Полная версия
Парижские тайны. Том 2
Ее нежное личико выражало такое трогательное удовольствие, что г-жа Серафен сказала девушке:
– Вы, кажется, очень довольны, милая барышня?
– О да, сударыня… ведь я вот-вот увижу госпожу Жорж, а быть может, и господина Родольфа… Я хочу попросить его помочь нескольким очень несчастным беднякам… и, надеюсь, он облегчит их участь… Как же мне не радоваться?! Если даже мне и было грустно, то скоро моя грусть рассеется… А потом, вы только поглядите… какое веселое над нами небо с чуть розовеющими облаками! А до чего зеленая трава… просто не по сезону! А там, внизу, за ивами, видите реку… какая она широкая… Господи, в ней отражается солнце, и она так блестит, что просто ослепляет… вода, можно сказать, отливает золотом… совсем недавно так же блестела на солнце вода в маленьком водоеме во дворе тюрьмы… Бог не забывает о несчастных арестантах… Он посылает и им луч солнца, – прибавила Лилия-Мария, и на лице у нее появилось выражение благоговейной признательности.
Затем, ощутив чувство свободы, такое сильное у вышедших на волю узников, она воскликнула в порыве наивной радости:
– Ах, сударыня, видите… там, посреди реки, прелестный маленький остров, обсаженный ивами и тополями, а на нем – беленький домик у самой воды… как, должно быть, здесь чудесно летом, когда деревья покрыты зеленеющей листвой… какая, верно, тут царит тишина, какая свежесть и аромат!
– Право, – проговорила г-жа Серафен со странной улыбкой, – я просто в восторге, что вам так нравится этот островок.
– А почему, сударыня?
– Потому что мы туда и направляемся.
– На этот остров?
– Да. А почему вас это удивляет?
– Меня и вправду это немного удивляет…
– А если вы встретите там своих друзей?
– Что вы говорите!
– Ваших друзей, собравшихся вместе, чтобы отпраздновать ваше освобождение из тюрьмы? Разве не будет это для вас очень приятным сюрпризом?
– Возможно ли это?! И госпожу Жорж… и господина Родольфа?..
– Послушайте, милая барышня, с вами я чувствую себя как беззащитное дитя… у вас такой тихий, невинный вид, а на самом деле вы заставляете меня говорить то, что мне говорить не положено.
– Значит, я опять их увижу… О сударыня, сердце у меня так колотится!
– Не спешите, пожалуйста, идите медленнее, мне понятно ваше нетерпение, но я с трудом поспеваю за вами… милая вы моя сумасбродка…
– Простите меня, сударыня, мне так не терпится скорее попасть туда.
– Это вполне понятно… Я вас за это не упрекаю, напротив…
Мы покинем теперь г-жу Серафен и ее жертву на дороге, ведущей к реке.
– Теперь дорога круто пошла вниз, и очень она неровная, не хотите ли опереться на мою руку, сударыня?
– Отказываться не стану, милая барышня… вы ведь молоды и проворны, а я уже старенькая.
– Обопритесь же на мою руку сильнее, сударыня, не бойтесь, меня это не утомит…
– Спасибо, милая барышня, ваша помощь мне вот как нужна! Здесь такой крутой спуск… Но вот мы и вышли на ровную дорогу.
– Ax, сударыня, неужели я и вправду увижу госпожу Жорж? Не могу в это поверить!
– Еще немного терпения… Через каких-нибудь четверть часа вы ее увидите и тогда в это поверите!
– Одного я только не могу понять, – прибавила Лилия-Мария, на мгновенье задумавшись, – почему это госпожа Жорж ждет меня тут, а не у нас на ферме?
– По-прежнему она все такая же любопытная, эта милая барышня, все такая же любопытная…
– Как нескромно я себя веду, не правда ли, сударыня? – с улыбкой спросила Певунья.
– Признаться, меня так и подмывает рассказать, что за сюрприз готовят вам друзья…
– Сюрприз? Они готовят мне сюрприз, сударыня?
– Послушайте, оставьте же меня в покое, милая проказница, вы еще, чего доброго, принудите меня заговорить против воли…
Мы покинем теперь г-жу Серафен и ее жертву на дороге, ведущей к реке.
А сами поспешим попасть на остров Черпальщика за несколько минут до того, как они перед ним появятся.
Глава XII
Лодка
– Что это? Вы уже уезжаете?
– Уехать! И больше не слышать ваших благородных речей! Нет, клянусь небом! Я остаюсь здесь…
(Вольфганг, сц. вторая)Ночью вид у острова, где жило семейство Марсиалей, был зловещий; но при ярком свете солнца это окаянное место казалось как нельзя более веселым.
Окаймленный ивами и тополями, почти целиком покрытый густою травой, среди которой змеились тропинки, сверкавшие желтым песком, остров этот был богат фруктовыми деревьями; имелся на нем и небольшой огород. Посреди фруктового сада можно было разглядеть лачугу, крытую соломенной кровлей, в ней-то и хотел поселиться Марсиаль вместе с Франсуа и Амандиной. В этой стороне остров заканчивался остроконечным выступом, превращенным в свайный мол и укрепленным толстыми столбами, с тем чтобы препятствовать оползням.
Перед домом, стоявшим неподалеку от пристани, помещалась беседка; летом она была увита хмелем и диким виноградом и служила достаточно уютным прибежищем, где стояли столики для посетителей кабачка.
К одной стороне дома, выкрашенного белой краской и покрытого черепичной крышей, примыкал дровяной сарай с чердаком – он как бы служил небольшим флигелем, гораздо более низким, чем сам дом. В верхней части этого флигеля можно было различить окно: сейчас оно было плотно прикрыто ставнями, обитыми листами железа; снаружи ставни эти были закреплены двумя поперечными железными перекладинами, плотно сидевшими в стенах благодаря прочным железным скобам.
На воде покачивались три ялика, привязанные к сваям небольшой пристани.
Присев на корточки в одном из яликов, Николя проверял, легко ли приподнимается люк, который он приладил на днище ялика.
Стоя на скамье перед беседкой, Тыква, приложив ко лбу руку козырьком, смотрела вдаль, в ту сторону, откуда должны были появиться г-жа Серафен и Лилия-Мария, направлявшиеся к берегу, откуда они должны были добраться до острова.
– Пока что никого не видать, ни старухи, ни девчонки, – сказала Тыква, слезая со скамьи и обращаясь к Николя. – Получится, как вчера! Только даром прождем. Если они не подойдут за полчаса, придется уехать, не дождавшись их; дело, затеянное у Краснорукого, куда важнее, а он нас ждет. Торговка драгоценностями должна прийти к нему на Елисейские поля к пяти часам вечера. А нам надо поспеть туда до нее. Нынче утром Сычиха снова нам об этом напомнила…
– Ты права, – ответил Николя, выбравшись из лодки. – Черт бы побрал эту старуху, заставляет столько времени ждать себя безо всякого толку! Люк ходит как по маслу. Но из-за нее мы можем оба дела упустить…
– К тому же Краснорукий в нас нуждается – вдвоем-то они не управятся.
– Это верно; ведь, пока все это будет происходить, надо, чтобы Краснорукий находился перед кабачком, на стреме, а Крючок не так силен, чтобы без посторонней помощи затолкать торговку в подвал… ведь она, тетка эта, брыкаться станет.
– А помнишь, Сычиха с усмешкой говорила нам, что она в этом подвале держит Грамотея… он там у нее вроде как на всем готовом живет!
– Нет, он в другом подвале. Тот, где он сидит, гораздо глубже, и когда вода в реке поднимается, она заливает подвал.
– Он там, должно, совсем одичал, Грамотей-то! Подумать только: сидит там один-одинешенек, да к тому же слепой!
– Ну, будь он зрячим, все равно он ничего бы не увидел: там темно, как в устье печи.
– Так или иначе, когда он, для развлечения, пропоет все романсы да песенки, какие знает, время для него потянется куда как долго.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Перевод Я. Лесюка.
2
Украл. – Здесь и далее, кроме указанных особо, примечания автора.
3
Нож.
4
Медью.
5
Эти ужасные доводы, к сожалению, вовсе не преувеличены. Вот что можно прочесть в превосходном докладе г-на де Бретиньера о положении в исправительной колонии в Метрэ (заседание от 12 марта 1842 г.):
«Гражданское состояние содержащихся в колонии тоже важно отметить: среди них насчитывается тридцать два незаконнорожденных, тридцать четыре ребенка, которых родители бросили, сочетавшись новым браком, у пятидесяти одного воспитанника родители в тюрьме, у ста двадцати четырех родители не подвергались судебному преследованию, но ведут нищенский образ жизни.
Эти цифры весьма красноречивы и поучительны: они позволяют понять не только последствия, но и причины и оставляют надежду остановить рост зла, источники которого, таким образом, установлены.
Количество преступных родителей способствует тому порочному воспитанию, которое получили дети, опекаемые подобными „наставниками“. Приученные ко злу своими родителями, дети совершали дурные поступки, повинуясь их приказам и следуя дурным примерам. Подвергаясь судебному преследованию, они покорно разделяют судьбу своих близких; отправляясь с ними в тюрьму, они как бы состязаются в пороке, и поистине необходимо, чтобы в этих грубых и исковерканных натурах чудом сохранялись отблески Божественной благодати, чтобы семена честности не заглохли в их душах».
6
Листы свинца, которые воры сдирают с кровель.
7
Железо.
8
Медь.
9
Красотки.
10
Воры.
11
Совесть.
12
Госпожа де Фермон, написав это письмо в доме, где она прежде жила, и не зная в то время, где она сможет поселиться, просила г-на д’Орбиньи ответить ей письмом до востребования, но так как паспорта у нее не было, то для того, чтобы получить письмо на почте, она указала вместо адреса эти инициалы: этого было достаточно для получения адресованного ей письма.
13
Кучер (англ.).
14
Ранним вечером (ит.).
15
Читатель, быть может, помнит, что, рассказывая о первых годах своей жизни Родольфу, во время их разговора в кабачке Людоедки, Певунья упоминала о Хохотушке, которая, будучи таким же заброшенным и бездомным ребенком, как она сама, жила вместе с нею до пятнадцати лет в исправительном доме.
