Дневники. Книга вторая

– Ну тут по уму тебе бы с ней ехать, а то получается увезти увез, а расхлебывать одну отправляешь.

– Я тоже ей про это говорил, но сам ведь знаешь, как у женщин голова работает, если что в нее вбили, то потом фиг вышибешь.

– Тоже верно, – батя согласно кивнул головой и достал еще одну сигарету, – ещё покурим?

– Не вопрос, хоть чуточку передышки перед продолжением банкета.

– Там ещё торт в холодильнике, если что, и пирожки. Так что готовься.

– Я ж сдохну…

– Не сдохнешь. Я ж не помер, когда ты уехал, а мать на меня свои заботы переключила. Чуть не силком откармливать начала.

– Па, я не виноват.

– Да я в курсе. Как будто сам мать не знаешь. Она же за тебя переживает больше всех вместе взятых. Город большой, друзей там нет и из-под присмотра вырвался. Тут даже после переезда в доступности был, а там… Не наездишься.

– Ну так я же не могу все время жить с вами. Все-таки не маленький вроде.

– Для нас всегда маленький. Хоть сорок лет проживёшь – один черт дитё. Своих нарожаешь – поймёшь.

– Рано мне еще детей заводить. Надо сперва хоть какую-то определенность в жизни. Квартира там, работа нормальная.

– Квартира у тебя тут есть, так что не свисти, а работу с твоими заслугами найдешь – было бы желание. Может по зарплате не такая прибыльная, но тут и расценки другие. Так что все эти «определенности» – чепуха. Для себя пожить надо, потом уже для детей всё время будет.

– Вот и я про то же, но со своей колокольни.

– Звонарь перекормленный. Докуривай, да пойдем на вторую часть пиршества или ты лыжи уже намыливать собрался?

– Не. Сегодня меня никто никуда не отпустит, а вот завтра может начну искать лыжню.

– Ты уже определись, кто ты. Звонарь или лыжник? А завтра можешь на дачу съездить. Печку там потопишь, воздухом подышишь, а потом и Свету заберешь. Отдохнете от города в тишине, а к выходным приготовьтесь к нашему приезду.

– Хорошо. Я со Светкой поговорю.

– Пошли уже.

Кирыч громко вздохнул, затушил сигарету о край урны и с видом идущего на эшафот поплелся за отцом в царство кулинарных шедевров.

Часть пятая

Закончилось застолье глубоко за полночь, когда мама посчитала, что на сегодня хватит и можно до утра подождать с дальнейшими расспросами и закармливанием.

Кирыч со Светкой были отправлены спать в его комнату, которая за это время претерпела лишь два изменения – кровать поменялась на диван, чтобы на нем могли спать двое, и новые обои. Света вырубилась почти сразу, как коснулась головой подушки, а Кирыч словно не мог найти себе место – ворочался и проклинал новый диван всеми известными ему словосочетаниями. Кровать была лучше однозначно и в принципе на ней можно было бы поместиться и вдвоем, может быть не так просторно, но всё-таки привычнее. Рассуждения о ценности замены подло прервала Светка, закинув ногу на Кирыча и уткнувшись ему в плечо. Тихое посапывание и теплота ее дыхания медленно, но верно прочертили в неспящем сознании мысль, что в принципе без разницы диван или кровать, главное засыпать именно так, а потом хоть…

Скомканное утро, Света на нервах. «Поеду одна сперва и точка». Чувствуется как звенят ее нервы. Ещё чуть-чуть и рванет похлеще ядерной бомбы. Такси у подъезда, пальцы дрожат, хотя и пытается скрыть все за улыбкой. «Я позвоню как поеду обратно» и словно боясь растерять смелость отводит глаза. Цоканье каблуков по лестнице, лёгкий взмах ладонью из окна отъезжающей машины и батин голос за спиной, говорящий, что видимо действительно лучше ей ехать одной.

Огромная кружка кофе с вчерашними пирожками, длинный перекур и батино предложение прогуляться до гаража. Разговор ни о чем и обо всем сразу, бряканье ключей в замке, тихое поскрипывание открывающейся двери, щелчок выключателя, жужжание ламп под потолком, и он… Рыжий Опель.

Кирыча словно окатили ледяной водой из ушата, ноги налились свинцом, а перед глазами вновь замедленной кинохроникой пронеслось как перед глазами земля и небо меняются местами, мелкими осколками разлетается стекло, а в ушах отчётливо надрывается сирена скорой помощи и слышен крик врача: «Гони, а то не довезем!»

От прикосновения отцовской руки к плечу Кирыча рывком выдернуло в реальность, которая липким холодным потом кралась по позвоночнику и заставила отшатнуться назад, на улицу, куда угодно.

Батя что-то говорил и тряс за плечи, глядя в глаза, а в ушах всё стоял этот зловещий вой сирены и звук бьющегося стекла…

Лишь спустя какое-то время, словно сквозь плотную вату он услышал, что отец кричит ему «Кирилл… успокойся… все хорошо… слышишь?».

Батя что-то говорил, а Кирыч, привалившись спиной к воротине гаража, дрожащими пальцами мучал зажигалку чтобы хоть немного успокоить взбесившуюся память. Отец, видя, что ничего не получается, подкурил сигарету сам и протянул ее Кирычу. Первая, потом сразу вторая, затем третья и нервы стали понемногу сбавлять свой звон, уступая чириканью птиц и голосу отца.

– Прикольно меня шарахнуло.

Отец прервался на полуслове и с недоумевающим видом посмотрел на Кирыча, которого разбирал смех больше похожий на истерику.

– Па, успокойся. Нормально всё. Нормально говорю. Сам не ожидал такой реакции. Давай ещё раз покурим, а?

С каждой новой затяжкой нервы возвращались на свои законные места и сердце уже не пыталось проломить грудную клетку изнутри. Лёгким щелчком отправив окурок в траву и набрав полную грудь воздуха Кирыч снова зашёл в гараж, ловя себя на мысли, что сердце опять пытается вырваться наружу. Немного попривыкнув он сделал ещё шаг к рыжему Опелю, покрытому тонким слоем пыли. «Это всего лишь отголоски памяти… всего лишь память… ничего другого, просто эмоции», – словно мантру шептал Кирилл, приближаясь к машине. Медленно протянул к ней руку и кончиками пальцев провел по крылу, ожидая что вот-вот его ударит током, но кроме легкой прохлады металла ничего не ощущалось. Передняя стойка, плавно переходящая в крышу и все те же ощущения. Только следы на пыльной поверхности и холодок на кончиках пальцев. Обойдя всю машину вокруг и убедившись в том, что ничего не происходит, Кирыч открыл водительскую дверь и аккуратно сел за руль. Медленно выжал сцепление, поводил рычагом коробки, чуть повернул руль в обе стороны и откинулся на сиденье.

– Я думал вы ее продали… после того случая…

Отец, стоящий до этого в воротах и наблюдавший за происходящим, громко выдохнул, подошел с пассажирской стороны и открыв дверь устроился на пыльном переднем сиденье.

Машину не продали. Отец рассказал, как сначала хотел сдать ее в утиль, но так как он не был владельцем, ему отказали. Тогда он привез ее в гараж и оставил там, чтобы Кирыч сам решал, что с ней делать дальше. А потом все про нее забыли, и Кирилл уехал. Опель стоял в гараже и ждал, когда батя приедет туда по каким-то своим делам, то ли взять что-то, то ли наоборот привезти. Так же стоял у ворот и курил, смотря на покореженный металл, не зная, что с ней делать дальше. Вроде бы все закончилось нормально, а вроде и…

Плюнул, закрыл ворота и поехал домой, так и не забрав ничего. Поговорил с матерью, пораскинули мыслями и ни к чему определенному не пришли. Лишь однажды на работе во время обеда сказал, что у него в гараже стоит Опель сына после аварии, а что с ним делать не знает. Сказал просто чтобы поддержать разговор о старых автомобилях, а один мужичок зацепился, мол что за Опель, да какого года и все в этом духе. Батя привез его в гараж, показал. Мужичок походил вокруг, посмотрел и сказал, что в принципе все можно восстановить, было бы желание и деньги. Деньги были – Кирыч присылал с каждой зарплаты, а вот желания не особо. Мужичок понимающе кивал и предложил отремонтировать просто так, только запчасти купить придется. Попался отцу человек, который фанател от старых машин. Батя махнул рукой, мол делай. Сын приедет, даст добро – машина твоя. Решит оставить – тогда уж не обессудь. Дядька согласился, машину перевезли на эвакуаторе в его гараж, посчитали сколько и чего нужно и понеслась. А через три месяца батя увидел Опель, восставший из пепла, и просто отдал деньги за работу. Дядька все понял и не обиделся, но попросил в случае продажи звонить ему первому. Пожали друг другу руки и на этом разошлись. Опель переехал обратно в гараж дожидаться Кирыча.

– То есть она на ходу?

– Да. Полностью исправна. Все, что пришло в негодность заменили, тормоза вообще полностью новые, от чего не спрашивай – я не вникал. Хоть сейчас садись, заводи и едь.

– Куда?

– Куда хочешь. Машина же твоя, – и отец положил ключи под лобовое стекло.

Кирыч сидел и гипнотизировал ключи взглядом. Кивнул своим мыслям, протянул руку, взял ключ, вставил его в замок зажигания и медленно повернул. Двигатель завелся и тихонько заурчал.

– Тогда сперва на заправку, потом на мойку, а дальше как пойдёт.

Отец кивнул и вышел из машины открывать вторую половину ворот гаража.

Часть шестая

Света вернулась вся зареванная. Глаза опухшие, губы дрожат. Подошла к Кирычу, уткнулась лицом ему в грудь и тихо прошептала:” Увези меня куда-нибудь, пожалуйста. Куда угодно, лишь бы там никого не было».

Мозг залихорадило от ее голоса, а тело само ломанулось в сторону сумок с вещами. Уже на пороге батя остановил его и, протянув связку ключей, сказал:” Вези ее на дачу. Только аккуратно. И продукты купи». Резкий кивок в ответ и сломя голову по лестнице за девушкой. Помог ей сесть в машину, закинул вещи в багажник, затолкал Люську на заднее сиденье и плавно поехал к ближайшему магазину. На парковке скомандовал рыжей «Охраняй» и рысью метнулся в сторону входа.

В тележку летело все что только попадало под руку, а в голове витал только один вопрос – «Что же там, блядь, произошло?». Кассирша осеклась на полуслове стандартного предложения купить еще по акции какую-то хрень и просто назвала сумму. Видимо вид у этого покупателя явственно говорил, что сейчас даже бесплатно его ни хрена не заинтересует. Одобрительно пикнувший терминал и с тележкой Кирыч рванул обратно на парковку. Вывалил все в багажник, медленно повернул ключ и поехал в сторону дачи.

Шуршащий гравий под колесами, скрипнувшая калитка, вечно заедающий замок и прохлада дома стала наполняться непривычной ей суматошностью. Сперва аккуратно в дом была заведена Светка, усажена на диван и укутана пледом, а потом словно спринтер на короткой дистанции «багажник – дом – багажник» под сопровождение цокающих коготков собаки, контролирующей все перемещения.

Кирыч выматерился, что не догадался сложить продукты в пакеты, потом сквозь зубы озвучил все что думает об оторвавшейся ручке у сумки с вещами, а под конец выдал злобное «Блядь», когда начал растапливать печь и вспомнил что не открыл заслонку на трубе. Распахнул все окна и двери и бегал с полотенцем, разгоняя дым.

Света все это время сидела, забившись в угол диванчика и законопатившись в плед. Невидящий взгляд, уставившийся куда-то в точку на стене, подрагивающие губы и шмыгающий нос.

Он опустился рядом с ней на диван, аккуратно поправил прядь волос и, словно боясь спугнуть, медленно приобнял. Его ладонь тихонько поглаживала ее спину, а губы сами шептали, что «все будет хорошо». Девушка прижалась к нему всем телом и через несколько мгновений разрыдалась. Изредка через всхлипывания доносилось «я к ней…”, «а она мне…» и ее вновь захватывали слезы… Будто боясь, что он куда-то пропадет, она обхватила его руками за шею и тихо-тихо что-то шептала. Кирыч крепко прижал ее к себе и тихонько покачивал, как маленькую.

Ближе к полуночи он почувствовал, что руки Светы ослабли, а всхлипывания прекратились, сменившись тихим посапыванием. Кирыч попытался высвободиться, чтобы уложить девушку, но она сквозь сон только крепче обхватила его шею. Аккуратно поправил плед и кое как устроившись поудобнее, он закрыл глаза. Сквозь полудрему он почувствовал, как на диван запрыгнула рыжая и свернулась клубочком у него под боком. Не день, а сплошная жопа.

Утром Кирыч почти насильно влил в Светку кружку чая и под предлогом выгулять собаку вытащил ее на улицу. Он прекрасно понимал, что сейчас ей нельзя дать замкнуться в себе и любым способом нужно разговорить, чтобы Свете хоть чуточку стало легче. Они медленно шли по дорожке в сторону леса, рыжая носилась вперёд и назад огненной стрелой, высунув язык. Нужно было что-то придумать, вот только что?

Они свернули на тропинку, идущую мимо сосен и убегающую куда-то вглубь. Кирыч шел, держа Свету за руку, искал способ ее разговорить, но в голову как назло ничего не лезло. Тропинка петляла, огибая деревья, и вила свою нить все дальше и дальше в тишину леса. Кирилл даже не заметил, как деревья расступились и хотел идти дальше, но перед ногами поперек тропы у самой поляны стояла Люська.

– Люцик, вперёд, пошли.

Он только начал поднимать ногу чтобы шагнуть вперёд, как собака предупреждающе зарычала.

– Ты с ума сошла что ли?

Рыжая рыкнула громче и показала зубы.

– Фу. Пошли говорю.

Колляха боком упёрлась в ноги Кирыча и явно давала понять, что дальше не пойдет. И никого не пустит. Света попыталась шагнуть вперёд, но рыжая рявкнула так, что здесь проще было разворачиваться и идти обратно.

– Люсенька, ну пойдем ещё чуточку? – Света присела на корточки перед собакой, но та только оттолкнула мордой девушку.

Кирыч оглядел поляну, пытаясь понять, что вызвало такую реакцию у собаки. Поляна как поляна. Таких по всему лесу миллионы, только тут два пенька по центру. И всё.

– Свет, она дальше не пойдет и нас не пустит, – Кирилл опустился на корточки перед собакой и потрепал ее за ухом, – молодец Люська, умница.

– Почему?

– Потому что у нее память лучше, чем у меня.

– При чем тут это?

Кирыч достал из кармана сигареты, неторопливо закурил и выпустив в небо тонкую струйку дыма сказал, глядя на два пня:

– Лет десять назад на этой поляне росло две сосны, так близко друг к другу, что казалось они обнимают друг друга. А потом кто-то одну срубил. Вон ту, – и он пальцем показал на пенек уже покрывшийся толстым слоем какой-то растительности.

– И чего?

– А вторая потом засохла, словно не могла жить одна.

– Бред.

– Может быть и бред, но как было, так и рассказываю.

– Ну и при чем тут Люська? Ее десять лет назад ещё не было.

– Не было. Тут немного другое, – Кирыч не знал стоит ли рассказывать Светке ту историю, которой гордиться он не мог априори. И что она скажет, услышав ее? Начнет жалеть? А ему это было не нужно.

– Что другое-то?

ирыч достал вторую сигарету, прикурил ее от первой и привалился спиной к сосне стоящей на краю поляны.

– Несколько лет назад, когда родители только привезли Люську…

И он рассказал ей про звонок Марины, как он упросил отца отвезти его на дачу и что потом произошло.

– … в горле напильником будто прошлись, а Люська под боком воет и дрожит вся. Потом уже Катейка с Женькой приехали, знатно я тогда от нее получил, а на утро Женька вторую сосну срубил. Чтобы мне не повадно было. Вот такие пироги с капустой. А Люська видимо место это хорошо запомнила.

– Ты совсем больной что ли на голову такое творить?

– Больной не больной, какая сейчас разница. Тогда мне казалось, что у меня в жизни смысла не было. Я думал так будет правильно. Мозги раскисли и поплыл.

– Дурак ты. А о родителях подумал?

– Нет. Ни о ком не думал. Тошно было так, что… Короче не важно.

– Ты больной, а если бы тогда веревка не лопнула?

– Тогда мы бы не встретились…

Света смотрела прямо ему в глаза и не могла понять, что Кирыч мог так сделать. Не вязалось все это с ним. Он всегда знал, что и как делать, а тут…

– Ты ее так сильно любил?

– Тогда казалось, что любил.

– А сейчас?

– А сейчас я понимаю, что это были гормоны, неустойчивая психика и низкая самооценка.

– Ага. Тиран с низкой самооценкой, – Светка прижалась к нему и замолчала.

Ее пальцы нервно дёргали пуговицу на кармане его куртки. Девушка громко вздохнула, словно собираясь с силами.

– Я к маме приехала, торт купила ее любимый, а она мне с порога нотации читать стала. Мол она меня вырастила, выучила, а я тварь такая неблагодарная. Ее бросила, уехала к черту на кулички, в общем не дочь, а одно название. Я ей объяснить пыталась, а она не то что слушать, слова сказать не даёт. И чем дальше, тем хуже.

– Мне надо было с тобой ехать.

– Чтобы ещё ты огреб?

– Не огребли бы. Может для проформы бы покричала и успокоилась, а так ты одна была. Вот она и сорвалась.

– Ты ее что ли защищаешь?

– Нет, просто она за тебя переживает.

– Нормально так переживает. До слез довела.

– Она по-другому может не умеет. Ты же у нее одна. Уехала непонятно с кем, непонятно куда. Вырвалась из-под присмотра в момент. Вот она и сорвалась. Сгоряча тебе наговорила гадостей, а сама сейчас тоже переживает.

– Думаешь?

– Думаю, да. Позвони ей вечером, скажи, что мы приедем вдвоём, когда ей будет удобно. А хочешь я сам позвоню?

– Не надо! Лучше я сама.

– Хорошо, – Кирыч чуть отстранил Светку и спросил, – отпустило немного?

– Угу.

– Пойдем обратно?

– Пошли, а то я есть хочу очень-очень.

– Голодайка ты у меня.

Светка легонько улыбнулась и тюкнула Кирыча в плечо кулачком, мол «не обзывайся».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.