Полная версия
Тайна рубинового креста
Евгений Санин
Тайна рубинового креста
Светлой памяти родителей моих, Георгия, Ирины, и отца моего духовного монаха Прокопия посвящаю…
По благословению
Архиепископа Брюссельского и Бельгийского
СИМОНА
© Е. Санин, текст, 2005
© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2005
Часть первая
Тайна рубинового креста
Светлой памяти родителей моих, Георгия, Ирины, и отца моего духовного монаха Прокопия посвящаю…
Пролог
В каждой новой истории, даже самой неинтересной, есть какая-то тайна. Хотя бы в том, какой у нее будет конец. А эта… эта уже началась таинственно и необычно в древнем, основанном еще в XII или XIII (тоже загадка!) веке монастыре. Началась в тот самый предутренний час, когда сон людей особенно крепок и сладок.
В гулком, темном храме, освещенном лишь лампадами у икон да редкими свечами, размеренно и привычно шла служба, совершалось таинство исповеди.
Паломники один за другим подходили к аналою, возле которого стоял священник-монах. Они каялись в своих грехах: одни по памяти, другие по бумажке. Священник рвал бумажки на части, покрывал голову кающихся епитрахилью, негромко творил молитву и благословлял причащаться. Потом, выйдя из царских врат в красивой золотистой митре, он сказал такую проповедь, что плакали не только старушки, но и заблестели глаза у мужчин, среди которых был даже военный…
После службы этого священника у входа в храм с нетерпением поджидала целая толпа народа. Едва он появился на крыльце, люди с радостными возгласами «Старец… старец… отец Тихон идет!» бросились к нему.
Два крепких послушника, привычно тесня толпу, образовали живой коридор перед старцем, который, не останавливаясь, прямо на ходу благословлял, отвечал на вопросы, давал советы…
Какая-то женщина плакала от счастья – ей удалось передать записку с именем своего сына. Другая кричала прямо через головы:
– Батюшка! У меня муж офицер, на границе без вести пропал! Полгода ни слуха ни духа…
– Всё хорошо… всё хорошо будет! – мимоходом бросил ей старец. – Вернётся!
– Правда?.. – веря и не веря пролепетала женщина.
По толпе из уст в уста пронесся восторженный шепот, и послышался уверенный, даже чуть недовольный голос послушника:
– Раз старец сказал, – значит, вернется!
Женщина просияла, а дожидающийся своей очереди парень удивленно спросил стоявшего рядом пожилого мужчину в монашеском одеянии:
– Какой же он старец? Ему и пятидесяти еще нет!
– А это не от возраста зависит, – ответил тот. – Старцами становятся по воле Божьей, за особую святость жизни!
Парень кивком поблагодарил монаха и, когда старец поравнялся с ним, неумело сложил руки под благословение и, боясь не успеть, торопливо сказал:
– Благословите храм у себя в Покровке восстановить! А то – креста нет… купол осыпался… на стенах – березки… Смотреть больно!
Старец остановился, сам положил, как положено, правую ладонь парня на левую и ласково сказал:
– Благое дело задумал. Бог благословит! Как, говоришь, село называется?
– Покровка!
– Пок…ровка?.. – в лице старца что-то дрогнуло. Взор его затуманился, он даже тряхнул головой, словно отгоняя неожиданно поразившую его мысль. – Это – в Рязанской области?
– Не в области – в крае, в Красноярском! – заулыбался парень – Из Сибири я!
– А, ну да, ну да… – рассеянно кивнул старец и, уже не останавливаясь, не отвечая больше ни на чьи вопросы, направился прямо в братский корпус.
Здесь, в своей келье, он долго смотрел на иконы, молился, затем перевел взгляд на зарозовевшее от первых солнечных лучей окно и прошептал:
– Нет! Не могу… не смогу!
Через пять минут он уже был в домике настоятеля монастыря.
Старый седой архимандрит встретил его слегка удивленно, но с улыбкой:
– Ну, отче… Только хотел келейника за тобой послать, а ты уже здесь! Что, решил меня своей прозорливостью удивить? Не выйдет! Признавайся: отец Феодор уже успел передать, что я буду просить тебя подменить его на время отпуска, а?
– Да нет, как раз наоборот, – через силу усмехнулся старец. – Это я сам пришел просить благословения пустить меня в отпуск!
– Ты? В отпуск?! – не поверил настоятель. – Позволь… За пятнадцать лет ты и слышать не хотел о нем! Даже от поездки по святым местам отказался, ни разу не выходил за стены монастыря. И вдруг… в то самое время, когда наплыв паломников, когда у меня почти все иеромонахи в разъезде – в отпуск? Нет! И потом, отче, с твоим сердцем…
– Да я уже забыл, с какой оно стороны находится! – попробовал пошутить старец, но настоятель повысил голос:
– Это здесь, в монастыре! А в миру? Ты хоть представляешь, что там теперь творится? Хотя откуда… Ни радио, ни телевизора… Одно дело слухи, и совсем другое – увидеть мир своими глазами. Он же сразу убьет тебя! Нет, нет, и не проси. Не пущу.
– Ну, тогда я сам пойду! – спокойно заявил старец.
– Ну и иди! – вспылил настоятель. – Оставляй монашескую одежду и ступай! На все четыре стороны!
– И оставлю. И пойду! – решительно направился к двери старец, но настоятель придержал его за край мантии:
– Погоди. Сядь. Неужели все так серьезно? Случилось что?
– Да. Иначе бы не пришел.
– Что именно?
– Нет… Не могу рассказать, – подумав, покачал головой старец. – Да… Язык не поворачивается. Разве что…
Он пододвинул листок бумаги, написал несколько слов и протянул настоятелю. Тот, совсем как старец недавно читал записки паломников, прочитал написанное, почти с ужасом взглянул на него и удрученно покачал головой:
– Да… Дело и впрямь серьезное. Даже слишком… И как же ты намерен все это исправить?
Старец невозмутимо пожал плечами и произнес длинную ритмичную фразу на чужом языке.
– Ох, уж эта твоя любовь к латыни! – проворчал настоятель. – Что это по-русски хоть значит?
– Тот сделал половину дела, кто уже начал его! – охотно перевел старец.
Настоятель вздохнул:
– Вижу, настроен ты решительно! Что же мне теперь с тобой делать? Отпустить не могу. Но и задерживать не вправе. Ладно. Поезжай. Бог благословит.
Он обнял старца, попросил хоть попить с ним перед дорогой чаю, и когда тот вышел на крыльцо настоятельского дома, стало уже совсем светло. Пели птицы. За монастырскими стенами шумели машины, торопились идущие на работу люди – началось уже настоящее летнее утро…
Глава первая
1
– Хорошо-то как здесь!.. – прошептала мама
Если бы Стас Теплов знал, какие необыкновенные каникулы ожидают его в деревне, то не только б не умолял родителей оставить его дома, с друзьями, но еще и поторопил бы их с отъездом!
Целый день, ворча и вздыхая, он набивал свой рюкзак машинками, пистолетами и другими «бесценными сокровищами», которые, как казалось ему тогда, могли скрасить скуку деревенских каникул. После долгого спора – ох, уж эта мама! – бросил на дно самую тонкую книжку из школьной библиотечки. Зато кассеты любимых групп положил сверху. А плейер – в карман куртки-ветровки.
Закончив сборы, он надел наушники, уселся на подоконник и, приняв любимую позу – сгорбившись, руки в карманы, – стал ждать.
– Все! – объявил наконец папа. – Оделись и присели на дорожку!
Посидев, по обычаю, в одежде и обуви кто на чем, они вышли из дома и доехали до вокзала.
Всю ночь поезд уносил их от Москвы, а наутро Стас уже стоял на земляном перроне деревенского полустанка и блаженно вдыхал свежий воздух, быстро прогонявший остатки дорожного сна.
Впереди было огромное, похожее на море с зелеными волнами поле и дальше, до самого горизонта – сплошные леса!
– Хорошо-то как здесь!.. – прошептала мама.
– Да, это вам не наш двор! – восторженно закричал Стас. – Тут за два дня не обежать, а то и три мало будет!
– Повел бы вас красивой дорогой, да сумки тяжелые! – посетовал папа, которому принадлежала идея купить дом под дачу в деревне. Лицо его вдруг сделалось строгим: – Пойдем напрямик через карьер, над затопленным котлованом. Без меня туда ни ногой: тропинка опасная, а глубина – тридцать метров!
– Стасик! – забеспокоилась мама. – Ты все слышал?
– Да!
– И все-все понял?
– Ну да же! – буркнул Стас. – Мало вам, что я один на все лето остался, так еще и нельзя ничего?
– Было бы желание, – берясь за сумку, успокоил его папа. – А друзей везде можно найти!
2
…И тут произошло неожиданное
Не прошло и часа, как Стас, действительно, нашел себе друга.
Произошло это так.
Наскоро позавтракав, он осмотрел пахнувший сыростью дом и отправился знакомиться с деревней.
После привычных проспектов и городских многоэтажек все ему здесь было в диковинку.
Улицу из конца в конец он прошел за каких-нибудь пять минут. И за все это время не увидел ни одного автомобиля, за исключением старого «Запорожца», на котором большими буквами было написано «МАШИНА», очевидно, чтобы кто-нибудь не подумал, что это что-то другое. А встретил лишь двух женщин у колодца с вертушкой да однорукого старика в валенках и футболке.
Почти все дома в деревне были из толстых бревен. Одни радовали своей крепостью и яркими красками, другие покосились от времени, и только по занавескам на окнах можно было догадаться, что здесь живут еще люди.
Дойдя до красно-кирпичной полуразрушенной церкви, на карнизах которой росли березки, Стас зашагал обратно. У колодца с вертушкой он свернул на соседнюю улицу и увидел коренастого, загорелого мальчика, собиравшего вдоль пыльной дороги мелкие камни. Ему помогала очень похожая на него курносая, веснушчатая девочка, лет семи.
– А мы гальку для аквариума собираем! – похвасталась она. – У нас карасик и виляйхвосты!
– Вуалехвосты! – поправил мальчик и, с какой-то взрослой солидностью, протянул руку: – Ваня!
– Стасик!
И тут произошло неожиданное. Мальчик вдруг прыснул в кулак, а девочка юркнула ему за спину.
– Чего это с вами? – не понял Стас.
– Да так… ничего… у нас стасиками тараканов зовут! Она их, знаешь, как боится! – пряча улыбку, объяснил Ваня и приказал сестре: – А ну, поздоровайся.
– А у него усов нет? – пискнула та. – Не укусит?
– Нет у меня усов. Они у меня бывают, только когда я кефир пью! – мрачно пошутил Стас. – И зубы, видишь, какие? – Разве такими укусишь?
Девочка вышла и кокетливо улыбнулась:
– Елена!
– Ну и молодежь пошла! – покачал головой Стас.
– Тоже мне – стародежь! – наморщила носик Лена и сделала серьезное лицо: – Некогда мне с вами тут разговаривать.
Подражая, очевидно, походке своей матери, она деловито зашагала к дому, на ходу созывая кур.
– Чудная! – кивнул ей вслед Ваня. – Все слова по-своему понимает. – И тут же, безо всякой связи предложил: – Ну что, может, в ножичек поиграем?
3
Неожиданно под лопатой что-то звякнуло
Удивительная вещь мальчишеская дружба – легка, крепка, а уж быстра!.. Утром познакомились, до обеда подрались, к полднику помирились, а вечером стали друзьями – водой не разольешь!
Тогда-то и предложил Ваня порыбачить на своем заветном месте.
– Плотвы там видимо-невидимо, а окуни – во какие! – показал он до самого локтя. – Пошли прямо завтра?
– Идем! – радостно подхватил Стас.
– Тогда накопай на грядке червей! – заводя его в калитку, как-то хитро прищурился Ваня. – А то у меня, знаешь, сколько по дому дел!..
Стас включил плейер, на который с завистью покосился Ваня, и принялся за работу.
Через десять минут он взмок. Через полчаса сбросил ветровку. А через час лопата сама стала валиться из рук. В консервную же банку за это время упало всего лишь три червяка.
– Вань! – не выдержав, закричал наконец Стас. – Тебе что – надо, чтобы я эту грядку вскопал?!
– Почему? Черви тоже нужны! – подбежав, усмехнулся Ваня и взял из его рук лопату. – Мы же ведь не в карьер – на речку идем.
– А что, разве в карьере нет рыбы? – удивился Стас, вспоминая огромную водяную воронку.
– Ни одной! – уверенно сказал Ваня, на что Стас еще более уверенно заявил:
– Да ну? Ни за что не поверю!
– Спорим?.. На плейер!
– Нет! – отказался Стас. – Если хочешь, и так послушай.
– Давай! – обрадовался Ваня.
– И я! – затеребила его за рубашку Лена. – Дайте и мне радио послушать!
– Это не радио, а плейер! – усмехнулся Стас.
– Блеер! – послушав, засмеялась Лена. – Потому что блеет совсем как баран у бабы Поли!
– Это наша бабушка! – объяснил Ваня. – Она сейчас умирает!
– От чего? – поежился Стас, не любивший разговоров о смерти и всего того, что напоминало о ней.
– От старости. Ей мама уколы ходит делать, она у нас – процедурная медсестра! – с гордостью сказал Ваня.
– Процеумная! – поправила Лена.
– А у меня папа – хирург! – с видом явного превосходства усмехнулся Стас.
Ваня, словно обидевшись на то, что ему нечего возразить на это, стал еще быстрее вскапывать грядку. Лена тоже разом поскучнела и молча стояла рядом. Стасу вдруг стало неловко перед ребятами, и он предложил полазать в заброшенном храме.
– Да ты что? – удивился Ваня. – Там же раньше овощной склад был, потом свалка, считай, общественный туалет, знаешь, как все загажено!
– Ну и что? Все равно интересно! – настаивал Стас и, чтобы заручиться поддержкой Ваниной сестры, решил подделаться под ее манеру говорить: – Что, Ленка, пошли играть в хлам? – старательно выделяя последнее слово, спросил он.
Но Лена неожиданно не поддержала его.
– Не хлам, а храм! И в храме не играют, а молятся. Так баба Поля говорит! – строго поправила она и показала пальчиком на идущего по улице, парня в солдатской одежде: – Ой, глядите, сражант идет!
Теперь уже Стасу пришлось поправлять её:
– Сержант! – с усмешкой сказал он, но девочка не унималась:
– Сражант, сражант! – упрямо повторяла она. – Сержанты в простой армии служат. А этот – в Чечне, где сражаются. Значит, кто он? Сражант!
– Откуда она у тебя такая? – качая головой, шепнул Ване Стас.
– Сами не понимаем! – беспомощно отозвался он. – До пяти лет вообще молчала, думали уж – немая будет. А потом в доме, что теперь вашим стал, учительница из города отдыхала. Ленка к ней походила-походила да так говорить начала, что мы и сами не рады! Синичка у нее, видите ли, – зеленичка, рубанок – строганок, рыбий малек – рыбёнок, на ногах – ногти, а на руках…
Ваня хотел, видно, сказать «рукти», но тут под лопатой неожиданно что-то звякнуло. Он наклонился и закричал:
– Гляди, чего я нашел!
– Старинный рубль! – ахнул Стас. – «Не нам, не нам, а имени Твоему!» – по слогам прочитал он.
– Серебряный! Я из него блесну сделаю! – пряча находку в карман, заявил Ваня.
Они тут же – откуда только силы взялись – перекопали все вокруг, но больше ничего не нашли.
Стас готов был заплакать от досады, ведь продолжи копать он сам…
– Отдай мне монету!.. – дрогнувшим голосом попросил он. – Блесну и в магазине можно купить. Я старину, знаешь, как люблю? У меня дома целый музей есть: две военные пуговицы, гильза из окопа и пять царских медяков…
– А ты за него свой плейер отдашь? – сощурился Ваня, отчего его лицо стало еще хитрей.
– Ты что! Мне мои предки не позволят. Тебе бы твои разрешили?
– У нас только одна мама! – вздохнул Ваня. – Отец у нас… ты только этого никому не говори, это я тебе, как другу… разведчик… Он уехал на задание, когда Ленке еще года не было… Она до сих пор плюшевого медведя папой зовет.
Что было Стасу до Ваниного отца? Он так расстроился, что пропустил мимо ушей такую сногсшибательную новость и только на всякий случай уточнил:
– Значит, не дашь?
– Нет! – почему-то не обиделся, а будто даже обрадовался такому равнодушию друга Ваня. – Пошли лучше в футбол погоняем?
– Не хочу, – бесцветным голосом отозвался Стас. – А впрочем, идем. Мне теперь все равно…
С этой минуты краски лета, гомон птиц, запах трав и цветов – словом, весь мир поблек для Стаса. Все его мысли были заняты монетой. Он предлагал сменять ее на марки, готов был отдать царские медяки. Но все его предложения разбивались, как ком земли о лопату!
– Как баба Поля помрет, я тоже себе музей сделаю! – говорил Ваня, щурясь на плейер. – А что? У нее все вещи старинные: прялка, книги, иконы, самовар, утюг доэлектрический, – перечислял он и с явным намеком разводил руками. – А такого рубля нет!..
4
По дороге план дозрел окончательно…
Наконец Стаса позвали домой – ужинать.
За столом он сидел молча, рассеянно ковыряя вилкой жареную рыбу.
– Ты что, уже успел с новым другом поссориться? – спросил папа.
– Нет, наоборот – мы с ним завтра на рыбалку идем. Пустишь?
– Одни? Без взрослых?! – встревожилась мама.
– Пусть идет! – разрешил папа. – Заодно и рыбки принесет!
– Вы эту сначала доешьте! Зря, что ли, я в магазин ходила? Еще целых три окуня в холодильнике лежат!
– Это совсем не то! Парню скоро двенадцать, а он ни разу на рыбалке не был!
– А на море? – напомнила мама.
– То не считается! – возразил папа и подмигнул сыну: – Мы, бывало, к палке нитку с булавкой привяжем, мама тебя отвлечет, а я малька нацеплю. «Клюет! – крикну. – Тащи!» Ты – «удочку» на себя, а там – рыбка!
– Дово-ольный! – смеясь, подтвердила мама.
– Нехорошо маленьких обманывать! – буркнул Стас, и тут слова «удочка… окунь… рыба на булавке…» завертелись, словно стекляшки в калейдоскопе, и застыли четким узором. Он понял, как можно без риска поставить плейер против монеты.
Стас быстро поужинал и выбежал из дома.
По дороге план дозрел окончательно.
«Ваня хочет спорить. В карьере нет рыбы. Но у меня есть окунь, и если я сумею, как папа…»
– Вань! – закричал он в открытое окно.
– Ну? – вышел на порог Ваня – ломоть хлеба в одной руке, стакан с молоком – в другой.
– Может, в карьере все-таки есть рыба? – осторожно начал Стас. – Я читал, что икра прилепляется к лапкам уток и разносится по водоемам.
– То по водоемам! – подала из окна голос Лена. – А у нас – мазутоем!
– В карьер мазут сливают, – жуя, подтвердил Ваня.
– Спорим, что хоть одна, да есть? – приступил к главному Стас. – Давай утром зайдем в карьер, и я порыбачу. Если поймаю – монета моя!
– А если нет – плейер мой!
– Только на одну неделю!
– На месяц… – начал торговаться Ваня, но тут из окна высунулась Лена.
– Вань, карась опять виляйхвостов гоняет!
– Скажи ему, что, если не перестанет, я его в карьер брошу, вот и будет там ры…
Ваня вдруг осекся на полуслове. Глаза его сощурились так, что лицо стало совсем хитрым:
– А давай так, – быстро предложил он. – Оба закинем удочки, и если кто что поймает, тому приз. Тебе – монету, а мне – плейер, только, чур, уже насовсем!
Глава вторая
1
Видя темные окна, он с замирающим сердцем постучал…
Всю ночь проворочался Стас, сладко робея от предстоящего и торопя время. Лишь под утро его сморил глубокий, как омут, сон.
– Стасик, пора! – шепотом позвала его мама.
– Рыбалку проспишь! – громовым голосом напомнил отец, который всю ночь работал над диссертацией.
Стас мигом оделся и кинулся в угол, где лежал приготовленный еще с вечера рюкзак. Завернутый в пакет огромный окунь, бутылка лимонада, которую выпьет Ваня, чтобы, отбежав по нужде, дал возможность нацепить на крючок рыбу, – все было на месте.
– Ни пуха ни пера! – пожелала мама.
– Ни рыбьей чешуи! – поправил её отец.
«И ни серебряного рубля!» – суеверно подумал Стас, выбегая из дома.
На улице было темно и зябко. Звезды, устав гореть над спящей деревней, разом уставились на него. Поеживаясь, Стас добежал до Ваниного дома. Видя темные окна, он с замирающим сердцем постучал и услышал:
– Заходи, мамы нет дома!
– А я думал, ты спишь! – радостно сказал Стас.
– Нет, мы по звонильнику встали! – послышался голос Лены.
– А чего без света сидите?
– А Ванька не хочет, чтобы я видела, что он там у аквариума делает…
Тут раздался звонкий шлепок, и Лена выскочила в коридор, потирая затылок.
Через минуту вышел и Ваня: в руках удочки, через плечо – сумка.
– Ну что, пошли? – деловито спросил он, незаметно показывая сестре кулак.
– Как! – удивился Стас. – И она с нами?
– А куда ее девать? Мама теперь день и ночь у бабы Поли. Вот обуза на мою голову!..
– Не обуза, а обяза! – капризно возразила девочка. – Ты за мною следить обязан? Обязан! Значит, кто я тогда?
И, победно вскинув голову, первой направилась к выходу.
2
Словно сто скорых поездов загрохотали над Стасом…
Они вышли из дома и направились по предрассветной дороге к карьеру.
– Как пойдем – бежком или тишком? – с готовностью спросила Лена.
– Пешком! – оборвал ее Ваня. – И никуда не отходя от дороги!
Тут Стас сообразил, что Лена может отвлечь Ваню лучше всякого лимонада, достал бутылку и, отступая от тщательно разработанного плана, сам припал к ней. Вдоволь напившись, он предложил:
– Угощайтесь!
Лимонада хватило как раз до карьера.
Дойдя до обрыва, Ваня взял Лену за руку и повлек за собой. Спуск был крутой, сыпучий, и Стас с облегчением выдохнул, оказавшись внизу. Холодно, мрачно было в карьере. От черной, в радужных пятнах, воды, пахло ржавым железом и бензином.
Где-то невдалеке загрохотал поезд. Все вокруг задрожало, сверху посыпались мелкие камни.
– Московский? – разматывая удочки, сказал Ваня и, услышав скрежет тормозов, удивился: – Странно, вроде как поздно для него. А другие скорые у нас не останавливаются!
– Может, стоп-кран сорвали? – предположил Стас.
– Да нет, опаздывает, наверное!
– А мы так вовремя приехали! – похвастал Стас и побежал к валуну, ругая себя за то, что сам опился «Фанты».
Когда он вернулся, Ваня подозрительно быстро закинул свою удочку. Но что было Стасу до этого?
– Гляди, где твоя Ленка! – показал он на прыгавшую с валуна на валун девочку.
– А ну, стой! – крикнул Ваня, бросаясь к сестре.
Стас дрожащими пальцами развернул пакет, насадил на крючок окуня и поспешно опустил в воду.
– Эй! – позвал он, водя удочкой из стороны в сторону. – Поймал! Честное слово, я что-то поймал!
– Гусеницу от трактора? – язвительно прокричал Ваня.
– Сам ты трактор! – Стас вытащил рыбу на берег и несколько раз стукнул по ней камнем, чтобы не было вопросов, почему она не живая: – Гони рубль!
– Не может быть! – подбежал к нему Ваня. Он склонился над рыбой, и глаза его округлились: – Ч-что это?…
– Как что? – удивился Стас. – Окунь.
– Но ведь он же – морско-ой!!!
Словно сто скорых поездов загрохотало над Стасом, причем в каждом из них сорвали по стоп-крану. Он понял свою ошибку. Чтобы не встречаться с уничтожающим взглядом друга, он заерзал глазами и увидел, что оставшийся на воде поплавок неожиданно ожил.
– Клюет!.. – прошептал он.
– Неужто? – Ваня схватил удочку, потянул её на себя и прямо на леске подвел к лицу Стаса затрепетавшую рыбешку: – Моя взяла!
Тот с недоумением уставился на длинный роскошный хвост, радужную окраску… И, вспомнив про Ванин аквариум и слова его сестры, с усмешкой окликнул:
– Лен! Хочешь виляйхвоста посмотреть?
– Что? Кого?! – Ваня поднес к себе рыбку и смущенно почесал затылок: – Это что же, я его в темноте с карасем спутал?..
– Так, значит, и ты… – заморгал ошеломленный Стас.
– Почему это я? Мы! – поправил его Ваня, и они, не сговариваясь, захохотали так, что к ним тут же присоединилась, ничего не понявшая, но с радостью разделившая их веселье Лена.
3
Внизу страшно затрещало, заклокотало…
Не переставая смеяться друг над другом, они смотали удочки и поднялись на гребень карьера.
Солнце уже встало. От ласковых первых лучей и оттого, что мрачный котлован остался внизу, хорошо, легко было на душе. До конца тропинки оставалось шагов пятьдесят, а до речки, по словам Вани, – всего две версты.
Но не успели они выйти на дорогу, как сзади послышался треск мотора.
– Этого нам только не хватало! – закусил губу Ваня.
– Кто это? – насторожился Стас.
