают.

Стремясь к Дао, с каждым днем теряют.

Теряя и вновь теряя, достигают недеяния.

Когда действуют недеянием – все происходит само собой.

Поэтому овладение Поднебесной совершается посредством недеяния.

Кто действует, не может овладеть Поднебесной.48

ХLIХ

У мудреца нет своего сердца.

Сердце мудреца включает в себя

сердца множества людей.

С добрыми он добр,

но и с недобрыми тоже добр.

Потому что доброта – это Дэ.

Искренним он верит,

но неискренним тоже верит.

Потому что доверие – это Дэ.

Живя в Поднебесной

в простоте и спокойствии,

он кажется непостижимым,

но люди слушаются его, как малые дети.49

L

От рождения и до смерти

трое из десяти все время думают о жизни,

другие трое думают о смерти,

а еще трое думают о жизни, но приходят к смерти.

Почему так?

Не потому ли, что все они

слишком привязаны к внешнему миру?

Напротив, тому, кто постиг истину,

вреда на его пути не причинит

ни носорог, ни тигр, ни вооруженный враг.

Носорогу не во что будет воткнуть свой рог,

тигру не во что будет вонзить свои когти,

врагу не во что будет направить свое оружие.

Почему так?

Не потому ли, что у него нет ничего,

о чем можно было бы сожалеть?50

LI

Дао порождает,

Дэ – растит:

веществу придает форму,

пути – направление.

Поэтому все сущее

почитает Дао

и подчиняется Дэ.

Не потому оно почитает Дао и подчиняется Дэ,

что к этому его принуждают,

а потому, что это естественно.

Итак, Дао порождает, Дэ растит.

Оно выкармливает, вынянчивает, воспитывает,

совершенствует, направляет и оберегает.

Творит, не обладая,

Растит, не требуя благодарности,

Воспитывает, не властвуя.

Это и есть сокровенное Дэ.51

LII

Мир имеет начало,

и начало это – мать Поднебесной.

Кто осознает свою связь с матерью,

тот поймет, что он – ее дитя,

а кто понял, что он – ее дитя,

тот вернется под ее покровительство

и до конца жизни избегнет опасностей.

Если закрыть доступ к своим чувствам,

отгородиться от внешнего мира,

можно навсегда избавиться от страданий.

Если же открыть доступ к чувствам,

посвятить себя деянию,

покоя не достичь никогда.

Только сознание младенца обладает полной ясностью,

только слабость способна победить силу.

Кто, используя свечение, способен вернуться к источнику света,

тот до конца жизни останется неуязвимым.

Это и будет достижением постоянства.52

LIII

Не много требуется знаний,

чтобы следовать великому Дао и не сбиться с пути.

Однако, хоть путь к Дао прям и прост,

многие предпочитает пути кривые.

Когда княжий двор утопает в роскоши,

а поля поросли сорняками и амбары пусты,

когда придворные, опоясавшись дорогими мечами,

предаются обжорству и кутежам,

занимаясь стяжательством,

то это путь к разбою,

а не к Дао.53

LIV

Что крепко стоит – того не свалить.

Что принадлежит традиции – того не искоренить:

для этого потомки всегда занимаются почитанием предков.

Если воспитывать традицию в себе –

добродетель будет искренней.

Если воспитывать традицию в семье –

добродетель будет семейной.

Если воспитывать традицию в государстве –

добродетель будет государственной.

Если воспитывать традицию в Поднебесной –

добродетель будет всеобщей.

По себе можно судить о других людях.

По своей семье – о других семьях.

По своей деревне – о других деревнях.

По своему государству – о других государствах.

По своей Поднебесной – о всеобщем.

Поэтому, поднимаясь от одной ступени к другой,

можно познать Поднебесную.54

LV

Кто постиг глубину Дэ,

тот, как новорожденный младенец [врагов не имеет]:

ядовитые насекомые не жалят его,

дикие звери не хватают его,

хищные птицы не клюют его.

Кости его мягки, мышцы слабы,

но если схватит – вырвать не удастся.

Соития не изведал,

но детородный орган крепок,

так как семя достигло зрелости.

Может кричать хоть весь день,

но голос не ослабнет,

так как и крик его органичен.

Органичность – это естественность.

Пребывать в состоянии естественности –

Значит пребывать в равновесии.

Избыточность же – предвестник недоброго.

Так, вмешательство разума – делает тело крепким.

Что становится крепким – быстро стареет.

Быстрое старение – результат отступления от Дао.

Кто отступает от Дао – тот гибнет.55

LVI

Тот, кто знает – не говорит.

Тот, кто говорит – не знает.

Только закрыв входы, заперев двери,

обуздав желания, распутав свои узлы,

умерив пыл, уподобившись пылинке,

можно постичь сокровенное единство.

Нельзя постичь его, пренебрегая им,

нельзя постичь его, думая о выгоде,

нельзя постичь его, причиняя вред,

нельзя постичь его путем почитания,

нельзя постичь его путем унижения.

В этом и заключается его ценность.56

LVII

Для управления государством нужна честность.

Для управления войском нужна нечестность.

А для управления Поднебесной не нужно ничего.

Откуда это известно? А вот откуда:

чем больше запретов – тем беднее народ,

чем больше оружия – тем сильнее смута,

чем больше умельцев – тем неодолимее соблазны,

чем больше законов и указов – тем многочисленнее разбойники и воры.

Поэтому мудрец говорит:

«Если пребывать в недеянии – народ преображается сам,

если пребывать в спокойствии – народ исправляется сам,

если пребывать в пассивности – народ богатеет сам,

если пребывать в бесстрастности – народ становится простодушным».57

LVIII

Если власть бездеятельна – народ счастлив.

Если власть деятельна – народ несчастен.

Счастье сменяется несчастьем, несчастье – счастьем,

но как узнать, где кончается одно и начинается другое?

Между ними нет постоянной границы:

честность может обернуться хитростью, добро – злом,

а человек, как всегда, будет пребывать в заблуждении.

Только мудрец ни на чем не настаивает – и потому избегает ошибок,

бездействует – и потому не причиняет зла,

не размышляет – и потому не заблуждается,

свет истины носит в себе – и потому не ослепляет.58

LIX

Если, управляя людьми, служить Небу,

то лучше соблюдать бережливость.

Кто соблюдает бережливость –

тот запасается на будущее.

Кто запасается на будущее –

тот удваивает возможности своего Дэ.

Кто удваивает возможности своего Дэ –

тот не встречает сопротивления.

Кто не встречает сопротивления –

тот знает предел своим силам.

Кто знает предел своим силам –

тот может управлять государством.

Если в основе государства забота о будущем,

тогда корни его глубоки, а основания крепки,

подобно дальновидному, вечно существующему Дао.59

LX

Управление большим государством

подобно приготовлению ухи из мелкой рыбешки:

[так же хлопотно и приводит к раздорам].

Но, когда управление Поднебесной подчинено Дао,

духи раздора не проявляют своего могущества.

Не потому, что они теряют это могущество,

а потому, что их могущество не причиняет вред людям.

Но если духи раздора не причиняют вред людям,

то и мудрец не станет причинять вред духам раздора.

А поскольку обе стороны не причиняют друг другу вред,

их Дэ сливаются воедино и подчиняются Дао.60

LXI

Большое государство подобно низине,

куда стекают все воды.

Чтобы стать центром притяжения,

оно должно обрести природу самки.

Как самка привлекает самца,

занимая нижнее положение,

так большое государство

привлекает малое государство,

если занимает нижнее положение.

Но и малое государство

может привлечь большое государство,

поставив себя в нижнее положение.

Поэтому, занимая нижнее положение,

можно присоединять к себе других,

а поставив себя в нижнее положение,

можно присоединить себя к другим.

То, чего хочет большое государство, –

это найти людей для своих работ.

То, чего хочет малое государство, –

это найти работу для своих людей.

Чтобы оба достигли желаемого,

большое должно быть ниже малого.61

LXII

Дао – таинственная матрица мира.

Оно благосклонно к добрым людям,

но легко выявляет людей недобрых.

Красивыми речами можно торговать,

поступками заслуживать похвалу людей,

но удастся ли скрыть свою недоброту?

Выберет правитель трех советников,

а они осыпают себя драгоценностями,

разъезжают на четверках лошадей

и думать забывают о следовании Дао.

Но почему с древности ценят Дао?

Не потому ли, что было сказано:

«Если стремишься достичь его,

то и провинившись спасешься»?

Это ли не ценность Поднебесной?62

LXIII

Действие [начинается] с бездействия,

дело – с безделия,

вкус – с его отсутствия,

большое – с малого,

многое – с немногого,

а ответ на обиду – с Дэ.

Начинать надо трудное, пока оно легкое.

Браться за большое, пока оно малое.

Трудные дела складываются из легких.

Большие дела складываются из малых.

Мудрец всегда берется за малое,

чтобы совершить большое,

а кто много обещает – тому мало верят.

Если рассчитывать на легкость –

не избежать трудностей,

но, поскольку для мудреца нет ничего легкого,

у него не может быть и трудностей.63

LXIV

То, что покоится – легко удержать.

То, что не проявилось – легко направить.

То, что хрупко – легко разбить.

То, что мелко – легко рассыпать.

Действовать следует там, где ничего нет,

порядок наводить тогда, когда смута не началась.

Большое дерево начинается с маленького ростка,

девятиэтажная башня начинается с горстки земли,

путь в тысячу ли начинается из-под ног.

Тот, кто действует – проигрывает, кто владеет – теряет.

Поэтому мудрец не действует и не проигрывает,

ничем не владеет – и ничего не теряет.

Если, приступая к делу, проявлять рвение,

можно потерпеть неудачу на пороге успеха.

Если действовать, избегая рвения,

неудачи можно избежать.

Поэтому мудрец ничего не хочет хотеть,

пренебрегает дорогими [бесполезными] вещами,

учится, не стремясь к многознайству,

и ходит проторенными путями.

Он во всем следует естественности

и не хочет действовать [самовольно].64

LXV

Те, кто в древности могли следовать Дао,

не просвещали народ, оставляя его простодушным:

народ, обладающий знанием, плохо поддается управлению.

Управление страной путем просвещения – действует ей во вред.

Управление страной без просвещения – действует ей во благо.

Эти две истины олицетворяют принцип, одинаковый для всех.

Знание этих истин означает знание сокровенного Дэ.

Сокровенное Дэ таинственно и нелегко достижимо,

но только с ним все возвращается к своему началу

для следования небесной истине.65

LXVI

Реки и моря господствуют над ручьями,

поскольку расположены ниже их

и влияют на направление их течения.

Поэтому тот, кто хочет быть выше людей,

должен ставить себя ниже их.

Кто хочет идти впереди людей –

должен встать позади их.

Вот почему мудрец стоит высоко,

а никого не ущемляет,

идет впереди,

а никто ему не завидует,

и вся Поднебесная охотно поддерживает его.

Ни с кем в мире он не вступает в борьбу,

и потому никто не может с ним соперничать.66

LXVII

Все говорят, что я [Лао-Цзы] так велик,

что меня не с чем сравнить.

Да, велик, потому и не с чем сравнить.

Если бы величие можно было с чем-то сравнить,

оно бы перестало быть величием и стало малостью.

Но есть у меня три ценности,

которыми я дорожу и которые соблюдаю.

Первая – сострадание,

вторая – бережливость,

третья – скромность, исключающая стремление к лидерству.

Сострадание побуждает к мужеству,

бережливость позволяет быть щедрым,

скромность приводит к лидерству.

Мужество без сострадания,

щедрость без бережливости,

лидерство без скромности

уничтожают человека в душах людей.

Сострадательный побеждает в наступлении

и становится непобедимым в обороне.

Даже Небо хранит сострадательных.67

LXVIII

Умеющий воевать, не бывает воинственным.

Умеющий сражаться, не поддается гневу.

Умеющий побеждать, не нападает первым.

Умеющий управлять, не ставит себя выше других.

Таково Дэ воздержания от соперничества.

Таково мастерство использования силы.

Таков древний предел соответствия Небу.68

LXIX

Опытный стратег руководствуется двумя поговорками:

«не желая быть хозяином, лучше быть гостем»

и «шагнув вперед на цунь, лучше отступить на чи».

Такая позиция позволяет

наступая, не наступать,

вести войну, не прибегая к силе,

побеждать врага, врага не имея,

и удерживать победу, не привлекая армию.

Нет ничего хорошего в том,

чтобы одержать победу над слабым противником:

победа над слабым наносит ущерб Дао.

Поэтому, когда двое встречаются в поединке,

побеждает тот, кого победа огорчает.69

LXX

Слова мудреца легко понять

и также легко им следовать,

но люди их не понимают

и не могут им следовать.

У слов есть свой исток,

у дел есть свой смысл.

Поскольку люди этого не понимают,

они не понимают и самого мудреца.

Но чем больше остается непонятого,

тем больше остается сокрытых ценностей.

Поэтому мудрец похож на одетого в рубище,

хранящего яшму у себя на груди.70

LXXI

Кто знает, но думает, что не знает –

тот совершенен.

Кто не знает, но думает, что знает –

тот болен.

Кто переболел –

тот больше не болеет.

Мудрец не болеет,

потому что уже переболел.

Переболеть –

значит избавиться от болезни.71

LXXII

Народ не боится силы.

Поэтому тот, кто достиг большой силы,

не должен стеснять людей в их жилищах,

не должен презирать их традиции.

Кто делает зло, к тому зло и вернется.

Вот почему мудрец, зная себе цену, собой не кичится,

если и любит себя, то не в ущерб другим.

Отказывается от одного,

чтобы предпочесть другое.72

LXXIII

Кто храбр и агрессивен – погибает.

Кто храбр, но не агрессивен – останется жить.

Для человека здесь одно плохо, другое хорошо,

но кто может сказать, что будет неугодно Небу?

Предсказать это не сможет даже мудрец.

Небесное Дао [всемогуще]:

не борется – но побеждает,

не говорит – но всегда отвечает,

его никто не зовет – но оно приходит,

пребывает в покое – но управляет.

Поэтому, хотя Небесная Сеть никого и не удерживает,

никто сквозь нее не проскочит.73

LXXIV

Люди не боятся смерти,

бессмысленно запугивать их казнями.

Если бы люди постоянно боялись смерти,

то, видя, как хватают провинившихся и казнят их,

никто бы не осмелился совершать преступления.

Но [все знают, что] есть главный палач,

казни которого не избежать никому.

Поэтому казнить людей вместо главного палача,

все равно что рубить деревья вместо лесоруба.

Кто рубит деревья вместо лесоруба,

неизбежно поранит себе руку.74

LXXV

Народ голодает тогда,

когда власти забирают все зерно себе.

Вот тогда народ голодает.

Народ перестает подчиняться тогда,

когда власти подчиняют народ себе.

Вот тогда народ перестает подчиняться.

Народ начинает презирать смерть тогда,

когда власти слишком любят свою жизнь.

Вот тогда народ начинает презирать смерть.

Тот, кто ценит свою жизнь слишком мало,

лучше тех, кто ценит ее слишком высоко.75

LXXVI

Когда человек рождается – он мягок и нежен,

Когда человек умирает – он тверд и крепок.

Также трава и деревья, пока живы, мягки и нежны,

умирая, становятся твердыми и крепкими.

Твердость и крепость принадлежат смерти,

мягкость и нежность принадлежат жизни.

Вот почему сильное войско будет разбито,

а твердое дерево будет сломано ветром.

В твердости и крепости жизнь отсутствует,

в мягкости и нежности жизнь максимальна.76

LXXVII

Действие Небесного Дао

напоминает натягивание на лук тетивы:

верх лука пригибается к низу,

низ лука подтягивается к верху,

если тетива длинна – ее укорачивают,

если тетива коротка – ее удлиняют.

Так же и Небесное Дао:

лишнее – отнимается,

недостающее – прибавляется.

У людей же все иначе:

отнимается у тех, у кого и так не хватает,

прибавляется тем, у кого и так лишнее.

Но кто способен, имея лишнее,

отдать его Поднебесной?

Только тот, кто следует Дао.

Вот почему мудрец

создает и не обладает созданным,

достигает цели и не гордится этим,

все умеет и не выставляет напоказ.77

LXXVIII

В мире нет ничего,

что было бы мягче и податливее воды,

но в преодолении прочного и твердого ей нет равных,

так как она все растворяет в себе.

Мягкое всегда побеждает прочное,

податливое всегда преодолевает твердое.

Все это знают, но воспользоваться не решаются.

И когда мудрец говорит,

что только растворивший в себе грязь государства

может стать хранителем его алтарей,