Альтарика. Спящее сердце

– Бор…

Бульк. Кашель. Новая порция. Бульк. Кашель, более надрывный. Ужас заставлял меня вливать в Лили всё больше воды. Но она не глотала ее! Выплевывала с кашлем! Это доводило меня до отчаянья.

– Лили, пей! – зарычал я.

Глупая! Глупая имилта! Как же мне ее спасти, если она сопротивляется? Продолжая кашлять, Лили яростно захлопала по моим рукам, выплескивая из них воду.

– Нет! Пей!

Но она не просто не стала пить, а начала отворачиваться.

– Лили! – в отчаянье крикнул я, обхватывая ее затылок.

Однако имилта извернулась и отклонилась. И последующая реакция женщины страшно удивила меня. Продолжая кашлять и держать руку на груди, она вдруг рассмеялась. Быть может, так на нее действует яд лабраха? Нет. Я не позволю ему погубить мою Лили…

– Нет, Боргар. Хватитпересань, – с новым взрывом хохота увернулась она от моей руки. – Сёхорошо! Яноготакихсела. Супокосяздоровяк.

Лили вдруг жестами начала изображать, будто откусывает что-то в своей руке, а затем со странным довольным мычанием погладила себя по животу.

– Хорошо. Лимонхорошо.

Слово «хорошо» значило нечто положительное. Это мне удалось уловить. И тут я понял. Она питается лабрахами? Как такое может быть? Это слегка успокаивает меня. Может, поэтому у нее волосы такого неестественного цвета, а тело мягкое и совсем не имеет волос?

– Лили не больно? – обеспокоенно спросил я, пальцами ощупывая ее шею, которая уже давно должна была раздуться и посинеть, если бы яд лабраха подействовал на нее.

– Не ольно, – попыталась повторить Лили мою речь, отчего у меня перехватило дыхание.

Она хочет говорить со мной на языке аш-дар? Это привело меня в восторг.

– Больно, – с радостью повторил я, выделив пропущенную букву.

– Больно.

– Да, – широко улыбнувшись, согласно кивнул я.

– Да, – скопировала она следом.

Ее старание заставило мое сердце Воли петь от счастья. Бережно обхватив маленькое красивое лицо ладонями, я склонился чуть ближе к ней.

– Ты умница, Лили. Если ты начнешь понимать меня, не будет счастья большего для моего сердца.

– Да. Больно, – вновь повторила она на аш-дарском, обхватывая меня за кисти и убирая от своего лица, вызвав во мне легкое разочарование, а затем задала вопрос на своем: – Чтоэозначит?

– Что? – не понял я.

– Больно. Чтоэто?

– Что означает больно?

– Больно. Чтоэто?

Думаю, да. Она наверняка хочет знать значение этого слова. Другого предположения у меня всё равно нет, поэтому я, пытаясь объяснить, ощутимо щиплю себя за руку, даже не допуская мысли ущипнуть ее тоненькую кожу.

– Больно.

Она хмуро смотрит на меня, явно не совсем понимая. Плохо. Так мы не сдвинемся с места. Мне потребовалось долгое мгновение, чтобы решиться. Собравшись с духом, я потянулся и очень слабо ущипнул запястье Лили, стараясь не причинить ей большой боли, но чтобы она всё же поняла суть.

– Ай! – возмущенно обожгли меня блестящие зеленые глаза.

– Больно, – указал я на место щипка, а затем поморщившись, дабы усилить понимание, вновь сказал: – Больно.

Красивые глаза широко распахнулись, наполнившись озарением.

– Ах, больно. Поняла.

Улыбнувшись, я ободряюще кивнул. Это будет сложно. И долго. Но ради Лили, я готов потратить всё время своей жизни. Моя имилта получит всё что пожелает. Если она хочет выучить мой язык, она его выучит.

***

– Чтоэто? – в который раз спрашивает Лили, изображая пальцами ходьбу.

– Идти, – с готовностью отвечаю я на своем языке.

– Ити, – сильно смягчает она привычное слово.

– Идти, – углубляю я звук и замедляю повтор.

Лили сморщила свой ровный гладкий носик. Ей сложно воспроизводить язык аш-даров. Оказывается, у нас слишком много горловых звуков, на которые я совершенно не обращал внимания до сегодняшнего дня. Лили непросто, но она старается.

Я хотел учить ее язык, однако моя имилта каждый раз отрицательно мотала головой, настаивая, чтобы мы говорили на аш-дарском. Единственное, что мне удалось запомнить: «чтоэто» – когда нужно произнести какой-либо предмет или действие, и «еще» – когда необходимо повторить, что она не расслышала или забыла.

Весь день Лили неутомимо заставляла меня наполнять ее память новыми словами. Однако она уставала. Ее внимание рассеивалось всё больше. Всё чаще она переспрашивала или просила напомнить то, что мы уже прошли.

Мое сердце Воли билось беспокойно. И я не знал, от близости Лили ли это происходит или от моего волнения за нее. Уже в полдень что-то начало незримо меняться. Мне стало сложно концентрироваться на вопросах Лили. Мой взор больше следил за движением ее губ, красивой грудью, наполняющейся воздухом, взмахами тонких кистей и пальцами, заправляющими огненные пряди за белое ушко. Я хотел помочь Лили, правда. Однако сердце Воли будто издевалось надо мной. Оно колотилось так сильно, что, казалось, его слышно на всю округу. Вибрация от мощных ударов шла по всему животу, и это сводило на нет мои попытки расслабить свой член.

Но, кажется, не только мне приходилось несладко. Состояние Лили тоже менялось. Всё началось с того, что она вдруг не повторила за мной слово, которое сама спросила. Ее взгляд задумчиво ползал по моему торсу, рукам и ногам. Тогда ей быстро удалось собраться. Однако после этого Лили всё чаще отвлекалась. Ее белая кожа на лице вдруг становилась приятного розоватого цвета, зеленые глаза странно блестели, и она время от времени к чему-то прислушивалась, прижимая ладонь то к груди, то к низу живота, после чего непонимающе хмурилась.

В чем причина, я понял чуть позже. Мои ноздри вдруг уловили самый завораживающий аромат, на который всё тело отреагировало молниеносно. В этот же момент Лили сильно стиснула свои бедра, заерзав на камне. Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не сорваться со своего, не задрать нижний край ее нелепой одежды и не раздвинуть гладкие ножки в поиске его источника. Наши женщины абсолютно спокойно относятся к нашим языкам. Но не Лили. Она другая. Я знал, что трепетная имилта испугается, если мой рот начнет ласкать ее влагалище. Член уже стал каменным и болезненно пульсировал, когда я думал о вкусе Лили и о том, что и там она может отличаться от привычных женщин.

Эти мысли настолько захватили всё мое воображение, что не представляю, что бы было, если бы имилта вдруг резко не подскочила и не указала в сторону сваленных в кучу синешкурых страйсов, убитых в ночи.

– Чтоэто? – спросила Лили, судорожно стягивая вниз край своей одежды.

– Страйсы, – севшим голосом ответил я, с трудом оторвав взгляд от полной груди и удивительно изогнутых боков моей имилты. – Они для Лили.

На розовом лице возникло искреннее удивление.

– Мне? – переспросила она на аш-даре.

– Да.

Словно ей не стоялось на месте, Лили бросилась бегом к тушам.

– Чтоэто? – дернула она верхнего страйса за шерсть.

– Мех.

– Мех, – протянул тихий голосок.

Лили с восторгом погрузила в густые синие волоски пальцы.

– Ах… – воодушевленно выдохнула она, повернув на меня голову. – Лили дать?

– Тебе нужен мех? – уточнил я.

– Нужен? – повторила имилта, так как это слово мы еще не «трогали», а затем, постучав по боку страйса, обхватила себя за плечи. – Лили мех?

Чтобы удостовериться, я сел рядом на корточки и, изобразив, будто отрываю шкуру, поднимаю в воздух и накидываю на хрупкие плечи, спросил:

– Лили хочет мех?

– Да! – радостно воскликнула она, широко улыбнувшись и показав свои маленькие белые зубки, от чего всё мое тело призывно заныло. – Лили хочет мех!

– Лили получит всё, что захочет, – мягко пообещал я, осторожно убрав огненную прядку за крохотное ухо.

Полные розовые лепестки спрятали зубы, но улыбка так и осталась блуждать манкой красотой. Мое прикосновение смутило Лили, но в этот раз она не отстранилась. Ее глаза блестели энтузиазмом. Должно быть, она голодна. Это огорчило меня. Я отвлекся на желание Лили учиться, совсем не позаботившись о ее физических потребностях. Мне пришлось сжать кулак, чтобы скрыть злость на самого себя. Я плохо забочусь о своей женщине.

На поясе у меня висел ремень с пятью остро заточенными кинжалами. Желая побыстрее исправить свой промах, я достал один и принялся вспарывать брюхо страйса.

– Боргар, – отвлекла меня Лили, ласково улыбнувшись. – Боргар дать Лили нож?

Просьба удивила. Однако отказать Лили я не мог, поэтому достал самый маленький кинжал и молча вложил его в протянутую ладонь. Она тут же принялась увлеченно отделять шкуру страйса от мяса. Это порадовало меня. Лили не боится работы. Но мне было бы приятнее самому разделать для нее тушу. Однако, если ей хочется заниматься этим не самым чистым занятием, пусть ковыряется. Одно то, что она рядом со мной, уже большое счастье.

За делом Лили вновь смогла сконцентрироваться на изучении новых слов. Она с интересом тыкала во все части тела страйса с неизменным «чтоэто»? Я пытался предлагать ей самые мягкие кусочки мяса, но красивые глаза в ужасе расширялись. Сначала мне показалось, что Лили, должно быть, не ест его. Однако, когда мы добрались до органов, она радостно вскрикнула, указав на темно-зеленую печень страйса. Мне пришлось отказать ей, ведь печень страйса накапливает много вредных веществ, и есть ее нельзя. Но Лили настаивала, с трудом объяснив, что нужен огонь.

Я не понимал эту женщину. Но мне стало интересно, что она собралась делать с огнем и печенью. Собрав ветки, настругав стружки и отстегнув от пояса мешочек с огниво, я принялся разводить огонь, наблюдая за Лили, продолжающей медленно и осторожно отделять шкуру. Она издавала какой-то невероятно красивый звук, мягко мурлыкая своим тонким голосом. Мне очень нравилось. Настолько, что в голове представлялись желанные картины, как Лили ходит по моему дому и издает эти чудесные звуки. Когда она замолчала, я даже спросил ее: «чтоэто», показав на свое горло.

Тихо посмеявшись, имилта еще раз помурлыкала и спросила: «Это»? Когда я кивнул, она сказала:

– Песня. Я пою.

– Песня? – повторил я.

– Да.

– Мне нравится, – широко улыбнувшись, я постучал по груди ладонью, покрытой кровью страйса.

Это настолько обрадовало Лили, что ее лицо озарилось счастьем и, вытянув губы, она зачем-то прикоснулась ими к ладони и что-то с нее сдула в мою сторону. Я не понял, что значит этот жест. Но Лили выглядела такой игривой, что мне не захотелось рушить ее настроение своим вопросом.

Когда огонь был разведен. Моя имилта подбежала к костру и, насадив на палку порезанные куски ядовитой печени страйса, сунула их в огонь. Зачем, я понял, когда она вновь их вытащила, спешно подула и откусила от почерневшего бока одного ломтика, вызвав по мне потрясение.

В этот раз я не стал выбивать ядовитую еду из ее рук, в ужасе наблюдая, как Лили жмурится от наслаждения, когда жует. Помимо смертельных плодов, она, определенно, любит органы, к которым ни один альтариканец ни за что бы не прикоснулся.

– Можетмясострайсамячечеманаконы? – покончив с печенью на палочке, вслух спросила Лили саму себя.

Отрезав пару кусков синеватого мяса от бока страйса, она тоже нанизала их на палку и подошла к костру, всунув в пламя. Мне оставалось лишь недоуменно наблюдать за ее действиями. Мясо лишено мягкости плодов растений. Оно жесткое. Старики племени даже не могут его есть, переходя исключительно на фрукты. Огонь же и вовсе превращает мясо в камень. Как Лили будет жевать его своими маленькими тупыми зубками, вызывало во мне бурный интерес.

Заставив синие куски приобрести совершенно неаппетитную черноту и остудив, моя имилта с некой осторожностью откусила. Точнее, попыталась откусить. Разумеется, у нее ничего не вышло. И она лишь неприязненно поморщилась, обиженно глядя на мясо. Это выглядело так забавно, что я не сдержал тихого смеха. Лили тут же бросила на меня хмурый взгляд, почему-то порозовев своим нежным личиком.

– О, ярадачтоебевесело, – недовольно пробормотала она, снимая испорченное мясо с палки и насаживая другие куски печени.

– Мясо не жарят, Лили, – с улыбкой произнес я.

– Не жарят?

– Жарить, – покрутил я пальцами несуществующей палочкой в огне.

– Ах, жарить, – протянула она с пониманием. – Жарить.

Какое-то время мы потратили на еду, во время которой Лили узнавала новые для себя названия предметов и действий, а после вновь вернулись к двум оставшимся тушам страйсов. Моя имилта непременно хотела все три шкуры. В голове возникало много вопросов по этому поводу, но пока я не стал их задавать, понимая, что вряд ли получу ответы. Впрочем, если Лили так нравится этот мех, я убью для нее сотню страйсов.

Разделку мы закончили, когда белый Шинтар уже почти сел. Лили устала, но выглядела очень довольной, разглядывая синие шкуры. Сердце Воли билось взволнованно от ее вида. Мне хотелось, чтобы она прижалась ко мне своим маленьким сладким телом. Это стало бы для меня лучшей наградой ее благодарности. Но я понимал, что не стоит торопить Лили. Очень скоро она позволит мне ласкать ее. Нужно лишь немного подождать. Нежное тело уже начало звать меня, просто разум моей имилты отчего-то сопротивляется.

Я готов был вечность оставаться здесь, у озера, с Лили. Но яд лабраха, пропитавший воздух насквозь, уже накопился во мне. Мир вокруг пришел в движение. Головокружение. Первый признак того, что пора покидать земли Жизни. Но прежде, чем это сделать, я должен был смыть кровь страйсов с себя и Лили. В охотничьих землях не стоило лишний раз разгуливать с дразнящим для хищников запахом. Даже аш-дару.

– Лили, мыться, – осторожно взяв белые пальчики, странно смотревшиеся в моей зеленой ладони, повел я ее к озеру.

– Мыся? – переспросила она.

– Мыться. Вода, – говоряще потер я плечо и грудь.

– Поняла. Мыться, – довольно кивнула Лили, прибавив шага в сторону озера. – Мыться-мыться-мыться.

В воду она не вошла, а вбежала, вызвав во мне разочарование тем, что не скинула с себя свою черную тряпку, как сделала это в первый день нашей встречи. Я очень хотел увидеть ее полностью обнаженной. Она не позволяет мне трогать себя, но почему запрещает смотреть? Это расстраивало. Но я не роптал. Лили моя. Сердце Воли не могло ошибиться.

Я плохо помню, как смывал кровь с себя. Дурман лабраха кружил мою голову, а все оставшееся внимание поглотила плавающая Лили, похоже, чувствующая себя совершенно прекрасно, не испытывая на себе вредное воздействие ядовитого дерева. Белый Шинтар полностью скрылся за густой спиной леса, когда Лили вдруг встрепенулась.

– Идти, – сказала она, тревожно посмотрев на меня.

Да. Нам пора было уходить. Только мне и в мыслях не могло прийти, что Лили вновь собирается уйти. Выбравшись из воды и отжав свои длинные огненные волосы, она свернула шкуры и, ласково мне улыбнувшись, произнесла на своем языке:

– Пока, Боргар.

После чего перехватила свою ношу поудобнее и направилась прочь. Это настолько сильно поразило меня, что даже головокружение ослабло. А ноги несколько мгновений не могли сдвинуться. Только когда пришло понимание, что она действительно удаляется, я рванул за ней.

– Нет, Лили, – громко рыкнул я, разозлившись и схватив ее за руку. – Лили пойдет со мной.

Моя имилта недоуменно хлопала своими длинными ресницами, глядя мне в глаза.

– Боргар, нет. Лили идти, – она ткнула пальцем в заросли уртая за моей спиной, а затем повернулась и указала в противоположную сторону. – Боргар идти, – затем показала на небо, изобразив, как садятся Шинтары, встают, после чего ее палец направился в землю. – Завтра идти.

Да. Я понял, что она имеет в виду. Лили собралась вновь оставить меня на ночь, чтобы завтра встретиться здесь же. Но нет. Этому не бывать.

– Нет, – жестко отрезал я, усиливая хватку на ее плече. – Лили останется со мной.

– Ношкуры! – вдруг сокрушенно воскликнула она, потрясая синим рулоном. – Девокамнужнышкуры!

– Нет. Лили не уйдет от Боргара, – упрямо настаивал я.

– Но Боргар! – расстроенно возмутилась моя имилта.

Однако и я был непреклонен. Больше она не останется без моего присмотра.

– Нет.

Отчаянье засквозило в самых красивых глазах на свете, но я не стал поддаваться ему. Она не уйдет. А затем в этих самых красивых на свете глазах мелькнуло совсем другое, непонятное выражение. На полные губы легла хитрая улыбка. Я не знал, что это значит, но подобная перемена насторожила меня. Бросив шкуры на землю, Лили начала толкать меня назад, не убирая свои прохладные ладошки с моего напряженного живота. Я подчинился, двигаясь туда, куда она направляла. Когда икры уперлись в камень, Лили потянула меня за руки, вынуждая сесть. А затем, продолжая всё также хитро улыбаться, она забралась мне на колени, обхватив за шею.

Неужели она хочет раздвинуть для меня свои ножки? Сердце Воли сразу же пришло в безумство. Лили почувствовала это, медленно проведя пальчиками по моей груди, вниз, по животу, пока не остановилась на месте мощных ударов. Она поерзала у меня на коленях, мучительно потеревшись своим горячим центром по моему тяжелеющему члену и приблизившись лицом к моему лицу.

Мог ли я сопротивляться? Мог ли сдерживать себя? Не мог. Мои руки немедленно заскользили по таким приятным округлым бедрам, поднимаясь по изящным бокам, стремясь к невероятно манящей груди. Я хотел стянуть верхний край черной ткани, чтобы еще раз увидеть эти красивые розовые соски.

– Чтоэто? – спросила Лили слегка севшим голосом, поглаживая меня по животу.

– Сердце Воли, – прохрипел я в ответ, совсем не желая сейчас разговаривать.

Лили улыбнулась, а затем склонилась и зачем-то прижалась губами к моим губам. Это так удивило меня, что я отстранился, удивленно посмотрев на нее. Тихий мягкий смех Лили разлился вокруг меня, заставив стиснуть ее полные бедра сильнее.

– Датыздоровякнезнаешьчтотакопоцелуй, – негромко промурлыкала она, касаясь пальцами сначала моих губ, а затем своих: – Поцелуй.

– Поцелуй, – повторил я, так как этого ждала от меня моя имилта.

– Лили учить Боргар поцелуй. Завтра. Лили идти. Боргар идти. Завтра идти.

– Нет, – уверенно отказал я, поняв, что она хочет подкупить меня своими странными поцелуями. Зачем они мне?

– Хм, – задумчиво протянула Лили, продолжая коварно улыбаться. – Хорошо.

И тут она сделала то, на что я сегодня точно не надеялся. Склонившись к моему лицу, имилта лизнула меня сначала в губы, а затем спустилась к шее, повторив свое безумное движение, коснувшись самой чувствительной там точки. Из моей груди вырвался стон наслаждения и предвкушения. Я жаждал Лили так сильно, что мне было всё равно, что мы находимся в ядовитых землях. Даже если это убьет меня, я не готов тратить время на то, чтобы покинуть их и взять желанное тело там, где безопасно.

– Боргар хотеть Лили? – словно сквозь туман, донесся до меня нежный голосок, пока я стискивал тонкие бока и жадно вдыхал аромат желания моей имилты.

– Очень хочет, – подтвердил я. – Боргар очень хочет Лили.

Мои руки уже ухватились за верхний край черной одежды, но Лили резко перехватила меня за кисть, останавливая. Злость, огорчение и непонимание опалили мне горло, так что захотелось зарычать. Но улыбающиеся губы имилты, подсказали, что она не отказывает, а просто хочет чего-то другого. Я позволил собой управлять. Почувствовав, что моя рука расслабилась, Лили потянула ее вниз, положив себе на внутреннюю поверхность бедра. Ее пробила дрожь. Мое же дыхание и вовсе сорвалось. Я смотрел на широко разведенные ноги, обхватывающие меня. Смотрел на свою руку на этой чистой белой коже и чувствовал, насколько мой член близок к месту, куда я мечтаю его погрузить. Однако просто сидеть и смотреть было выше моих сил. Ни одного терпения не хватит, когда Лили так близко.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.