Роберт Джонсон и утерянная формула

– Да. Думаю, это будет интересно для вас.

– Дайте мне подумать, – попросила Диана.

– Хорошо, только никому ни слова. А то вы знаете Шварцберга. Он все пронюхает. А в руках нацистов эти знания могут быть чрезвычайно опасными.

– Я понимаю, Роберт.

***

Все оставшееся перед сном время девушка не расставалась с мыслью о грядущих приключениях. Она думала, почему сразу не сказала, что согласна ехать. Наверное, чтобы не выглядеть навязчивой. Только вот теперь Джонсон, наверное, думает о ней и гадает: согласится она или нет?

Роберт действительно думал об этом, но эта мысль не терзала его, он верил в то, что Диана не сможет отказаться от поездки с ним. Ради него она, кажется, готова ехать куда угодно.

***

Утром, как только историк проснулся, он захотел спросить о готовности Сандерс. Он оделся, причесался и пошел к девушке. Она уже, видимо, давно сидела и ждала героя. Она сказала только одно слово: «Согласна».

Джонсон написал подробный отчет о проведении раскопок, поместил его в конверт и приготовил, чтобы отдать это письмо на почте в Риме.

Диана собрала все свои вещи, а они помещались в наплечную сумку как у героя, и вышла к Роберту.

Сандерс пошла к своему ненавистному начальнику и заявила: «Я покидаю вашу группу. Спасибо за предоставленную мне работу, позвольте идти».

– Идите, Сандерс, – сказал обыденно безэмоциональным голосом Шварцберг, назвав девушку, как и всегда, просто по фамилии без фрау, фрейлейн или прочего уважительного слова.

– Всего хорошего, до свидания, – сказала Диана, делая искусственную улыбку, и ушла прочь.

Карл вышел на улицу и увидел, как его уже бывшая подчиненная уходит вместе с доктором Джонсоном к машине.

Девушка что-то говорила, но немец расслышал лишь фразу «едем в Ватикан».

«Они туда точно не поглазеть едут. Этот пронырливый ученый что-то задумал. Надо бы за ними проследить», – решил профессор.

Глава 6 «Тайна библиотеки».

Джонсон и Сандерс сели в знакомый нам «Фиат», и Маркус повез их в Рим. По дороге герои специально не говорили про свои планы, ведь о них не должен был знать никто.

По приезде в столицу солнечной Италии, историки зашли в то самое кафе, где Роберт завтракал, только прибыв сюда.

Официант узнал гостя и спросил, надолго ли он задержится в Риме.

Джонсон ответил: «Нет».

«Я вас понимаю», – улыбнувшись и глядя на девушку, произнес официант.

Обед был по-настоящему великолепным, Диана не пожалела, что согласилась на это, а Роберт, что доверился этому заведению вновь.

Затем герои пришли на почту и отнесли письмо, заказав доставку его в США аэропочтой.

После этого искатели приключений отправились в Ватикан – уникальное, самое маленькое в мире государство, попадая в которое, ощущаешь, будто прикасаешься к европейской истории.

Джонсон знал, где расположена библиотека. Он подошел старинным стенам, где его встретили стражники в своих традиционных нелепых костюмах.

– У вас есть разрешение на вход? – строго спросил стражник.

– Есть. Я – доктор Джонсон из Принстонского университета, это вам о чем-то говорит?

– Простите, но мы не знаем вас, уходите прочь, – потребовал стражник.

– Где я могу встретить секретаря библиотеки? – спросил Роберт.

– В библиотеке, сеньор, вы хотите с ним побеседовать?

– Да. Я получил разрешение от Папы Римского и собираюсь попасть в библиотеку, – герой был настойчив.

Джонсон достал из своей сумки письмо из Ватикана и протянул страже.

В письме стояла подпись понтифика.

– Ясно. Я понял. Извините за задержку. Ваше разрешение было получено давно, поэтому мы уже забыли вашу фамилию, – сказал тот, что постарше, – а эта сеньорита кем вам приходится?

Джонсон не знал, что ответить, но он любил правду, поэтому не стал сочинять про сестру или жену.

– Положитесь на меня, я ей доверяю, – сказал Роберт, пронзив собеседника своим взглядом.

Стража открыла двери, и историки попали в одно из самых полных и древних хранилищ знаний со всего мира.

Стеллажи, заставленные книгами, свитками и картами, простирались на десятки метров в стороны.

Диана была поражена масштабами библиотеки, она стояла у порога, раскрыв рот, и всматривалась вдаль, пытаясь увидеть границы этого помещения.

Да что там, сам Джонсон, который только слышал об этом месте, был в восторге от увиденного.

К гостям библиотеки подошел секретарь – невысокий итальянец лет пятидесяти, в сером скучном костюме и с пенсне в руках.

– Как вас зовут, сеньор? – обратился он к Роберту.

– Я доктор Роберт Джонсон из Принстона, а это моя спутница Диана Сандерс – искусствовед и реставратор из Лондона, – сказал герой.

– А я Джузеппе Лардини – секретарь библиотеки Ватикана, – представился итальянец, – вам помочь?

– Пожалуй, да. Покажите, где находится стеллаж с работами Вансштайна, – попросил Джонсон.

– Хорошо. А с какой целью вам нужны труды Вансштайна? – спросил Лардини.

– Скоро сами все увидите, – заявил Роберт.

– Эх, американцы, – усмехнулся Джузеппе, – всегда такие пафосные.

Секретарь повел историков к стеллажу на букву «V».

Проходя мимо полок с фамилиями знаменитых ученых, писателей, политиков Сандерс не переставала удивляться тому, что ее окружают несметные богатства мудрости и истории мира.

– И это все подлинники? – шепотом спросила Диана у Роберта.

– Да, Диана, все, что окружает вас не просто книги, это самое большое хранилище бесценных документов и литературы. Сравниться с ватиканской библиотекой может разве что утерянная Александрийская библиотека и таинственная Либерия – библиотека русского царя Ивана IV, которую никто до сих пор не нашел.

Искатели утерянной формулы подошли к стеллажу, где были выставлены несколько рукописей и чертежей Вансштайна.

– Что вы хотите здесь найти? – спросила Сандерс.

– Тайник, – ответил Джонсон, – если верить прочитанному мною источнику, Фридрих сделал очень щедрое пожертвование Ватикану и церкви в целом и попросил надежно спрятать одну из двух частей карты от посторонних глаз. Поэтому работники библиотеки сделали тайник в стене.

– И как мы его найдем?

– Вы видите, что мы стоим у стены, а это значит, что тайник где-то рядом.

Герой вытащил с полки несколько книг, чтобы увидеть кирпичную кладку за ними.

Джузеппе стоял рядом и не задавал лишних вопросов, он видел, что гость занят умственным трудом.

– Вансштайн родился в 1784 году, – продолжал свои размышления вслух историк.

– Почему вы так точно знаете, от чего отталкиваться? – спросила Сандерс.

– В моем источнике сказано, что ключ к карте – род и рождение ученого, то есть 1784 год.

– А род что значит?

– Фамилию. Вансштайн начинается на «V». Итак, сумма цифр года рождения… 20.

– И что нам это дает? – не унималась девушка. Ей было безумно интересно и непонятно, поэтому она хотела знать все.

– Двадцатый столбец кирпичей, – заявил герой.

Он отошел к краю стены и начал сквозь книги на полках считать кирпичные столбцы. Он дошел до двадцатого и остановился там, откуда и отошел.

– И что теперь? Вы сказали, что Вансштайн начинается с «V», а как посчитать букву?

– Буква «V» в латинском алфавите… э… двадцать вторая, – сказал историк.

– Двадцать второй кирпич сверху? – догадалась Диана.

– Именно.

Герой посмотрел в потолок и стал считать кирпичи, начиная от самого верхнего.

Наконец историк дошел до двадцать второго. Он был в метре с небольшим от пола и как раз находился рядом с теми книгами, которые вытащил Джонсон. Роберт освободил нужный кирпич и надавил на него.

Удивительно, но тот сдвинулся и пополз внутрь, а где-то рядом послышались звуки похожие на треск штукатурки.

Из стены вылезла полка, замаскированная под кирпич. В ней лежал небольшой листок бумаги.

– Поразительно! Вы нашли тайник! – восхищенно произнес Лардини, – а я в вас не верил, доктор Джонсон!

– Это все взаправду? – Сандерс не верила своим глазам. Она ни капельки не жалела, что поехала с Робертом, – я наверное сплю!

– Не спите, сеньорита, это наяву. И это, кажется новая страница в истории, – заявил Джузеппе.

Глава 7 «Бояться нечего».

Роберт, сам не веря тому, что сделал, осторожно взял листок из тайника и сдул с него многовековую пыль.

На нем была сделана небольшая запись на немецком.

Диана тоже решила прочитать, что там написано, и подошла поближе.

Вот, что там было:

Komm zu dem………….

Morgendämmerung..

Zu den Haaren…………

Streichle Sie und………

Geheimnes des……….

Текст, как и предполагалось, был неполным. Не хватало второй части.

– Приходите к рассвету, к волосам, погладьте их и тайна… – Прочитала Сандерс, – и что все это значит?

– Мы едем в Швейцарию, в Цюрих, там живет хранитель второй части карты, – заявил Джонсон.

– Позвольте мне прочесть, что там написано, – попросил Лардини.

Итальянец взял листок и, прочитав его, изумился тому, какой это несвязный бред.

– Что вы нашли, доктор Джонсон? – спросил секретарь.

– Первую часть карты, которую оставил Вансштайн. Позвольте мне забрать ее на время? – спросил Роберт.

– Смотря, что вы собираетесь искать, – заявил Джузеппе.

– Вы верите в легенды?

– Смотря в какие. Многие эпизоды из Библии называются легендами, но я в них верю, а в циклопов, великанов и химер – нет.

– Тогда позвольте мне поработать над одной легендой, – сказал историк.

Диана понимала, что он всегда стоит на своем. И сейчас он делал это не зря, ведь опасался того, что нацисты заполучат карту и опередят его.

– Легендой об Инфрагилисе? – спросил Лардини.

– Да. Вы ведь не верите в его существование?

– Нет, но после того, как вы нашли тайник в библиотеке, в которой я работаю уже двадцать лет, я начинаю сомневаться в мифичности этой истории. Ладно, берите, но обязательно верните, это ценный документ, – заявил Джузеппе.

– Спасибо вам, – сказал Роберт, – пойдемте, Диана.

Гости библиотеки покинули ее и отправились в аэропорт за билетами в Берн.

Рейс был только через день, поэтому искатели приключений были вынуждены остановиться в гостинице.

После заселения историки решили провести время под навесом на веранде уличного кафе за чашкой кофе.

Роберт смотрел на Диану, а она на него, и девушка понимала, что Джонсон хочет ей что-то сказать, но не решается, и ей было интересно подождать момента, когда он, наконец, произнесет что-нибудь.

В голове героя снова блуждали мысли о том, любит он Сандерс или нет. Его сердце не пылало страстью, как всегда, вернее теперь историк понимал, что это была не страсть, а животный инстинкт. А сейчас это были настоящие сердечные чувства к Диане, они были сравнимы с пламенем свечи: горели медленно и понемногу, но их могло хватить надолго, в отличие от горения страсти как спички.

– Роберт, я вижу, что в хотите мне что-сказать. Почему вы не говорите мне этого? – не выдержала и первой заговорила Сандерс.

Джонсон вздохнул, а затем произнес:

– Я много чего могу сказать вам, но не хочу.

– Почему? Вы боитесь того, что я пойму вас неправильно? – Диана положила свои маленькие нежные ладони на руки Роберта.

«Обычно ты целовал руки дам или даже целовался с ними в губы после этого жеста, – думал герой, – почему же я сейчас не хочу этого? Неужели можно не обращать внимания на внешность и ценить только душу?»

– Мне очень тяжело последнее время, – сказал историк.

– Что случилось? – взгляд Сандерс стал обеспокоенным, и герой увидел в ее глазах желание помочь.

«Но не могу же я говорить о чувствах к ней с ней же?» – думал Роберт.

– Что-то со здоровьем? – спросила девушка.

– Нет, не здоровье, это личное, – заявил Джонсон.

– Я вам мешаю? Я слишком много с вами в последнее время.

– Нет, вы мне не мешаете. Меня переполняют противоречивые чувства, и я не могу с ними справиться.

– А что является причиной ваших противоречивых чувств? – спросила Диана.

– Вы, Диана, вы, – выдавил из себя герой.

– Я тоже испытываю непростые чувства, и причиной их являетесь вы. Я, я не могу сказать, вы, наверное, сами все понимаете.

– А вы? – спросил Роберт.

– Я, кажется, понимаю вас. Я сама не могу поверить в это.

– И я.

«Как же это глупо, все эти тонкости романтики, – думал Джонсон, – но с другой стороны, она понимает меня без слов, и это прекрасно».

«Он смотрит на меня так же, как, наверное, и я на него. Это чудесно, – думала Сандерс, – но почему же он боится сказать? Или это я должна сказать первой? Почему боюсь я? Я боюсь, что он обманет меня, бросит и оставит рану в моем сердце. Но он совсем не похож на человека, способного на это. Он смотрит на меня как ребенок, как будто первый раз влюбился».

– Я должен сказать вам, Диана, я люблю вас, – сказал это Роберт, собрав все силы в кулак.

– Я тоже люблю вас. Но мне так тревожно, что я не знаю, что с этим делать, – заявила девушка.

– А вы думаете, мне не тревожно? Я тоже в растерянности, – произнес с глупой улыбкой герой.

– Дурачок, – сказала Сандерс и засмеялась.

Понимая, как глупо он сейчас выглядит, Джонсон тоже засмеялся, взявшись за руки с Дианой.

Тогда они поняли, что боятся друг друга и решили, что в этом нет никакого смысла, ведь их чувства взаимны и очень схожи…

Глава 8 «Сказка и быль».

Герои продолжили свой досуг прогулкой. Роберт и Диана шли по старинным улочкам Рима, держась за руки и осматривая этот огромный музей под открытым небом.

– Скажите, Роберт, – вдруг прервала безмолвную идиллию девушка, – а откуда вы знаете, где находится вторая часть карты?

– Для этого, пожалуй, нужно рассказать всю историю семьи Вансштайнов, – заявил Джонсон.

– Но ведь мы же никуда не спешим? – полувопросительным тоном произнесла Сандерс.

– Тогда расскажу вам все в подробностях, – решил герой.

Он видел, что, во-первых, Диане действительно интересна эта мистическая история, а во-вторых, ей, кажется, было все равно, что слушать, лишь бы это говорил Роберт.

Он несколько раз читал лекции в родном университете, и ему казалось, что он никого не интересует, и все смотрят куда угодно, но только не на него.

Но это мнение было ошибочным. Декан говорил, что студенты хорошо усваивали материал, рассказываемый Джонсоном, и тогда историк шутил, что студенты слушают затылком.

Роберт начал долгий рассказ об ученом.

***

Фридрих Вансштайн при жизни не был успешен и богат, и за свою пятидесятидвухлетнюю жизнь нажил лишь квартиру в Штутгарте, обставленную хорошей дорогой мебелью.

Все опыты он проводил именно там.

У Вансштайна была жена, которая родила ему лишь одного сына, Иоганна, после чего уже не смогла забеременеть.

Когда Иоганну было двенадцать, мать умерла, и сын остался на попечении незадачливого ученого-алхимика.

Иоганн с детства любил рисовать, и был отдан в школу искусств, но был отчислен за прогулы.

Свободная душа художника не терпела замкнутости в четырех стенах учебного заведения.

Отец не смог настоять на учебе, он был занят своими исследованиями.

В 1836 году, когда Иоганну было девятнадцать, Фридрих ушел из жизни и оставил ему квартиру.

Перед смертью, находясь в болезненном состоянии, Вансштайн продал половину дорогой мебели и все свое научное оборудование, на эти деньги он сделал пожертвование Ватикану и попросил надежно спрятать там одну из частей карты.

Не возлагая надежд на недалекого и непутевого сына, Фридрих все равно не мог рисковать, поэтому вторую часть карты он передал ему и велел бережно хранить, пока не придет время.

Иоганн не работал и не учился, он периодически писал картины, надо сказать, у него это получалось хорошо, и продавал их на улице за гроши.

Естественно, приходилось постепенно жертвовать имуществом отца, поэтому художник медленно скатывался по наклонной.

Однажды, как гласит легенда, он увидел во сне необычайно красивую девушку.

Проснувшись утром, Иоганн кинулся к мольберту и за несколько часов нарисовал портрет этой прекрасной дамы. Он назвал ее Марта, что означает «Леди».

Портрет вышел невероятно детализированным и аккуратным. Художник понял, что это его лучшая работа, и он не решился продавать портрет Марты.

Он повесил его на стене возле старых часов, чтобы каждый раз вновь посмотреть на прекрасную Марту.

Иоганн влюбился в портрет девушки из сна. Он говорил с ней, ставил портрет рядом с собой, накрывал ей стол и даже целовал.

Художник не хотел больше рисовать, он создал идеал, и пытаться создавать что-то новое, было для него, словно есть руками, когда научился владеть приборами.

Вскоре Иоганн ушел в долги, и окончательно тронулся умом. Он жил с портретом Марты, считая ее своей женой.

Когда полиция проникла в квартиру для взыскания долгов, она обнаружила эту странную обстановку жизни художника.

Иоганна отправили на лечение в психиатрическую больницу Франкфурта-на-Майне.

Все имущество, включая портрет Марты, продали. Картину выставили на городской аукцион, и согласно легенде, его приобрела некая Марта – молодая девушка, швея, которая была практически на одно лицо с портретом. Она была очарована тем, что какой-то незнакомец смог так точно передать черты ее лица, и не пожалела денег на этот портрет.

Тяга к любимой Марте заставила Иоганна сбежать из психбольницы и вернуться в Штутгарт. Он и не надеялся найти любимый портрет, но произошла одна чудесная история.

Приехав в Штутгарт в одной рубахе, штанах, старых украденных у кого-то ботинках и с несколькими медными монетами в кармане, он обнаружил неприлично большую дыру в своих штанах. На него озирались прохожие, и Иоганн свернул в самое дешевое ателье.

И там он увидел на стене портрет Марты, а сама девушка сидела рядом и шила что-то.

Герой увидел настоящую, живую Марту, и сразу же влюбился в нее, а она, узнав, что Иоганн и есть тот самый нарисовавший ее художник, влюбилась в него.

Художник вновь стал рисовать картины и продавать их. Иоганн и Марта обвенчались и прожили свою жизнь небогато, но счастливо.

***

Но это все сказочки, а вот история о карте опирается на реальные факты.

Когда имущество Вансштайна было распродано, в руки торговцев попала и карта, вернее одна ее часть.

Этой бумагой заинтересовался успешный банкир и делец Эрнст Клаусхарт. Он купил за бесценок этот клочок бумаги, на котором было отчетливо понятно лишь одно слово, из-за которого она приобрела свою ценность – Infragilis. Тогда легенда о суперпрочном сплаве только зародилась.

Потомки банкира продолжили держать эту бумажку в целости и сохранности.

Так она перешла в руки предпринимателя Генриха Клаусхарта, к которому и наведались наши герои…

Глава 9 «Доверие сердцу».

Диана и Роберт проводили теплый итальянский вечер уже в отеле. Они устали гулять, поэтому сразу после ужина расположились на своих койках, продолжая разговор о карте и грядущих приключениях.

– Скажите, Роберт, вы доверяете этому Клаусхарту? Он же немец, а значит, может быть нацистом, – высказала недоверие девушка.

– Он как раз против политики Гитлера. Он человек старых принципов, и новое революционное направление не сможет его изменить, – заявил Джонсон.

– Расскажите о его семье.

– У Генриха есть жена Эльза, сын Вернер и дочь Мария. Они уже взрослые.

– А карта еще не перешла в наследство сыну?

– Нет. Это происходит только после смерти предыдущего хранителя карты.

Диана смотрела на героя с постоянным увлечением, а Роберт ловил себя на мысли, что он тоже не может отвести взгляд от девушки.

Посмотрев на часы, Сандерс поняла, что спать еще рано, но она уже устала, и даже интересная беседа с самым лучшим спутником не могла заставить ее потерпеть еще пол часика.

– Может нам уже стоит готовиться ко сну? – предложила героиня.

– Вы устали, Диана? – спросил Джонсон.

– Да. Ваш рассказ очень интересен, но я хочу спать, простите.

– Конечно, дорогая, – Роберт впервые сказал это слово, которое, он считал применимым только к по-настоящему любимому человеку.

***

Глядя на себя в зеркало перед тем, как выйти в ночной рубашке из ванной, Сандерс подумала:

«Как я могла так неприлично утомленно выглядеть перед Робертом? Как он вообще смотрит на меня, не отрываясь? Я же ужасно выгляжу».

Джонсон, лежа в своей постели, увидел выходящую из ванной Диану, окинул взглядом ее новый, еще более простой и ничем не приукрашенный облик, и понял, что так она выглядит еще более естественно и от этого прекраснее. Ее изящные тонкие ножки, наконец, показались из-под рабочих брюк, а ее босые пяточки наступали на холодный пол так легко и бесшумно, словно девушка парила над ним на ангельских крыльях.

– Вы так прекрасны в этом светлом образе, – очарованно произнес Джонсон.

К подобного рода комплиментам он привык, только делал он их не всегда от чистого сердца и с определенной целью – добиться желаемого поцелуя и дальнейших прелестей.

– Спасибо, Роберт, только я искренне не понимаю, что во мне сейчас вы видите красивого? Я уставшая и совершенно неприлично одетая, чтобы делать мне комплименты.

– Вы прекрасны в любой одежде и… – Джонсон хотел сказать: «Даже без нее», но опомнился, решив, что не может испортить настоящие отношения фразой заядлого бабника.

– И что? – Диана, кажется, поняла, что хотел сказать герой, но не обиделась, просто стеснялась поддаваться ему в его желании.

– Пожалуйста, поймите меня правильно, – пытался реабилитироваться историк, – вы – особенная женщина. Я никогда в своей жизни не встречал подобных. Мои чувства к вам абсолютно чисты, я лишь хочу одного – поцеловать вашу руку.

– Зачем же руку? Я думаю, вы заслуживаете большего, – произнесла без страсти, но с любовью Сандерс и подошла к кровати.

Роберт занервничал, сам не понимая почему. Он в свои тридцать четыре, переспав с десятком женщин, снова чувствует себя как в первый раз.

– Не бойтесь, Роберт, я вас не держу, расслабьтесь, – сказала девушка, приближаясь к лицу героя.

Она поднесла свои нежные губы к губам Джонсона, и влюбленные слились в сладком поцелуе.

Диана преодолела свой страх отдаваться мужчине снова, и почувствовала, как сейчас ей стало хорошо.

Разорвав поцелуй, Сандерс взглянула в глаза Роберта, в которых пылали страсть и удовлетворение.

– Вы даете мне столько жизненных сил и сладости. Я не знал, что в жизни есть что-то настолько прекрасное, как ваш поцелуй, – заявил историк.

– А теперь спокойной ночи, Роберт. Надеюсь, для вас этого достаточно, – Диана поняла, что сказала лишнее, но ей хотелось проверить Джонсона на чистоту чувств.

– Что вы, я более чем удовлетворен этим. Это самый лучший поцелуй в моей жизни.

– А много вы целовали женщин? – задала неудобный вопрос Диана.

– Да, но ни один поцелуй не был хоть сотой долей сегодняшнего удовольствия. Простите за мой прошлый опыт. Теперь я понимаю, что вел себя как животное.

– Я тоже жила не так счастливо, как могла бы. Я жила как страус, закопав голову в песок. Я безумно рада, что встретила вас. Хороших снов.

– И вам, милая Диана, – сказал Роберт и потушил свет.

Глава 10 «Враги или друзья?»

Утром Диана проснулась первой и, приоткрыв глаза, посмотрела на еще спящего Роберта.

«Уже пора?» – задала сама себе вопрос девушка.

Она посмотрела на висевшие на стене часы и поняла, что это так. Но будить Джонсона Сандерс не хотела. Она вообще старалась делать все максимально осторожно, чтобы не испортить так хорошо складывавшиеся отношения.

Героиня поднялась с кровати и нарочно скрипнула дверцей шкафа, но историк не проснулся.

«Спит как младенец, – подумала Диана, – что же делать? Начну свои дела – он скажет, что проспал и спросит, почему его не разбудили вовремя».

Тогда девушка подошла к Роберту и легонько коснулась своей рукой до его щеки. Герой вздрогнул и открыл глаза. Увидев возле себя прекрасную Сандерс, он улыбнулся и сказал еще сонным голосом: «Вот, что я называю добрым утром».

***

После завтрака путешественники собрали вещи и отправились в аэропорт.

Погода была вновь теплой и солнечной.

– В Швейцарии будет прохладнее, – заявила Сандерс.

– Ненамного, там тоже лето. Если честно, я уже устал от этой жары, поэтому переместиться в более прохладное место для меня будет очень приятно, – сказал Джонсон.

Герои сели в самолет и отправились в столицу Швейцарии – Берн.

Там искатели приключений, наконец, встретили более понятную для них немецкую речь.

– А как давно вы знакомы с Генрихом Клаусхартом? – спросила Диана.

– Первый раз он написал нам семь месяцев назад. Я писал ему не раз, но карта не могла быть разглашена в письме. Вы, наверное, знаете, какие бывают почтальоны, а уж про недоброжелателей и конкурентов и речи нет, – заявил Роберт.